нечётное, и магнитная буря в воздухе, и голова раскалывается с утра, и
отчётный этот концерт сегодняшний... - Он сорвал с головы подушку и вытер
ею озабоченный лоб; потом снова воздвиг подушку на место. - Ладно, раз уж
вы здесь, так и не быть вам ни в каком другом месте, кроме как в
Заповеднике.
Андрей Т. решил, наконец, высказаться, чтобы прояснить ситуацию и
определить свое положение в этой нереальной реальности.
- Я вообще-то у вас по делу, мне вообще-то... - "Нужно увидеть Генку" -
хотел сказать он этому беспокойному человеку, но сказать не успел.
Человек замахал руками, разбрызгивая из лейки воду и гоняя по полу
таракана:
- Все вообще-то у нас по делу, а отдыхать - пожалуйста, на Елагин
остров, в бывший Парк культуры и отдыха имени товарища Кирова. Можно
подумать, я здесь с девушками гуляю, конфеты кушаю. Я несу здесь тяжкую
трудовую повинность, я здесь спину гну ради таких, как вы, я здесь... - Он
откинулся на стуле, вновь сорвал с головы подушку и с размаху приложил её
к сердцу. Потом скомкал и отбросил к стене. Подушка, перелетев помеще-
ние, мирно нацепилась на гвоздь и устроилась рядом с вениками. - Так на
чем мы, я извиняюсь, остановились? Ах да, на проблеме трудоустройства. -
Палец хозяина кабинета станцевал на клавиатуре польку. Морщин на его лбу
стало больше. - Как же мне вас оформить? Каким веком, годом, месяцем и
числом? И кем, вот в чём вопрос?
- А зачем? - робко выдавил из себя ничего не понимающий Андрей Т.
- То есть как зачем? - удивленно посмотрел на него хозяин кабинета. -
Вот вы, когда устраивались в Эрмитаж электриком, разве не проходили
через отдел кадров?
"Откуда он знает про Эрмитаж?", - удивился Андрей Т., но виду не
показал.
- Такой порядок, - продолжал между тем работник канцелярского
фронта. - Каждого свежеприбывшего "эмпе", материализованного
персонажа то есть, в течение часа с момента прибытия в Заповедник
следует оформить и поставить на учёт и довольствие, как требуют того
правила и законы местной и федеральной служб. Только как же мне вас
оформить, если все места в Заповеднике расписаны на четыре года вперёд?
- Он задумался, потом хлопнул каблуком по полу. Таракан нервно повел
усами и испуганно задрожал на бегу. - Придумал! А оформлю-ка я вас как
мумию жреца Петесу из "Сказки об оживающей мумии". Она ж, в смысле
жрец, насколько я помню, тоже из Эрмитажа. - Он обрадованно потер
ладони. Потом помрачнел и сник. - Со жрецом ничего не выйдет. Его ж, в
смысле мумию, в Москву затребовали, в филиал, на предмет возможного
приобретения АОЗТ "Мавзолей".
- Садко, - подсказал кот. Все это время он держался чуть сбоку, по
правую от Андрея сторону, выступая то ли в роли конвойного, то ли ожидая
от хозяина кабинета каких-то особых распоряжений.
- Разговорчики! - осадило кота начальство. - Много вас развелось,
умников-то. Как мусор с пола собрать, так нету их никого. А как советы
давать руководству, так сразу воронья туча. Значит, Садко, говоришь? -
Палец его опять радостно пробежался по клавишам. - Вы подводным
спортом не занимались? - Вопрос был к Андрею Т. - Или хотя бы в детстве
с вышки ныряли? Вот и ладненько, что ныряли. Значит, будете у нас
числиться как Садко. На гуслях играть умеете? Научитесь, это дело простое,
не сложнее, чем играть на пиле. Походите на курсы к Бояну. Самоучитель
возьмёте, в конце концов...
- Я что-то не понимаю. - У Андрея Т. уже голова шла крутом от всех этих
загадочных разговоров. - Причем тут Садко? И гусли? И вообще, я не...
- А тут и понимать нечего. - Глаза хозяина кабинета вдруг резко
перестали косить и сделались пронзительными и строгими. Он поднялся,
раздавил ногой таракана, поставил на подоконник лейку и руки уложил на
груди. - Базильо, - сказал он, обращаясь к коту, - покажи господину
Богатому гостю выход. Господин не знает дорогу. Господин только что
прибывши. Милости просим, - он в фальшивом театральном привете
распростёр руки, - в наши гостеприимные Палестины. Извините, но время
вышло. У меня квартальный отчёт. У меня комиссия из Минфина. У меня
Горынычиха рожает. Базильо! - Он щёлкнул пальцами. - Товарищ не
понимает. Проводите товарища. До свидания.
ГЛАВА 5
Андрей Т. вернулся в толчею коридора. В голове его роились вопросы, и
первый из них был - "зачем мне всё это нужно?". Да, Генка, конечно. Друг в
опасности, друга надо спасать. Но кто ему дал знать об опасности? Конь
Кобылыч. А какова его слову цена? Копейка в базарный день. Вот именно что
копейка. Может быть, действительно Генка-Абрикос здесь, числится каким-
нибудь Иваном Коровьим сыном, и прячут его от людских глаз в стенах этого
казённого заведения. Тогда опять вопрос - для чего? И сам Андрей Т. здесь -
- для чего? Тьма египетская вопросов, а ответов пока не видно.
Единственное, что почему-то приходило на ум, - какие-то древние
рекрутские наборы, старая унылая Англия, вербовка в матросы Королевского
флота, когда людей поили до полусмерти в кабаке, а наутро закованный в
кандалы новобранец просыпался от пинков капитана за несколько миль от
берега.
Всем вокруг почему-то уже было известно, что Андрей - былинный герой
Садко, а значит, гость богатый и важный, и, видимо, по этой причине возле
него вертелись всякие неблагополучные личности - в чешуе, в дурно
пахнущих рыбачьих сетях вместо одежды, с трезубцами, увитыми
водорослями, а один, в чалме, при серьгах и с бусами на тщедушном теле,
назойливо, как бомж в переходе, что-то мямлил Андрею на ухо - то ли
просил на водку, то ли предлагал какую-то аферу с алмазами, которых, как
он клялся, не счесть в каких-то там каменных пещерах.
Андрею Т. насилу удалось от него отделаться - помог недавний
знакомый, волк; он рыкнул на прилипчивого субъекта, и тот, мелко кланяясь
и юля, растворился в прогуливающейся толпе.
- Здрасьте, - кивнул зачем-то Андрей потрепанному серому хищнику,
хотя виделись они с ним недавно.
Волк стоял, закинув лапы на подоконник, и с какой-то неизбывной тоской
вглядывался в заоконный пейзаж.
- Солнце садится... Август. - Волк вздохнул и прикрыл глаза. Потом
открыл их и печально продолжил: - В лесу сейчас хорошо, покойно. Душицей
пахнет, паутина в ветвях блестит, белки по стволам бегают. А то и лось на
полянку выйдет, протрубит - и обратно, в чащу. Лось... - Волк опять
вздохнул. - Мне бы сейчас хоть кильки в томате. Хоть селёдочных голов
полкило.
- Да уж, кильки - оно конечно, - приличия ради согласился с ним Андрей
Т. Потом, помедлив, спросил: - Что, так и сидите здесь взаперти?
- Так и сидим, - вяло ответил волк.
- Не выпускают?
- Выпускают, да толку! Мы же ведь только здесь реальные, в этих стенах.
А там, на воле, мы - сказки.
Андрей кивнул, хотя, говоря по правде, ни слова не понял из туманного
объяснения хищника. Он пристроился рядом на подоконнике и стал смотреть
на вид за окном. Никакого леса он не увидел. И закатного солнца тоже.
Какие-то чахлые деревца были, и что-то мутное, как лампочка в подворотне,
пряталось в рыжеватом облаке, но ничего бунинского, тургеневского Андрею
Т. эти картины не навевали. Разбитая асфальтовая площадка, окантованная
пыльными клумбами с гигантскими пожухлыми сорняками; бетонные колонны
ограды с редкими чугунными пиками, в ней прорехи шириной в шкаф; за
оградой, за распахнутыми воротами, с десять соток сильно пересеченной
местности - крапива вперемежку с чертополохом, невысокие пирамиды
щебня, залежи бытового мусора, черепа домашних животных, лужи в
мазутной плёнке, воробьи на свисающих проводах. От ворот, чуть заметная
среди этой неразберихи, вела грунтовая, вся в выбоинах, дорога, доходила
до зарослей ивняка и терялась за каменистой насыпью. Горизонт тоже был
неказистый.
Андрей Т. подавил зевок и хотел уже отойти от окна, как вдруг увидел
клубящееся облако пыли и плывущий в этом облаке "мерседес". Машина
миновала ворота, въехала на разбитый асфальт, снесла по дороге урну и
остановилась под самыми окнами. Все четыре дверцы одновременно
раскрылись, и из них полезла на белый свет удивительная компания.
Была здесь омерзительного вида старуха в сером штопаном балахоне,
который вздымался у нее на спине двумя острыми горбами разной величины.
Физиономия у неё тоже была серая, нос загибался ястребиным клювом,
правый глаз горел кровавым огнём наподобие катафота, а на месте левого
тускло отсвечивал большой шарикоподшипник.
Был здесь страхолюдный толстяк в бесформенном костюме в красно-
белую шашечку и с лицом, похожим на первый блин.
Был здесь и мужчина, похожий на покосившуюся вешалку для одежды.
Выбравшись из машины, он стоял пугалом на асфальте, подпертый
костылём спереди и еще двумя по бокам. Пальто горохового цвета висело на
нем нараспашку; из-под него виднелись свисающий до полу засаленный
шёлковый шарф, свободно болтающиеся полосатые брюки и шерстяной
полосатый свитер, не содержащий внутри себя ничего, кроме некоторого
количества спертого воздуха.
И был здесь ещё недобитый фашист в мундире без пуговиц и на
скрипучей деревянной ноге. И хмырь с челюстью и без шеи, в пятнистой
майке, в татуировке и с руками-вилами, которыми он рассеянно разгибал и
сгибал железный дворницкий лом. И эстрадная халтурщица. И кого только
еще в "мерседесе" не было; Андрей Т. насчитал не менее двух десятков
экзотических экспонатов, которым самое место в Кунсткамере или в каком-
нибудь серпентарии со стенками из пуленепробиваемого стекла. Непонятно
даже, как вся эта чудовищная орава поместилась в машине и вдобавок не
сожрала друг друга в пути.
Андрея Т. в момент прошиб пот. Он вспомнил роковую площадку,
окружённую железными стенками, и стоящего посерёдке Генку, и себя со
шпагой в руке, спешащего на защиту друга. И ухмыляющуюся толпу уродов,
напирающую плотной стеной...
Наваждение. Не может такого быть. Ведь тогда ему всё прибредилось, он
же в лёжку лежал, болел, фолликулярная ангина и все такое.
Но компания за окном явно подавала все признаки самой что ни на есть
объективной реальности. Ругалась, плевалась, собачилась друг с другом на
выходе, щёлкала железными челюстями, размахивала в воздухе костылём.
Чтобы как-нибудь себя успокоить, Андрей Т. обратился к волку, показывая
ему за окно:
- Простите, но вы только что говорили, что на воле, вне Заповедника, все,
кто в этих стенах живут, не более чем сказочные герои. То есть там вас,
вроде, не существует. А если так, то кто же тогда вон эти, которые внизу, под
окном?
- Явились, не запылились. - В глазах волка полыхнул огонёк. Видимо, он
только сейчас заметил прибывшую компанию. - Чтоб им всем ни дна ни
покрышки. - Он щелкнул зубастой пастью и снял передние лапы с
подоконника. - Эти к нам не относятся. Эти здесь подселённые. Они вообще
не из сказок, они из снов. Знать бы только, какой такой вше в коросте эта
нежить могла присниться, я бы того поганца во сне загрыз. Чтобы не
просыпался. - Волк вонзил когти в линолеум и оставил в нем глубокие
борозды.
Андрей Т. стоял и молчал, поглаживая ладонями щеки. Он чувствовал
багрянец стыда и острые иголочки совести, пронзающие изнутри сердце. Уж
он-то отлично знал, кому приснилась вся эта нежить, все эти ходячие пугала
и разлагающиеся на глазах трупы. Но почему они воплотились в явь? И
почему они оказались здесь? И не связано ли его прибытие в Заповедник с
этой похоронной командой, которую он сам когда-то и породил? А Генка-
Абрикос лишь наживка, на которую его сюда приманили.
ГЛАВА 6
Пока он обо всем этом думал, в броуновском движении по коридору
наметились целенаправленные потоки. Загуляли по толпе шепотки; те, кто
побойчей да понахальней, уже расталкивали локтями соседей и спешили
куда-то вдаль.
Давешний общипанный петушок, что работал при Дадоне в охране,
щёлкая прозрачными крылышками, перелетал с головы на голову и кричал
простуженным криком: "Дорогу! Дорогу ветерану охранных войск! У меня
бронь! Я имею право, право, право... кирикуку!.." Его бодали, его хватали, но
он не давался в руки, отмахивался, отклёвывался и нахально пёр через
головы.
Слон, как большой таран, прокладывал себе лбом дорогу; маленькая
стервозная собачонка, видимо, та самая Моська, кусала исподтишка
окружающих, тявкала на них мелко и злобно и пряталась под слоновьей
тушей.
Мимо Андрея Т. проскочил какой-то бойкий чертёнок; лоб его пересекала
бандана; хвост был завязан бантиком; к синей негритянской губе
прилепилась замусоленная цигарка; но не это удивило Андрея, не это его
вывело из себя. "Спидола"! Памятник его отроческой отваги. Маленький
допотопный приёмничек, принявший на себя когда-то смертельный удар
Кобылыча и выживший, дотянувший до сегодняшних дней. У чертенка в
когтистой лапе был его спасительный талисман.
Спиха! Спидлец! Спидолушка! Андрей Т. чувствовал себя подлецом. Как
он мог позабыть о Спихе! Да, оправдания были - вихрь неожиданных
впечатлений, безумная обстановка вокруг, безумные эти встречи и
разговоры... Нет, не было ему оправданий!
Он ввернулся коловоротом в толпу и устремился за бесовским отродьем.
Чертёнка он разглядел не сразу. Тот был наглый, черный и голый, а таких
в спешащей толпе было, почитай, большинство. Наконец он его заметил,
вернее заметил сначала хвост, завязанный модным бантиком; Андрей Т., не
сильно смущаясь, ухватил чертяку за хвост и намотал его на запястье.
- Стой! - сказал он чертёнку. - Нехорошо зариться на чужое.
- В чем дело, дядя? - Чертёнок слегка опешил. К разговорам на
моральные темы он явно был не приучен. - О чём базар? Я что, корову твою
украл?
- Приёмник, - Андрей Т. показал на "Спидолу", - он разве твой? Ну-ка,
отвечай честно: как он к тебе попал?
- А, это... - Чертёнок недоумённо посмотрел на приёмник. - Надо же, из-
за такой рухляди здоровья человека лишать! Хвосты ему отрывать с корнем!
А еще говорят - черти! Злые, неумытые, вредные. Да вы, люди, по
сравнению с нами, чертями, - как акулы по сравнению с морскими свинками.
- Ты чего это к малолетке пристал? - Рядом уже толклись любопытные.
Толстый одноглазый верзила с заросшей щетиной физиономией почёсывал
волосатые кулаки и искоса поглядывал на Андрея: - Думаешь, раз большой
да богатый, так, значит, можно над сирыми и убогими измываться?
- Граждане, это не я. Это он у меня "Спидолу" украл. А я ничего, всё
честно. Да чертёнок вам и сам подтвердит. Ведь, правда, это моя "Спидола"?
- Не брал я никакую "Спидолу". Это тятька мне на Вальпургиеву ночь
подарил. Вон и дырка в ней - моя дырка. Специальная, чтобы подглядывать,
когда в прятки водишь.
Андрей Т. буквально остолбенел от такого поворота событий.
Нахрапистое хамство чертёнка, перемешанное с откровенным враньём,
лишило Андрея сил. Он даже хвост выпустил из руки, а зря. Чертёнок только
того и ждал. Он пыхнул табачным дымом, сделал Андрею нос и растворился
в толчее коридора. Вместе с несчастным Спихой.
Звонко пропел звонок. Все заголосили, затопали, толпа подхватила
Андрея, протащила его по коридору волоком, пропустила через мясорубку
дверей и выбросила помятого, но живого, в освещенный актовый зал.
Зал был наполнен зрителями. Они гроздьями свисали с балконов,
запрудили тесный партер, некоторые устраивались в проходе на малиновой
ковровой дорожке и маленьких раскладных стульях.
Звонок пропел во второй раз, затем в третий, последний, но шум в зале не
утихал. Наконец, на ярко освещённую сцену вышел знакомый Андрею кот.
Тот самый, которого он спутал с Мурзилой. На нем был бархатный зелёный
кафтан, на голове шляпа с павлиньим пером, из рукавов торчали длинные
кружевные манжеты, задние лапы утопали в ботфортах с широкими
блестящими пряжками, за поясом из морёной кожи был заткнут жуткий раз-
бойничий пистолет с раструбом на конце ствола. Кот грозно оглядел зал.
Публика вела себя вызывающе. Тогда он вытащил из-за пояса пистолет и
выстрелил. Зал наполнили грохот, дым и огонь. Публика зааплодировала.
Когда аплодисменты утихли, кот заткнул пистолет за пояс и объявил
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг