светло-голубые глаза. - Если хочешь знать, я заметил это у
примаров еще год назад. Я вел наблюдения, дружок. Этот чемо-
дан набит записями.
- Что именно ты заметил у них, старший? - спросил я,
чувствуя, как похолодели кончики пальцев.
- Мелких признаков много. Но самый крупный и самый тре-
вожный... м-м... как это на интерлинге... Равнодушие! - вык-
рикнул Баумгартен. - Безразличие ко всему, что выходит за
рамки повседневных локальных интересов. Я утверждаю это со
всей ответственностью врача!
Я потихоньку растирал кончики пальцев. Набитый чемодан.
Наблюдения за примарами...
- Случай с Холидэем подтвердил самые страшные мои опасе-
ния, - продолжал Баумгартен. - Они становятся другими! Сдви-
ги в психике все более и более очевидны...
Его слова так и хлестали меня. Нет, нет, с моими родите-
лями все в порядке. Ничего такого я не замечал. Нет!
- А все потому, что торопимся, вечно торопимся.
- Да, - сказал я. - Наверное, нужно было разобраться как
следует, а не кидаться на первый же корабль.
- Я говорю о другой торопливости. - Худое лицо Баумгарте-
на вдруг стало мрачным. - Об этом будет разговор на Совете
планирования. Еще сто лет назад утверждали, что на Венере
жить нельзя.
Тут корабль наполнился прерывистыми звонками. Это означа-
ло - приготовиться к старту.
Я поспешил к лифту.
Опять прошел я мимо Холидэев. Том по-прежнему сидел с
закрытыми глазами. Андра читала книгу. Она мельком взглянула
на меня, тонкой рукой отбросила со лба волосы. Волосы у нее
были черные, как у матери, а глаза отцовские, серые, в чер-
ных ободках ресниц.
Ронга сидела, ссутулясь, скрестив руки и стиснув длинными
пальцами собственные локти. Резкие черты ее лица как бы за-
острились еще более. Я услышал, как она шептала непримиримо:
- Никуда, никуда с Земли...
Глава вторая
БЕСПОКОЙНАЯ ЗЕМЛЯ
Мы возвращались с последнего зачета. Целый день, беско-
нечно длинный день мы только тем и занимались, что убеждали
экзаменаторов, что наши мышцы и нервы, наши интеллекты и
кровеносные сосуды, - словом, наши психо-физические комплек-
сы вполне пригодны для космической навигации. Нас раскручи-
вали на тренажерах, мы падали в такие бездны и с таким уско-
рением, что желудок оказывался у горла, а сердце-во рту. А
как только тебя подхватывала силовая подушка, ты не успевал
отдышаться, как прямо в глаза лез метеорит-то, что его ими-
тирует, разумеется. И горе тебе, если ты замешкаешься, не
успеешь включить ракетный пистолет и отскочить в сторону.
У меня словно все кости были переломаны, в голове гудело,
и почему-то казалось, будто нижняя челюсть скособочена. Я
тронул ее рукой - нет, челюсть на месте.
Автобус мягко мчал нас по воздушной подушке к жилым кор-
пусам Учебного центра. Мы молчали, не было сил произнести
даже один слог. Робин лежал рядом со мной на сиденье, выра-
жение лица у него было, как у Риг-Россо в том кадре, где его
вытаскивают из камнедробилки. Сзади сопел и отдувался Анто-
нио - даже он сегодня помалкивал.
Только я подумал, что наша группа хорошо отделалась и
особых неожиданностей все-таки не было, как вдруг - фьфк!
кррак!! - и я очутился в воздухе. Я даже не успел вскрик-
нуть, сердце оборвалось, на миг я увидел свои ноги, задран-
ные выше головы. В следующую секунду, однако, я понял, что
лечу вниз, и резко перевернулся. Приземлиться на четыре точ-
ки... Мои руки и ноги ткнулись почти одновременно в травя-
нистую землю.
Я лежал на животе и пытался приподняться на руках и не
мог. Сладко пахнущая трава вкрадчиво лезла в рот. Я бурно
дышал. Неподалеку кто-то из ребят не то стонал, не то пла-
кал. Я увидел:из автобуса, который преспокойно стоял в нес-
кольких метрах на шоссе, вышел инструктор, ехавший с нами.
Его-то не катапультировало. Я поднялся, когда он проходил
мимо.
- Как настроение, Дружинин?
Видали? Тебе устроили такой подвох, и у тебя же еще долж-
но быть хорошее настроение!
- Превосходное, - прохрипел я.
Повреждений никто не получил: место для катапультирования
было выбрано со знанием дела. И выбросили нас на небольшую
высоту. Собственно, это был, скорее, психический тест.
Костя Сенаторов не выдержал его. Этот атлет бил кулаком
по земле, лицо его было перекошено, и он все повторял с ка-
кими-то странными завываниями:
- Уйду-у-э... уйду-у-э...
Я схватил его под мышки, попытался поднять, но Костя от-
толкнул меня локтем и завыл еще громче. Инструктор покачал
головой, нагнулся к Косте и ловко сунул ему в раскрытый рот
таблетку.
Никогда бы не подумал, что у Кости могут сдать нервы.
Жаль. У нас в группе все его любили.
Мы снова забрались в автобус и теперь уже были начеку.
- Дерни за руку, - шепотом сказал мне Робин и протянул
распухшую, покрасневшую кисть.
- Да ты ее вывихнул! - сказал я.
- До чего проницательный... Ты можешь потише? - Он вытя-
нул шею и посмотрел на инструктора, который сидел на перед-
нем сиденье.
Я осторожно сжал его пальцы и резко дернул, пригибая
кисть вниз. Робин откинулся на спинку сиденья, на лице
сквозь загар проступила бледность, оно сплошь покрылось ка-
пельками пота.
Темнело, когда мы приехали к жилым корпусам. В медпункте
руку Робина осмотрели, смазали болеутоляющим составом и ска-
зали, что все в порядке.
В столовой было людно и шумно. У густиватора толпились
ребята - это было еще новинкой, и всем хотелось испытать,
какой вкус может придать густиватор общебелковому брикету.
Мы были слишком голодны, чтобы торчать в очереди. Мы с Анто-
нио и Робином взяли по грибному супу, телячьей отбивной, а
на третье - компот из венерианских фруктов. Но прежде всего
мы выпили по стакану витакола, и он подкрепил наши силы, по-
ложенные, так сказать, на алтарь космонавигации.
Мы заняли столик на террасе, что выходила на море. За мо-
ей спиной кто-то говорил с экрана визора. Я всегда стараюсь
оказаться к визору спиной. По мне, куда приятней смотреть на
море. На лодки у причала. На пляску разноцветных огней на
гигантской мачте ССМП-Службы состояния межпланетного прост-
ранства. И еще - просто на ночное небо.
Вот и сейчас: я сел к визору спиной и прежде всего при-
вычно отыскал на черном и ясном небе Арктур и подмигнул ему,
как старому знакомому. "Паси, паси своего вола", - подумал
я. Эту штуку я придумал еще в детстве, когда узнал, что Арк-
тур - альфа Волопаса. Вообще я считал эту красивую звезду
чем-то вроде своего покровителя.
- Кончилась собачья жизнь, - сказал Антонио.
- Только начинается, - отозвался Робин. Опухшая рука нис-
колько не мешала ему быстро управляться с едой. - Года два
будешь мотаться между Землей и Лупой, пока тебя не допустят
на дальние линии.
Дальние линии, подумал я. Как там у Леона Травинского?
Дальние линии, дальние линии,
Мегаметры пространства -
Громом в ушах, гулом в крови.
Но что же дальше?
Слушайте, пилоты,
Слушайте, пилоты дальних линий,
Как плещутся о берег, очерченный Плутоном,
Звездные моря.
Теперь с экрана визора заговорил сильный, энергичпый го-
лос. Я невольно прислушался.
- С чего ты взял? - Робин продолжал разговаривать с Анто-
нио. - Вовсе не от того погиб Депре на Плутоне, что скафандр
потек, это не доказано. Не мороз его доконал, а излучение. -
Тут Робин недоуменно взглянул на меня: - В чем дело?
Дело было в том, что я послал ему менто: "Замолчи".
- Не мешай слушать, - сказал я вслух. - Там интересный
разговор.
Мы стали смотреть на экран визора и слушать. Конечно, мы
сразу узнали зал Совета перспективного планирования. За
прозрачными стенами стояли голубые ели. Члены Совета сидели
кто в креслах, кто за столиками инфорглобуса.
Сейчас говорил высокий человек средних лет, в костюме из
серого биклона, с небрежно повязанным на шее синим платком.
Говорил он, слегка картавя, иногда рубя перед собой воздух
ладонью, - такой располагающий к себе человечище с веселыми
и умными глазами. К его нагрудному карману была прицеплена
белая коробочка видеофона.
- ...И никто не вправе им это запретить, - говорил он на
отличном интерлинге, - ибо человек свободен в своем выборе.
Бегство части колонистов с Венеры встревожило меня не с де-
мографической точки зрения. Планету покинуло, как мы знаем
теперь, около четырех тысяч человек. Для Венеры с ее шести-
десятитысячным населением это, конечно, заметная убыль. Что
до Земли, то размещение и трудоустройство беженцев не предс-
тавляет никаких затруднений. Здесь нет проблемы. Но мы обя-
заны думать о более отдаленной перспективе...
- Кто это? - спросил я у Робина.
- Ирвинг Стэффорд, директор Института антропологии и де-
мографии.
А, так это и есть знаменитый Стэффорд, подумал я. Стэф
Меланезийский...
Лет двадцать назад, когда я только учился пищать, этот
самый Стэффорд с целым отрядом таких же, как он, студен-
тов-этнографов отправился на острова Меланезии. Они там рас-
положились на долгие годы, состав отряда менялся, но Стэф-
форд сидел безвылазно. Огромную культурную работу провел он
среди отсталых островитян. Члены Совета текущего планирова-
ния только головами качали, рассматривая его заявки на обу-
чающие машины, на нестандартную психотехнику. Стэф Мелане-
зийский - так его прозвали с той поры.
- Разумеется, - продолжал Стэффорд, - я не допускаю мыс-
ли, что слухи об изменении психики примаров побудят два с
половиной миллиона колонистов, живущих за пределами Земли,
главным образом на Марсе, прекратить освоение планет и возв-
ратиться на Землю. Но психологический эффект так или иначе
может сказаться на темпе заселения Системы. Я прошу всех,
кто смотрит и слушает сегодняшнее заседание Совета, подумать
об этом. Три с лишним десятилетия демографы отмечают ежегод-
ный устойчивый рост числа добровольцев, покидающих Землю.
Без этой величины не может обойтись перспективное планирова-
ние мирового общественного производства.
Еще не установлено точно, что же происходит на Венере,
имеем ли мы дело с действительными или мнимыми переменами,
но сама мысль о каких-то возможных переменах может отпуг-
нуть... пожалуй, не то слово... ну, скажем, остудит порыв
добровольцев. В исторической перспективе сокращение потока
колонистов, направленного на Марс, на Венеру и спутники
больших планет, вызовет серьезнейшие последствия. Не нам,
так нашим потомкам придется сворачивать программу переселе-
ния из старых городов, проект зеленой мантии. И через столе-
тие - страшная скученность. Серая безлесная планета...
- Пусть лучше погибнут леса, но будет сохранен человек! -
вскричал тощий мужчина, выпучив светло-голубые глаза.
Это был Баумгартен. Он казался моложе, чем тогда, в ска-
фандре.
- Здесь надо как следует разобраться, - спокойно сказал
Стэффорд. - Вполне с тобой согласен, Клаус, что отказ в по-
мощи человеку, терпящему бедствие, - случай чрезвычайный. Но
разреши задать тебе несколько вопросов. Не могло ли случить-
ся так, что Тудор просто не услышал Холидэя?
Я поднялся. Было невмоготу сидеть. Напряженно ждал ответа
Баумгартена.
- Я вынужден повторить еще раз, - сказал тот, подчеркнув
последние слова, - перед тем как покинуть Венеру, мы тща-
тельно расследовали обстоятельства происшествия...
- Да, Клаус, ты говорил об этом. Меня интересует...
- Говорил и снова скажу. Представители Совета Дубова и я,
как врач, провели расследование. Рация у Тудора была включе-
на. Он подробно перечислил все радиоразговоры, которые вел в
тот злосчастный день, но утверждал, что не слышал голоса Хо-
лидэя. В это поверить невозможно.
- Надвигался очень сильный теплон, - продолжал спрашивать
Стэффорд, - не нарушил ли он радиосвязь?
- В тот момент связь была. Это установлено точно. Спустя
двенадцать минут после того, как Тудор проехал мимо, призыв
Холидэя услышал пролетавший летчик. Он тут же приземлился и
взял Холидэя на борт.
- Кстати, Клаус: кем был летчик - примаром или нет?
- Он родился на Земле и, значит, не был примаром. Правда,
живет на Венере уже двадцать один земной год. Родители при-
везли его на Венеру в трехлетнем возрасте.
- Существенное добавление. Итак, летчик, примар на девя-
носто пять процентов, услышал Холидэя и взял его на борт, а
стопроцентный примар Тудор услышал и проехал мимо. Так ты
считаешь, Клаус?
- Я в этом убежден!
- А я - нет. Согласиться с твоей версией означало бы
признать беспримерное нравственное падение. К счастью, ниче-
го подобного на Венере не произошло.
- Дорогой мой Стэф, - закричал Баумгартен, - отринь от
себя благодушие! Я прожил на Венере почти два земных года и
знаю обстановку лучше, чем ты. Я не обвиняю примаров в
нравственном падении, но - я предостерегаю! Да, да, предос-
терегаю! Нравственное падение начинается с мелочей. Вначале
человек не отвечает на заданный ему вопрос, потом избегает
нормального общения, и наконец - не откликается на призыв о
помощи. Именно это происходит с примарами! Теперь я спраши-
ваю: можем ли мы спокойно сидеть и благодушествовать?
- Спокойно сидеть мы, конечно, не станем. Тут уже внесено
предложение о том, чтобы направить на Венеру комиссию Сове-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг