- Теперь погляди, что там выпало.
Юстин стоял, не шевелясь.
- Погляди, - сказал Хозяин. - Не наклоняться же мне... Из-за такой
малости.
Юстин подошел к месту, где лежала монетка. Зажмурился; накрыл медяк
ладонью.
- Будущего все еще нет, - сказал за его спиной Хозяин. - Но судьба
твоя уже решена... Итак?
Юстин убрал ладонь, заранее зная, что увидит надменный профиль с
кривым, как у ведьмы, носом - профиль мертвого теперь
Краснобрового.
Он ошибся. Монета упала единичкой кверху.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
На телеге желто-розовой горкой лежали яблоки. Отдельно - гигантские, с
тех яблонь, где танцевали по весне эльфуши. Отдельно - обыкновенные, но
тоже очень крупные, чистые, без единой червоточинки. Светало; Юстин выехал
затемно, чтобы успеть к началу базарного дня.
Близилась осень. Кляча, взятая взаймы у соседей с хутора, прекрасно
понимала, что Юстин ей не хозяин и погонять хлыстом не имеет права, а потому
шла нога за ногу - Юстин никогда не видел, как гуляют горожанки по
бульвару, но, вероятно, как раз таким прогулочным шагом они и фланируют...
На передке телеги покачивался фонарь. Желтый свет его вплетался в серые
сумерки наступающего дня.
Перед въездом в город Юстин остановился у колодца. Умылся; мозолистые
ладони почти не ощущали прикосновения многодневной жесткой щетины.
...Первое время он все коптил стеклышки, накладывал самодельные
заговоры и смотрел на солнце. И всякий раз видел ровный белый круг, и всякий
раз оставался на том же самом месте, только однажды, сгоряча выложив все
известные ему заклинания, при взгляде на солнце почувствовал будто удар по
затылку, упал и не сразу поднялся.
Дед сперва уговаривал его и утешал. Потом молчал, делая вид, что ничего
не произошло. Потом - это случилось после очередной попытки Юстина
посмотреть на солнце сквозь заговоренное стекло - дед вдруг обезумел. Он,
ни разу в жизни не повысивший на воспитанника голос, теперь орал, бранился,
плевался и даже замахивался на Юстина,
Юстин стал сутками пропадать на берегу, в поле или в саду. Засыпал на
голой земле, вскакивал от прикосновения к плечу - но прикосновение всякий
раз оказывалось сном. Он выходил в поле, пытался приманивать эльфушей; те
слетались, заслышав манок - но, едва завидев Юстина, бросались врассыпную.
Дед затих. Перестал бранить Юстина, вообще перестал с ним
разговаривать. Сильнее сгорбился, снова стал кашлять. Близилась осень...
Юстин тяжело взобрался на телегу, погасил фонарь. Было уже совсем
светло, следовало торопиться - но Юстин вдруг откинулся назад, лег, закинув
руки за голову, прямо на яблоки.
Белые яблоки были холодные, будто из льда. В капельках росы.
Розовые яблоки казались теплыми, их прикосновение было - как
прикосновение живой кожи.
Юстин лежал на яблоках и смотрел в небо. Предстоял базарный день, а
Юстин всегда задыхался на базаре, всегда вздрагивал от окриков, ненавидел
суету, толпу, пыль, надменных горожанок, скупых крестьян, грубых сборщиков
податей, смазливых служанок, чье назойливое кокетство было столь же изящным,
сколь колода для колки дров: "Эй, красавчик, почем нынче яблочки?" И
вытянутые вперед губы, жирные и красные, только что целовавшиеся с масляной
пышкой...
Юстин знал, что пройдет год, два - и Анита станет призраком, и
вспоминать ее можно будет без горечи, а можно будет вообще не вспоминать...
Юстин знал, что никогда больше не будет улыбаться.
x x x
Ярмарки сменяли одна другую; пора стояла горячая, только успевай.
Юстину везло - он продавал дорого, покупал дешево, скоро у деда во дворе
снова завелись две козы и два десятка цыплят, а самое главное - удалось
купить лошадь, не старую еще, хотя, конечно, и не молодую. На соседнем
хуторе ощенилась сука, Юстин выбрал самого злого щенка, принес домой и
назвал Огоньком. Дед ночами напролет варил зелье в котле - гадал; Юстин
хотел сказать ему, что будущего не существует и предсказывать его - только
время терять.
Но не сказал.
Однажды ночью Юстин проснулся оттого, что дед стоял над ним со свечкой.
Юстин обозлился и чуть было не обидел деда грубым словом, но удержался.
- Юстинка, - сказал дед, и свеча в его руке дрогнула, проливая воск
на пальцы. - Ну поверь ты старику...
- Что? - спросил Юстин, испугавшись, что дед рехнулся от переживаний.
- Будь он проклят! - тонко вскрикнул дед. - Колдуны ведь, хоть какие
могучие - из людей все же, и ясно, чего от них ждать... А этот - ты
знаешь, каких колодцев он Хозяин? Не знаешь, Юстинка... Не тех, где воду
берут. Других колодцев... Ох, глубоких, Юстинка. Не надо нам беды, заклинаю,
забудь ее, забудь, объяснить не могу - так хоть поверь старому, поверь, а?
Из здорового делового глаза скатилась слеза. Юстин испугался.
На его памяти дед не плакал никогда.
x x x
Того, что случилось в самой середине осени, никакое дедово гадание
предсказать не смогло. Наверное, не солгал Хозяин Колодцев - будущего
нет...
Юстин был дома - разгружал телегу дров, которую удалось накануне
выменять на десять корзин "эльфушачьих" яблок. Носил дрова под навес,
сортировал, складывал; перестук многих копыт услышал только тогда, когда
всадники были уже совсем близко.
Пятеро. На высоких сытых конях, таких огромных, что Юстинова кляча была
рядом с ними, как лягушка перед курицей. Бородатые. Хорошо одетые.
Загорелые. Хмурые.
У каждого на поясе имелась сабля.
Юстин как стоял перед поленницей - так и опустил руки, и дрова
выкатились на землю со звонким, каким-то даже музыкальным стуком.
- Отопри ворота, - велел старший всадник, глядя на Юстина поверх
хлипкого покосившегося забора.
Юстин повиновался. Два всадника въехали во двор и спешились; трое
остались снаружи.
Старший вытащил из-за пояса желтую, свернутую трубочкой бумагу.
Развернул, провел по написанному толстым, как молодая яблоня, пальцем:
- Как звать?
- Меня? - в ужасе спросил Юстин.
Стражник поднял на него светло-голубые мутные глаза:
- Меня я знаю, как звать... Тебя, суслик!
- Юстин...
Стражник снова заглянул в свою бумагу,
- Ага, - сказал удовлетворенно. - Не зря, значит, в такую даль
перлись...
Из дома вышел дед. Вышел - и будто врос в порог.
- Лет тебе сколько? - продолжал допрашивать стражник, не глядя на
деда.
- Восемнадцать...
- Ага! - повторил стражник еще более удовлетворенно.
- В армию? - слабо спросил дед, придерживаясь рукой за дверной косяк.
Обладатель бумаги наконец-то заметил его. Поманил плохо гнущимся
пальцем:
- Поди сюда, старый...
Дед чуть не упал, спускаясь с порога. Юстин бросился к нему, подхватил
под руку.
- Родич он тебе? - спросил стражник, когда дед и поддерживающий его
Юстин остановились прямо перед ним.
- Нет, - сказал дед, не опуская глаз. - Приемыш.
- Это молодец, что не врешь, - похвалил стражник. - Где взял? Как
звали бабу, которая тебе его принесла?
- Фрина-гусятница, - с трудом выговорил дед. - Господин мой, помру
без него. Не забирайте.
Стражник не обратил на его слова никакого внимания.
- А эта Фрина была мать ему?
- Нет. Мать его померла.
- А отец?
- А отца не знаю.
- Сколько ему было, когда ты его взял?
- Год ему был... Господин, не забирайте! Он хворый...
- А вот теперь врешь, - разочарованно сказал стражник. - Он здоровее
нас всех, вон какой румяный...
И перевел взгляд на Юстина - а у того тем временем вся кровь ушла
куда-то в живот, и щеки стали, наверное, белые-белые - во всяком случае,
стражник хмыкнул:
- Ну, теперь-то он испугался... А то красный был, как девка.
Юстин молчал.
Вот так, значит. От тех вербовщиков он в могилу спрятался... Напрасно,
выходит, старался. Напрасно Огонька прикончили, напрасно деда чуть не забили
до смерти... Потому как все равно - вот она, судьба. Хозяин Колодцев
говорит - нет будущего, а народная мудрость не соглашается - чему быть,
мол, того не миновать...
- Я не боюсь, - через силу выговорил Юстин.
- И славненько, - одобрил стражник. - Вон к тому тощему в седло
сядешь. За спину. Понял?
- Куда? - едва слышно закричал дед. - Не пушу!
- Ты, старый суслик, под копыта-то не лезь, - рассудительно
посоветовал стражник. - Пустишь ты, не пустишь - тебя не спрашивают...
И обернулся к Юстину:
- Что стал?
...Он оказался сидящим за чьей-то потной спиной. Босые ноги болтались в
воздухе; кричал вслед дед, и Юстин кричал в ответ, что не волнуйся, мол,
скоро вернусь...
А лошадь пустилась рысью - и скоро не стало видно ни дома, ни забора,
а только спина, перетянутая кожаным ремнем, спина - и немножко неба.
x x x
Расстояние, на которое Юстиновой кляче требовалось много часов, сытые
лошади стражников одолели играючи. Один раз остановились у колодца -
умыться, напоить лошадей, перекусить; пленнику дали кусок мягкого черного
хлеба, он откусил раз - и не смог больше есть.
- Эй, парень, - сказал ему стражник, за чьей спиной он ехал, - а что
ты натворил-то?
- Натворил? - тупо переспросил Юстин. - Я... а разве меня - не в
солдаты?
- Не-ет, брат, - хмыкнул старший, тот самый, что привез за поясом
свернутую в трубочку бумагу. - Тебя по специальному приказу велено
доставить, так что ты у нас важная птица! Может, языком трепал в таверне?
- Сроду не бывал я в тавернах, - пролепетал Юстин.
- Ну да разберутся, - бросил тот, у кого Юстин ехал за спиной.
- Наше дело доставить... Ну что, трогаем?
И они снова поскакали, и Юстин все пытался сообразить, откуда на него
могла свалиться беда - но его подбрасывало на конском крупе, и мысли
сбивались, будто масло в маслобойке.
Было уже темно, когда въехали в город.
x x x
Над большой комнатой нависал низкий, черный от копоти потолок. Юстин
шагнул через порог - и остановился; комната была полна народу, и все лица
обернулись к вошедшему.
За его спиной скрежетнул засов.
- Еще один, - сказал кто-то.
- Парень, ты чей?
- Юстин я, - хрипло сказал Юстин. И переступил с ноги на ногу.
- Ну так заходи, - сказал смуглый парень, по виду лет двадцати. -
Все мы тут... такие. Не бойсь, заходи.
Вдоль стен комнаты тянулись лавки. Кое-кто лежал, закинув ногу на ногу,
кто-то сидел на полу, на куче соломы. Смуглый парень похлопал ладонью по
свободному месту на лавке рядом с собой:
- Иди, сядь...
Из-под ладони его выскочил многоногий домохранец, возмущенно пискнул,
погрозил тонким кулачком. Смуглый парень равнодушно сощелкнул пискуна в
щель; Юстин вздрогнул - он терпеть не мог домохранцев. Брезговал.
- Меня Акиром зовут, - сказал смуглый парень. - Я деревенский, но в
городе нанялся водовозом... Так меня прямо с улицы сграбастали. Сегодня
утром.
- А за что? - спросил Юстин, оглядываясь. Лица вокруг были молодые и
не очень, напуганные и равнодушные, угрюмые и отрешенные. Один мальчик лет
тринадцати сидел, забившись в угол, и тер кулаками глаза.
Акир фыркнул:
- За что, за что... В армию когда берут - разве спрашивают за что?
- А нас разве в армию? - осторожно спросил бородатый мужчина с лавки
напротив.
- А куда? - снисходительно хмыкнул Акир.
- Я слышал, - сказал Юстин, - что меня по специальному приказу...
- Возомнил, - фыркнул тучный юноша с очень бледным, не знающим загара
лицом. - Прямо сейчас! Будут на всякую деревенщину специальный приказ
сочинять...
Узники загалдели:
- А что...
- Сам деревенщина...
- В армию, это точно... Князь призывает...
- Не в армию! Какой князь, ты с дуба свалился?! Свергли князя,
наместник есть...
- А я разве говорю, что Краснобровый?
- Краснобровый...
- Краснобровый объявился! - веско заявил Акир. И добавил,
удовлетворенно оглядывая притихших собеседников: - Краснобровый не умер,
оказывается. Все брехня... нам сабли дадут, самострелы, каждому - коня
хорошего...
- Разогнался, - мрачно сказали из угла. - Пешком потопаешь, пушечное
мясо.
- Ты, может, и пушечное мясо, - обиделся Акир, - а у меня отец
охотник... Я такой стрелок, что меня в войске на вес золота...
- А меня вообще скоро заберут отсюда, - сказал тучный юноша. - Я
здесь случайно.
- Погоди, - перебил его жилистый светловолосый парень с оловянной
серьгой в ухе. Обернулся к Акиру: - Кого, ты говоришь, мы воевать пойдем?
Краснобрового? Или, наоборот, под Краснобрового знамена? Кто рекрутирует-то?
- Меня заберут, - упрямо повторил тучный, и его ткнули в бок.
- Я слышал... - снова начал Юстин, хотя голос его тонул в общем гуле
голосов. - Я слышал, что не в армию, не в войско!
На его слова не обратили внимания. Все говорили разом, никто никого не
слушал, всем было страшно и муторно, всех неизвестно зачем выдернули из
повседневной жизни, все боялись будущего, все хотели выговориться... В конце
концов Юстин уснул, свернувшись калачиком. Во сне к нему пришли эльфуши,
выгрызающие сердечки на круглых розовых яблочных боках; Юстин кричал, чтобы
перестали портить товар - но эльфуши только издевательски скалили зубы...
А под утро Юстин проснулся оттого, что какой-то домохранец влез ему за
шиворот. Юстин взвыл от отвращения, воем разбудил соседей и получил тумака
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг