- Требует, чтобы я сейчас же приехала домой.
- И ты... ты поедешь?
- Нет.
- Вот какая жена мне досталась! Ох, и буду же я тебя бе-
речь, моя храбрая...
Она сжала мою руку:
- Не сердись на нее, Улисс. Мама очень хорошая, добрая.
Только она устала, потому что отцу никогда не сиделось на
месте. Люди ведь разные: один любит движение, другой - по-
кой. Отец вечно таскал ее по всем материкам, я ведь и роди-
лась в дороге - на лайнере по пути в Гренландию. А после то-
го случая на Венере мама решила, что хватит с нее кочевой
жизни.
- Они разошлись с отцом?
- Когда Том Холидэй сказал, что приглашен в комиссию
Стэффорда и собирается снова на Венеру, мать просто пришла в
отчаяние. Не могу тебе передать, какая разыгралась сцена.
Отец согласился остаться. Но перед самым отлетом комиссии...
в общем, он ничего не мог с собой поделать, так уж он устро-
ен. И мама сказала, чтобы он не возвращался...
Андра всхлипнула.
- Не плачь. Может, все еще наладится. Отцу надоест коче-
вать, и он вернется. Ты же говоришь, он приедет в конце ле-
та. Не плачь.
- Уже не плачу. - Она прерывисто вздохнула.
- Вот и умница.
Потом я сказал:
- Теперь понятно, почему твоя мама так ко мне относится.
Она хочет предотвратить повторение своей судьбы. Я ведь то-
же... веду не оседлый образ жизни.
Андра промолчала.
- Похоже, она меня ненавидит, - сказал я.
- Просто она напугана и никак не может забыть ту венери-
анскую историю.
- Венерианскую историю? Но я-то при чем? - И тут у меня
мелькнула догадка. - Постой, постой... Ее тревожит, что я
сын примаров?
- Да.
- И она боится, что я... Андра, это не так! Я себя прове-
рил! Клянусь, ничего такого во мне...
- Не надо, Улисс, - быстро сказала она. - Я ничего не бо-
юсь.
- Андра... - Мне хотелось без конца повторять ее имя. -
Андра, знаешь что? Я уйду из космофлота. Найду себе другое
занятие. Всегда будем вместе.
- Нет, Улисс. Такую жертву я не приму. Ты пилот. А пилоты
должны летать. На то они и пилоты...
Глава одиннадцатая
ЧЕРТЕЖИ МЕЧТЫ
Из космофлота я, конечно, не ушел. Нас с Робином перевели
на линию Луна - Юпитер, и мы ушли в рейс с группой плането-
логов. Мы высаживались на спутники этой гигантской планеты.
На Ио и Ганимеде поставили новые автоматические станции.
Исследователи оказались отчаянными ребятами, все они были
ярыми сторонниками быстрейшего заселения больших спутников
Юпитера и неутомимо искали подтверждения своим доводам. Один
из них, Олег Рунич, особенно нервировал нас. Он был убежден,
что в глубинах океана Юпитера существует замкнутая органи-
ческая жизнь, и так и лез в десантной лодке поближе к атмос-
фере планеты, чтобы испытать какой-то необычайно чувстви-
тельный прибор - регистратор биомассы.
Словом, у нас было много хлопот с планетологами. Но когда
мы их удерживали, ссылаясь на коварство Ю-поля, они возража-
ли, ссылаясь на наш знаменитый экспериментальный полет вне
времени.
Беспокойный это был рейс. И когда мы наконец благополучно
возвратились на Луну, я почувствовал необходимость разрядки.
Нам с Робином дали двухмесячный отпуск. Я, разумеется,
собрался с ближайшим рейсовым на Землю. Робина отец уговорил
остаться на Луне.
- Хочет, чтобы я ему помог обработать какие-то вычисления
на Узле связи, - сказал Робин.
- Нет, - сказал я, - хочет привязать тебя к Узлу семейным
узелком. Договаривай уж до конца.
- Похоже, - согласился он. - Особенно Дед настаивает.
- Ну как же! Династия Грековых - космических связистов.
Ты бы женился, Робин. Династия так уж династия. - Преемс-
твенность надо обеспечить, чтобы дело не заглохло.
- И женюсь, - сказал Робин своим невозмутимым тоном. -
Одному тебе, что ли, можно?
Андра встретила меня в космопорту. Повисла у меня на шее,
шепнула:
- Обещал носить на руках - так неси!
Недолго думая я подхватил ее, смеющуюся, на руки и понес
сквозь толпу. На площади перед зданием космопорта Андра выс-
вободилась. Озабоченно поправила прическу, потом критически
оглядела меня и, найдя, что я порядком обносился, потащила в
ближайший рипарт.
Мне доставляло неизъяснимое удовольствие подчиняться ей
во всем. В зеркале рипарта я увидел на своем лице незнакомую
улыбку - благодушную и туповатую. Странное дело - я никак не
мог согнать ее с лица, она все время возвращалась, я чувс-
твовал это. Так я и сидел с этой улыбочкой дома за столом,
попивая кофе и заедая яблочным пирогом и очередными гранди-
озными проектами из области этнолингвистики. Потом мы взяли
машину и укатили к морю, и я, блаженно улыбаясь и закрыв
глаза, лежал на теплом песке в дюнах, и Андра натерла меня
какой-то новой мазью, предохраняющей от ожогов. От шершавых,
нагретых солнцем сосен шел отличный смолистый дух. Мы надели
маски и ласты и, включив дыхательные аппараты, надолго ушли
под воду, и плавали, и бродили, взявшись за руки, среди леса
водорослей. А потом опять лежали на песке и смотрели, как
закатное красное солнце погружается в море.
Наверное, это и было счастье.
Дни стояли сказочные - тихие солнечные дни начала сентяб-
ря. По утрам я отвозил Андру в Веду Гумана, а к концу заня-
тий приезжал за ней. Все с той же благодушной улыбкой я ожи-
дал ее в вестибюле, и она сбегала по лестнице в неизменном
сопровождении двух-трех юных гуманитариев, и я, улыбаясь,
оттирал эскорт плечом. Гуманитарии умолкали на полуслове и
несколько ошарашенно смотрели, как я усаживал Андру в маши-
ну. Моя жена, высунувшись из окошка, докрикивала им оконча-
ние разговора, но я включал первую скорость. Андра сердито
поворачивалась ко мне:
- Как не стыдно, Улисс! Ты ведешь себя как маленький...
Выговор разбивался о мою улыбку. Я посылал ей менто:
"Люблю".
- В конце концов, просто невежливо, - не сразу сдавалась
Андра.
"Люблю", - твердил я.
Ничто на свете, кроме нее, меня не интересовало. Даже чи-
тать было неохота. Стоило Андре выйти из комнаты, как я
вскакивал и шел за ней. Я просто не выносил ее отсутствия.
На второй день Андра сказала:
- Вечером мы поедем к матери. - И, предупреждая мои воз-
ражения, быстро добавила: - Мама как будто примирилась.
- А что ей оставалось? - буркнул я.
- Будь повежливее и не вздумай торопить меня домой, -
сказала Андра. - У мамы сейчас очень трудная полоса.
"Трудная полоса". Я восхищенно смотрел на свою жену. Мне
ужасно нравился ее голос и все, что она говорила, каждое
слово.
- Отец недавно говорил с ней...
- Он приехал?
- Нет. У него самый разгар работы, и он умолял маму при-
лететь к нему в Индию.
- А она что?
- Раздумывает.
Ронга встретила меня не то чтобы холодно, но сдержанно. Я
внутренне поежился от ее испытующего взгляда. Андра что-то
рассказывала о своих лингвистических делах, а Ронга в упор
смотрела на меня. Она как бы спрашивала: "Могу я доверить
тебе свою дочь? Ведь у меня нет никого дороже Андры..."
Потом налила в бокалы шипучего вина. Я взял свой и ска-
зал, обращаясь к Ронге:
- Будь счастлива, старшая.
- Что говорить обо мне, - ответила она, и мне показалось,
что голос ее звучит мягче. - Будьте счастливы вы с Андрой.
Андра вскочила, обняла мать:
- За нас с Улиссом, мамочка, не беспокойся. Мы пьем за
тебя и... за папу.
Я думал - грянет гром. Нет, обошлось. Ронга только голо-
вой покачала и пригубила вино.
Но, как видно, ее все еще одолевали сомнения.
- Улисс, про тебя стали часто писать в газетах. Ты что
же, намерен повторить тот полет?
- Если повторение и состоится, то очень не скоро, - отве-
тил я.
- На днях передавали интервью с Боргом. Насколько я поня-
ла, начато проектирование корабля с этим... каким-то стран-
ным двигателем.
- Хроноквантовым. Знаю.
Ронга помолчала. Ожидала, наверное, не разовью ли я тему.
Но я потягивал вино, поглядывал на Андру. И хотелось мне од-
ного - поскорее очутиться дома.
- Надеюсь, теперь, - Ронга подчеркнула это слово, - те-
перь ты с большей ответственностью будешь обдумывать свои
шаги.
И я ответил солидно, как и полагается семейному человеку:
- Ну, еще бы!
Андра тихонько прыснула в ладошку.
Да, я знал, что Борг начал проектировать корабль, об этом
мне еще в Селеногорске рассказали. Знал даже, что ему пре-
доставили один из корпусов Института ракетостроения - это по
соседству с поселком космонавтов, рукой подать. Но день про-
ходил за днем, а я не торопился наведаться к Боргу.
- Что с тобой, Улисс? - спросила однажды Андра, когда я
вез ее из Веды Гумана домой. - Всполошил, можно сказать, все
человечество, а теперь, когда дело сдвинулось, ты вроде бы
потерял к нему интерес.
- Успею еще, - благодушно отозвался я.
- "Успею"! И улыбка у тебя какая-то появилась... Знаешь,
кем ты становишься?
- Кем?
- Едоком!
- Но-но, не очень... Я отпускник, только и всего. Имеет
право человек на отпуск?
Андра подумала и сказала:
- Имеет.
А спустя день или два меня вызвал по видеофону Борг.
- Здравствуй, пилот, - сказал он, вглядываясь в меня с
усмешкой. - Случайно узнал, что ты на земном шаре. Что поде-
лываешь?
- Да, в общем-то, ничего... Я в отпуску.
- Поздравляю, - сказал Борг.
Я поблагодарил, не совсем ясно представляя, с чем именно
он меня поздравил. Наверное, все-таки не с отпуском.
- Если выберешь время, пилот, приезжай. У нас тут веселая
компания; Ладно, выключаюсь.
Я выбрал не лучшее время для визита - утренние часы. Но я
не собирался мешать Боргу и его конструкторам работать -
просто мне хотелось посмотреть, как проектируют космические
корабли.
Корпус, в котором разместилось конструкторское бюро Бор-
га, стоял в излучине тихой речушки. Я вошел в просторный
круглый холл. Все двери - а их тут было множество - стояли
настежь, так как предполагается, что в рабочие часы не быва-
ет праздношатающихся.
Я заглянул в одну из них - и замер. Спиной ко мне сидел
человек, над креслом возвышались квадратные плечи и затылок
в белокурых завитках - это был несомненно Борг. Мощный череп
был обтянут зеленоватым пластиком конструкторского шлема,.от
которого тянулся к пульту, змеясь по полу, толстый кабель.
Руки Борга лежали на подлокотниках кресла, и я подумал, что
по сложности это кресло, пожалуй, не уступало пилотскому.
Руки, обнаженные по локоть, были грубые, загорелые, в белых
волосках - очень крепкие, уверенные руки. Пальцы то и дело
пробегали по кнопкам на консолях подлокотников.
А перед Боргом был развернут во всю стену конструкторский
экран. По нему проносились разноцветные линии, они перепле-
тались, выстраивались в группы, исчезали. Вот возникла слож-
ная фигура, сквозь которую проходила жирным красным пункти-
ром какая-то магистраль. Борг задержал фигуру на экране,
всмотрелся... вслед за тем из кресла раздалось глухое рыча-
ние - и экран опустел, все исчезло. И снова побежали линии,
причудливо группируясь.
Я смотрел во все глаза. Первый раз я видел главного конс-
труктора за работой, и это зрелище захватило меня своей нео-
быкновенной красотой и напряженностью. Датчики, вмонтирован-
ные в шлем, несли мысль конструктора к одной из сложнейших
машин мира - преобразователю конструкторского пульта, кото-
рый мгновенно воспроизводил импульсы на экране - в размерах,
углах, направлениях. Но каким же могучим даром концентриро-
ванного, точного мышления и вольного воображения нужно обла-
дать, чтобы вот так часами сидеть перед экраном...
- Какого дьявола! - прорычал вдруг Борг.
Я вздрогнул от неожиданности и сделал было шаг в сторону,
чтобы бесшумно уйти, но тут он повернулся вместе с креслом.
Брови у него были грозно нахмурены, и вообще я как-то не
сразу узнал Борга.
- А, это ты, - сказал он. - Я не переношу, когда стоят за
спиной.
- Извини, старший. Я не знал...
- В двенадцать. - Борг повернулся к экрану, разом забыв
обо мне.
Я поспешил прочь. Лучше всего было пойти на речку, растя-
нуться на траве среди благостной зеленой тишины, закрыть
глаза и слушать, как чирикает какая-нибудь легкомысленная
пичуга. В конце концов, я отпускник и имею право лежать на
траве сколько пожелаю.
Сам не понимаю, почему я не ушел. Из двери в глубине хол-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг