щий возле фонтана в полотняном костюме и соломенной шля-
пе-канотье. Не веря своим глазам, Соур Юсуп выскочил из фаэ-
тона, подбежал к хозяину и склонился в поклоне. Тот поздоро-
вался с ним за руку. Рука была как рука, вполне материаль-
ная, холеная, с ухоженными ногтями и пахла дорогим одеколо-
ном. Соур Юсуп даже к лицу ее прижал от избытка чувств, мыс-
ленно возблагодарил всевышнего и дал обет построить в благо-
дарность возле своего дома минарет, каких в Хиве еще не бы-
вало.
Но не зря говорят, что дорога в преисподнюю вымощена бла-
гими намерениями; со временем религиозный экстаз поостыл, и
скуповатый Соур Юсуп, правда, построил минарет, но высотою
всего каких-нибудь четыре метра, и несколько лет спустя вы-
махавший рядом карагач скрыл минарет-заморыш от досужих глаз
под своей могучей кроной.
Джума проснулся от дикой головной боли. Ломило поясницу,
ныли руки и ноги, голова буквально раскалывалась на части.
Не открывая глаз, он мысленно восстановил все, что произошло
за вчерашний день, и застонал сквозь стиснутые зубы.
Вспомнился разговор с Симмонсом и Эльсинорой, их обещания
сделать его беком. Какой там бек! Он провел ладонями по лицу
и глубоко вздохнул. Сегодня будут хоронить Гюль, а он здесь.
Надо ехать в Ханки. Даже если его там убьют нукеры, все рав-
но надо ехать. Проводит ее на кладбище, а там будь что бу-
дет.
Он открыл глаза и поднялся с курпачи. В окно ярко светило
солнце. Джума потянулся, разминая затекшие члены, и замер:
рядом с его изголовьем на кошме были аккуратно сложены воще-
ный полосатый халат, батистовая рубаха, суконные брюки, алый
поясной платок и мохнатая каракулевая папаха. Поверх одежды
лежала кривая сабля на перевязи. Возле двери тускло отсвечи-
вали голенища новеньких яловых сапог.
"Что это? - пронеслось в его голове. - Откуда? Зачем? Не-
ужели то, о чем они говорила ему вчера, - правда? Ведь это
одежда бека. И сабля..."
Он зажмурился и снова открыл глаза. Все осталось, как
есть, и одежда, и сапоги, и сабля в. поблескивающих начищен-
ной медью ножнах. Значит, правда? Значит он, Джума, действи-
тельно станет ханкинским беком?! Ну, держись, Нураддин!
Голова мгновенно прошла. Джума торопливо сполоснул лицо и
переоделся. Он застегивал перевязь, когда в дверь без стука
вошел Симмонс.
- Готов? Молодец! Поторапливайся, там тебя уже ждут.
- Кто... ждет?.. - выдохнул Джума.
- Как кто? Нукеры, чиновник из ханской канцелярии. Поез-
жай принимать дела, бек. Желаю успеха!
И тут Джума сплоховал. Ему бы держаться с достоинством,
чинно поблагодарить, а он повалился на колени, схватил руку
хозяина, зарыдал глухо, словно залаял.
- Встань, - резко приказал Симмонс и отобрал руку. - Тоже
мне, бек! Будь мужчиной, черт бы тебя побрал!
- Буду! - Джума скрипнул зубами, вскочил на ноги. - Кля-
нусь, буду!
- Ну вот и прекрасно! - Симмонс пристально вгляделся в
раскрасневшееся лицо бывшего фаэтонщика. Поджал губы. - А
теперь пойдем, я тебя твоей свите представлю.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
У самого синего моря
Растаяла в облаке поднятой копытами коней пыли кавалькада
во главе с жаждущим мщенья Джумой. Мелодично журчал фонтан
перед домом. В саду звонко перекликались птицы.
Симмонс достал из кармана сигарету, покатал между большим
и указательным пальцами. Щелкнул зажигалкой. Струйка белесо-
го дыма потянулась вертикально вверх в неподвижном воздухе.
Симмонс опустился на мраморную ступеньку, одернул на коленях
светлые элановые брюки. Усмехнулся, мысленно представив се-
бе, как Джума врывается в деван * не подозревающего о своем
низложении ханкинского бека.
* Канцелярия.
- "Бошат!" Убирайся! - петардой взрывается короткое апо-
калиптическое, зловещее для Нураддина слово. Нураддин снача-
ла обалдело таращит глаза, потом становится пунцовым от гне-
ва, но тут на сцене возникает ханский служка, оглашает фир-
ман. Нураддин белеег, как полотно, по знаку Джумы нукеры,
всхрапывая от усердия, хватают опального бека под руки и во-
локут на расправу, награждая пинками и затрещинами. Джума
садится в кресло, кладет на колени саблю...
- Д-да... - сквозь зубы процедил Симмонс. - Не хотел бы я
сейчас быть на твоем месте, бек Нураддин...
Он затянулся и щелчком послал недокуренную сигарету в
сторону фонтана. На душе было тревожно и неуютно.
Симмонс тщетно пытался понять, откуда накатывается это
гнетущее беспокойство, стремление любой ценой замести следы,
уничтожить все, что связывало его с реальностью XXIII века.
Странный инцидент в лавке ювелира? Но именно после него-то
они с Эльсинорой и совершили бросок сюда, в этот забытый бо-
гом и людьми уголок планеты.
Подозрительный тип, увивавшийся возле Эльсиноры на откры-
тии узкоколейки? Но с того дня прошла целая вечность, а тип
больше не давал о себе знать.
Головокружительная метаморфоза Джумы? Но парень заплатил
за нее такой страшной ценой, что не приведи господь; и те-
перь, отбросив манеры цивилизованного человека, с чисто фео-
дальной кровожадностью сводит счеты с обидчиками. При чем
тут XXIII столетие?
Не то. Все не то. Но что же тогда? Чем мучительнее искал
Симмонс ответ, тем больше запутывался, пока, наконец, вопре-
ки здравому смыслу и человеческой логике, ответ не пришел
сам собой, неожиданный в своей ошеломляющей простоте: Эльси-
нора! Она и только она могла быть связующим звеном между
Симмонсом и его подлинной реальностью!
Та-ак... Симмонс машинально закурил. Значит, Эльсинора...
Он вдруг поймал себя на мысли о том, что догадка, которая,
казалось бы, должна была перевернуть в нем все, - нисколько
его не тревожит.
Значит, Эльсинора... Ну что ж, подозрения на этот счет
возникали у него и прежде. Но он гнал их прочь. С Эльсинорой
многое сложно и необъяснимо. Взять хотя бы ее поведение на
вчерашнем балу. И этот трюк с "Аидой" в исполнении Венской
оперы... Во всем этом предстоит еще разобраться. Но предста-
вить себе Эдьсинору в роли соглядатая? Нет, это решитель-
но невозможно! Но тогда кто же она такая - женщина, которую
он любит, на которой женат и которой беспредельно верит и
полностью доверяет? Мелькнула и тотчас ушла куда-то мысль о
том, насколько условны и эфемерны понятия брак, супружество,
семейные узы. Кто же она все-таки? Жена? Друг? Ангел-храни-
тель на жалованьи у сыскной полиции? Неужели человек спосо-
бен в равной мере сочетать в себе и то, и другое, и третье?
Симмонс встал и, попыхивая сигаретой, решительно напра-
вился в свой кабинет. По пути выудил из бара бутылку "Камю"
и лимон. Взял блюдечко, серебряный десертный нож и фужер.
В кабинете он плотно притворил за собой дверь, подвинул к
креслу низенький журнальный столик, нарезал лимон кружочками
и до краев налил фужер коньяком. Выпрямился с фужером в ру-
ке, глубоко вздохнул, залпом осушил фужер, выдохнул и, опус-
тившись в кресло, взял ломтик лимона.
Несколько минут он сидел, откинувшись на спинку кресла и
закрыв глаза, ожидая, когда наступит пронзительная острота и
чеканная ясность мысли, которые приходят к человеку только
во сне или в состоянии сильного опьянения.
- Жизнь и смерть, - пробормотал он, не открывая глаз. В
кабинет вошла Эльсинора. Он почувствовал это, но никак не
отреагировал. - Любовь и ненависть. Огонь и вода... Начало и
конец...
- Ты сошел с ума? - поинтересовалась она.
- Не мешай. Кажется, я только теперь начинаю понимать,
что к чему.
- Серьезно? И причем тут эти пары антонимов?
- На них зиждется мир.
- На антонимах?
- На контрастах.
- Ты пьян. - Она потянула носом. - И уронил на ковер си-
гарету. Чувствуешь, пахнет паленым?
- Мало ли что горит в этом мире.
- Что, например? - Она подобрала сигарету, положила в пе-
пельницу.
- Многое, - уклонился он от ответа.
- Приступ мировой скорби? - насмешливо спросила она. - А
я-то не пойму, чего это вдруг: коньяк - фужерами.
- Люси, - он продолжал сидеть, касаясь затылком епинкн
кресла. - Ты можешь быть со мной до конца откровенной?
- Попытаюсь, - усмехнулась она. - Спрашивай.
- Ты меня любишь?
- Неплохое начало! Ты в этом сомневаешься?
- Иногда.
- И сейчас как раз такое "иногда"?
Он кивнул.
- Я не могу понять, кто ты?
- Это тебе очень нужно?
- Да, - сказал он. - Очень.
- Ну что ж. - Она вздохнула и опустилась в кресло по дру-
гую сторону столика. - Выпить, что ли, для храбрости?
Он потянулся было к бутылке, но она улыбнулась и покачала
головой.
- Не надо. Я пошутила. Итак, кто я такая? Девка, которую
ты подцепил на улице...
- Люси! - протестующе вскинулся Симмонс.
- Помолчи. Говорить теперь буду я. Ты ведь сам хотел отк-
ровенного разговора? Ну так слушай. Итак, девка с улицы, за-
конная супруга, добровольная спутница твоих сомнительных
одиссей. Верно?
- Допустим.
- Предлагая мне отправиться с тобой, ты не задавал ника-
ких вопросов. Кто я такая - тебя не интересовало. Тебе нужна
была живая душа рядом.
- У меня просто не было времени, - возразил Симмонс.
- Нет, - она покачала головой. - Дело не в этом. Ты отча-
янно трусил, Эрнст. Нуждался в поддержке. В человеке, кото-
рый бы понимал тебя. Был твоим единомышленником. В друге, у
которого можно поплакаться на плече. Не так?
- Так, - кивнул он. - Все так.
Она удивленно посмотрела ему в глаза и опять покачала го-
ловой.
- Я думала, ты ударишься в амбицию.
- Зачем? Ты понимаешь меня лучше, чем я сам.
- Возможно. Со стороны виднее. Скажи, Эрнст, я оправдала
эти твои надежды?
- Еще как! - Он был искренен.
- Скажи, Эрнст, - продолжала она. - Я когда-нибудь без
особой на то нужды вмешивалась в твои дела? Пыталась изме-
нить что-то? Сделать по-своему?
- Пожалуй, нет.
- "Пожалуй..." - Она невесело усмехнулась. - Я, наверное,
должна была вмешаться в то, что ты делаешь.
- Вот как? - удивился он. - Зачем?
- Ты пытался изменять реальности.
- Я и не скрывал этого.
- Да, не скрывал. Но я должна была отговорить тебя.
- Должна?
- Не придирайся к словам. Твоя затея была по меньшей мере
бесполезной. Для тебя во всяком случае. Куда проще было сде-
лать другое.
- Что? - спросил он.
- Изменить свою родословную. Тебе не приходило в голову
отыскать своих предков, ну, скажем, поколения за два, и сде-
лать так, чтобы твой дед женился не на твоей будущей бабуш-
ке, а на ком-то другом? А мать вышла замуж не за Симмонса, а
за какого-нибудь Мэдильяни или Джонсона? Словом, сделать се-
бе другую биографию.
- Чепуха!
- Почему!
"Потому что в этой другой биографии я бы не встретил те-
бя", - мысленно произнес он и сам поразился тому, как тоск-
ливо защемило в груди,
- Так почему же?
- Потому что от брака с Модильяни родился бы Модильяни, а
не Симмонс, - ответил он, встал и прошелся по комнате. Она
следила за ним взглядом, продолжая сидеть.
- Не смотри на меня так! - не выдержал он. - Чего ты от
меня хочешь?
- Пытаюсь понять, нужна я тебе или нет. А если нужна, то
зачем ты меня мучаешь?
- Прости. - Он проглотил подступивший к горлу колючий ко-
мок и кашлянул. - Я понимаю, это не утешение, но еще больше
я мучаю себя самого.
- Думаешь, это может продолжаться бесконечно?
Он молча развел руками.
- Что надо для того, чтобы это кончилось?
- Я не знаю. Наверное, полная откровенность.
- Ты уверен, что я от тебя что-то скрываю?
- Да.
- Ну что ж. В конце концов, это твое право.
- При чем тут право? - вяло удивился он.
- Не могу же я заставить тебя думать иначе!
- Можешь. - Его голос упал до умоляющего шепота. - Сделай
это, Люси. Хотя бы ради меня сделай.
- Ты сходишь с ума, Эрнст. - Она поднялась с кресла, по-
дошла к нему, положила руки на плечи. - Нельзя так жить,
Эрнст.
- Нельзя, - согласился он и медленно, словно непомерную
тяжесть, снял ее руки со своих плеч.
Обида... Возмущение... Гнев... Ярость... Постепенно схо-
дящее на нет раздражение... Симмонс как бы смотрел на себя
со стороны, равнодушно фиксируя смену выражений на собствен-
ной физиономии и не испытывая при этом никаких эмоций. Потом
состояние странной раздвоенности прошло, он опять почувство-
вал себя одиноко и неуютно и потянулся за бутылкой.
- Налей и мне, пожалуйста, - попросила она. Чтото в ее
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг