- пугающим было ощущение собственного бессилия понять непос-
тижимую логику, а вернее, - полную нелогичность поведения
Строганова.
Знать, что его ждет, иметь возможность остаться в живых -
и сознательно выбрать смерть? Этого Симмонс не мог понять
никоим образом.
Что это? Фатализм? Вера в слепой рок? Или сероглазый уп-
рямец просто-напросто не поверил Симмонсу, принял его за
ловкого трюкача? Решил, что его запугивают?
Симмонс горько усмехнулся: уж если кто кого и напугал, то
не он Строганова, а Строганов его, Симмонса.
Ну, а если говорить всерьез, то ему стало действительно
не по себе, когда двое суток спустя он ночью тайком проник в
крытый загон для скота, где под охраной томились в ожидании
своей участи разоруженные красноармейцы, и, предложив Стро-
ганову свою помощь, услышал в ответ:
- Пошел ты знаешь куда?!
Теперь, задним числом, сопоставляя факты, он обнаружил
нечто общее в поведении Айдос-бия, Савелия и Строганова.
Нечто, не поддающееся пониманию, ломающее все его представ-
ления о здравом смысле и элементарной логике.
Трое этих, казалось бы, совершенно разных и абсолютно не-
похожих друг на друга людей, обладали способностью сохранять
в критических ситуациях поразительное присутствие духа и не-
истовое стремление до конца идти выбранным путем даже тогда,
когда этот путь вел их к верной гибели.
Вероятно, они заблуждались, но было в их заблуждениях
что-то грандиозно величественное и неотвратимое, как смена
дня и ночи или времени года.
И теперь, жмурясь от мыльных хлопьев и остервенело обди-
рая себя мочалкой, Симмонс с раздражением ловил себя на том,
что восхищается этой их способностью и в душе им завидует,
ибо сам он этой способностью не обладал.
Все еще жмурясь, Симмонс наощупь отыскал рукоятку и вклю-
чил душ. Упругие холодные струи воды успокаивающе защекотали
кожу. Симмонс сполоснул лицо и открыл глаза.
"Ну и вид! - с досадой подумал он, разглядывая в зеркале,
вмонтированном в стену, свою заросшую щетиной физиономию. -
Бродяга бродягой".
Он взял с полочки бритвенный прибор и провел лезвием от
виска к подбородку. Неширокая полоска гладкой матовой кожи
казалась инородной, не имеющей никакого отношения к его ли-
цу.
"Бродяга, - он покачал головой. - Точнее не скажешь.
Звездный скиталец. А почему звездный? Просто скиталец тебя
не устраивает?"
Он добрился, еще раз окатил себя холодной водой, вылез из
ванны и открыл сток. В трубе заклокотало, захрипело. Симмонс
поморщился: ванная, конечно же, была далека от совершенства.
Он перевез ее частями из XX века. Забираться дальше не риск-
нул. С прошлым было покончено, так он по крайней мере думал
тогда, и появляться в близких к его реальности столетиях без
особой нужды не стоило. "Не хочу оглядываться", - отшутился
он, когда Эльсинора однажды пожурила его за ванную комнату.
- "Почему?" - поинтересовалась она. - "Потому что не огляды-
вается тот, кто устремлен к звезде. Знаешь, кто это сказал?"
- "Нет", - она пожала плечами. - Леонардо да Винчи". - "И к
какой же звезде ты устремлен, если не секрет?" - "К звезде
пленительного счастья!" - буркнул он и поспешил переменить
тему.
Сейчас, вспомнив этот разговор, он мысленно усмехнулся:
вот и ответ на вопрос, почему скиталец-звездный. А вообще,
какое все это имеет значение? Симмонс вздохнул и достал из
стерилизатора чистую одежду.
Эльсиноры не было. Симмонс торкнулся в спальню - заперта.
Дверь в коридор тоже не открывалась.
"Может, и к лучшему, - подумал Симмонс и достал времят-
рон. - Чертов бал! Добывай теперь техника, возвращайся на
неделю назад, ищи нужные записи".
Он повозился с настройкой и надавил на пусковую кнопку.
Несколько минут в комнате было пусто. Мерно тикали часы на
стене. Еле слышно попискивала люминесцентная лампа под по-
толком.
Внезапно посредине комнаты материализовался Симмонс и ря-
дом с ним длинноволосый субъект в сабо, зауженных до непри-
личия джинсах и рубашке с погончиками. Субъект держал в ру-
ках щегольский чемоданчик и испуганно озирался по сторонам.
- Успокойся, Петя! - Симмонс похлопал субъекга по спине,
подтолкнул к креслу. - Садись. Может, выпьешь с дорожки?
- А что у вас имеется? - поинтересовался Петя.
- Все имеется, - заверил Симмонс. - "Столичная", "Наполе-
он", "Белый аист", шотландский виски, джин с тоником.
- "Столичной", пожалуй, - поколебавшись решил Петя. -
Граммов полтораста.
- Сейчас организуем. - Симмонс вышел в соседнюю комнату и
вернулся с бутылкой водки, стаканами и лимоном на блюдечке.
Налил гостю доверху, себе - чуть-чуть. Чокнулись, выпили,
закусили лимоном.
- Это, значит, где мы теперь находимся? - спросил Петя,
смачно обгладывая лимонную корочку.
- В девятнадцатом веке, - буднично пояснил Симмонс. - В
Хивинском ханстве.
- А это где такое? - без особого энтузиазма поинтересо-
вался гость.
- В Средней Азии. Но это неважно. Давай к делу.
- Давайте, - кивнул Петя.
- Верди у тебя с собой?
Петя кивнул.
- Что именно?
- По вашему списку, - гость презрительно хмыкнул. - "Аи-
да", "Риголетто", "Дон Карлос".
Он достал из кармана смятую бумаженцию, расправил и про-
должал уже по тексту:
- "Травиата", "Сила судьбы", "Трубадур", "Бал* маскарад",
"Фальстаф", "Отелло". Тридцать кассет. Ну и работенку вы мне
задали! Чего только я от меломанов не наслушался! Обхохота-
лись, хмыри! Опять же бабки немалые потрачены.
- Смеется тот, кто смеется последним, - напомнил Симмонс.
- А насчет бабок договорились: сколько пожелаешь, в любой
валюте.
- Это вы серьезно? - насторожился гость.
- Серьезнее некуда. У меня этого добра куры не клюют.
Пойдем в дискотеку, аппаратуру посмотришь.
Симмонс отпер ключом дверь и, пропустив гостя в коридор,
вышел следом.
В дискотеке Петя ошалело вытаращился на стационарный
"Грюндиг".
- Ну и как? - спросил Симмонс. - Годится?
- Зверь-машина! - восхитился гость. - Последняя модель
небось? Я таких не видал.
- Ты еще многого не видал, - заверил Симмонс. - Все впе-
реди. Смотри сюда. Здесь, - он распахнул дверцу навесного
шкафа, - "Сони".
Гость озадаченно присвистнул.
- А здесь, - Симмонс открыл шкаф на противоположной сте-
не, - "Телефункен".
- Ну и ну!
- Восхищаться потом будешь. Смотри и слушай. Вот выход. А
это переключатели. Зарядишь все три магнитофона. И чтобы ни-
каких пауз, понял?
Гость кивнул.
- Вот и отлично. А теперь запомни: без меня тебе отсюда
не выбраться. Так что если вздумаешь стибрить что-то и уд-
рать, - кранты тебе, Петя. Навсегда в девятнадцатом веке ос-
танешься. На берегах Амударьи-матушки, в ханстве Хивинском.
Усек?
- Усек, - горестно вздохнул Петя. - Как не усечь.
- Теперь айда в сад. С Дюммелем познакомлю. Он тут у нас
главный распорядитель. Со всеми вопросами будешь к нему об-
ращаться. Зигфридом зовут, запомнишь?
- Чего тут не запомнить? Зигфрид, зиг-хайль!
- А вот последнее боже упаси при нем брякнуть: голову от-
кусит. Он, брат, у нас на гитлеризме помешан.
- Веселенькое дело! - Гость озадаченно поскреб затылок. -
А если я не нарочно?
- Все равно откусит, - заверил Симмонс. - Держи ключ от
двери. Пойдем.
Они сидели друг против друга на бархатных стеганых курпа-
чах * - бек Ханков Нураддин, дородный, оплывший мужчина лет
сорока со щекастым лицом, густо заросшим курчавящейся черной
бородой, крупным пористым носом и глазами навыкате, и ма-
ленький тщедушный старичок в огромной чалме-мулла ханкинский
пятничной мечети Ибадулла, которого за глаза непочтительно
величали Ибад-чолаком за хромоту, особенно приметную, когда
он торопливо семенил по улице, опаздывая на молитву.
В противоположность властолюбивому, вспыльчивому, но глу-
поватому беку мулла был себе на уме, хитер, подобострастен и
льстив, предпочитая слушать, поддакивать собеседнику и по-
меньше говорить сам. Впрочем, на этот раз разговор начал он.
- Перс богатеет - женится, туркмен богатеет - ковры поку-
пает, сарт богатеет - хоромы строит, - писклявым голосом из-
рек мулла, теребя козлиную бородку. - Новость слышали?
- Что за новость? - Бек лениво перебирал толстыми пальца-
ми виноградины янтарных четок.
- Голодранец Джума строиться задумал.
- Дом строит? - недоверчиво хмыкнул бек. - Что-то не пом-
ню, когда он за разрешением приходил.
- Строит, - мотнул чалмой мулла. - Без вашего ведома, без
нашего благословения.
- Вот как? Хм... - Четки замерли и снова заструились меж-
ду пальцами.
- Воистину так, - хихикнул мулла.
Слуга внес в комнату дастархан, расписной чайник с тремя
пиалами. Не поднимая глаз, расстелил скатерть на ковре перед
хозяином и гостем, трижды наполнил пиалу чаем, слил обратно
в чайник. Потом налил в две пиалы и, не разгибаясь, по-преж-
нему глядя в пол, попятился к выходу.
* Небольшой стеганый матрас для сидения.
- Пусть к плову приступают, - остановил его бек.
- Будет сделано, - слуга замер в ожидании дальнейших рас-
поряжений.
- Все! - не поворачивая головы, буркнул хозяин. Слуга
беззвучно исчез за дверью. - Хо-ош, молла Ибадулла... Зна-
чит, ни с кем не советуясь, не спрашивая разрешения, не ос-
вятив землю, этот нечестивец начал строить себе дом?
- Начал! - Мулла сокрушенно вздохнул и отхлебнул из пиа-
лы. - Мудро изволили подметить, - нечестивец. Аллаха не бо-
ится, не то что нас с вами.
- Хм!..
- Односельчан на дыннак-той и то не пригласил.
- Э-э-эй, халои-и-ик! * - донеслось с улицы. - Не говори-
те, что не слышали. Джумабай Худайберген на дыннак-той приг-
лашает.
- Слышали?! - взвизгнул мулла Ибадулла. - Каков богоотс-
тупник, а? Без нашего ведома! На той!
Бек густо побагровел и хлопнул в ладоши.
- Джума Худакь той затевает? - рыкнул он навстречу вбе-
жавшему слуге так, что тот испуганно присел и заморгал рес-
ницами.
- Да, яшуллы.
- Когда?
- Сегодня вечером, яшуллы.
- Пусть нукербаши придет.
- Хоп болады. К Джуме пусть придет?
- Сюда, дурак! Сейчас!
Слугу словно ветром сдуло. Бек самодовольно ухмыльнулся и
смерил собеседника презрительным взглядом.
- Как вам это нравится? Джумабай Худайберген нашелся!
Джума Худакь был и будет!
- Конечно, бек, конечно! - закивал мулла. - Совсем обнаг-
лел, сын греха! Сам на беду нарывается.
- Свое получит! - злобно пообещал бек. - Мои нукеры ему
такой той устроят, - всю жизнь помнить будет!
- Давно пора, - поддакнул мулла. - Вашими руками, бек,
аллах покарает вероотступника! Да будет так. О-омин!
Служанка, девочка лет тринадцати в просторном ситцевом
платье и потертом бархатном камзоле, внесла блюдо с йимурта-
береками *. Склонилась в низком поклоне, не решаясь подойти
к сидящим. Зазвенели вплетенные в десятки тоненьких косичек
серебряные монеты.
- Ставь сюда и убирайся! - рявкнул бек.
Девочка торопливо поставила блюдо на дастархан и вышла,
притворив за собою дверь.
- Хорошая у вас прислуга, - одобрительно сказал мулла. И
поднял руки, готовясь прочесть молитву.
- Плохих не держу, - самодовольно осклабился бек. - Чи-
тайте молитву, таксыр. Йимуртабереки надо горячими есть.
После произнесенного фальцетом и басом "о-омин" оба про-
вели ладонями по лицам сверху вниз и приступили к трапезе.
Некоторое время ели молча, наконец бек не выдержал, хлоп-
нул в ладоши.
- То самое принеси! - приказал он вбежавшей служанке. Она
исчезла за дверью и тотчас возвратилась с узкогорлым сереб-
ряным кувшином.
- Давай сюда! - бек выхватил у нee кувшин и кивком отос-
лал прочь.
- Что это, бегим? - поинтересовался мулла Ибадулла.
- Мусаллас, - буркнул бек. - Да простит меня аллах.
- И меня тоже, - хихикнул сотрапезник, моргая слезящимися
глазами.
- Ие?! - удивился Нураддин. - А как же шариат?
- Шариату ничего не сделается, - заверил мулла. - Нали-
вайте.
- Ай да слуга аллаха! - хохотнул бек, наполняя пиалы.
- Аллах простит. - Ибадулла залился мелким писклявым
смешком. - Что для черной кости грех, то для нас благо.
- Хитер! - одобрительно покачал головой бек Нураддин. -
Самого аллаха оседлать норовишь?
- Не богохульствуйте, бек, - скромно потупился мулла. -
Аллах велик и всемогущ.
Бек хмыкнул и осушил пиалу. Мулла последовал его примеру.
Нукербаши Юсуф, мужчина лет сорока пяти, грузный и непо-
воротливый, как верблюд, подоспел к плову.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг