восприятие моря. Я же упомянул о нем, потому что река была для меня тем же
самым. Да и не только для меня. Люди слишком зависимы от воды, и поэтому
их всегда тянет к ней. Мой город возник и разросся благодаря близости к
воде. Впрочем, как и сотни других городов, выросших на побережье.
Зубы принялись за второй пластик, а мысли витали далеко-далеко. Надо
только увидеть отраженное плывущее небо, темную тень вдоль берега,
бесконечный, ежесекундно меняющийся архипелаг ряби, бегущей от края до
края, а рядом с ней ровное стекло не потревоженной еще поверхности. И
тихие волны, накатывающие на влажный песок. На юго-западе, там, где
медленно падало к горизонту солнце, сверкало жидкое золото огненной
тропинки, уводившей в неведомые пространства. Черной чертой этот путь
пересекала тень далекого моста. Все вокруг играло удивительными красками и
складывалось в неповторимое зрелище, ибо справедливо сказал мудрец, что
дважды в одну и ту же реку войти невозможно.
"И в эту секунду тебе захотелось стать моряком", - иронично воскликнет
кто-то из вас. А теперь правильный ответ. Нет, я всегда любил твердую
сушу, хотя меня иногда неудержимо тянуло в облака. "Так значит летчиком!"
- не сдаетесь Вы. И не летчиком... Впрочем, это относится к делу еще
меньше. А дело было в реке. Здесь даже запах витал особенный, кружащий
голову бешеным коктейлем свежего ветра и воды.
Украдкой кольнула мысль, что скоро, очень скоро, мне придется покинуть,
навсегда оставить все это. Но я уже не мог повернуть. Лаура разделила мой
мир, и он заиграл и заискрился, как благородный камень. Теперь мой черед
сделать ответный ход и принять от Лауры ее королевство.
Словно нарочно, солнце не желало покидать насиженное место, отдаляя минуты
заката. А мы не могли стоять, ноги так и просились в путь. Ну что же,
кроме заката существуют и другие интересные вещи. Мы с сожалением
развернулись и пошли дальше, а к берегу реки уже спешила следующая парочка.
Берег остался за спиной. Мы снова ускользнули от солнца в обширную тень
телефонки. Вообще-то оно - здание уникальное. Представьте кубик Рубика, но
не из трех или четырех, а из сотни рядов. Причем его уже успели
переворошить и собрать в некую оригинальную композицию, в которой каждый
четвертый ряд темнел тусклыми стеклами, а остальные три представляли
квадратики серо-коричневого цвета. На секунду мы приземлились на
прохладную скамейку, чтобы культурно бросить в рядом стоящую урну
исчерпавший вкус пластик и вытащить очередной, третий по счету. То ли
время для нас летело незаметно, то ли рекламный слоган "Дольше... Еще
дольше" относительно вкуса не имел действия на российской земле.
Путешествие продолжалось. Мимо проплывала безлюдная территория детского
сада. Мне захотелось зайти в раскрытые ворота и погрузиться в прохладу и
тишину, изредка прерываемую чириканьем вездесущих воробьев. Длинные
скамейки веранды приглашали присесть на отполированную поверхность. Горки,
качели, фигурные бревнышки в богатырском стиле звали к себе. Но королева
ушла в раздумья, и я понял - не время.
Слева высилась девятиэтажка, чудом вклинившаяся на место крохотного
пустыря. Справа потянулись хозяйственные дворы приземистых домиков,
неизвестно как сохранившихся в эпоху тотальной застройки пятиэтажками. А
вот и они сами, утонувшие в зелени. Все-таки здорово, что наш район, в
отличие от новостроек, не испытывал недостатка ни в деревьях, ни в зеленых
островках травы. Это не запад, где каждое растение окружено бордюром или
заборчиком. Здесь деревья росли, боролись и выживали, даря городу красоту
и кислород, не требуя никакой предоплаты за бескорыстный труд. Так было,
есть и я очень хотел надеяться, что так и будет всегда.
Нет, в эти минуты меня совершенно не тянуло в шумную толпу. Лауру тоже
устраивало "одиночество вдвоем". Я не хотел, чтобы мечтательную улыбку
королевы прервал грубый толчок или неосторожный шаг случайного прохожего,
не замечающего ничего кроме личных дел. Прямая дорога без единого
"наблюдателя" лежала перед нами, и мы, не колеблясь, ступили туда. Солнце
благоразумно пряталось за нашими спинами, изредка прорывая лучами завесу
листвы. Мы шли не по фасаду, а по задворкам, обозревая то изнанку Цирка,
то потертые стены сумрачного корпуса общежития, то глухую, бетонную стену
забора, огораживающего пространство очередного завода. Лицом повернулась
лишь проходная - кирпичный домик с тремя окошками и крепкой бордовой
дверью. Впрочем, несмотря на малый рост, проходная имела законные таблички
с названием улицы и номером, что делало ее удивительно схожей с жилищем, а
не с официальным учреждением.
Здание отступило вглубь, забор прервался, а на освободившемся пространстве
расцвел маленький садик. Я бы не отказался иметь в личной собственности
маленький домик. Теперь я ни на йоту не сомневался, что сделал правильный
выбор. Судьба благосклонно подтащила меня к нему, внутренний компас не
ошибся, указав истинное направление. С такой, как Лаура - это ли не
подарок судьбы? Навсегда! Чувствуете всю прелесть слова? Навсегда вместе!
А вот это еще во сто крат лучше. И у нас с Лаурой будет свой маленький...
Дворец! Нет, я не буду жертвовать его РОНО, как Волька Костыльков. Шутка
ли, начать новую жизнь в собственном дворце.
Рука механически достала пакетик, и мы положили в рот ещё по пластику. Я
сознательно не употребляю слово "жвачка", потому что словосочетание
"королева, жующая жвачку" не имеет права на существование. Но сегодня был
наш день, и мы могли делать все, что захотим, в этом бушующем и
одновременно тихом солнечном лете. Остатки пакетика залегли в самый
глубокий карман, "на потом", превратившись в своего рода "НЗ". Ведь в иных
мирах жвачку, пожалуй, так просто не купишь.
Нам было уютно и спокойно. Лаура постигала новые тайны, заглядывая в
пролом забора. А я следил за скольжением черного силуэта ласточки, парящей
на недосягаемой высоте, что предвещало прекрасную погоду на завтра. Завтра
я уже умчусь далеко-далеко и, скорее всего, уже никогда не вернусь в эти
прекрасные места.
Дорога постепенно сворачивала на восток и с каждым метром поднималась все
выше, уводя нас обратно в мир людей. Путешествие подходило к концу. Все на
свете имеет конец, как ни печально. Теперь нас ждала трамвайная остановка,
небольшая поездка и крепкий сон. Трамвай требовался, так как я чувствовал,
что Лаура начинала сдавать. Длинный путь слишком тяжел для хрупких ножек,
привыкших больше к воздушным просторам, чем к твердой земле. Очарование
исчезало. Праздник удался на славу. И самое главное, что моя королева
терпеливо пронесла нелегкую корону трудной, но счастливой дороги. Несмотря
на усталость, Лаура вникла в красоту увиденного в моем мире. Мире, который
мне все же больно оставлять. Но впереди меня (нет, нас!) ждали тысячи
других миров. Королевство Лауры и мой город тесно сплелись где-то внутри.
Тесно, неразрывно. И я уяснил наконец, что же такое "благополучие".
Волшебство таяло. Обыденная жизнь снова вступала в свои права. Праздник
заканчивался. Но в душах теплился весёлый огонёк, понятный лишь нам.
В конце-концов, у каждого когда-то был самый лучший день.
Глава тридцать седьмая
With Every Beat of My Heart (1)
As I look out of my window
I see your face in each shadow
On the street below me
And as I hear the hard rain falling
I wonder will you be calling,
Do you still wanna hold me?
I think will you turn away?
Do you wanna say it's over?
Will you really come?
Was it jast for fun, I wonder
Is it easy to see, that every time you touch me.
Чертова дверь! Вместо того, чтобы плавно и бесшумно отвориться, она издала
мерзкий протяжный скрип, способный поднять на ноги не только Лауру, но и
полдома впридачу. Вообще-то, её давно пора было смазать. А чем? Маслом
каким-то, наверное. А как? А мне откуда знать? Ну да и бог с ней, с этой
дверью. Мне-то теперь что за разница? Ведь не сегодня-завтра я уже буду в
совершенно ином мире с совершенно иными дверями. А есть ли там вообще
двери? Ну а если нет, значит и не нужны они вовсе. Вот и здорово, по
крайней мере, смазывать их не понадобится.
Я не мог оставаться в страшной духоте, скопившейся в гостиной, и поэтому
выбрался на балкон. Уснуть я тоже не мог. Волнение по поводу предстоящего
путешествия гнало всякий сон. Я терзался, как накануне самого
ответственного экзамена, и вследствие этого заснуть у меня никогда не
получалось. Прямо закон подлости какой-то.
Да, всего несколько дней и меня здесь не будет. Как не будет многочасовой
зубрежки, стояния в нескончаемых очередях за чем бы то ни было, постоянной
нехватки наличных, боязни собственных слабостей и непреклонного осознания
малозначимости моей персоны. А еще не будет никаких, совсем никаких
проблем. Не будет, правда, и многого другого: красочных фильмов, мечтаний
о круизе вокруг Европы, интересных книг, "Фанты" и жареной колбасы, неба и
солнца над головой, новых пополнений моей коллекции... В конце концов, на
каждое достоинство всегда отыщется недостаток. Или почти на каждое. Вот
это "почти" и толкало вперед, где ждали крутые перемены и всяческие
авантюры.
И все-таки, как ни велико было желание уйти, не менее значительную
величину имело желание остаться. Ведь здесь было тихо, спокойно, уютно и
привычно. Здесь я уже нашел себе удобную нишу по размеру и даже успел туда
забиться, как знаменитый пескарь. А что ждало там? Может, все пригодные
для жилья ниши в том мире уже распределены и забиты. И что мне остается?
Место посреди продуваемой ветрами степи на всеобщем обозрении? Да нет,
Лаура не допустит такого! А кто сказал, что Лаура не допустит? А кто
вообще знает, кем станет Лаура, когда мы пересечем призрачную границу? А
что получится меня? Правда в глубине души зрела твердая уверенность, что
при любом стечении обстоятельств я не претерплю ни малейших изменений.
Значит, я стану жить в королевском замке, а рядом будет Лаура, и такое
положение дел сохранится на протяжении тысячелетий. Тогда что волновало
меня? Что мешало отбросить последние сомнения в правильности выбранного
пути? Может, нежелание перемен? Но, наверное, главной причиной была Лень -
извечная сила, тянущая маятник, раскачанный неведомой рукой, обратно в
точку равновесия. Мне не хотелось покидать свой мир, как не хочется иногда
вставать с кровати и выключать мешающий заснуть свет или разыскивать по
всей комнате вредного, неустанно зудящего комара. Как не хочется
расставаться с надоевшей до чертиков работой и бежать, сломя голову, на
манящее место. Почему? Потому что не известно, окажется ли оно лучше.
Потому что получасовые поиски комара могут завершиться безрезультатно, и
победоносный писк будет раздаваться еще громче, еще невыносимее. Потому
что, встав с кровати, мы рискуем окончательно потерять сон, а затем в
долгожданной темноте мучаться от нескончаемой бессонницы (как вот я,
например). Потому что, выпустив синицу из рук, мы не можем рассчитывать
на стопроцентную поимку журавля.
Смешно сказать. Чуть ли не каждую ночь я отчаянно мечтал покинуть этот
несовершенный, донельзя приевшийся мир. И вот теперь, когда Лаура готова
увлечь за собой в иные пространства, я в нерешительности топчусь на
балконе, размышляя: "А надо ли?"
Лаура... И все же я уйду отсюда! Потому что не один. Потому что с ней!
Если бы я сумел словами выразить то, что я испытывал к Белой Королеве...
Нет, Вам этого не понять. Вы даже не сможете представить трёх мышек,
танцующих под гармошку на зеленом холме. "Что за мышки? - тревожно
спросите Вы, поглядывая в мою сторону. - А не поехала ли у него крыша?"
Иного ожидать не приходиться. Потому что у каждой личности есть что-то
свое, чего никогда не поймет никто из многомиллиардного населения.
Допустим, если Вы и сумеете вообразить этих мышек, то они будут
исключительно Вашими мышками, а не моими. Но Лаура... По-моему она сумела
бы разглядеть их. Или нет? Не знаю.
Давным-давно, когда мой возраст не превышал четырех лет, мне приснился
удивительно красивый сон. Вещи в нашей квартире собраны. Мебель сдвинута к
выходу. "Торопись, - подгоняют меня. - Мы переезжаем". "Куда?" - спрашиваю
я. "Во дворец, - отвечают мне. - Теперь мы будем жить во дворце". И я уже
вижу далекий прекрасный дворец. Всего несколько часов отделяют меня от
него. Всего несколько нескончаемых кварталов. Я спешу к нему, боясь
опоздать или отстать. Вот сейчас мы сядем и поедем ТУДА. Только нельзя
медлить. Нельзя.
И сон прерывается.
В эту самую ночь меня вновь охватывает то тревожно-манящее возбуждение.
Сон вернулся ко мне. Более того, он превратился в реальность. Теперь надо
шагать. Как и тогда, медлить, осторожничать, рассуждать означает
неизбежное ускользание сказки. И уже навсегда.
Я шагну туда. Обязательно шагну. Выбор я сделал много-много лет назад,
когда, проснувшись, плакал оттого, что волшебный дворец так и остался
недостижимым.
Глава тридцать восьмая
У раскрытого окна
Время пройдет, и ты забудешь все, что было
С тобой у нас, с тобой у нас.
Пусть ты не ждешь меня, но знай, что я любила
В последний раз, в последний раз.
(Старинный хит, обнаруженный
на затертой грампластинке)
Лаура тихонько выскользнула из-под одеяла и сделала два невесомых шажка к
окну. Осторожно, миллиметр за миллиметром, она отворила его и впустила в
комнату свежий воздух ночи. Теперь улица пустовала, и не было ни единой
конкурентки, способной затмить красоту и величие королевы в чьих-либо
глазах. К сожалению, глаз-то поблизости не было. Лишь
кристально-прохладные голубые зрачки Лауры пристально вглядывались в
пустынную улицу. Величие ночи безразмерного мира вполне могло сравниться с
королевским. На центральной аллее фиолетовым светом лучились редкие
фонари, разбрасывая по земле странные тени.
Хотелось ли ей покидать все это? И да, и нет.
Да, потому что ее ждал свой мир, смутный зов которого она начала слышать
после исчезновения черного талисмана. Далекие голоса оставленных призраков
неведомым образом пробивались через невидимые границы. Смысл несвязных
посланий или призывов уловить не удалось. Или они только чудились? Кто
знает...
Нет, потому что с уходом отсюда королева потеряет частичку себя. Как ни
трудно представить, но сущность Лауры раздалась вширь и ввысь и переросла
пределы, отведенные королеве призраков. Как теперь запихнуть обратно новую
душу, знания и чувства, обретенные здесь? Это казалось слишком уж
нереальным делом, как... Как первый удар сердца? Как первый поцелуй? Как
первый полет с Ним? Они тоже когда-то казались немыслимыми.
Итак, потери. Отбросит ли ее назад дорога скорби или выведет в еще более
удивительные миры? Для королевы сейчас не существовало ни единого пути,
кроме этой грустной дороги. Но несколько дней назад и она казалась
тоненькой ниточкой хрусталя, готовой оборваться под действием черного
света. Ей было хорошо здесь? Да! Ей хорошо здесь сейчас? Немыслимо хорошо.
Многообразие чувств, плещущихся внутри, никак не могло обернуться плоскими
словами. Королеве показалось восхитительным, что она не удосужилась вести
дневник, уподобляясь многочисленным книжным героиням. Даже если бы удалось
отыскать аналоги в море людских определений и выстроить получившееся в
строгие предложения, на страницы легли бы сухие строчки, сплетённые из
тонких закорючек. Читатель, словно играя в глухие телефоны, представит всё
по-иному, увидит произошедшее со своей точки зрения. Любовь невозможно
объяснить словами. Тем более тому, кто никогда не испытывал её. А тому,
кто испытал? Ещё труднее! Ведь он будет судить не со слов королевы, а по
собственному опыту, расцвеченному собственными красками, не имеющими
аналогов, а потому неизмеримыми и непредставимыми никем.
В королеве тихо плескалось неописуемое счастье. Почему? Потому что
смутными черными громадами раскинулись внизу безопасные сгустки кустов и
деревьев. Потому что высились вокруг прямолинейные крепости домов. Потому
что шуршали в невидимой дали стремительные автомобили. Потому что солнце
завтра снова будет сиять в бескрайней синеве и не причинит королеве
никакого вреда. Потому что сейчас его не было здесь, и над миром царила
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг