ковшиком из бадьи, заставил себя выпить. "Молоко? - вяло подумал он. - Но
пахнет медом или нет, липовым цветом..." Страх отходил, словно светлый
огонь пробежал по жилам. Нури осушил второй ковшик и засмеялся.
Заскрипела дверь, и из сруба вышел Иванушка с большой, похожей на весло
поварешкой. По дороге он снял пучок травы, залез на помост и долго
помешивал варево. Потом, наморщив лоб, осмотрел пучок, отделил травинку,
остальное бросил в котел. С хлюпаньем лопнул большой пузырь.
- Три-четыре! - заорал Ворон над ухом Нури.
Жар-птица вздрогнула, распустила крылья с малиново светящимися
подмышками и уронила в котел свое зелье. Только теперь Иванушка заметил
гостя.
- Мир вам, мастер Нури. Садитесь, прошу.
- А что в котле? - шепотом спросил Нури. - Видимо, живая вода, а?
- Сие тайна великая есть, - Иванушка шуровал мешалкой, - но вам, как
гостю, скажу: обычный первичный бульон. Состава его действительно никто не
знает. А только, как написано в букварях, из него все вышло...
Он принес и опустил в котел одним концом шершавую доску, оперев ее на
край.
- Ага, - обрадовался Нури. - Понятно, полезем в котел омолаживаться...
Мне уже пора, да?
- Нет. - Иванушка не поддержал шутки. - По доске из котла вылазит что
получилось. Ну а ежели оно совсем маленькое, то дуршлагом вылавливаем.
- Живое?
- Чаще все же семена. И вот тут гадать приходится, то ли в землю
закапывать, то ли на ветер пустить, то ли в ручей кинуть.
Экспериментируем. То ли птице дать склевать? А ежели колючее, то куда
цеплять для дальнейшего разнесения, то ли на хвост собачий, то ли на бок
телячий?
- Скажите, какие сложности!
- То-то. И какой тут фактор влияет, никто сказать не может. Действуем
методом ползучего эмпиризма при полном отсутствии теории. Я бы сказал,
методом научного тыка.
- И не знаете, что получится?
Иванушка отставил мешалку, усмехнулся:
- А вы, Нури? Вы всегда предвидите последствия своих действий? Хотя бы
в деле воспитания? Не отвечайте - это я просто так спросил. Если метод не
формализован, то предвидение результата - дело статистики, а в биологии,
как и в воспитании, флуктуации способны исказить любую статистику. В
общем-то, это меня мало трогает: не терплю формализации. Как и вы, да?
Иначе с чего бы вы из кибернетики, из царства формальной логики, ушли в
столь не детерминированную область деятельности, как воспитание? Не
отвечайте, это я просто так спросил... Что больше всего пленяет меня в
гносеологии, так это идея о бесконечности познания. Как это утешительно -
не все знать. Вот видите, я дуршлачком снимаю пену с навара и - на
холстинку ее. Высохнет, будет коричневая пыль. Ан нет, не пыль это!
Пыльца. Махнет Дракон крылом, вихрь будет, разлетится пыльца и на
окрестные цветы осядет, а что из того выйдет, и сказать никто не может. А
мы потом ходим, смотрим и удивляемся, а что чему причиной - того не знаем.
- Идите к черту, Ваня... Вы мне так мозги заморочили, что я и впрямь
поверил. Мне говорили, что у вас здесь те же установки, что и в остальных
лабораториях ИРП. Только методики, подозреваю, у вас другие. Я бы сказал,
не совсем корректные...
Из кустов появился некто грубый и ужасный обличьем, босиком и в
переднике из меха чучундры.
- Дядя Митя, и вы тут! - воскликнул Иванушка. - Вот не ждал. А что,
опять на болото лазили, да?
- Об чем ты? Будет болтать при людях.
- Поздоровайтесь с гостем, дядя Митя. Это воспитатель дошколят Нури из
ИРП.
- А я Неотесанный Митяй. Леший, значит.
- Настоящий? - Нури пожал твердокаменную пятерню, удивляясь силе.
Леший не ответил на вопрос, он разгладил бороду, из которой посыпались
зеленоватые искры.
- Трещит, проклятая. Потому - все вокруг электризовано. От бороды
наводки, работать невозможно. Кругом помехи. - Неотесанный Митяй засопел,
полез в карман передника и стал что-то перебирать мосластыми пальцами на
черной ладони.
- А сбрить? - не подумав, предложил Нури.
Неотесанный Митяй долго смотрел, как лопаются в котле пузыри.
- Пусто тут у вас, - ни на кого не глядя, молвил он. - Отойду вот в
сторонку, семечко посажу, а? Интересуюсь задать вопрос: и за каким лешим
тебе, Ванюшка, воспитатель понадобился? Это ж надо - сбрить...
- Ну, не всяко лыко в строку, дядя Митяй. Непривычный он к нам. А так
ничего. Алешка говорит - чист сердцем.
- Чешите грудь. Старик Ромуальдыч вон тоже чист, а толку?
- Нури - кибернетик. Один из лучших кибернетиков планеты.
Леший пригляделся к Нури и вроде как помягчел. Он полез ковшиком в
бадью, пошаркал по дну, ничего не достал и вздохнул:
- И на ночь не хватило, не надоишься... Кибернетик - это хорошо. Это
для нас в самый раз. Ежели у тебя, Ванюшка, в котле семена возникли, дай
немного, а?
- Дам, конечно, как не дать.
И снова озноб пробежал по спине Нури, и он, не поворачиваясь,
почувствовал горячее дыхание Дракона. От кустов донесся вопросительный
рев:
- Уууууу?
- Что "у"? - могуче закричал Неотесанный Митяй. - Будет тебе "у" после
третьего кочета. И не вибрируй перепонками, тоже мне - пугало!
Дракон удалился. Нури понял это по наступившему в душе покою. Где-то
неподалеку слышались громкое сопение и стук, словно скелет падал с сухого
дерева, но эти звуки после Драконова присутствия просто ласкали слух.
- Вы б шли, дядя Митяй. А то как бы ваши рогоносцы не повредили друг
друга. Слышите, опять дуэль затеяли.
Леший сложил семена в карман передника, тяжело поднялся.
- И то... пойду. Только не рогоносцы это, Ванюшка, сколько можно
говорить. Единорог, самый благородный зверь из живших на земле.
- Бадейку-то заберите, второй кочет уже кричал.
- Сам знаю. Эх, не по специальности вы меня, чешите грудь, используете.
Ладно, пойду... А вы, Нури, видать, к нам надолго. Еще, выходит, свидимся.
- Что значит надолго? - спросил Нури, когда Леший ушел. - Как это
надолго?
- Э, сколько захотите, столько и пробудете. Вот вы тут о некорректности
методик говорили. Вы что, и в генетике специалист? Разбираетесь в
трансцендентных мутациях?
- Не сподобился, - хмуро буркнул Нури.
- Не сердитесь, просто я хочу сказать, что неизвестно еще, чьи методы
лучше. Вы там бьетесь над восстановлением исчезнувших реальных форм, а все
равно вынуждены часто удовлетворяться похожестью, внешним сходством. Так
ведь? Ибо если утерян генофонд, то воссоздать животное уже невозможно.
Природа-то миллионы лет тратила. А мы... За сотню лет уничтожили, а за
десяток восстановить хотим... - Иванушка склонился над котлом, заработал
веслом-мешалкой.
- Не узнаю я вас, Ваня, - задумчиво произнес Нури. - У нас там вы вроде
совсем другой были и по-другому речь вели.
- Образ обязывает, сложившийся в детском сознании стереотип. Иванушка
как-никак... Хотя, с другой стороны, известен и Иван-царевич. - Тут речь
Иванушки потеряла стройность. Словно спохватившись, он забормотал: - Не
нам судить, сами в эгоизьме погрязли, в самомнении... Нам, наприклад,
легче, ибо мы не ведаем, что творим. Потому - люди мы простые. От этой, от
сохи, выходит.
- И Ромуальдыч от сохи?
Иванушка подождал, пока Нури отсмеется.
- А что? Ромуальдыч, между прочим, обеспечивал. Он и сейчас еще вполне
может.
Раным-рано сидел Нури на крылечке избы, в которую его определили жить.
Крыльцо, еще влажное от росы, выходило прямо на улицу поселка. Нури уже
вымылся по пояс колодезной водой, на завтрак выпил малый ковшик драконьего
молока и вот сидел, прислушиваясь к новым ощущениям. Кровь бежала по
венам, и он чувствовал ее бег, мышцы просили дела, а мысли возникали
четкие и добрые. Еще когда Нури только досматривал предпробудный сон,
неслышно прибежала Марфа-умелица, прибралась в горнице, задала курам корм,
что-то мыла и чистила, хлопотала и так же неслышно исчезла, ушла по своим
делам.
Редкие прохожие, кто проходил мимо, здоровались с Нури, говоря: "Утро
доброе, воспитатель Нури!" И Нури отвечал: "Воистину доброе".
Было слышно, как на заднем дворе Свинка - Золотая Щетинка рылась в
приготовленной для удобрения огорода навозной куче - конечно, в поисках
жемчужного зерна, а что еще можно там найти? На коньке соседней крыши
вездесущий Ворон, склонив набок голову, слушал песню скворца. Допев,
скворец слетел на грядку, где его ожидали дождевые черви.
- Мастер-р! - одобрительно произнес Ворон.
Когда люди прошли, Нури обратил внимание на пегого котенка, что сидел
на перильцах.
- А кого мы сейчас гладить будем? - тонким голосом спросил Нури.
Котенок спрыгнул ему на колени:
- Меня-я.
- Говорящий? - приятно изумился Нури.
- Не-е-е.
Притворяется, подумал Нури, чтоб не приставали с вопросами, а сам,
конечно, говорящий.
Поселок, отгороженный тыном от остальной территории, насчитывал десятка
три рубленых изб, разбросанных там и сям. Единственная улица изгибалась
причудливо, то вползая на пригорки, то сбегая в низинки, заросшие
травой-муравой и Аленькими цветиками. Протекал через поселок прозрачный
ручей, но жители почему-то брали воду из колодца с журавлем. Ворота в
ограде были широко распахнуты, и Нури видел, как в них вошел человек,
длинный и тощий, босиком, в коротких трусах и майке. На плече он нес два
толстых чурбака. Усы тонкими стрелками торчали по обе стороны носатого
лица, и если бы еще эспаньолку, небольшую такую остренькую бородку, то
можно было бы принять его за Дон-Кихота.
- Вот и дело мне. - Нури вернул котенка на прежнее место и вышел
навстречу. - Позвольте, я вам помогу. - Он принял на свое плечо оба
чурбака и пошел рядом. - Здравствуйте, я Нури.
- А чего б не помочь? Старому мастеру надо помогать, а то все заняты,
всем не до меня... Здравствуйте, Нури. Меня зовут Гасан-игрушечник, и моя
мастерская вот здесь. Спасибо, мы уже пришли... Нет, не сюда, кладите под
навес, я сейчас закрашу охрой торцы, чтобы не растрескалось, и пусть
дерево сохнет. Сейчас, конечно, где Василиск прополз - зло порожденное, -
там и сухостой, вроде как пожаром тронутый. Мне говорят: бери. А
отравленное дерево для игрушки непригодно - как такую ребенку дашь. Может,
зайдете в помещение? Я покажу вам игрушки, вы ведь любите игрушки?
Нури любил игрушки, но он ждал Иванушку и потому пожелал мастеру
приятной работы, собираясь уйти. Он обещал прийти потом, надолго, чтобы
насладиться беседой и созерцанием без спешки.
- Подождите, Нури. Взгляните хоть на это.
Мастер держал на ладони деревянного зверя - и ощущение возвращенного
детства, ощущение неповторимости мгновения овладело душой Нури. Зверь
светло щурился, причудливо изогнув спину. Его лапы, мохнатые снизу, с
пухлыми подушечками, опирались на растопыренные пальцы мастера, тело было
мускулисто и волосато, и веяло от него этакой уверенностью и бесстрашием.
Конечно, такой зверь должен быть... он есть где-то здесь, в сказке... а
мастер подсмотрел и перенес, ибо такое нельзя выдумать. С тихой радостью
рассматривал Нури игрушку, представляя реакцию своей ребятни, особенно
теперь, когда дети познакомились с тянитолкаем и восприняли его...
- Спасибо, мастер! - Нури прижал руку к сердцу. - Но откуда это у вас
берется?
- Разве я знаю? На этот вопрос ни один мастер не ответит. Но я думаю,
что в каждой коряге, в любом чурбаке заключен свой неповторимый образ,
надо только догадаться - какой и высвободить его. Догадался, ощутил - это
главное. А остальное - дело техники. Я вот эту загогулину нашел, так сразу
почувствовал: в ней кто-то есть. Но кто, еще не знал. Образ возник потом,
когда у нас тянитолкай появился... Вы поняли, Нури?
- Нет. Но я чувствую... это близко мне, мастер. И много у вас таких
зверей?
- Увы, это единственный экземпляр, как и все мои поделки. Он непригоден
для массового тиражирования. Ну сколько детишек подержат в руках этого
зверя?
- Это неважно, мастер. Когда речь идет о красоте, бывает достаточно
просто знать, что она где-то есть. Скажите, а вы посещаете нас там, ну, в
реальности? Иногда у нас появляются чудо-игрушки. Дети говорят: утром
пришли и увидели. Или, говорят, в песке откопали...
- Все Иванушка. Он забирает игрушки и уносит к вам. А я нет, я только
здесь. Зачем и что мне там?.. - Мастер посмотрел через плечо Нури и без
выражения добавил: - А вот и Кащей Бессмертный. Зло изначальное.
Нури обернулся. Кащей стоял посередине улицы, и больше на ней никому
места не было. Он был упитан, коренаст и монументален, а роста ниже
среднего. Та часть, которой он ел, была хорошо развита и производила
сильное впечатление. Та часть, которой он думал, была узка. Промежуток
между ними заполняли зеркальные очки, в которых отражалось то, на что он
смотрел. Сейчас в них отражался мастер и Нури рядом с ним. Кащей подошел
вплотную.
- Тут мы в свое время что-то не додумали, - сказал он. - Что-то мы
упустили, если тебя, Гасан, в свое время не наказали, не отлучили и не
выгнали. Нам надо по-большому, по-крупному надо нам. Чтоб было что
показать в комплексе. Эх, я в свое время умел показать! А ты ерундой
занимаешься, мелочевкой, отдельными, видишь ли, игрушками. А игрушка - она
отвлекает. От выполнения. А?!
Это "а" произносилось на выкрике, как бы в отрыве от остального текста,
и придавало словам Кащея мучительно хамский оттенок. Было понятно, что
Гасан с его заботами о чурбаках, с его игрушками - это для него, Кащея,
раздражающе малая величина.
Усы у Гасана обвисли, он молча смотрел под ноги, где на траве
беспомощно валялся диковинный зверь, и мастер не решался подобрать его.
Ибо от века так: работник, творящий новое, беззащитен перед наглостью и
хамством. Нури покраснел, ему стало стыдно, словно это он сам обидел
старого мастера. Он подумал, что, конечно, Кащей - осколок прошлого, не
более того, и к тому же его уже уволили. Но Нури знал и видел: здесь, в
Заколдованном Лесу, с Кащеем предпочитают не связываться. Ибо он сумел
каким-то образом внушить многим, что отставка его - дело временное.
- Вы хотели оскорбить мастера, Гигантюк, вам это удалось, - сказал
Нури. - Не словами, они не имеют смысла, ибо в игрушках, как и во всем
остальном, вы не специалист. Оскорбили тем, что взялись судить о его деле,
тоном своим оскорбили. Я не требую от вас извинений, уйдите. Вы завистник,
вы мне противны.
Гигантюк ощерился:
- Чему завидовать, вот этому? - Носком башмака он ковырнул зверя. -
Масштаб не тот. Да и разве такие звери бывают, зачем придумывать, чего
нет. Помню, мы из нержавейки обелиск соорудили семь на восемь - вот это
да! Далеко было видно. Убрали... Говорят, безадресный... Но ничего, Сатона
снимут, обелиск восстановим, и меня призовут, и других... А о вас я
слышал. Вы - Нури, бывший кибернетик. От науки, значит, ушли. А куда
пришли? Вот то-то... - Гигантюк стоял, раскачиваясь. - Меня не интересует
мнение бывшего. А я есть. И буду!
И он двинулся по середине улицы, заботливо унося себя.
Нури поднял зверя.
- Возьмите, Гасан. Вы великий мастер, верьте мне...
После Гигантюка разговор их как-то погас. Гасан-игрушечник сел за
работу и тем утешился. Для мастера работа всегда цель и утешение. А Нури
пошел к отведенной ему избе, возле которой его уже ждал Иванушка. Он боком
сидел на широкой спине ездового хищника - Серого Волка и был готов все
показать и обо всем рассказать.
Что может старик Ромуальдыч, Нури узнал к концу экскурсии, когда
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг