превращающиеся в восхитительные праздники, когда чьи-то чувства вдруг
запоют в унисон с твоими.
Я никогда не верил в стопроцентное понимание, но теперь вера улетучивалась
из сердца, заставляя его учащенно биться. Королева заслуживала подарка, и
я решил подарить самые дорогие мне места. Не территориально присоединить к
ее владениям, нет! Просто показать, объяснить: почему они такие
удивительные и неповторимые. Зажечь огонек интереса, чтобы посадить росток
воспоминаний. И тогда она сумеет почувствовать величие, которое испытываю
я сейчас и всегда, как только мне удается вырваться в их пределы. Говорят,
нельзя возвращаться в места, где тебе было хорошо когда-то. Но мы не
собирались возвращаться. Нам еще только предстояло пройти по ним вместе и
оценить. И сохранить в глубинах памяти, чтобы знать, что хотя бы один день
прожит не зря.
Мы двинулись мимо пристроя. Стена, казалось, излучает нестерпимый жар не
хуже солнца. Железные подоконники раскалились до невозможности. За
пыльными стеклами огромных окон белые халаты сиротливо прижались к
каменной плитке в смертельной тоске, не в силах вырваться из замкнутого
пространства. А свобода желала одарить минутами блаженства нас одних.
В этот момент со стороны Пэтэушной общаги вывернули три подозрительных
личности и уверенно направились нам навстречу. Я внутренне сжался, затем
заметался. Чутье мне подсказывало, что всегда найдутся такие козлы,
которые с радостью испортят вам лучшие минуты жизни. Взгляд косил по
сторонам в поисках возможных путей отступления, а язык продолжал красочно
рассказывать Лауре, как пятнадцать лет назад здесь прокладывали
теплотрассу, и мы с приятелем вволю наигрались в Брестскую Крепость.
Подозрительные субъекты подбирались все ближе. Проснулась неприятная
дрожь. В конце концов Брюса Ли я ни с какой стороны не напоминал, а до
бицепсов Шварценеггера мне было так далеко, как до коммунизма. А что
делать? Свернуть в сторону? Но как объяснить Лауре позорную капитуляцию?
Неведомые силы продолжали упорно толкать меня вперед, а в голове вертелась
недавно вычитанная фраза: "Бывают минуты, когда англичанин просто обязан
дать себя избить".
Тут вышеназванные граждане поравнялись с нами и... прошли мимо, не
удостоив нас ни единым взглядом. Я облегченно вздохнул и расцвел на
глазах. Возможно, сверхъестественные надзиратели, опекающие нас с
королевой, не захотели омрачать нам праздник. А может пора уже прекращать
думать о всех встречных, как о потенциальных противниках, прямо-таки
горящих желанием набить тебе морду. В конце концов, вероятность того, что
именно ты вписываешься в планы подобного типа, не так уж велика. Скорее
всего, троица незнакомцев была ничем не хуже меня, а возможно и гораздо
лучше, раз умела так увлеченно спорить, хоть в их речи проскальзывали не
слишком литературные выражения, впрочем, уже ставшие нормой.
Опасность миновала, тревога рассеялась. Вот ведь как бывает: даже победа
над грозным черным талисманом не прибавила мне ни силы, ни смелости. Меня
снова прорвало на рассказы. Так хотелось успеть поведать хоть кому-то, в
каких счастливых минутах мне довелось плескаться...
...Лаура нежилась под лучами солнца и величаво оглядывала картины
бесподобного мира. Бегущие облака напоминали ей непобедимую королевскую
гвардию. Но сегодня на небосклоне отсутствовало даже самое малюсенькое
облачко, и пустота символизировала уход белой армии в прошлое. Только
Солнце бросало в лицо нестерпимо яркие лучи. Сейчас ей чудилось, что это
вовсе не далёкая пылающая звезда, а Желвин, который взял да и вернулся.
Насколько скучнее была бы жизнь, не будь его - единственного, оставшегося
у дел от двора королевы Урсулы. Ему выпала вечная миссия быть рядом с
королевой, предостерегать, советовать, защищать. Сотни и тысячи раз
вытаскивал он Лауру из-под ледяных лавин, смертоносных камнепадов, могучей
поступи таинственных танцующих башен, лучей коварных маленьких солнц,
прячущихся за холмами, а потом неожиданно выпрыгивающих из засад. Тысячи
свитков и томов тщательно фиксировали путешествия королевы, и в каждом из
внезапных приключений Желвин оказывался в первых рядах, прикрывая и
защищая. Знамя его миссии ни разу не дрогнуло и не отступило. Его корона
всегда сверкала добрым волшебным светом, согревающим сущность королевы, но
метала и беспощадные молнии во врагов королевства. Вот и теперь он
окутывал королеву мягким теплом, словно радовался благополучному финалу.
Лаура прошла по грани пропасти, но не свалилась. А прислушайся она к
советам Желвина, то и пропасти никакой не получилось бы. Свершились бы
новые походы и приключения, победы и открытия, а возможно даже расколотый
серый купол и бескрайние просторы небес открытого мира. Но тогда не было
бы вот этого, сегодняшнего дня...
...Мы полюбовались блеснувшими зеленоватым стеклом лоджиями девятиэтажки,
огненными окнам, за которыми словно бушевал вселенский пожар. Дорога
привела нас к невысокому зданию с выложенной кирпичом надписью "СГПТУ-26"
на фасаде. Во времена его строительства еще не экономили. Маленькие
карнизы, выступы, красочные окантовки окон превратили здание в
неприметный, скромный, но все-таки дворец. Разумеется, я понимал, что в
течение учебного года за его стенами кипела наполненная невзгодами и
опасностями вовсе не дворцовая жизнь. Но в час тишины и безлюдности дом,
являющийся вместилищем среднего специального образования, хотел окунуться
в наш солнечный теплый мир. Интересно, а чем он виделся Лауре? Ведь она не
в курсе проблем среднего специального образования в современных условиях.
Я повернулся к ней, но королева смотрела туда, где высилась залитая
солнцем гора.
Вернее, просто холм. Но на безрыбье и рак - рыба. Устремившаяся ввысь
глыба земли расположилась недалеко от дороги. Добрые люди протоптали к
вершине прочную тропу. Лаура тут же изъявила желание туда забраться. И я
был не прочь, но как-то не решался раньше и всегда проходил мимо. Но
теперь мне никто не мог помешать. Скептически посмотрев на каблучки Лауры,
я милостиво согласился и восторженно вонзил подошву в след исполинского
сапога, засохший на глиняном склоне. Осторожно подтягивая королеву, я
делал шаг за шагом, изображая бывалого альпиниста, который высмеял бы все
мои неталантливые действия, да по счастью укатил куда-то к настоящим
горам. Но взобравшись на нашу короткометражную вершину, я испытал не
меньший восторг, чем тот самый альпинист, завершивший трудное восхождение
на Эльбрус или Эверест.
Отсюда открывался удивительный вид. Я словно очутился на капитанском
мостике корабля, подплывающего к неизвестным берегам. По далеким улочкам я
ходил не один, и не десять раз. Но теперь они казались мне незнакомыми.
Очарование панорамы завораживало. Я взглянул на Лауру. На королевском лице
играла улыбка. Судя по всему, Повелительница Тьмы была довольна. Кем она
представляла себя сейчас? Может принцессой на башне замка, к воротам
которого подъезжал отважный рыцарь с длиннющим копьем, украшенным вымпелом
с цветами дамы сердца. У меня аж защемило в душе, когда я осознал, как
мало общего между мной и этим рыцарем. Я никогда не тянул в этой жизни на
крутого мэна, и вряд ли потяну на героического принца в какой-нибудь
другой. А вдруг королеве нужен исключительно супергерой? Может она здесь,
со мной, только из милости за скромную помощь. Неужели крушение черного
талисмана кажется Лауре песчинкой на фоне ураганного сражения ее войска с
черной армией? Тогда зачем она позвала в свой мир? Тогда почему возникли
слова на страничке блокнота в сумерках сиреневого вечера?
- Пошли вниз, - прошептала Лаура, прервав мои мрачные рассуждения.
Прелестная ручка указывала к подножию обрыва, на вершине которого мы
сейчас находились.
- Конечно, Лаура. Только осторожно. Очень осторожно.
И мы очень осторожно направились вниз. А перед тем, как сделать первый
шаг, я оглядел горизонты и вдруг ощутил себя тем, кому удалось шагнуть
вверх. Может они, верхние люди, вот так же наслаждаются красотой на своей
вершине, снисходительно посматривая на суетящихся внизу людей, загруженных
повседневной работой и стремящихся урвать кусочек счастья побольше, чем
соседский...
...Каблук превратился в тупую иглу, жалящую ступню при каждом
прикосновении. Ремешок безжалостно натирал щиколотку. И хотя боль, конечно
же, не достигала той, от которой королева медленно умирала в последний
переход, но тоже была крайне неприятной. Лаура подозревала, что завтра на
поврежденном месте вздуется странный матовый пузырь, который еще долго
будет напоминать о себе. Кто в этом изумительном мире додумался до столь
ужасной обуви? Но королева звалась королевой, потому что умела забыть о
мелочах. И, несмотря на болезненные покалывания, Лаура не переставала
удивляться кипящей, захлестнувшей окрестности жизни. Миллионы травинок
трепетали при малейшем дуновении ветра. Миллионы букашек спешили во все
стороны. А ведь были еще и деревья, медленно шевелившие ветвями, и птицы,
парящие в вышине. И у любого существа имелся свой собственный мир,
хранивший радости и печали, надежды и желания, в границы которого не могла
войти даже она - Королева белых призраков. А вдруг и в ее каменных горах
ползают такие же жучки-паучки призрачного происхождения?! Лауре до ужаса
захотелось очутиться в своих сумрачных владениях, но, к сожалению, дорога
возникнет не ранее завтрашнего утра...
...Спускаясь по склону, крутизной приближающегося к 60 градусам, я
вспомнил, что и в детстве любил подглядывать в чужие миры. Где-то здесь,
рядом, круто планировал вниз деревянный забор садового кооператива. А в
самой его середине имелась калитка с крохотной створкой, прикрывающей
квадратное отверстие, словно окошко надзирателя. Вот через неё-то я и
наблюдал за строгими грядками и яблонями в запретных пределах. На всю
жизнь мне запомнилось захватывающее созерцание недоступной тайны. Теперь я
без труда мог перемахнуть через забор, но тайны уже не существовало.
Замечтавшись, я поскользнулся и пробежал последние метры. Лаура, потеряв
опору, не удержалась и на самых носочках туфелек понеслась вниз, не в
силах остановиться. Испуганное лицо мелькнуло совсем близко. Упругое тело
с разбегу врезалось в меня. Я мужественно встретил удар, сумел удержать
королеву, но в испуге отпрянул от прикосновения теплой полноватой груди.
Еще никогда в жизни я не стоял так близко от девушки, которой (как
хотелось верить!) я был не безразличен. Мы застыли, оказавшись на круглой
ровной полянке, и мир снова удивительным образом поменялся.
Над нами высилась могучая опора высоковольтной линии. Согласно технике
безопасности находиться тут было крайне неблагоприятно для жизни. Но Лаура
об этом не догадывалась, а я вверил жизнь сверхъестественным силам,
заботящимся сегодня о чудесах. Гордая мачта высилась над природой, как
пограничный столб, отделявший меня и Лауру... От чего? А вот от чего!
Пологий склон, заросший сочной травой, скатывался прямо ко дну оврага.
Там, всеми позабытая, утопала в непролазной грязи и засохших зарослях
речка - родоначальница великого города. Но она продолжала бороться за
существование несмотря ни на что. Тихо журчала вода, скрытая темными
тенями подступавшего к ней леса.
Густая стена деревьев прятала кладбище. Ближе к дамбе оно переходило в
ровные ряды воинских захоронений. Прямо перед нами находилась его старая
часть. Мы с королевой оказались на дне гигантской чаши с земляными
стенами. Если не оборачиваться и не смотреть на тихие садовые участки,
нетрудно вообразить, что нас забросило в глухую тайгу. Последним оплотом
цивилизации протыкала небо стальная конструкция.
Незримые надгробья накладывали на деревья тревожный отпечаток. Солнце не в
силах было пронзить сомкнувшиеся ряды и охватывало вниманием разве что
одиночные верхушки, выбившиеся из общей массы. Мрачный шелест потухшей в
тени листвы нагнетал необъяснимое напряжение, словно перед нами рос не
массив зеленой зоны в центре миллионного города, а таинственный лес
седьмой клетки Зазеркалья или чащобы Вековечного леса Средиземья. Но
черные тени не могли достать нас, и злобный лес из страшной сказки
затаился, дожидаясь своего часа.
А мне, никогда не мечтавшему жить на природе и с отвращением относившемуся
к садовым участкам, захотелось вдруг... Да, да. Примерно это выглядело
так. На границе между владениями человечества и территориями, где обитали
чудовища, злые волшебники и прочие порождения тьмы, стоял маленький уютный
домик. А я - часовой, ежедневно патрулирующий границу с мощным бластером.
И когда я возвращаюсь с обхода, на красивом резном крылечке меня встречает
Лаура. Потом мы ужинаем консервами (что-нибудь типа пищи космонавтов) и
сидим, привалившись к тёплым ступеням, до глубокой ночи. Я так живо
представил эту картину, что заоглядывался по сторонам: а где же домик? Он
растворился, оставив только опору с уносящимися в бесконечность проводами.
Но остался волшебный лес, прячущий тысячи непонятных, неопознанных
существ. А над верхушками, сглаживая мрачную картину, развернулось
небесно-голубое полотно с сияющей золотом пуговицей Солнца. Глаза Лауры
пылали, ее мысли тоже плавали где-то в других пространствах. Она видела
перед собой что-то свое, донельзя прекрасное. Расспрашивать не стоило.
Слова окажутся тусклыми и приземленными, а язык призраков был мне пока не
ведом. Но я точно знал, какие бы благословенные миры не виделись королеве,
куда бы ни падал ее пронзительный взгляд, там имелось крохотное, но
обязательное местечко для меня.
А ведь это еще не все! Я собирался показать Лауре ещё немало интересного.
Блаженный отдых истекал, нам предстоял путь наверх. Не стану описывать
подъем, он чем-то схож с тем, который я совершил возле трамплина. Только
солнце не лютовало, уже присматривая место для отдыха. Да и деревья не
давали нас в обиду, образуя прохладные беседки. Организмы еще не
опомнились от "Фанты", поэтому жажда не значилась в ближайших
перспективах. И все же когда над склоном величаво выплыл зеленый
треугольник, венчавший фасад речного училища, я испытал неимоверное
облегчение. Мы выбрались на ровную поверхность, и я, утопая по колено в
нехоженой траве, повел королеву к серой асфальтовой ленте. Мы прошли мимо
крыльца, украшенного красным и белым бакенами, а так же двумя якорями с
черными цепями, на которых золотыми монетками лежали солнечные блики.
Лаура осторожно дотронулась до каждого из почетных экспонатов. Понять бы,
что творится у нее в душе. Жаль, что я еще не призрак. А надо бы научиться
понимать королеву. Пора уже, пора.
Затем мы снизу вверх смотрели на громаду многоэтажки, в которую чуть не
врезались во время моего первого полета. Я вообще люблю все высокое. Судя
по восхищенному взгляду Лауры, она тоже. Повернув налево, мы вплотную
подобрались к следующей остановке - пушке.
То была знаменитая пушка, на что указывала торжественно-суровая табличка,
повествующая о 2144 выстрелах, произведенных из этого орудия. Теперь пушка
стояла, горделиво устремив ствол в небо. Ей обрывалась граница района. Она
продолжала оставаться на передних рубежах. Разумеется, сейчас механизм не
представлял никакой опасности, но кое-что все же двигалось, крутилось,
вращалось, чем привлекало внимание пацанов округи, которые не упускали
случая забраться на каменный пьедестал и прижаться к зеленой потускневшей
краске металла или черной резине колес. Мой скудный умишко уже вряд ли
когда-нибудь сумеет ощутить ужасы давних военных лет, ведь даже
трагическая гибель отряда Лауры, воспринималась, как нечто постороннее, не
имеющее ко мне никакого отношения. Наверное, надо перенестись в ту эпоху,
чтобы искренне понять тех, кто сумел пройти и выстоять, прожить ту жизнь,
от которой меня отделяло пять десятков. Вот и сейчас я привел Лауру не к
боевому оружию, а к самому дальнему углу черной изгороди, потому что
отсюда открывалось непередаваемо прекрасное зрелище.
Возможно в пасмурный и скучный день оно воспринимается по-другому. Но
сейчас перед глазами предстало волнующееся зеленое море, затопившее
окрестности. В зеленых волнах проглядывали отмели крыш. Суровыми утесами
высились многоэтажки. В городе хозяйничало лето, заставляя деревья
сплачиваться вместе, образуя чудесное зрелище под золотыми лучами солнца.
Наверное, я стал бы совершенно другим человеком, если б меня окружали лишь
кирпичные, да железобетонные коробки. Ведь не существовало бы тогда этого
океана листвы, захлестнувшего город, превратившего каждый квартал в
неповторимое маленькое королевство с причудами и тайнами. Гордость
Таллинна - море черепичных крыш, образующих волшебный ландшафт. Гордостью
моего города по праву могли считаться великолепные заливы, ручейки, гавани
и полноводные озера того, чему название "природа". И сейчас от взгляда на
нее теплело в душе от того, сохранили еще, не вырубили, не растратили...
...Оторвавшись от миллиардов крошечных листиков и травинок, причудливо
сплетенных в единое целое, Лаура перевела восхищенный взгляд на реку,
сверкавшую золотом под лучами светила. Как ей хотелось иметь в своем
королевстве такое же чудо. Лаура представила тихие волны набегающие на
берег и лунную дорожку. Так будет! Лаура не могла назвать ту
знаменательную дату, но, в который уже раз, поклялась приблизить ее
насколько возможно. Переведя взгляд, королева скользнула по деревянным
избушкам на откосе и по мачте электропередач - точной копии той, под
которой они только что стояли. Затем в поле зрения оказался серебристый
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг