- Это наш Ворон, - сказал Гром. - Тот самый.
Нури поднял руку, и Ворон ущипнул его за палец. - А почему молчит?
- Умный. Здесь, в Заколдованном Лесу, было гораздо светлее и от луны,
и от глубокого свечения Жар-птицы, расположившейся неподалеку на яблоне.
В клюве у нее был зажат длинный стебель какой-то травы, надо думать,
приворотного зелья. А под яблоней был сооружен очень широкий котел с
низким помостом вокруг. Возле помоста стояла дубовая бадья и висел
долбленый ковш. Под котлом вспыхивали редкие угарные огни, и тогда в
котле что-то взбулькивало, лопались пузыри, выпуская пахучий пар.
Большой сруб с мелкими окошками виднелся невдалеке, а на веревке между
срубом и яблоней висели пучки травы, пристегнутые бельевыми прищепками,
Под тускло светящимся окошком сидел, ничего себе, Серый Волк, мерцая
исподлобья зеленым взглядом.
Гром было ощетинился, но, принюхавшись, вильнул хвостом и убежал в
полумрак, откуда доносилось громкое хрумканье и что-то похожее на
скрежет зубовный.
Потом из темноты оформился Дракон, вытянул длинную шею к котлу, и
Нури застыл, как завороженный. Не то чтобы Дракон поражал воображение,
скорее наоборот. Голова его была такой, какой и должна была быть.
Разноцветные чешуйки, каждая с ладонь, покрывали ее, и только ноздри
казались бархатными, да отвисала мягкая нижняя губа, обнажая
полуметровые плоские белые резцы жвачного животного. В кошачьих зрачках
отражались синие языки костра. Туловище было плохо различимо, но Нури
снова охватило ощущение ужаса, первобытного и дремучего. Борясь с
дурнотой, он похлопал Дракона по влажной ноздре: - Ну, чего уставился?
Вытер пот со лба, чувствуя, что уже надоело бояться. Боялся неизвестно
чего там, на поляне с единорогом, испугался травоядной скотины здесь,
где по законам сказки страхи не должны пугать. А тем не менее холодный
пот за ушами - вполне настоящий! Дракон покосился на Нури, выдохнул
струю горячего воздуха.
- Уууууу?.. - низкий гул заполнил пространство.
- Чешите грудь! - донесся из темноты могучий бас. - Чего - "у",
спрашивается, сроков не знаешь? Дракон вздрогнул и попятился в темноту.
Нури машинально зачерпнул ковшиком из бадьи, заставил себя выпить.
Молоко? - вяло подумал он. Но пахнет медом. Или нет, липовым цветом...
Страх отходил, словно светлый огонь пробежал по жилам.
Нури осушил второй ковшик и засмеялся. Заскрипела дверь, и из сруба
вышел Иванушка с большой поварешкой, похожей на весло. По дороге сняв
пучок травы, он залез на помост и долго помешивал варево. Потом,
наморщив лоб, осмотрел пучок, отделил травинку, остальное бросил в
котел. С хлюпанием лопнул большой пузырь. - Три-четыре! - заорал Ворон
за ухом у Нури. Жар-птица вздрогнула, распустила крылья с
малиново-светящимися подмышками и уронила в котел свое зелье. Только
теперь Иванушка заметил гостя. - Мир вам, мастер Нури! Садитесь, прошу.
- А что в котле? - шепотом спросил Нури.- Видимо, живая вода, а?
- Сие тайна великая есть. - Иванушка шуровал мешалкой. - Но вам, как
гостю, скажу: обычный первичный бульон. Состава его действительно никто
не знает. А только, как написано в букварях, из него все вышло...
Он принес и положил в котел шершавую доску, оперев ее на край.
- Ага, - обрадовался Нури.- Понятно, полезем в котел омолаживаться...
Мне уже пора, да?
- Нет, - Иванушка не поддержал шутки. - По доске из котла вылазит,
что получилось. Ну, а ежели оно совсем маленькое, то дуршлагом
вылавливаем.
- Живое?
- Чаще все же семена. И вот тут гадать приходится- то ли в землю
закапывать, то ли на ветер пустить, то ли в ручей кинуть?
Экспериментируем. То ли птице дать склевать? А ежели колючее, то куда
цеплять для дальнейшего разнесения - на хвост ли собачий, на бок ли
телячий?
- Скажите, какие сложности! - То-то. И какой тут фактор влияет, никто
сказать не может. Действуем методом ползучего эмпиризма при полном
отсутствии теории Я бы сказал, методом научного тыка. - И не знаете, что
получится? Иванушка оставил мешалку, усмехнулся. - А вы, Нури? Вы всегда
предвидите последствия своих действий? Хотя бы в деле воспитания? Не
отвечайте - это я так просто спросил. Если метод не формализован, то
предвидение результата - дело статистики, а в биологии, как и в
воспитании, флуктуации способны исказить любую статистику. В общем-то
это меня мало трогает: не терплю формализаций. Как и вы, да? Иначе с
чего бы вы из кибернетики ушли в столь не детерминированную область
деятельности, как воспитание? Не отвечайте, это я просто так спросил...
Что больше всего пленяет меня в гносеологии, так это идея о
бесконечности познания. Как это утешительно - знать не все! Вот видите,
я друшлачком снимаю пену с навара - и на холстинку ее. Высохнет, будет
коричневая пыль. Ан нет, не пыль это! Пыльца. Махнет Дракон крылом,
вихрь будет, разлетится пыльца и на окрестные цветы осядет, а что из
того выйдет - никто сказать не может. А мы потом ходим, смотрим и
удивляемся.
- Идите к черту, Ваня... Вы мне так мозги заморочили, что я и впрямь
поверил. Мне говорили, будто у вас здесь те же установки, что и
остальных лабораториях ИРП. Только методики, подозреваю, у вас другие. Я
бы сказал, не совсем корректные...
Из кустов появился некто грубый и ужасный Обличьем, босиком и в
переднике из меха чухундры.
- Дядя Митя, и вы тут! - воскликнул Иванушка. - Вот не ждал. А что,
опять на болото лазали, да? - Об чем ты? Буде болтать при людях.
- Поздоровайтесь с гостем, дядя Митя. Это воспитатель дошколят Нури
из ИРП.- А я Неотесанный Митяй. Леший, значит.
- Настоящий? - Нури пожал твердокаменную пятерню, удивляясь силе ее.
Леший не ответил на вопрос, он разгладил бороду, посыпались
зеленоватые искры. - Трещит, проклятая. Потому - все вокруг
электризовано. От бороды наводки, работать невозможно. Кругом помехи. -
Неотесанный Митяй засопел, полез в карман передника и стал что-то
выбирать мосластыми пальцами на черной своей ладони.
- А сбрить, - не подумав, предложил Нури. Неотесанный Митяй долго
смотрел, как лопаются в котле пузыри.
- Пусто тут у вас, - ни на кого не глядя, молвил он. - Отойду вот в
сторонку, семечко посажу, а? Интересуюсь задать вопрос: и за каким лешим
тебе, Ванюшка, воспитатель понадобился? это ж надо - сбрить...
- Ну, не всяко лыко в строку, дядя Митя. Непривычный он к нам. А так
ничего. Алешка говорит - чист сердцем.
- Чешите грудь! Старик Ромуальдыч вон тоже чист, а толку?
- Нури - кибернетик. Один из лучших на планете!
Леший пригляделся к Нури и вроде бы помягчел. Он полез ковшиком в
бадью, пошаркал по дну, ничего не достал и вздохнул:
- И на ночь не хватило, не надоишься... Кибернетик- это хорошо. Это
для нас в самый раз. Если у тебя, Ванюшка, в котле семена возникли, дай
немного, а?
- Дам, конечно, как не дать.
И снова озноб пробежал по спине Нури - и он, не поворачиваясь,
почувствовал горячее дыхание Дракона. От кустов донесся вопросительный
рев:
- УУУУУУУ?
- Что "у"?- могуче закричал Неотесанный Митяй.- Будет тебе "ууу"
после третьего кочета. И не вибрируй перепонками, тоже мне, пугало!
Дракон удалился. Нури понял это по наступившему в душе покою. Где-то
неподалеку слышались громкое сопение и дробный стук, словно скелет падал
с сухого дерева, но эти звуки после Драконова присутствия просто ласкали
слух.
- Вы б шли, дядя Митя. А то как бы ваши рогоносцы не повредили друг
другу. Слышите, опять дуэль затеяли!
Леший сложил семена в карман передника, тяжело поднялся.
- И то... Пойду. Только не рогоносцы это, Ванюшка, сколько можно
говорить. Единорог, самый благородный зверь из живущих на земле!
- Бадейку-то заберите, второй кочет уже кричал.
- Сам знаю. Эх, не по специальности вы меня, чешите грудь,
используете! Ладно, пойду... А вы, Нури, видать, к нам надолго. Еще,
выходит, свидимся.
- Что значит надолго? - спросил Нури, когда леший ушел.
- Э, сколько захотите, столько и пробудете. Вот вы тут о
некорректности методик говорили. Вы что, и в генетике специалист?
Разбираетесь в трансцендентных мутациях?
- Не сподобился, - хмуро буркнул Нури.
- Не сердитесь, просто я хочу сказать, что неизвестно еще - чьи
методы лучше. Вы там бьетесь над восстановлением исчезнувших реальных
форм, а все равно часто вынуждены удовлетворяться похожестью, внешним
сходством. Так ведь? Ибо если утерян генофонд, то воссоздать животное
уже невозможно. Природа-то миллионы лет тратила. А мы... За сотню лет
уничтожили, а за десяток восстановить хотим...- Иванушка склонился над
котлом, заработал веслом-мешалкой.
- Не узнаю я вас, Ваня, - задумчиво произнес Нури.- У нас тем вы
вроде совсем другой были и по-другому речь вели.
- Образ обязывает, сложившийся в детском сознании стереотип. Иванушка
как-никак... Хотя, с другой стороны, известен ведь и Иван-царевич. - Тут
речь Иванушки потеряла стройность. Словно спохватившись, он забормотал:
- Не вам судить, сами в эгоизьме погрязли, в самомнении... Нам,
например, легче, ибо не ведаем, что творим. Потому - люди мы простые. От
этой, от сохи, выходит.
- И Ромуальдыч от сохи?
Иванушка подождал, пока Нури отсмеется. - А что? Ромуальдыч, между
прочим, обеспечивал. Он и сейчас еще вполне может.
Раным-рано сидел Нури на крылечке избы, в которую его определили
жить. Крыльцо, еще влажное от росы, выходило прямо на улицу поселка.
Нури уже вымылся по пояс колодезной водой, на завтрак выпил малый ковшик
драконьего молока и вот сидел, прислушиваясь к новым ощущениям. Кровь
бежала по венам, и он чувствовал ее бег, мышцы просили дела, а мысли
возникали четкие и добрые. Еще когда Нури только досматривал
предпробудный сои, неслышно прибежала Марфа-умелица, прибралась в
горнице, задала корм курам, что-то мыла и чистила, и хлопотала, и так же
неслышно исчезла, ушла по своим делам.
Редкие прохожие здоровались с Нури, говоря; "Утро доброе, воспитатель
Нури!" И Нури отвечал: "Воистину доброе".
Было слышно, как на заднем дворе Свинка-золотая щетинка рылась в
приготовленной для удобрения огорода навозной куче - конечно, в поисках
жемчужного зерна, что же еще можно там найти? На коньке соседний крыши
вездесущий Ворон, склонив набок голову, слушал песню скворца. Допев,
скворец слетел на грядку, где его ожидали дождевые черви.
- Мастер-р-р! - одобрительно произнес Ворон.
Когда люди прошли, Нури обратил внимание на пегого котенка, что сидел
на перильцах.
- А кого мы сейчас гладить будем? - тонким голосом спросил Нури.
Котенок спрыгнул ему на колени. - Меня-я!
- Говорящий?- приятно изумился Нури.
- Не-е-е.
Притворяется, подумал Нури. Чтоб не приставали с вопросами. А сам,
конечно, говорящий. Поселок, огражденный тыном от остальной территории,
насчитывал десятка три рубленых изб, разбросанных там и сям.
Единственная улица изгибалась причудливо, то вползая на пригорки, то
сбегая в низинки, заросшие травой-муравой и Аленькими цветиками.
Протекал через поселок прозрачный ручей, но жители почему-то брали воду
из колодца с журавлем. Ворота в ограде были широко распахнуты, и Нури
видел, как в них вошел человек, длинный и тощий, босиком, в коротких
трусах и майке. На плече он нес два толстых чурбака. Усы тонкими
стрелками торчали по обе стороны носатого лица, и если бы еще
эспаньолку, небольшую такую остренькую бородку, то можно было принять
его за Дон-Кихота.
- Вот и дело мне, - Нури вернул котенка на прежнее место и вышел
навстречу. - Позвольте я вам помогу. - Он принял на свое плечо оба
чурбака и пошел рядом. - Здравствуйте, я Нури
- А чего б не помочь? Старому мастеру надо помогать, а то все заняты,
всем не до меня... Здравствуйте, Нури. Меня зовут Гасан игрушечник, и
моя мастерская сот здесь. Спасибо, мы уже пришли... Нет, не сюда,
кладите под навес, я сейчас закрашу охрой торцы, что бы не
растрескалось, и пусть дерево сохнет, Сейчас, конечно, где Василиск-зло
порожденное - прополз, там и сухостой, вроде как пожаром тронутый. Мне
говорят: бери, А отравленное дерево для игрушек не пригодно, как такую
ребенку дашь. Может, зайдете в помещение? Я покажу вам игрушки, вы ведь
любите игрушки?
Нури любил игрушки, но ждал Иванушку и потому пожелал мастеру
приятной работы, собираясь уйти. Он обещал прийти потом, надолго, чтобы
насладиться беседой и созерцанием без спешки.
- Подождите, Нури, Взгляните хоть на это. Мастер держал на ладони
деревянного зверя - и ощущение возвращенного детства, ощущение
неповторимости мгновения овладело душой Нури. Зверь светло щурился,
причудливо изогнув спину. Его лапы, мохнатые снизу, с пухлыми
подушечками, опирались на растопыренные пальцы мастера, тело было
мускулисто и волосато, и веяло от него этакой уверенностью и
бесстрашием. Конечно, такой зверь должен быть... он есть где-то здесь, в
сказке... а мастер подсмотрел и перенес, ибо такое нельзя выдумать. С
тихой радостью рассматривал Нури игрушку, представляя реакцию своей
ребятни, особенно теперь, когда дети познакомились с тяни-толкаем и
восприняли его.
- Спасибо, мастер! - Нури прижал руку к сердцу. - Но откуда это у вас
берется?
- Разве я знаю? Не! этот вопрос ни один компьютер не ответит. Но я
думаю, что в каждой яге, в любом чурбаке заключен свой неповторимый
образ, надо только догадаться - какой и освободить его. Догадался,
ощутил - это главное. А остальное- дело техники. Я вот эту загогулину
нашел, так сразу почувствовал: в ней что-то есть. Но кто, еще не знал.
Образ возник потом, когда у нас тянитолкай появился... Вы поняли, Нури?
- Нет, но я чувствую... это близко мне, мастер. И много у вас таких
зверей, да? - Увы, это единственный экземпляр, как и мои поделки. Он не
пригоден для массового тиражирования. Ну сколько детишек подержат руках
этого зверя?
- Это неважно, мастер. Когда речь идет красоте, бывает достаточно
просто знать, что она где-то есть. Скажите, а вы посещаете нас там, ну,
в реальности? Иногда у нас появляются чудо-игрушки. Дети говорят: утром
пришли и увидели. Или, говорят, в песке откопали...
- Все Иванушка. Он забирает игрушки и уносит к вам. А я - нет, я
только здесь. Зачем и что мне там...- Мастер посмотрел через плечо Нури
без выражения добавил: - А вот и Кащей Бессмертный. Зло изначальное.
Нури обернулся. Кащей стоял посередине горницы, и больше на ней никому
места не было. Он был упитан, коренаст и монументален, а роста ниже
среднего. Та часть, которой он ел, была хорошо развита и производила
сильное впечатление. Та часть, которой он думал, была узка. Промежуток
между ними заполняли зеркальные очки, в которых отражалось то, на что он
смотрел. Сейчас в них отражался мастер и Нури рядом с ним. Кащей подошел
вплотную. - Тут мы в свое время что-то недодумали, - сказал он. - Что-то
мы упустили, если тебя, Гасан в свое время не наказали, не отлучили и не
прогнали. Нам надо по-большому, по-крупному, надо, чтоб было что
показать в комплексе. А ты ерундой занимаешься, мелочевкой, отдельными,
видишь ли, игрушками. А игрушка - она отвлекает. От выполнения. А?! Это
"А" произносилось на выкрике, как бы в отрыве от остального текста, и
придавало словам Кащея мучительно хамский оттенок. Было ясно, что Гасан
с его заботами о чурбаках, его игрушками - для него, Кащея, раздражающе
малая величина.
Усы мастера обвисли, он молча смотрел под ноги, где на траве
беспомощно валялся диковинный зверь, и не решался подобрать его. Ибо в
века так: работник, творящий новое, беззащитен перед наглостью и
хамством. Нури покраснел, ему стало стыдно, словно это он сам обидел
старого мастера. Он подумал, что, конечно, Кащей - осколок прошлого, не
более, и к тому же его уже уволили. Но Нури знал и видел: здесь, в
Заколдованном Лесу, с Кащеем предпочитают не связываться, ибо он сумел
каким-то образом внушить многим, что отставка его - дело временное...
- Вы хотели оскорбить мастера, Гигантюк, вам это удалось, - сказал
Нури.- Не словами, они не имеют смысла. В игрушках, как и во всем
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг