нял меня на ноги, и тут же кто-то второй вцепился в мою ру-
ку. Это был Леон. Они повели меня к эскалатору. Лица у них
были мокрые от пота, и оба никак не могли отдышаться.
Я не сопротивлялся. Просто не было сил,
Глава шестнадцатая
НА ВЫСОКОМ ВОЛЖСКОМ БЕРЕГУ
Был вечер. Я лежал в кресле-качалке и смотрел на звезды,
пылающие в черном небе.
Звезды, звездные моря...
Их видели тысячи лет назад астрономы Древнего Египта и
Древнего Шумера. Их видели Гиппарх и Аристотель. На них нап-
равил первый телескоп Галилей. Под этими самыми звездами был
заживо сожжен непреклонный Джордано Бруно, не пожелавший от-
казаться от идеи бесконечности Вселенной и бесчисленности
обитаемых миров.
Вы, равнодушные, недосягаемые! Намного ли приблизилось к
вам человечество с тех пор, как отпылал костер Бруно?
Мы знаем о вас много. Мы вышли на окраину Системы. Наши
радиозонды обшаривают галактики, и вот уже несколько десяти-
летий идет диалог с Сапиеной - другим островком разумной
жизни.
Но значит ли это, что мы приблизились к вам, звезды?
Правда, был наш отчаянный прыжок. Мы с Робином первыми из
людей выбрались "за берег, очерченный Плутоном".
И все же - нет, мы не приблизились. Высунули на какой-то
миг нос из ворот - и скорей обратно. Обратно, в обжитое
пространство, к привычным полям тяготения, в нормальный бег
времени. Ишь куда захотели, смутьяны! А ну, давай назад!
Костер Бруно? Бросьте! Иные времена на дворе. Получите
дисциплинарное взыскание. И запомните раз и навсегда: су-
ществует целесообразность. Ее Величество Целесообразность,
если угодно. Все, что делается ей вопреки, - нелепо, бесс-
мысленно. Вот - признано целесообразным спроектировать ко-
рабль на принципе синхронизации времени-пространства. Он уже
спроектирован,и проект утвержден, это хороший проект. Конс-
трукторский гений Борга блестяще дополнил теоретический ге-
ний Феликса, и в результате было найдено простое решение. И
уже размещены по заводам заказы. Будут построены два экспе-
риментальных корабля.
Чего же ты хочешь, упрямый человек? При чем тут, на са-
мом-то деле, костер Джордано Бруно?
Вон сверкает Большая Медведица. Продолжим ручку ковша,
теперь немного вниз-вот он, Арктур, альфа Волопаса, моя
звезда. Как поживаешь, оранжевый гигант? Ты тоже одинок?
Послушай, не крутятся ли вокруг тебя этакие сгустки материи,
похожие на наш беспокойный шарик? И не сидит ли там, в эту
самую минуту, некто с тоскливыми глазами, устремленными на
далекую желтенькую звезду, которую мы называем Солнцем, а
о н и - как-нибудь иначе? Хотел бы я с ним потолковать. Не с
паузами в тридцать или сколько там лет, а прямо, в упор. За
стаканом чая. Вот только поймешь ли ты меня?
- Улисс, иди ужинать! - позвал с веранды голос Ксении.
Слышишь? Меня зовут. Эта женщина могла бы стать моей же-
ной, но я ее не любил, и она стала женой моего друга. А жен-
щина, которую я люблю... Ну, тебе этого не понять. У вас
там, наверное, все проще. Сплошная ясность и полное удовлет-
ворение, а? Вы там отчаянно умные. Постой, но почему же, в
таком случае, у тебя тоскливые глаза?
- Улисс, ты слышишь?
- Слышу. Иду.
Я прошел по садовой дорожке меж кустов смородины и под-
нялся на веранду.
Вот уже четыре дня, как Робин привез меня сюда, в дом
Грековых на высоком волжском берегу. Странный дом: первый
этаж сложен из старинного кирпича, второй - деревянный, рез-
ные ставни и крылечки, башенка на углу. К нему примыкает
современная пристройка из гридолита. Каждый стиль, ничего не
скажешь, хорош сам по себе, но, приставленные друг к другу,
они выглядели ужасно. Для полноты комплекта я бы обвел это
сооружение рвом с подъемным мостом и поставил две-три колон-
ны с коринфскими капителями.
В гостиной сидели Робин и Костя и сражались в шахматы.
Расторопный мажордом сновал между кухней и гостиной, Ксения
с его помощью сервировала стол. На экране визора многорукий
пришелец из космоса разглядывал домашнюю кошку-шел фантасти-
ческий фильм. Я сел спиной к экрану и начал подсказывать
Косте ходы.
Когда Робин, срочно вызванный Леоном Травинским с Луны,
настиг меня в Тюрингенском лесу, я наотрез отказался ехать
куда-либо без Кости и Доктора. Но Доктор сумел незаметно
улизнуть, Костя же, по его собственным словам, "проявил сла-
бохарактерность" - согласился лететь с нами. "На несколько
дней, ребята, а потом махну в Гренландию". По-моему, он то-
мился в просторном и гостеприимном грековском доме, где все
устроено так прочно, основательно. А может, просто скучал по
Доктору. Однажды я спросил, имеет ли Доктор отношение к ме-
дицине или это просто прозвище. "Он врач, - хмуро ответил
Костя, - но была у него неудачная операция, и после этого он
все бросил..."
Я подсказывал Косте ходы, и он, следуя подсказкам, начал
теснить Робина, но потом взбунтовался:
- Нет, так нельзя! Молчи. Я сам, - и отодвинул меня вмес-
те со стулом.
Вошел Дед. С тех пор как я видел его несколько лет назад
на лунном Узле связи. Дед заметно постарел. Лицо его как бы
иссохло, седые усы отросли книзу, при ходьбе он волочил ле-
вую ногу. Старомодная черная шапочка прочно сидела на седой
голове. Я знал, что последние годы Дед безвылазно сидит до-
ма, полностью передав дела на Узле связи своему сыну, Анато-
лию Грекову. Робин говорил, что странный сдвиг времени,
предсказанный Феликсом и подтвержденный радиопередачей с Са-
пиены, доконал Деда. Он сидел дома, на высоком волжском бе-
регу, и писал мемуары. Что ж, у него было что вспомнить. На-
копилось за сто с лишним лет.
Войдя, Дед взглянул на экран визора (теперь там разъярен-
ная кошка вцепилась когтями в пришельца) и сказал дребезжа-
щим голосом:
- Выключите эту мерзость.
Я кинулся к визору, но Ксения опередила меня. Она перек-
лючила программу и остановилась на скрипичном концерте.
Хрупкая девочка с тонкими руками играла вещь, которой я не
знал.
За ужином говорили мало. Я чувствовал себя стесненно в
присутствии Деда. Разумеется, Робин ничего ему не рассказал
о глупостях, которые я натворил, но я не был уверен, не про-
болталась ли Ксения. Она сидела рядом с Робином, велича-
во-спокойная, белокурая, статная. Раз или два я встретился с
ней взглядом, в ее глазах мне почудилось холодное недоуме-
ние: "Как же низко ты пал, Улисс..." Я бы предпочел, чтобы
Ксении здесь не было. Трудно справиться с собственным небла-
гополучием под осуждающими взглядами.
Но еще хуже чувствовал себя Костя. Он сидел, опустив гла-
за в тарелку, почти ничего не ел, его большие руки нервно
дергались.
Невеселый это был ужин.
Послышались торопливые шаги, в гостиную вошел Леон.
Не знаю, почему этот человек принял во мне такое участие:
гонялся за мной по Европе, вызвал на помощь Робина и помог
ему доставить нас с Костей сюда, в дом Грековых. Он остался
здесь погостить, но я подозревал, что он, не будучи во мне
уверен, продолжал выполнять функцию добровольного стража.
Мне это не нравилось.
Леон вошел улыбающийся, с мокрыми волосами и сказал:
- Извините за опоздание.
- Опять купался в холодной воде? - спросил Робин.
- Волга сегодня прелесть. - Леон воздвиг на тарелке гору
овощного пудинга и энергично принялся за еду.
Вот в ком были задатки настоящего едока! И уж щеголем он
был во всяком случае: чуть ли не каждую неделю менял костю-
мы. Беззаботный, ничем не занятый. Разъезжает повсюду, впе-
чатлений набирается. Чего ему, собственно, надо, почему он
увязался за мной?
Есть не хотелось. Наверное, оттого, что я чувствовал себя
стесненно при Деде. Он неторопливо ел венерианское расти-
тельное мясо, облитое розовым соусом, и не обращал на нас с
Костей ни малейшего внимания. Как будто нас здесь не было.
Отложил вилку, тщательно вытер салфеткой усы. Подозвал Ксе-
нию, сказал ей что-то, и она вышла.
Дед принялся ножичком счищать кожуру с апельсина. Вдруг
он уставился на меня, негромко спросил:
- Что же будет дальше, молодые люди?
Наивно было думать, будто он ничего не знает. Костя мол-
чал, еще ниже склонившись над нетронутой тарелкой. Я тоже
промолчал, только слегка пожал плечами.
- Вчера тебя вызывал Самарин, - сказал Дед. - Ты изволил
лежать в саду, и я решил, что не стоит звать тебя к инфору.
Я к тебе обращаюсь, Улисс.
- Я слушаю, Иван Александрович.
- Потрудись хотя бы выразить интерес к тому, что тебе го-
ворят.
- Я слушаю с интересом.
- Допустим. - Дед отпил из стакана витаколу и снова вытер
усы. - Правильно я сделал, что не позвал тебя: у вас не по-
лучился бы разговор.
- Что же сказал Самарин?
- Прежде всего ты сам должен решить. Если ты с месяц пот-
ренируешься и согласишься полетать практикантом на ближних
линиях, то Самарин, может быть, снова возьмет тебя в космоф-
лот. Но решать надо тебе самому.
По визору объявили шумановский концерт для фортепьяно с
оркестром. Вечер старинной музыки у них, что ли, сегодня? Я
невольно вздрогнул, когда увидел на экране пианистку. Если
бы у Андры была сестра, то я подумал бы, что это ее сестра.
У нее было такое выразительное лицо, оно как бы отражало пе-
реливы музыки... нет, выражало саму музыку...
Ох, что же я натворил!..
Вошла Ксения с большой сковородой в руках. Сковорода ши-
пела, от нее шел такой запах, что у меня свело скулы. Ксения
поставила ее между мной и Костей и сказала:
- Ешьте, только осторожно - очень горячо.
На поверхности пухлой, желтой с белыми прожилками массы,
в которую были вкраплены золотисто-коричневые кусочки, вски-
пали и лопались пузырьки. А запах - острый, грубо настойчи-
вый - так и бил в ноздри. Я понял, что голоден как никог-
да...
- Яичница с колбасой, - сказала Ксения. - На свином сале.
- И добавила, улыбаясь: - Нас Иван Александрович не часто
потчует этим варварским блюдом, а для вас что-то расщедрил-
ся.
Я схватил вилку. Все было просто, будто сполз туман, об-
нажив беспощадную ясность мира.
Но в следующий миг я положил вилку.
- Спасибо, Иван Александрович, - сказал я, проглотив слю-
ну, - только мне нельзя.
- Почему это нельзя?
- Режим. Пилот всю жизнь должен быть на режиме.
- Ну да, - подхватил Робин. - У него ведь режим, Дед,как
ты забыл?
- Память стала плохая, - сказал Дед. - Вот - вылетело из
головы, что у него режим.
Не очень-то приятно было слушать все это, но в то же вре-
мя у меня возникло ощущение... ну, как бы передать... Знае-
те, на мостиках аварийных переходов на корабле есть тонень-
кие такие перильца. Без перилец пройти над шахтой главных
двигателей страшновато, а когда они есть - идешь, не держась
за них...
Яичница. С колбасой, черт побери. Я увидел, каким плото-
ядным взглядом разглядывал редкостное блюдо Леон. Ну уж нет!
Я решительно придвинул сковородку к Косте:
- Ешь.
Костя, поколебавшись немного, подцепил вилкой кусок и по-
ложил в рот.
- Ешь, Костенька, ешь, - сказал Робин. - Такую яичницу
при дворе князя Владимира Высокое Крыльцо подавали только
богатырям. Верно, Дед? Когда они выезжали на подвиги.
- Не было такого князя, - ворчливо отозвался Дед. - Был
Всеволод Большое Гнездо.
- Ах, ну да! Это тот, у которого ты служил главным специ-
алистом по сигнализации кострами, да?
- Прекрати, Михаил! - сказал Дед. Он всегда называл Роби-
на родительским именем.
Костя тем временем торопливо набивал рот яичницей. Он ел,
обжигаясь, стыдясь того, что не в силах совладать с собой,
пряча от нас глаза. Зрелище было хоть куда. Я положил себе
на тарелку растительного мяса, овощей, залил грибным соусом
и, хорошенько перемешав все это, принялся за еду. Давно не
ел я с таким удовольствием. Мне хотелось, чтобы этот вечер
тянулся как можно дольше. Я знал, что предстоит трезвая оди-
нокая ночь, когда никуда не денешься от собственных мыслей,
и мне хотелось отдалить ее.
Леон смотрел на нас с этакой понимающей улыбкой. Но вот
улыбка сползла с лица, он откинулся на спинку стула м произ-
нес нараспев:
Древняя участь человечества -
Добыча пищи.
И проклятие было в ней, и радость.
Аскеты древности, презиравшие радость,
Вы не могли отказаться от пищи,
Вы ели сухие корки, проклиная свою плоть
И проклиная радость, которую вам приносила
Даже сухая корка...
Дед пересел в кресло перед визором. Он не любил интерлин-
га.
- Почитай еще, - попросила Ксения.
Но Леон не захотел.
Я знал эти стихи, там дальше шло об андроидах: вот, мол,
казалось бы, совершенные создания, им не нужно было думать о
хлебе насущном, но знали ли они, что такое человеческая ра-
дость... ну, и так далее.
- Давно не видно, Леон, твоих новых стихов в журналах, -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг