- Он не баба, чтобы я его любил, - буркнул Белоусов. - Он был
полезным. Но нет его - значит нет. Пусть лежит с миром.
- Как хочешь, - пожала плечиками Далила. - Пойду потанцую...
- Ладно, гостей проводим, я еще с тобой разберусь, - пообещал Олег
Семенович. - И с делишками твоими темными.
- Или я с тобой, - трезвым голосом ответила Далила. - Не забывайся,
Белоусов. Ты у меня в руках еще прочнее, чем Патрикеев. Тот хоть мертвец.
В большей или меньшей степени.
Именинник вздрогнул и поспешил к столу. Вид у него был безумный.
- Уже набрался, - прошел шепоток среди гостей. - Да чего еще от
бандита в его день рождения ждать?
Белоусов махнул музыкантам, чтобы играли что-нибудь повеселее, и
принялся лично рассаживать приглашенных. Провозгласили первый тост,
выпили, закусили, и на душе стало легче.
В разгар застолья Олег Семенович лично раздал гостям золотые приборы.
Официантам в таком деле он доверять не стал. После раздачи на дне сумки
еще остался ворох золотых ножей, вилок и ложек. Их Белоусов вручил Толе
Ганзину, который и здесь был на подхвате. До прежних замов ему было
далеко, но сохранность ложек ему доверить Белоусов не побоялся.
Разъехались за полночь. Белоусов обнаружил, что Далила уже куда-то
исчезла, но Толя успокоил его, сообщив, что подруга его уехала одна, без
провожатого.
- Тогда черт с ней, - заявил хмельной Олег Семенович и отправился
домой, спать.
***
Ульфиус умчался по каким-то своим делам - может, даже и улетел, - а в
распоряжении Сергея и Наташи оказался его огромный и красивый дом.
Впрочем, злоупотреблять гостеприимством авенорца молодые люди не стали.
Вволю поели диковинных продуктов, хранившихся в леднике, по очереди
искупались в душе - он был сделан в виде искусственного грота, и вода в
нем оказалась довольно холодной. Потом Сергей решил выспаться - ему не
удавалось нормально поспать уже много дней, а Наташа, которая в Бонуцитоне
вела довольно-таки праздный образ жизни, вышла в кедровник и села под
большим благоухающим деревом рядом с тропинкой.
В густой кроне дерева перекликались неведомые птицы. Не успела Наташа
как следует устроиться на уютной полянке, как в роще послышались голоса.
Через несколько мгновений на полянку вышли два юноши и девушка, которые
тянули за собой большой деревянный короб. Тянули они его по воздуху и
особых затруднений не испытывали. Одеты молодые люди были в развевающиеся
шелковые одежды неопределенной формы. Девушка - в зеленые, один юноша - в
фиолетовые, а другой - в синие. Если девушке эта одежда была очень к лицу,
то юноши, как показалось Наташе, выглядели в ней довольно странно. Но и
Ульфиус сначала очень ее удивил. Теперь же его тогу она воспринимала как
нечто само собой разумеющееся и, даже когда увидела в тоге Сергея, почти
не удивилась.
- Здравствуйте. - Молодые люди улыбнулись Наташе, как старой
знакомой. - Как поживаете?
Спросили искренне, заинтересованно, сразу было видно - не просто из
вежливости. И почти хором.
- Здравствуйте, - ответила Наташа. - Поживаю нормально, спасибо. Гощу
вот у магистра Ульфиуса.
- Магистр возвратился! - с неподдельной радостью воскликнул юноша в
синем и обратился к своим товарищам:
- Идите, я догоню вас. Или приду позже.
Он бросил короб и подошел к Наташе. Юноша и девушка улыбнулись
Наташе, помахали на прощание и скрылись за кедрами.
- Рад познакомиться с вами, прекрасная гостья магистра Ульфиуса, -
объявил молодой человек. - Меня зовут Брентон. Я ученик магистра. Вы,
наверное, тоже собираетесь поступить в академию?
Наташа отметила, что лицо Брентона просто светится искренностью и
добротой. К тому же он был весьма симпатичен, что тоже было немаловажно.
Смуглый, темноволосый, юноша чем-то походил на итальянца. Только большие
глаза его были серые. Руки - с аристократически длинными пальцами, на
безымянном правой руки - гладкое серебряное кольцо.
- В академию? - переспросила Наташа. - Нет, такого намерения у меня
пока не было.
- Вот как? - удивился Брентон. - Тогда...
Юноша замялся, но промолчал. Он, видимо, не мог придумать причины, по
которой в гостях у Ульфиуса в Многозвенной Долине могла появиться молодая
незнакомка.
- Мой друг, возможно, туда поступит, - сообщила Наташа, улыбнувшись.
- Он сейчас в доме. А откуда вы сами, Брентон?
- Я - скромный житель Авенора Благословенного, - потупился Брентон. -
Слушатель академии и магистра Ульфиуса. Своей родиной я горжусь, но иногда
мне хотелось бы появиться на свет в более диких и мрачных краях - там, где
нужно бороться за жизнь, там, где тебя повсюду подстерегает враг!
- Поверьте, это совсем не так романтично, как кажется, - улыбнулась
Наташа. Какой он наивный, этот ее новый знакомый!
- Вы-то издалека, - сказал молодой человек, проявив изрядную
проницательность.
- Почему вы так решили? - улыбнулась Наташа.
- Хотя бы потому, что на вас - эльфийская одежда. И носить ее вы еще
не привыкли. Стало быть, были у эльфов, но сами не из того края. И уж,
конечно, не из местных.
Наташа поспешно оглядела себя. Одежда вроде бы сидела нормально, все,
что положено, закрыто.
- Меня зовут Наташа, - улыбнулась девушка. - Наталья Соловьева из
России, с Земли. Я ведь вам до сих пор не представилась.
- Очень, очень рад познакомиться, - поклонился еще раз Брентон. - Мне
редко удавалось встретить кого-нибудь из дальних краев. Я мало
путешествую, а в Авеноре гости издалека бывают не так часто, чтобы их
хватило на всех... Вы, я вижу, скучаете. Хотите, я покажу вам академию?
Или вы бывали прежде в Авеноре?
- Нет, не доводилось, - протянула Наташа. - Но до академии, я так
понимаю, далеко. Пешком идти, наверное, долго. У вас тут транспорт
какой-нибудь ходит?
Юноша немного опешил, с удивлением глядя на Наташу.
- Может, и ходит. Зачем нам знать? Если вы захотите, мы просто
полетим туда. Так что, вы составите мне компанию?
- Составлю, - неожиданно для себя согласилась Наташа. Ей хотелось
посмотреть знаменитую академию. И полетать, если на то пошло.
Молодой человек достал из складок одежды свернутый платок, который
сначала показался Наташе очень маленьким. Но, когда Брентон разложил его
на земле, размеры платка оказались приличными - примерно два на три метра.
Юноша прошептал несколько слов, и платок распрямился, а по его краям и в
центре поднялись несколько петелек, напоминающих ручки чемодана.
- Садитесь, - предложил Брентон, кивая на ковер.
Наташа, которая уже успела привыкнуть к чудесам, ступила да платок и
присела, поджав под себя ноги. Как ни странно, тонкий платок пружинил, как
батут в гимнастическом зале. Брентон устроился рядом и взялся за
выступающую с краю ручку.
- Держитесь, - сказал он.
Платок взмыл в воздух и, резко набирая скорость, понесся над землей.
Собственно, теперь это был вовсе не платок, а самый настоящий
ковер-самолет.
Наташа охнула и ухватилась за своего спутника. Она ожидала, что
платок медленно поднимет их куда-то или плавно поплывет над землей. А он
помчался быстрее автомобиля.
- Я вас похитил, - довольно улыбнулся Брентон. - Надеюсь, вам не
придется об этом жалеть.
***
Кравчук летел вниз, все больше ускоряясь.
"Кранты", - вздохнул он. Никогда прежде Владимир Петрович не
предполагал, что его последние мысли будут такими неторжественными и
равнодушными. Скорее для порядка Кравчук попытался зацепиться за
неровности стен, но у него ничего не получилось.
И тут сверху раздалось пронзительное шипение. Шарик, у которого из-за
ушек появились маленькие, тонкие и сухие ручки, шустро догнал падающего
Кравчука и больно вцепился ему в волосы. Владимир Петрович взвыл.
"Ты что, одурел?! За волосы все равно не удержишь", - мысленно
обратился он к шарику. Вслух произнести такую длинную фразу в долю секунды
он бы не успел.
"Удержу", - также мысленно ответил ему Пых-Пух. В мысленном голосе
шарика звучало непреклонное упрямство. Он отпустил маленькую прядь, за
которую держался левой рукой, и крепко вцепился Кравчуку в ухо. Так было
еще больнее. Держа человека, шарик свистел, как закипевший чайник.
Кравчук, уже махнувший рукой на все, вдруг обнаружил, что медленно и
неуклонно поднимается.
"Того и гляди он меня в самом деле вытащит, - затеплилась надежда в
сердце неудачливого скалолаза. - Но как это может быть? Сам ведь
признавался в том, что галлюцинация. И сквозь стены сколько раз
проходил..."
Тем временем взору человека предстало багровое небо. Голова его
поднялась над шурфом, который оказался обычной дырой в земле. Вокруг нее
не бьио ни ограждения, ни других конструкций.
- Цепляйся! - прошипел шарик. - Еще немного, и я тебя не удержу.
Кравчук поспешно ухватился за край шурфа. Шарик тотчас же отпустил
его и исчез. Владимир Петрович из последних сил подтянулся, вытащил тело
на ровную поверхность и провалился в небытие. Очень скоро небытие
сменилось непрекращающимся кошмаром. Кравчука терзала страшная боль, ему
чудились жуткие монстры и адские пейзажи. В тяжелом сне его живьем
пожирали огромные чудовища, жгли огнем и перемалывали в причудливых
пыточных машинах. А сон не кончался. Из одного кошмара Владимир Петрович
переходил в другой.
Только через тысячу лет, как показалось человеку, он по-настоящему
проснулся. Над ним слабо светилось багровое небо. Тело затекло от холода.
Кравчука мучила страшная жажда. Повернув голову, он пополз к грязной луже
неподалеку от шурфа.
***
Вопреки ожиданиям и обещаниям Далилы, Патрикеев вовсе не притих.
Напротив, вернувшись с утра после банкета к Машине, Белоусов сразу же
обнаружил следы его бурной деятельности. Сам ученый копошился в углу с
железками, а напротив преобразующей камеры аппарата торчала жуткая
скульптура. Блестящий человек стоял в странной позе: на коленях, будто бы
прижимаясь к какой-то поверхности, которую скульптор не отразил. Он
кричал. Крик скульптор передал очень выразительно. Сделана фигура была
вроде бы из золота, но с множеством каких-то черных и коричневых
вкраплений.
С похмелья Белоусов соображал плохо. Ему понадобилось с полминуты,
чтобы понять, что фигура - никакая не скульптура, изваянная больным
воображением Патрикеева из подручных материалов, а то, во что превратился
живой человек. Олег Семенович даже узнал в скульптуре одного из очкариков,
имени которого он так и не запомнил. Волосы на голове привычного к
жестокости и насилию бандитского босса зашевелились. Поднявшийся из праха
ученый засунул своего товарища в преобразователь живьем!
- Э... Патрикеев! - позвал директор "Барса", переходя с хрипа на
визг. - Михаил Львович! Это что такое?
Дрожащей рукой Белоусов указал на золотую фигуру. Очкарик спокойно
оторвался от своих железок, которые он узором раскладывал на бетонном
полу, и повернул голову. В свете яркой лампы блеснули стекла разбитых
очков.
- А, Семеныч, - осклабился он. - Пришел наконец. Я вот тут думаю: и
зачем мы свинец переводим? Он скоро столько же стоить будет, сколько и
золото. Может, даже дороже. А тут человечек никчемный все вокруг меня
крутился, вынюхивал, выведывал, на славе моей нажиться собирался. Дай,
Думаю, эксперимент проведу. Пусть послужит науке, сам же хотел. Некоторый
успех налицо, но брачка много. В маленьком Мише, вишь, дерьмеца много
оказалось. Вот оно и проступило сквозь золото. Если бы тебя, скажем,
Семеныч, обналичить, ты бы цельным слитком стал... Крепкий мужик, сильный!
Директор "Барса" непроизвольно попятился.
- И вообще, хороший бизнес, - продолжал разглагольствовать Патрикеев,
подходя ближе. - Покойников хоронить не надо. В машину его - и на золото.
Потом или переплавил, а монетку в память на груди носишь, или поставил
милое твоему сердцу изображение в доме. Или, скажем, украсил могилу - то
бишь кенотаф. В квартирках-то тесных все не поместятся... А могилы еще по
привычке долго делать будут - хоть и хоронить некого. Люди глупы и
подвержены бессмысленным привычкам.
Белоусов шумно сглотнул. Кощунственные речи очкарика, как ни странно,
привели его в чувство.
- Кто это видел? - спросил он.
- Да, почитай, все. Вот они и разбежались, - спокойно заявил
Патрикеев, поправляя разбитые очки. - Охрана за дверью трясется, а
помощников своих я в каморке запер - на всякий случай. Толку от них
никакого, но экспериментальный материал хороший. Глядишь, территорию
украшать понадобится. Тебе, Семеныч, больше какие скульптуры нравятся?
Можно безотчетный ужас, можно тихую грусть, можно безмятежное
спокойствие... Хорошие бабки заколотим!
Белоусов на некоторое время задумался. Казалось бы, один из очкариков
- невелика потеря... Но дело было не в очкарике. Патрикеев пытался
командовать сам, не спрашивая разрешения. И то, что позволялось Далиле,
какому-то гнусному зомби Белоусов позволить не мог.
- Короче, козел, слушай сюда, - обратился директор "Барса" к
Патрикееву, переходя на хриплый шепот. - Ты тут главного из себя не
изображай. Выполняй мои команды, падаль. Если не будешь - я на тебя управу
найду. Зомби ты или вообще живой мертвец - меня не колышет. На куски
порву, не встанешь. На мелкие клочья порежу.
Патрикеев все так же безжизненно улыбался.
- Не пугай, Семеныч, - ответил он. - Не боюсь. Совсем ты не страшный.
- Не пугаю я тебя, падаль, - еще более разгораясь, прошипел Белоусов.
- Я тебя предупреждаю, чтобы не шебуршал. И никто тебе не поможет, если я
за тебя возьмусь.
- Тебе никто не поможет, - равнодушно, без особого энтузиазма ответил
Патрикеев.
Произнеся эти слова, он сделал два шага в сторону Белоусова, поднимая
руки. Олег Семенович в испуге отпрянул. В кобуре привычно лежал пистолет,
но он, как показывал опыт, Патрикееву был не страшен. А захватить тесак
Белоусов не догадался - не ожидал стычки с бывшим ученым так быстро.
Патрикеев схватил побледневшего директора "Барса" за горло, и Олег
Семенович понял, что сейчас ему придет конец. Холодные руки сжимали шею с
нечеловеческой силой.
В зал влетела запыхавшаяся и растрепанная, но от этого еще более
красивая Далила.
- Стоять! - прокричала она, протягивая руку к зомби. - Стоять! Именем
Безликих приказываю - замри! Между пальцами Далилы пробегали маленькие
цветные молнии, волосы развевались, будто от ветра, и светились.
Патрикеев равнодушно повернул голову, но хватку не ослабил. А Далила
подняла левую руку. С нее сорвался огненный шар вишневого цвета и ударил в
голову бывшего ученого. Тот ослабил хватку и осел на пол.
- Ты нам нужен живой, Белоусов, - нервно усмехнулась Далила. - Не
надо так с Патрикеевым. Он в последнее время нервный...
Олег Семенович хотел сказать что-то резкое, но не смог. Его
спасительница показалась ему такой прекрасной, что у него захватило дух.
Волосы ее по-прежнему шевелились под действием электричества, а глаза
блестели.
- Я твой, - сам не зная зачем, сдавленно пробормотал он.
***
Ковер-самолет летел на небольшой высоте - чуть выше островерхих крыш.
Почти в каждой крыше были прорублены окна. Многие из них были раскрыты, и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг