- Нет. Этот первый обновил лазарет. Как поживает твой
отец, Дагни? Все мастерит игрушки? Счастливый человек, вот
кому позавидуешь... - Борг вытащил из кармана платок и, кру-
тя головой, вытер шею.- Ну ладно, Дагни. Будешь говорить с
отцом - передай привет от старого школьного друга.
Антонио спросил, не хочу ли я перебраться на "Элефанти-
ну", потом пожаловался, что, с тех пор как началось строи-
тельство этих кораблей, у него "нет ни одного светового фер-
ми свободного времени", пообещал как-нибудь на днях навес-
тить меня.
- Практиканта, как только разыщете, мигом отправляйте в
диспетчерскую. Меня уже Самарин о нем расспрашивал, шум на
всю Систему. Дагни, пошли, я и так задержал буксир до невоз-
можности. Привет!
Дагни на прощание вручила мне пакетик с таблетками и ве-
лела принимать по одной в день в течение недели.
- Ну что, пилот, - сказал Борг, когда мы остались одни, -
нервишки стали пошаливать? Ложись, - добавил он. - Велено
лежать, так лежи.
Я видел по его взгляду, что он все обо мне знает. Он
всегда знал все, что ему было нужно. Не хотел я добавлять к
его заботам собственную душевную смуту, но так уж получи-
лось... помимо воли...
- Я очень одинок, старший, - сказал я, как бы со стороны
слыша свой глухой голос. - Я, пожалуй, и не живу. Просто ле-
таю... и жду.
- Что ты называешь жизнью, пилот? И что это значит -
"просто летаю"? Может, ты летаешь от нечего делать? Может, в
отсеках твоего корабля - не исследователи, обживающие Систе-
му, а едоки?
Я знал, что Борг бывает беспощаден. Сам виноват: не надо
было затевать этот разговор.
- Одинок? - продолжал он хлестать меня. - Так найди себе
другую подругу. Только помни, Улисс: ты сам избрал судьбу
космолетчика. Ты знал, на что идешь. Я тревожился за тебя,
когда ты носился с едоками по Европе, но надеялся, что ты
найдешь силы, чтобы вернуться.
Еще бы, подумал я. Еще бы... "Ты сильный, Улисс"...
- И уж если говорить все до конца, то вот что, пилот: хо-
рошо, что вы расстались. Тебе пришлось бы сделать тяжелый
выбор, и я не уверен, что бы ты предпочел.
- Хватит, старший, - попросил я.
Борг смотрел на меня испытующе.
- Пожалуй, хватит. Конечно, ты не единственным хороший
пилот в Системе, но я хотел бы, чтобы именно ты повел к
звездам этот корабль... Если вообще суждено ему уйти к звез-
дам, - добавил он, как бы между прочим.
- Что это значит? - Я встревожился. - Разве не принято
решение...
- Решение принято, - неохотно промолвил Борг, - реше-
ние-то принято... Ты ничего не слышал о новой работе Фелик-
са?
- Слышал что-то о расслоении времени или как там еще на-
зывается... Что-то заумное, но на том же хроноквантовом
принципе. А что?
- А то, что надо гнать строительство кораблей изо всех
сил. - Борг посмотрел на часы, поднялся. - Сорок четыре ми-
нуты я потерял на тебя, пилот. Ну, отлеживайся.
Но я уже натягивал ботинки. Я поискал взглядом клапан
утилизатора и, не найдя его, зашвырнул таблетки под койку.
Глава девятнадцатая
ПЛАНОМЕРНОСТЬ
И ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ...
Я так обрадовался, узнав, что Всеволод живой и невреди-
мый, что разыскать его казалось пустяком. Я ошибся. Не
так-то просто найти в огромном корабле среди сотен монтажни-
ков человека, который не хочет, чтобы его нашли.
Бригадиры на запросы Борга отвечали, что знать не знают
никакого Оплетина, в их бригадах посторонних нет. Рифмачи с
корабельного радиоузла изощрялись в объявлениях. Они взыва-
ли: "Всеволод Оплетин, поскорей ответь нам!" Они грозили ему
всеми карами Кодекса общественного поведения. Они, с моих
слов, описывали внешность Всеволода - рост, цвет волос и
глаз - и особо подчеркивали его смешливость.
По всему кораблю шли, обрастая живописными подробностями,
веселые разговоры о неуловимом практиканте. Рассказывали,
что он якобы натворил каких-то дел на шарике, и теперь вы-
нужден скрываться от праведного гнева пострадавших. Говори-
ли, будто слышали гулкий хохот, доносившийся из шахты водя-
ной цистерны. А двое монтажников приволокли к Боргу упирав-
шегося юнца и заявили, что он своим визгливым смехом мешал
им отдыхать после смены, и они подозревают в нем этого само-
го Оплетина. Но личность парня была засвидетельствована выз-
ванным бригадиром, а причиной визгливого смеха, как объяснил
парень, явился анекдот из жизни космических привидений,
рассказанный соседом по койке.
Я без устали рыскал по кораблю, заглядывал во все закоул-
ки. Но поиски были напрасны. Вначале это даже забавляло ме-
ня. На вторые сутки стало раздражать. На третьи - я махнул
на практиканта рукой. В конце концов, я ему не нянька-робот.
Сам объявится, когда захочет.
В начале четвертых суток - мы с Гинчевым как раз возились
с наладкой координатора - меня срочно вызвал Борг.
- Ты, кажется, неплохо освоился с кораблем, пилот?
- Лишь в той степени, чтобы не заблудиться, - ответил я.
- Вот-вот. Большего пока от тебя и не требуется. Сегодня
в шестнадцать прилетят Самарин и Греков. Не то инспекция, не
то комиссия - ну, все едино. У меня времени нет совершенно.
Хочу тебя попросить: ты их встреть и сопровождай. Как-никак
Самарин - твое начальство. А объяснения давать буду я.
Я спросил, как это он будет давать объяснения, не сопро-
вождая их, но Борг сказал: "Значит, договорились", и погру-
зился в чертежи, мигом забыв обо мне.
Гостям повезло: как раз сегодня включили для испытания
искусственную тяжесть, и можно было осматривать корабль, не
ощущая неудобств невесомости.
Я встретил гостей у шлюза. Мы обменялись приветствиями и
рукопожатиями, а Антонио, сопровождавший комиссию (начальник
"Элефантины" был в отпуске, и Антонио временно исполнял его
обязанности), подмигнул мне.
Самым любезным тоном, на какой только был способен, я
пригласил гостей пройти по кораблю. Самарин, зажмурив один
глаз, посмотрел на меня и обратился к Грекову:
- Видал, какие обходительные у меня пилоты? Прямо душа
радуется!
- Улисс всегда был образцом доброжелательности, - спокой-
но ответил Греков, причесывая свои сильно поредевшие волосы.
Он сказал это точь-в-точь, как сказал бы Робин. И голоса
у них были на редкость похожие. Я вдруг проникся этой самой
доброжелательностью к Грекову.
- Образцом своевольничания, - поправил Самарин. - Он счи-
тает, что инструкции писаны не для него. Он преспокойно ос-
тавляет на Ганимеде ошалелого планетолога, хотя прекрасно
знает, что обязан вывезти всю смену до единого человека...
- Не совсем так, старший, - вставил я.
Но он не дал мне договорить.
- Он прячет здесь практиканта, хотя прекрасно знает, что
у Самарина инфор не умолкает от вызовов с Земли и подпрыги-
вает от причитаний практикантской мамаши, и наконец Самарин
вынужден бросить все дела и самолично лететь... - У Самарина
не хватило дыхания.
Я немедленно воспользовался паузой и начал объяснять, как
было дело. Но тут послышалось жужжание, и в предшлюзовую ка-
меру влетело нечто странное, помесь кофемолки с игрушечным
самолетиком, что ли, яркокрасного цвета. Потыкавшись носом в
стены, самолетик этот сел на толстую воздушную магистраль
под потолком. Мы молча на него смотрели. Что-то в нем вспых-
нуло, раздался шорох, а затем голос Борга отчетливо произ-
нес:
- Уважаемая комиссия, вы находитесь на борту строящегося
корабля, предназначенного для межзвездных полетов. Принцип,
на котором основана конструкция...
"Ай да Борг!" - подумал я с веселым изумлением. Греков
слушал с невозмутимым видом, а Самарин усмехался и покачивал
седой головой.
Покончив с общими сведениями, голос Борга пригласил сле-
довать дальше. Самолетик отклеился от магистрали и, зажужжав
энергатором, бодро выпорхнул в коридор. Мы двинулись за ним.
- Попрошу Борга, чтобы он и мне сделал такую штуку, -
сказал Самарин. - Для разговоров с инспекторами.
Мы переезжали с яруса на ярус, переходили из отсека в от-
сек. Всюду кипела работа, сновали автоматы, нагруженные об-
лицовочными плитами, а некоторые помещения пустовали - там
все уже было закончено. Самарин все более оживлялся. В ма-
шинном зале, выслушивая заочные объяснения Борга, он осмат-
ривал все с жадным любопытством, какое более приличествовало
бы новичку вроде Всеволода, а не многоопытному космическому
волку. Я слышал, как он бормотал по-русски:
- Славно. Славно...
Греков записывал что-то в блокнотик и помалкивал.
Мы шли узким проходом между машинным залом и камерой
плазмотрона - и вдруг остановились. Из люка волновода высу-
нулись две голые ноги в теннисных туфлях. Работая ногами,
как велосипедист, их владелец, повидимому, пытался вылезть
на потолок. Наконец он разобрался в направлении искусствен-
ной тяжести и перестал сучить ногами. Показалась верхняя по-
ловина туловища, затем человек прыгнул вниз, мягко спружинив
и вытянув из люка пучок цветных дейропластовых трубок.
Это был Всеволод. Грязный, потный, в одних плавках и си-
ней купальной шапочке. Он оторопело уставился на нас, шумно
и часто дыша.
- Привет, - сказал я и на всякий случай шагнул вперед,
чтобы преградить ему путь к бегству. - А ну, поворотись-ка,
сынку, - добавил я, развлекаясь.
- Оплетин? - догадался Самарин. - Вот ты какой! - Он заж-
мурил один глаз. - Одно у меня утешение: когда тебя произве-
дут в пилоты, я буду попивать кокосовое молоко на берегу
Маклая. Я буду посылать сочувственные радиограммы своему
преемнику. Я буду смеяться сатанинским смехом, читая в газе-
тах о твоих художествах. Что ты сказал?
- Ничего, старший. - Всеволод потупил свои нахальные
глазки и принялся старательно растирать масляное пятно на
животе. - Я просто откашлялся.
- Ах, ты просто откашлялся! - Самарин понимающе закивал.
- А я-то, старый дурак, подумал, что ты пожелал выразить со-
жаление.
- Я сожалею, старший...
- Не лицемерь! Ни капельки ты не сожалеешь. Ни на вот
столько! - Самарин выдернул из седого виска волосок и пока-
зал его Всеволоду. По-моему, никакого волоска не было, а
был, так сказать, символический жест. - А вот я очень сожа-
лею, - продолжал он, - сожалею, что ты по моему недосмотру
попал на практику к Улиссу. Правда, я совершенно не знал те-
бя. Вас с Улиссом надо держать на расстоянии не менее мега-
метра друг от друга. Что?
- Ничего... - Всеволод тщательно растирал пятно, размазы-
вая все шире. Вдруг он вскинул взгляд на Самарина. - Стар-
ший, Улисс тут ни при чем. Улисс, правда, согласился пока-
зать мне этот корабль... я очень просил его... Но не более
того. Я сам остался здесь, вопреки этим... указаниям...
- Ага, "вопреки указаниям"! А тебе не приходило в голову,
что "эти указания", которые тебя, как я погляжу, очень стес-
няют, были придуманы опытными людьми, чтобы в космофлоте был
хоть какой-нибудь порядок? Ты что же, и дальше думаешь пос-
тупать "вопреки указаниям"?
- Я этого не думаю, - серьезно ответил Всеволод.
- Очень мило с твоей стороны, - ворчливо сказал Самарин.
- Почему у тебя такой дикий вид? Разве здесь нет автоматов
для протягивания проводки?
- Автоматы есть... Просто так интересней...
Самарин оглянулся на Грекова:
- Видал? Ему интереснее протирать каналы собственным брю-
хом!
- Когда-то один физик точно так чистил трубу спектрогра-
фа, - спокойно заметил Греков. - Он загонял туда кошку.
Всеволод напрягся и крепко сжал губы. Я видел, что он
прилагает героические усилия, чтобы не покатиться со смеху.
Тут в проходе появился монтажник в лихо сдвинутой набек-
рень каскетке. Он пятился спиной к нам, вытягивая из-за угла
коридора толстый шланг. Задрав голову к люку, из которого
вылез Всеволод, монтажник крикнул:
- Алло! Скоро ты там?
- Да здесь я, - сказал Всеволод.
Монтажник резко обернулся.
- А! - Он мигом оценил обстановку. - Попался, значит.
Я присмотрелся и узнал в нем того самого шутника, который
попросил нас подержать баллон. Удивительно, как тяготеют
друг к другу все непутевые парни!
- Зачем ты прятал его? - спросил я, сознавая, что вопрос,
в общем-то, риторический.
- Никто не прятал. - Монтажник кинул на меня взгляд, ис-
полненный несправедливо поруганной добродетели. - А если че-
ловеку интересно поработать, так пусть он поработает. Я так
считаю. Нельзя заставлять человека играть в шахматы, если
ему хочется поработать.
- Если каждый будет делать только то, что захочется, -
грозно начал Самарин, но тут же перебил самого себя: - Лад-
но, оставим это для институтов общественного мнения. Значит,
так. - Он надвинулся на Всеволода и упер ему палец в ключи-
цу. - Сию же минуту ты пойдешь под душ и приведешь себя в
порядок. А чтобы ты снова не сбежал, с тобой пойдет...
- Я не сбегу, - быстро сказал Всеволод.
- Хорошо. Ровно через час изволь быть в шлюзе. Антонио,
ты сможешь отвезти его на "Элефантину"?
- Конечно.
- И с первой оказией отправь его на шарик. А с меня хва-
тит. Где это видано, чтобы начальник космофлота бросал дела
и гонялся за дурно воспитанным практикантом?
За ужином Борг выставил бутылку темно-красного вина. Са-
марин и Греков налили себе по бокалу, а я отказался.
- Напрасно, пилот, - сказал Борг. - Это вино не опьяняет,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг