конусовидными холмами из ила в полтора локтя высоты. Бурая вода
издавала нестерпимую вонь, холмики были покрыты белой корой птичьего
помета. Негры разъяснили, что это было место гнездовья больших
длинноногих розовых птиц[Фламинго.], которые в другое время тучами
покрывали бы болото. От плохой воды и вредных испарений заболели
несколько человек, главным образом ливийцев. Жестокая лихорадка
изнуряла людей, безучастно лежавших на плотах под ногами товарищей.
На пятый день плавания среди болотных зарослей стали все чаще
попадаться пространства свободной воды, из которой торчали вершины
деревьев. Пандион с удивлением спросил Кидого, что это значит. Черный
друг, улыбаясь во всю ширину своего большого рта, объяснил, что скоро
конец мучениям.
- Здесь, - сказал негр, ткнув шестом в глубокую воду, - в сухое
время земля горит от жары, а это разлив, от дождей.
- Какая же это река? - снова спросил Пандион.
- Здесь не одна река, а две[Две реки - подразумеваются
Бахр-эль-Араб и Бахр-эль-Газаль, в древности более многоводные, чем в
настоящее время.] и длинная цепь болот между ними, - ответил негр. - В
сухое время реки эти почти не текут.
Кидого, как всегда за последнее время, оказался прав - скоро
плоты стали задевать за илистое дно, а впереди земля, повышаясь,
переходила в ровную степь. Там росла особая трава с серебристо-белыми
колосьями, и, блестя под лучами солнца, поверхность степи издалека
казалась продолжением водяной глади. С чувством глубокого облегчения
путники по пояс в грязи, распугивая криками крокодилов, выбрались на
твердую горячую землю. Ветер, свежий и сухой, приветствовал их,
прогоняя тяжелую духоту болота. Отряд добрался до возвышенности, на
которой росли кусты с голубовато-зелеными листьями, покрытые
оранжевыми плодами величиной с яйцо.
Здесь путники нашли чистую воду и решили остановиться. Они
устроили вокруг лагеря колючую стену в шесть локтей высоты. Негры
собрали груду оранжевых плодов, оказавшихся удивительно вкусными и
нежными, и принесли еще каких-то листьев, соком которых принялись
лечить больных лихорадкой товарищей. Здоровые отсыпались вволю,
болячки, образовавшиеся от укусов болотных мошек, быстро заживали.
Несколько дней подряд не лил дождь. По утрам бывало очень прохладно, и
чернокожие участники похода зябли и страдали от холода.
Вскоре путешественники отправились дальше.
Двадцать пять дней шли они по степи. Теперь их осталось
девятнадцать человек - восемь отделились после перехода через болото и
ушли на север, к своим родным местам, до которых им осталось не более
десяти переходов. Как ни звали они с собой остальных, упрямцы были
верны себе в решении пробиваться к морю.
Серая дымка закрывала голубой небосвод, по-прежнему изливавший
ослепительное сияние. По ночам небо нередко затягивалось тучами,
страшный гром несся без перерыва над степью, но ни единый проблеск
молнии не рассекал бархатно-черную тьму ночи, ни капли дождя не падало
на высохшую траву и трескавшуюся от жары землю.
В степи были разбросаны маленькие холмы - остроконечные конусы
или башни с закругленными верхушками до десяти локтей высоты. Внутри
этих холмов из твердой, как кирпич, глины жили бесчисленные крупные
насекомые, похожие на муравьев, опасные своими сильными челюстями.
Пандион уже привык к множеству зверей; его не удивляли более жирафы
или скопища слонов по тысяче голов в стаде. Теперь он увидел стада
странных животных полосатой, белой с черным, окраски. Они походили на
лошадей Энниады, но и отличались от них: при небольшом росте и тонких
ногах у полосатых зверей были более широкие крупы, прогнутые в крестце
спины, плавный изгиб верхней губы, короткие хвосты и гривы. Пандион с
любопытством смотрел на их многочисленные табуны, появлявшиеся у
водопоя. Он мечтал о том, чтобы поймать полосатых лошадей и
приспособить их к езде. Однако, когда он поделился своими
соображениями с Кидого и другими товарищами-неграми, те долго и громко
хохотали. Негры объяснили молодому эллину, что полосатые животные
сильны, злы и неукротимы, что если бы и удалось поймать несколько
более смирных, то двух десятков, нужных им, не собрать и в десять лет.
Второе разочарование пережил Пандион при встрече с буйволами. Он
увидел массивных темно-серых быков с широкими, загнутыми на концах
рогами и решил подкрасться к ближайшему, чтобы уложить его копьем, но
Кидого, навалившись на юношу всем телом, придавил его к земле. Негр
уверял друга, что эти быки чуть ли не самые опасные звери южной
страны, что охотиться на них нужно, только имея луки или метательные
копья, иначе гибель неминуема. Пандион послушался негра и укрылся в
кустах, как и остальные, но страх Кидого перед этими быками остался
ему непонятным - с его точки зрения, носорог или слон казались куда
страшнее.
Дорогу нередко пересекали скалистые гряды, цепи холмов или группы
торчащих разрушенных утесов. В таких местах часто встречались
отвратительные собакоголовые обезьяны[Павианы.]. Эти животные, заметив
приближение людей, скоплялись на скалах или под деревьями, без страха
рассматривали пришельцев и нагло гримасничали. Пандион с отвращением
смотрел на их голые собачьи морды с синими надутыми щеками,
обрамленные густой, торчащей дыбом шерстью, на их виляющие зады с
красными мозолистыми проплешинами. Обезьяны были опасны. Однажды Кави
не стерпел вызывающего поведения трех животных, загородивших ему
дорогу, и ударил копьем одну из мерзких тварей. Завязалось серьезное
сражение у подножия утесов. Скитальцы были счастливы, что унесли ноги,
отступив без ущерба, но со всей возможной поспешностью.
На двадцать пятый день пути по незаметно повышавшейся местности
на горизонте показалась темная полоса. Кидого радостно вскрикнул,
указывая на нее: там начинался большой лес - последнее препятствие,
которое им осталось преодолеть. За покрытыми лесом горами лежало
долгожданное море - верный путь к дому.
К полудню отряд достиг пальмовых зарослей. Пандиона удивил
странный вид рощи. Раньше в степи не попадались такие высокие и
стройные растения, похожие на знакомые по Айгюптосу финиковые
пальмы[Пальмы дулеб.]. Каждый ствол поднимался точно из самого центра
звездчатой иссиня-черной тени, отбрасываемой вершиной. Между черными
звездами теней сухая почва казалась добела раскаленным металлом. По
необычайному расположению теней Пандион увидел, что полуденное солнце
стоит у него прямо над головой. Он сказал об этом Кави. Этруск
недоуменно пожал плечами, а Кидого объяснил, что это так и есть на
самом деле. Чем дальше к югу, тем выше поднимается солнце, и причину
этого никто не знает. Старики говорят еще, что, по преданиям, далеко
на юге солнце опять становится ниже.
Долго раздумывать над этой загадкой молодому эллину не
пришлось - изнуренные жарой товарищи спешили к воде. На привале Кидого
объявил, что к вечеру они достигнут леса и путь их пойдет по лесам и
горам, протянувшимся до края земли.
- Там, - негр показал направо, - и там, - рука Кидого повернулась
налево, - есть большие реки, но мы не можем плыть по ним.
Правая[Правая река ныне называется Шари.] заворачивает на север, к
большому пресному морю у края северных пустынь. Левая[Левая река ныне
называется Убанги - главный приток Конго.] берет круто на юг и уведет
нас далеко от нужного места. Кроме того, вдоль рек живут сильные
племена, они едят человеческое мясо и уничтожат всех нас. Мы должны
пройти на юго-запад прямо, как по полету стрелы, между обеими реками.
Темные леса пусты и безопасны, а на горах никто не живет, боясь
сильных гроз и темноты чащ. Звери здесь редки, но нас мало, и мы можем
прокормиться охотой и плодами.
Пандион, Кави и ливийцы с сомнением смотрели на лес, встававший
перед ними, и их волновали неясные опасения.
Глава седьмая
СИЛА ЛЕСОВ
Среди густого кустарника возвышались необычайные деревья. Их
тонкие стволы с выпуклыми поперечными гранями заканчивались плоскими
веерами укороченных ветвей с большими листьями, а еще выше торчали
длинные и прямые отростки, похожие на зеленые огромные мечи, по десяти
локтей в длину[Лобелии.].
Четыре таких дерева, по два с каждой стороны, стояли, как
часовые, в преддверии леса, с угрозой поднимая мечи в бледное небо.
Отряд прошел между ними, пробиваясь сквозь колючие кусты. Огромная
свинья[Бородавочник - дикая свинья с огромными клыками для вырывания
корней.] с загнутыми клыками и безобразной бугристой головой выскочила
из-под куста, негодующе хрюкнула в сторону людей и скрылась...
В первый же день пути по лесу Кави потерял свою палочку с сорока
девятью зарубками - число дней похода, и путники перестали считать
время. В памяти эллина навсегда запечатлелся однообразный громадный
лес.
Отряд шел в молчании. Голоса людей при попытке заговорить гулко
раскатывались под непроницаемым зеленым сводом. Никогда на широких
просторах золотой степи не чувствовали себя люди такими маленькими и
затерянными в глубинах чужой земли. Гигантские канаты ползучих
растений, достигавшие иногда толщины человеческого тела, обвивали
спиралями гладкие стволы деревьев, сплетались вверху в исполинскую
сеть, свисали завесами и отдельными широкими петлями. Ветви деревьев
расходились на недостижимой высоте над головами идущих, стволы
расплывались в сером сумраке. Лужи гниющей, покрытой плесенью воды
часто встречались на пути; иногда бесшумно струились маленькие темные
ручьи. На редких полянах солнце слепило глаза, привыкшие к полумраку
леса; необычайная густота растений заставляла путников огибать эти
места. Невиданные папоротники в четыре человеческих роста простирали,
как крылья, свои бледно-зеленые огромные перистые листья[Древовидные
папоротники циатея и тодеа высотой до 10 метров.]. Чеканная сероватая
листва мимоз образовывала тончайшие узоры в столбах солнечного света.
Масса цветов - кроваво-красных, оранжевых, фиолетовых, белых - с
особенной яркостью и пестротой выделялась на светлой зелени листьев,
громадных, широких, длинных и узких, ровных, разрезных или
зазубренных. В дикой путанице переплетались извилистые спирали
ползучих побегов, торчали грозные, в палец длиной, колючки, беспощадно
рвавшие тело. Неистовый гомон и щебет птиц раздавались на полянах, как
будто вся жизнь леса сосредоточивалась здесь.
Люди сверяли направление с солнцем и снова уходили в лесной
сумрак, ориентировались по направлению дождевых промоин, по течению
ручьев, по косым столбикам солнечных лучей, изредка пробивавших
листву. Проводники старались не приближаться к прогалинам еще потому,
что вблизи от них на деревьях водились опасные насекомые - страшные
черные осы и грозные муравьи. Крупные лишаи, кожистые серые наросты и
выступы покрывали стволы деревьев, мшистый зеленый покров одевал
гребни высоких корней. Эти плоские корни нередко высотой в пять-шесть
локтей отходили от ребер гигантских стволов, как наклонные подпорки. В
глубоких ямах между ними мог бы поместиться весь отряд из девятнадцати
путников. Корни деревьев заходили друг за друга и чрезвычайно
затрудняли передвижение - приходилось перелезать через них или
обходить, пробиваясь по узким коридорам. Ноги тонули в массе
полусгнивших веток, листьев и высохших побегов, устилавших почву
толстым слоем. Кучками встречались белесые грибы с тяжелым трупным
запахом. Только там, где деревья не были так высоки, корни не
затрудняли путь и ноги отдыхали на покрове мягких мхов. Зато в этих
местах рос колючий густой кустарник, принуждавший людей делать обходы
или прорубаться сквозь него, теряя силы и время. Какие-то пятнистые
слизняки падали с ветвей на голые плечи путников и обжигали ядовитой
слизью. Изредка в сумраке мелькала и бесшумно исчезала тень зверя -
люди нередко даже не успевали определить породу животного. Ночью здесь
господствовала та же глубокая тишина, нарушавшаяся жалобным воем
неведомого ночного хищника или резкими криками неизвестной птицы.
Путешественники перевалили через множество невысоких горных гряд,
ни разу не выходя на свободное от деревьев пространство. Между
хребтами лес был еще гуще; сырой и душный, пахнущий прелой землей
воздух долин стеснял дыхание людей.
Миновав долину, по дну которой катился среди больших камней
быстрый поток прохладной воды, путники присели отдохнуть.
Начался долгий подъем.
Два дня поднимались в гору путники. Лес становился все гуще и
непроницаемее. Исчезли поляны, на которых можно было найти пищу,
поваленные гигантские деревья чаще заграждали дорогу. Отряд, избегая
колючих завес из тонких упругих стеблей, свисавших сверху, или
непроницаемых зарослей кустарников и мелких деревьев, пробирался на
четвереньках в промоинах дождевых потоков, бороздивших склоны.
Жесткая сухая земля сыпалась из-под ладоней и колен. Люди ползли
в этом лабиринте, держа направление только по водяным рытвинам.
Постепенно становилось все прохладнее, точно в самом деле отряд
попал в глубокое, сырое подземелье.
Уже совсем стемнело, когда склон кончился, и, по-видимому,
путники поднялись на плоскогорье. Больше не было промоин от дождевых
потоков, и, чтобы не потерять направления, путешественники
остановились на ночлег. Ни одной звезды не блеснуло сквозь зеленый
свод. Сильный ветер бушевал где-то вверху. Пандион долго лежал без
сна, прислушиваясь к гулу леса, очень похожему на шум близкого моря.
Рокот, шелест и стук ветвей в порывах ветра сливались в могучие
всплески, напоминавшие мерные раскаты прибоя.
Рассвет не наступал особенно долго - солнечный свет задерживался
сплошным туманом. Наконец невидимое солнце одолело сумрак, и перед
людьми предстало подавляющее, угрюмое зрелище.
Стволы чудовищных деревьев, в полтораста локтей высоты, с черной
и белой гладкой корой, уходили своими вершинами в молочную густую
мглу, совершенно скрывавшую обомшелые ветви. Пропитанные водой мхи и
лишайники длинными темными космами или седыми бородами увешивали
деревья, раскачиваясь подчас на страшной высоте. Вода хлюпала под
ногами, выделяясь из губчатой сетки переплетенных корней, трав и мхов.
Густые заросли кустов с большими листьями заграждали путь. Крупные
бледные цветы в виде ячеистых шаров тихо качались в тумане на длинных
ножках.
Черные и белые колонны поперечником в четыре локтя громоздились
несметной толпой, серый туман клубился вокруг них, по коре стекали
мелкие струйки воды. Иногда стволы были одеты толстым одеялом из
мокрого мха. В этом страшном лесу дальше тридцати - сорока локтей
ничего не было видно; нельзя было ступить, не прорубив себе дороги у
подножия древесных гигантов.
Нагромождения исполинских поваленных стволов совершенно подавляли
много испытавших путников. Хуже всего была невозможность
ориентироваться - ничто не давало возможности проверить взятое
направление.
Негры зябли в холодном тумане, испуганные еще не виданной мощью
леса; ливийцы были совсем угнетены. Путникам казалось, что они зашли в
самое обиталище лесных богов, запретное для людей, откуда нет выхода.
Кави сделал знак Пандиону - оба вооружились ножами и с бешенством
принялись рубить мокрые ветви. Понемногу ободрились и другие товарищи;
люди работали, сменяя друг друга, переползали через горы исполинских
стволов, путались, ища выхода среди чудовищных корней, и снова утопали
в непроходимой зелени. Часы шли и шли; все так же висела вверху белая
мгла, все так же тяжело и медленно капала с деревьев вода, воздух не
становился теплее, и только по серовато-красному оттенку тумана люди
поняли, что наступает вечер...
- Нигде нет прохода! - С этим известием Кидого сел на корень, в
отчаянии сжимая голову.
Два проводника вернулись еще раньше с такими же результатами.
Узкая прогалина протянулась на тысячу локтей поперек
прорубленного пути. Позади был мрачный гигантский лес, через который с
нечеловеческими усилиями отряд пробивался три дня. Впереди стояла
сплошная заросль высокого бамбука. Блестящие коленчатые стволы
поднимались на двадцать локтей, плавно нагибая вниз свои тонкоперистые
верхушки. Бамбук рос так тесно, что не было никакой возможности
проникнуть в глубь этой густой решетки из прямых, как копья,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг