Лучше сейчас уйти, а то вон туча ползет, смотри!
И Юстин поддался на детскую уловку. Глянул туда, куда указывала Анита,
а когда обернулся снова - рядом с ним уже никого не было.
Вообще никого. Только куры.
На цепи скулил Огонек.
x x x
Дед вернулся на другой день. Едва посмотрев в его здоровый глаз, Юстин
понял, что новости плохие.
- Худо с торговлей?
- Какая уж торговля! - Дед стоял, привалившись к стене, и безучастно
смотрел, как Юстин распрягает лошадь. - Пришли наездники - быть беде,
помнишь мои слова?
- Что случилось-то? - Юстин старался говорить как можно небрежнее, в
то время как руки почему-то начинали дрожать. Лошадь, которую дед обычно
щадил, теперь чувствовала себя плохо: мокрая, заморенная, со следами батога
на спине.
Ее немилосердно погоняли.
- Наш-то войну затеял, - проговорил дед глухо.
Юстин не стал переспрашивать. "Наш" - означало "князь".
- Войну, - продолжал дед с отвращением. - Жди рекрутского набора!
В голосе его звучал ужас, который не удавалось скрыть.
x x x
- Что ты делаешь? - спросила Анита.
Юстин с трудом разогнул спину. Посмотрел вверх; увидел щегольские
кожаные туфли, ноги, стоящие в траве у свежевырытой ямы, так близко к краю,
что осыпались черно-рыжие комья.
- Что ты делаешь? - повторила Анита обеспокоено. - Это что, могила?
Кто-то умер?
- Это моя могила, - сказал Юстин нехотя.
- Что?!
Прежде чем он успел возразить, она легко спрыгнула к нему, на дно ямы,
в глину.
- Что? Ты что, Юстин?
Ему захотелось успокоить ее. Потому что она действительно испугалась не
на шутку.
- Рекрутский набор, - объяснил он мягко. - Приедут вербовщики, а дед
им мою могилу покажет. Нет, - он улыбнулся, - пустую. Но могилу надо
соорудить по всем правилам, чтобы вербовщики поверили.
Анита нахмурилась. Посмотрела вниз, на грязную лопату в Юстиновых
руках; подняла взгляд:
- Рекрутский...
- Рекрутский набор, - со вздохом повторил Юстин.
Анита без слов попыталась выбраться из ямы, но влажная земля
проминалась под носками туфель, и ноги соскальзывали, оставляя борозды на
стенке Юстиновой могилы. Он помог ей; под светлым платьем, сшитым из очень
тонкой, очень мягкой материи, напрягалось теплое тугое тело, и когда Анита
выбралась наконец наверх, Юстину стало жаль, что дозволенное прикосновение
закончилось.
Потом он увидел, что на светлом платье остался след его грязных
ладоней. Ему сделалось неловко.
- Я тебя запачкал...
- Ерунда, - Анита села на траву.
Юстин выбрался следом - чумазый, потный, смущенный. Молча сел рядом;
Анита обвела на земле круг - и сразу же заговорила:
- Рекрутский набор - это в солдаты?
- Да. Наш затеял войну... Снова. Наш князь.
Анита свела брови. Выпятила нижнюю губу:
- Что-то я слышала... Ты думаешь, вербовщики поверят?
Юстин пожал плечами:
- Надеюсь... Вот живи мы с дедом в поселке или на хуторе - тогда
некуда было бы деваться, только в леса уходить... А так - может быть, и
поверят. Ты же им не скажешь? - спохватился он вдруг.
Анита обиделась. Юстин смутился снова:
- Ты... это...
Она сидела рядом, и на платье ее ясно виднелись следы его ладоней.
Юстин потер руки одна о другую; ладони помнили прикосновение и не хотели
забывать. Разозлившись, он несколько раз громко хлопнул в ладоши - чтобы
хоть болью прогнать воспоминание.
- Ты кому хлопаешь? - улыбнулась Анита, и Юстин понял, что она не
сердится.
- Я глупость брякнул, - признался он честно. - Тебе платье...
замазал. Дома ругаться не будут?
Анита покачала головой:
- Не заметят. Я ведь иногда, если из дома переношусь и место
перепутаю, так в ручей падаю или в болото... И такая домой возвращаюсь - ну
просто хоть к лешему в дупло!
- "Переношусь" - это когда в стеклышко смотришь?
- Ага...
- А как ты к нам в сад попала? В самый первый раз?
Анита смутилась:
- Ну... Мне тогда черешен захотелось. И я загадала такое место, где
уже созрели черешни...
Юстин засмеялся, а Анита взглянула на небо. Солнце то пряталось за
неширокие ленты облаков, то выныривало снова, однако Анита смотрела не на
солнце; черная туча, не похожая на прочие облака, обозначилась на востоке и
быстро приближалась, захватывая все небо, растягиваясь частой сеткой.
Вороны.
Юстин разинул рот. С того самого дня, как в саду побывали наездники, он
не видел ни одной птицы; теперь вороны летели тысячами, будто на чей-то зов,
закрыли собой все небо - ни края, ни конца молчаливой стае не было и не
предвиделось.
- Вот оно, - тихо сказала Анита. - Быть войне.
Юстин обхватил плечи выпачканными в земле руками:
- Добычу чуют...
Дед рассказывал, как его самого когда-то забрали в рекруты - еще при
батюшке нынешнего князя. Немного, впрочем, рассказывал; больше говорили
слепой глаз, шрамы на лице и следы палки на спине.
И ненависть к воронам.
- Чуют, - мрачно подтвердила Анита.
И оба посмотрели на почти полностью готовую могилу.
- Вашего князя Краснобровым зовут?
Вороны все летели и летели.
- Да... - не сводя глаз с могилы, пробормотал Юстин.
- "Краснобровому вечно тесно в отцовых границах", - сообщила Анита,
будто повторяя чьи-то слова. - "Но на этот раз заварушка закончится не так,
как ему хотелось бы".
- Что? - удивился Юстин. Вороны все летели и летели.
- Хочешь, я предупрежу тебя, когда вербовщики в вашу сторону двинут?
- просто спросила Анита.
Юстин захлебнулся:
- А ты... Ты можешь?
- Попробую, - Анита нахмурилась. - Слушай, небо затягивает: мне
пора. Отвернись.
- Погоди, - быстро проговорил Юстин. - Ты в следующий раз... когда?
- Попробую поскорее, - деловито пообещала Анита. - Ну, отвернись,
давай!
И Юстин покорно отвел глаза - как будто Анита собралась купаться.
Вороны все летели, но девушки рядом уже не было; Юстин тщательно затер
нарисованный на земле круг.
x x x
- Непростая у тебя подружка, - сказал дед.
Юстин помрачнел.
- Но она - не нечисть, - продолжал дед серьезно. - Я ее следы
волчьим порошком посыпал - и хоть бы что. Человек, значит.
- Ну конечно, человек, - сказал Юстин немного раздраженно.
- Я за тобой не шпионил, - проворчал дед. - Это ты от меня чего-то
прятаться надумал. А напрасно.
- Она обещала предупредить, когда вербовщики в нашу сторону повернут,
- сказал Юстин.
Здоровый дедов глаз мигнул:
- А откуда ей знать-то?
- Я вот что думаю, - сказал Юстин, осторожно вымакивая остатки ухи
корочкой черного хлеба. - Я думаю, отец у нее - колдун. Хороший такой
колдун. И нездешний.
- Ясно, что нездешний, - пробормотал дед. - В округе таких нет. Я не
знаю.
- И вот еще, - продолжал Юстин, - она сказала - "ваш князь". А не
"наш князь".
- Колдунам князья так и так не указ, - вздохнул дед.
- И еще, - Юстин совсем разволновался, - она говорила, будто слышала
где-то, а мне повторяла. Что Краснобровому вечно тесно в отцовых границах.
Что на этот раз он не победит.
Дед долго разглядывал дно опустевшей миски.
- Да, - вымолвил он наконец. - Отец ее - тот еще колдун... Но ты не
тушуйся. Колдуновы дочки - они и за простых замуж выходят, и за
благородных, и за богатых, и за нищих... Им на все плевать, понимаешь.
Свободные они в своем выборе... Так что не робей.
Ворочаясь на холодной печи, Юстин вспоминал дедовы слова и молча
удивлялся: как деду пришло в голову, что он, Юстин, сможет жениться на
Аните?
А потом не выдержал - и поверил сам. И размечтался.
Ох, как он мечтал! Какая длинная, какая бессонная, какая счастливая
выдалась ночь!
Наутро не было солнца.
x x x
Могила получилась на славу; Юстину даже сделалось немножко страшно. Дед
ходил вокруг косого камня с выбитым на нем Юстиновым именем, бормотал
заговоры, посыпал семенами трав - и уже через два дня могильный холмик
выглядел так, будто сооружен был ранней весной, несколько месяцев назад.
- С весны тебя никто из чужих не видел, - раздумывал дед. - Поверят,
куда денутся... Еды себе собери, мешок приготовь, чтобы всегда под рукой. На
берег пойдешь - по песку не ступай, только по камням... Вокруг дома я
траву-отбивайку насадил, она любой запах отбивает, если собаку пустят - как
раз до камня доведет... Чего смотришь, Юстинка? Оробел? Не бойся, сто лет
проживешь. Если кому при жизни могилу соорудили - сто лет проживет, это уж
точно!
Юстин молчал. Вот уже несколько дней солнце проглядывало хоть изредка,
но все же проглядывало, а Аниты не было и в помине, и у Юстина поскребывало
на душе. Вид собственной могилы не добавлял радости.
Ночью он долго не мог заснуть, но не мечты одолевали его - страх. Как
только темная комната и дедово сопение провалились в никуда - оттуда же, из
ниоткуда, вынырнула Анита: "Вставай же! Сколько можно тебя звать! Вербовщики
идут, уже идут, вставай же, вставай! Они уже близко! Вставай, вставай,
вставай!"
x x x
Дед стоял у колодца, облокотившись на сруб, пошатываясь. Рядом стояло
пустое ведро. Ни кур, ни коз, ни поросенка, ни лошади не было ни слышно, ни
видно. Перед крыльцом лежал Огонек, над ним вились мухи.
- Дед?!
Дед обернулся - рубаха на нем была разорвана во многих местах, сквозь
огромную прореху на спине видны были свежие багровые отметины - поверх
старых палочных шрамов.
- Злились, - сказал дед с трудом. Здоровый глаз его заплыл, дед
смотрел на Юстина сквозь щелочку. - Сильно злились, Юстинка. Огонька
пристрелили... Хотели могилу раскопать, да передумали. Скотину со злости
забрали. Чуть дом не подпалили... Злились, в общем. Чуяли, что мы их дурим.
Юстин помог деду сесть на скамейку у колодца. Быстро вытащил воды, дал
напиться; дед долго умывался, опуская разбитое лицо глубоко в ледяную воду.
Утерся остатками рубахи, улыбнулся, обнажая редкие зубы:
- Молодцы мы, Юстинка. Сберегли тебя.
x x x
Вторая половина лета была солнечной. Время от времени с запада на
восток пролетали бессчетные стаи ворон - где-то шли сражения, поставляли
воронам добычу.
Наездники больше не показывались.
Дед отлеживался; ради него Юстин топил печку по вечерам. Деда вечно
знобило; молока не было, яиц не стало - Юстин ловил рыбу и кормил деда
ухой, с ужасом думая, что станет осенью и зимой. Голод?
Анита приходила каждый день,
- Я тебе поесть принесла, - сказала она однажды.
Юстин поперхнулся:
- Зачем? Я ведь не нищий...
- Ну ты же мне колбасу предлагал, - нимало не смутясь, возразила
Анита. - Я тебе не как нищему, я как другу... И деда покорми.
У нее в узелке было копченое мясо, нарезанное тонкими розовыми
ломтиками. Солоноватый сыр, подобного которому Юстин никогда не пробовал.
Белый хлеб, такой нежный, что таял во рту. Желтоватое душистое масло...
- Откуда? - спросил дед.
- От верблюда, - сказал довольный Юстин.
Верблюда он видел однажды в детстве - на ярмарке.
x x x
Они сидели в границах круга, нарисованного на земле, и Анита
рассказывала, что войско Краснобрового полностью разбито в сражении при
речушке Белой, что армия его противника, Ушастого Звора, преследует князя и
скоро нагонит его и что предстоят большие перемены и потрясения...
- Куда уж больше, - сумрачно отвечал Юстин.
Дед понемногу выздоравливал - но все-таки очень медленно.
- Наверное, ты прав, - подумав, сказала Анита. - Всем, кто живет в
глуши, все равно, кто там сидит на троне - Краснобровый или Ушастый Звор.
- Не все равно, - возразил Юстин. - Если Краснобровый останется -
он через несколько лет захочет ответной драки, снова будет собирать по
дворам тех, кто хоть сколько-нибудь подрос. Вон деда забрали в рекруты,
когда ему было пятнадцать.
- А сколько ему теперь? - спросила Анита, помолчав.
- Да уже за сорок.
- Да? - почему-то удивилась Анита. - Я думала...
И замолчала.
- Слушай, - сказал Юстин. - А про все это... Про эти сражения, про
речку Белую, я даже не знаю, где она... Про все это ты от отца слышала?
- Ну, в общем-то, да, - нехотя призналась Анита.
- У него есть волшебное зеркало?
Анита поморщилась:
- Нет у него никакого зеркала. Ему не надо.
- Ого, - уважительно протянул Юстин.
- Ты вот что, - думая о своем, продолжала Анита, - ты своему деду -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг