тебя кольцо, ты обречен".
Надо было шагать, но как-то не шагалось. Ноги прилипли к земле, а я, чтобы
унять неприятное возбуждение, отвернулся от собственного дома и принялся
пересчитывать окна первого этажа в блочной пятиэтажке. Большое, три
маленьких, большое, два маленьких, снова большое и так далее. Всего
двадцать шесть темных окон равнодушно смотрели на меня, пряча тайны под
покровом ночи. Надо, надо было идти. Я чувствовал, что чёрный час уже
наступил.
Стрелки на моей "Славе" перевалили за два. Но граница тьмы пролегала не по
нашему времени, а лишь бросала на него зловещее отражение. Впрочем, внешне
ничего не изменилось. Все вокруг погрузилось в ночную тишину и замерло до
утра, не собираясь видоизменяться. Даже подозрительный куст притих. А
секунды неумолимо убегали в прошлое, сокращая шансы на успех. До появления
страшного талисмана оставался один черный час или полтора-два часа земного
времени.
Всё, пора! Каким-то сверхъестественным усилием мне удалось оторвать ноги и
вскочить с места последней передышки на ссохшуюся землю тропинки,
обозначавшей дальние границы двора. Теперь медлить нельзя. Огромными
прыжками я нёсся к заветной цели, пересек асфальтовую дорожку, трезубцем
разорвавшую двор, споткнулся и утонул в колючем озерке трав.
Первые шаги пройдены. Сердце учащенно стучало. Но ничего страшного не
случилось. Никто не набросился на меня ни сверху, ни снизу, ни с какой бы
то ни было стороны света. Покров трав сомкнулся надо мной, словно хотел
защитить от невзгод и опасностей. Я встал на четвереньки, а затем
выпрямился. Травы здесь взметнулись так высоко, что на поверхности
остались лишь плечи и голова. Наверное, ни разу за последние восемь лет
мне не приходило в голову свернуть с дороги, по которой я ходил чуть ли не
ежедневно, и нырнуть в эти травы. Никуда не девшись из реального мира, я
вдруг ощутил запахи неведомых просторов. Воображение тут же пересилило и
страхи, и окружающую обстановку. И уже не ночь висела над головой, а
безоблачная сине-голубая гладь. Исчезли и дома, и деревья, и кусты. Только
высокие травы стелились до самого горизонта. Но я знал, что где-то
невдалеке тянется желтая полоска песчаного пляжа, потому что слышал
неугомонный гул моря. Я как будто, прорвав пространство и время, очутился
в одной из светлых детских книжек. И сейчас, через несколько шагов, я
достигну вершины холма, за которым откроется море и две фигурки, спешащие
навстречу.
Но, сделав эти шаги, я вернулся обратно. Все та же ночь, все те же дома, а
секунды черного часа отслаивались и ускользали в прошлое. Мой мир был не
за горами и долами. Он распростёрся здесь, и я не мог больше оставаться в
бездействии. Высокие травы остались за спиной, а я погрузился в небольшую
чащу. Мне никогда не светило звание знатока растительного мира. Дуб,
тополь, клен и березу я, конечно, ещё различу, но слишком многого от меня
требовать не надо. Я опознал разве что боярышник, да и то в темноте вполне
мог обознаться. Путешествие сквозь завесу листвы не затянулось, через
минуту я уже стоял на краю рощи, находясь почти в самой середине двора.
Следующей остановкой должен был стать островок из двух сросшихся кустов.
"Мы делили радости и горе с той поры, как встретились тобой, - запрыгали в
голове весёлые нотки. - Ты, как островок в открытом море, щедро мне
подаренный судьбой". Тёмная масса ничем не напоминала островок из песни.
Внушительная и весьма мрачная.
У меня зародилось подозрение, что кто-то холодным взглядом пытается
отыскать в темноте мою персону. Поэтому, чтобы не провоцировать врагов, я
прополз несколько метров по-пластунски, принося в жертву человечеству
многострадальные джинсы. Затем в великолепном прыжке я преодолел
оставшееся расстояние, с ликованием вламываясь в скопище черных
влажно-холодных листьев.
И сразу мне стало скучно. Откуда-то навалилась странная тоска, заглушающая
остальные чувства. Захотелось, чтобы рядом оказалась Лаура, чтобы
дотронулась до моего лба прохладной рукой и пожалела. Закружилась голова.
Хотелось лечь на остывшую землю и отдохнуть от забот земных и
потусторонних. Возможно, я так бы и поступил, если бы не заметил черный
силуэт с неприятными оранжевыми искорками, перетекавшими с места на место.
Сомнений не оставалось - я угодил в расставленные сети.
Необъяснимая тоска по чему-то, утраченному навсегда, усиливалась. Лаура,
Ыккщщер, черный талисман отошли, забылись. Срочно требовалось начать
поиски. Чего? Где? Не важно! Главное начать. Прямо здесь, сейчас. И не
бросать, пока поиски не приведут к успешному результату. Пока еще не
поздно...
Руки суматошно шарили по земле. Сломанный сучок. Не то! Мертвый жук. Снова
не то! Пластмассовый солдатик. Двадцать лет назад я безумно обрадовался бы
подобной находке, но сейчас мне требовалось нечто другое. Иначе никогда не
кончится эта всепоглощающая тоска.
Не хуже дворницкой метлы пальцы метались, с корнем вырывая траву. Пара
камешков, продавленный спичечный коробок и полусгнившие кеды не
заслуживали внимания. Я высунул голову из куста и приготовился расширить
фронт поисков. И сразу же к щеке прикоснулось нечто липко-холодное.
Повернувшись, я разглядел невесомую уродливую черную лапу, тянувшуюся ко
мне. Черный воин явно указывал, что я пересек отведенные для поиска
границы.
А не он ли был мне нужен? Я попробовал схватить черную плоть, но пальцы
сомкнулись, не нанеся никакого вреда обладателю мерзкой руки. "Нет, нет! -
зазвучало у меня в голове. - Тебе нужно не это!" Но разве я мог ему
верить? Следующие пять минут прошли в упорной борьбе. Я дико размахивал
руками, пытаясь удержать ускользающую добычу. Сначала призрак пробовал
щериться блестевшими во тьме клыками, но я углядел, что воин на голову
ниже меня. А руки безумно рвали на части пропитанный влагой воздух. Он
отступал, а я не отставал. Затем маска белого короля снова вросла в лицо,
рука саблей рассекла черное облако, и оно развалилось на струйки кисло
пахнувшего тумана, быстро истаявшего в свежем ночном воздухе.
Но я не смел верить в победу и рванул, что было сил, петляя между
стволами. Едва не врезавшись в один из них лбом, я вонзился в листву
деревьев помельче. Под их кронами было тихо и пустынно. Ноги притормозили,
перейдя на спокойный шаг. На мгновение взглянув вперед, я наметил реальную
цель и почти сразу же достиг ее. Стелющиеся по земле ветки касались густо
засаженной клумбы. Перешагнув через бетонный брусок, я снова распластался
по траве.
Издали моя цель казалась зарослями неразросшейся рябины, но
действительность встретила меня жесткими колючками шиповника. Призраки
призраками, а вот одежду я рвать не собирался. Даже при благоприятном
исходе вряд ли разумно ожидать от благодарного человечества компенсации в
виде новой куртки. Поэтому мой путь лежал наискось клумбы с бортиками,
вросшими в землю, и заканчивался на одном из углов этого квадрата. На
ближайшем к моему подъезду углу. Но радость оказалась преждевременной.
Напротив меня расположился еще только подъезд ©6. И все же я достиг
многого.
Логически размышляя, теперь следовало молниеносным броском достичь
следующего куста, перекувырнуться через дорогу и... Но мне почудилось
среди черного сплетения веток между пятым и шестым подъездом зловещие
огоньки.
Не желая искушать судьбу, я заскользил назад, отказавшись от блестяще
продуманного плана. Достигнув середины бортика, окаймлявшего зеленые
насаждения, я обозначил новый рубеж и расслабился, подарив себе три минуты
отдыха за то, что сдержался и не угодил в очередную ловушку.
Постепенно набравшись решимости, я ползком проследовал до ракеты -
гордости нашего двора. Очутившись в металлической трубе, обшитой
деревянными рейками, я перестал бояться внезапного нападения призраков.
Они сильны в воздухе, в траве, в листьях, но творение рук человеческих им
не подвластно (по крайней мере, так хотелось думать). От радостного
осознания собственной безопасности я чуть не стукнул по круглой стене, но
вовремя успокоился, обозревая пристанище детских игр. Второй такой мне
видеть не довелось.
Все композиции из железных прутьев не шли ни в какое сравнение с нашей
серебристой красавицей. В стародавние времена у ракеты даже была дверь, но
затем она отпала и затерялась, выставив на всеобщее обозрение внутренности
космического корабля. Зато неизменным остался второй ярус - площадка, на
которую маленькие люди упорно карабкались каждый день и через три
крошечных иллюминатора наблюдали за происходящим во дворе. Возле ракеты
непременно отсчитывал время водящий, а остальные врассыпную прятались по
округе, попутно намечая окольные пути обратно. Сегодняшняя ситуация
напоминала детские игры с точностью до наоборот. И водящих было множество,
и прятался я в самом доступном для розысков месте, и возраста моего
хватило бы на двух пронырливых пионеров, и застукиваться мне предстояло
дома, куда по законам игры бегать не полагалось.
Вдоволь отдохнув, я без труда преодолел расстояние до центральной клумбы,
куда упирался средний зуб асфальтовой вилки.
Тут то я и обнаружил настоящую рябину среди огромных папоротников, лопухов
и не опознаваемых в темноте деревьев, предположительно осин. Заросли
разместились по группам достаточно просторно, и я не рисковал налететь на
чей либо недоброжелательный шип. Признаков врага не наблюдалось. В душу
тоже никто не лез. Добравшись до угла, я залег, как партизан, в
мучительных раздумьях.
Сказав, что до моего подъезда рукой подать, я покривил бы душой. И все же
я приблизился к нему на максимально возможное расстояние. Дальше
простиралось открытое пространство с редкими худосочными деревцами, а
передо мной во всей красе развернулось крыльцо четвертого, как я его
называл "королевского" подъезда. Его отличие состояло в том, что рядом с
обычной входной дверью находилась наглухо заколоченная дверь пожарного
выхода поликлиники, расположенной на первом этаже. А это значило, что
узенькая полоска асфальта увеличивалась вдвое, и на отведенном участке
можно расчерчивать классики, никому не мешая, и даже играть в футбол.
И вот за этим асфальтом чернели травы, кусты и деревья, затенявшие подъезд
©3. Решительно махнув рукой, я выскочил на всеобщее обозрение и бросился
через дорогу, но сразу же отскочил обратно. Из зарослей между четвертым и
пятым подъездами навстречу потек черный туман. Пространство передо мной
превратилось в огромную сцену, заполненную клубами дымящегося газа, словно
сейчас должна выйти Алла Борисовна и спеть незабвенный шедевр про айсберг.
Только вот черный цвет...
Не дожидаясь пока вражеское войско доберется до моих ног, я проскочил по
бортику клумбы, изящно обогнул шиповник, продрался сквозь кусты напротив
восьмого подъезда, жестким обломком пропоров ладонь, чуть не врезался в
сложную конструкцию, предназначенную для выбивания ковров, и начал
широкомасштабное отступление. Скорость нарастала ежесекундно, и трасса
оборвалась только в дальнем углу двора среди скопища тополиных стволов.
Черная погоня растворилась в ночи и безнадежно отстала, вероятно, сбившись
с курса. Я потерял выгодные позиции и находился гораздо дальше от цели,
чем в начале черного часа. Неудача. Самая откровенная и потрясающая
неудача.
Исцарапанная ладонь неприятно покалывала. Толчки боли усилились и
подбирались к локтю. В оба глаза залетели довольно крупные соринки. Заныли
уставшие ноги. Проснулась тупая боль в голове. Засвербело сердце и печень.
Боль растекалась по телу. В зубах возникло сверлящее зудение. Но
понадобились ужасающие колики в почках, согнувшие меня, как столетнего
старика, прежде чем я догадался, что снова попал в засаду. Мрачная глыба с
горящими точками глаз обнаружилась рядом, когда глаза полезли на лоб от
боли. Рост ее вряд ли превышал мой, но теперь, когда я не мог выпрямиться,
она снисходительно посматривала на меня сверху вниз.
То ли моя беспомощность прибавила рост моему врагу, то ли какие другие
причины. Мне казалось, что чёрный призрак вытянулся до неба. Глаза
слезились и никак не освобождались от инородных предметов. А пальцами
хотелось залезть в рот и к черту выдернуть зубы, ставшие источниками
изнуряющей боли. Но самые непереносимые страдания доставляли почки. Я
сполз на землю и принялся кататься по острым камням в надежде хоть как-то
отвлечься от непередаваемой боли. Я готов был заплатить любую цену и
пожертвовать чем угодно, лишь бы только прекратились эти адские мучения.
Темное пятно маячило где-то сверху, ускользая от моих невидящих глаз.
Обезболивающего! Где обезболивающее? Обезболивающего, самого мощного, сюда
и немедленно. Да вызовет, черт возьми, хоть кто-нибудь скорую помощь?
Секунда за секундой я начал пересиливать себя, стараясь думать о Лауре, о
талисмане, о скором начале учебного года, о растущих ценах, о погоде, о
видах на урожай, об американском президенте, о культе личности, об Альпах,
о солнечной активности, об антиматерии, о матрицах и определителях, о
курсе доллара, о Франции, о призах "Поля Чудес", о несостоявшейся поездке
в Прибалтику, о Джейн Фонде, об олимпийских играх в Барселоне, о группе
"Пинк Флойд", об испорченной клавише "си" первой октавы на старом школьном
пианино, подаренном шефами к тридцатилетию школы, об... Нет! Я не мог
забыться! Я не мог думать ни о чем! Черепушка совершенно не варила. И
теперь я боялся только одного. Того, что боль будет продолжаться вечно, и
никто никогда не вызволит меня из пронизывающих огненных волн.
Черная громада нависла надо мной и обрушилась. Я утонул, растворился в
мягкой мгле, сотрясаясь от ужасающих приступов, а потом вдруг разглядел
далекую мерцающую звезду. Чернота схлынула и растеклась мелкими струйками.
Внутри сработала невидимая пружина, подбросившая меня и вытолкнувшая к
стене пятиэтажки. Ноги самостоятельно вынесли ничего не соображающее тело
за пределы двора. И вот тогда я понял, что боль отступила.
Ничего не болело! Вы даже представить не можете, какой наплыв блаженного
счастья охватил мое измученное сознание. Такое я испытывал разве что в
полете с королевой. Остались, правда, еще отголоски в правой почке, да
пара-тройка зубов никак не желала окончательно успокоиться. Но это были
пустяки по сравнению с мировой революцией. Словно Кавказский хребет
свалился с плеч. Словно я вышел на свободу после двадцати лет заточения.
Словно... Впрочем, зачем тратить лишние слова, когда я был цел, невредим и
по-прежнему здоров.
Что уничтожило врага? Кто бы объяснил! Возможно, импульсы, излучаемые
моими нервными окончаниями, вошли в резонанс с волновой энергией призрака,
что в свою очередь привело к преждевременному распаду... Нет, в эту минуту
я меньше, чем когда-либо желал вычерчивать на доске диаграммы и формулы.
Главное, я еще жив, хотя тщательно продуманная кампания завершилась
безрезультатно. Дислокация военного лагеря моей непобедимой и легендарной
армии располагалась на территории чужого двора. Сама армия, состоящая из
одного человека (лично меня), успешно продвигалась по нейтральным землям,
не неся никаких потерь. В голове протекало заседание Генштаба,
разрабатывающего план нового наступления. Идти по второму кругу не
хотелось, и поэтому я выбрал спираль - символ развития человечества.
Несмотря на громкие слова, это означало лишь то, что я описал круг более
широкого радиуса и замер, притаившись за стеной железного гаража в правом
углу двора, приготовившись совершить вылазку с другой стороны.
Влажное железо блаженно холодило разгоряченную щеку. Запас смелости
кончился. Я чувствовал себя тростником, который гнулся и гнулся, увиливая
от порывов бури, а потом вдруг не успел и сломался. Я решил чуть-чуть
потянуть время и еще немного отдохнуть перед вторым штурмом. Секунды
черного часа таяли, не желая остановиться и поразмышлять о смысле жизни.
Значит, пора делать еще один нелегкий первый шаг.
И я его сделал. Правда, немного в сторону. И, как оказалось, назад.
Собственно говоря, я "... отклонился в северо-западном направлении". Так,
успокаивая себя фразами "кратковременная потеря курса" и "вынужденные
обходные маневры", я добрался до угла. Нет, не собственного дома, а
ближайшей пятиэтажки, что никоим образом не приблизило меня к цели.
Вспоминая, как спокойно и безопасно было в ракете, я цеплялся ладонью за
шероховатую стену и шел вдоль неё, теряя уже и без того изрядно
сократившееся время.
Наконец, заглотнув побольше воздуха и надув щеки, я решил оторваться от
оплота цивилизации и, споткнувшись, угодил прямо в невысокий куст, чуть не
потеряв оба глаза. Черный сгусток взметнулся из-под ног, вырос, окутал с
ног до головы, поглотив самые малые участки света. Я как будто очутился в
черной яме.
И только меня посетило подобное сравнение, земля эмигрировала из-под ног,
словно показывая, что вряд ли ей отыщется альтернатива. Как и следовало
ожидать, я ухнул вниз, набирая ужасающую скорость. Свистел рассекаемый
воздух, а может и сквозняк в мозгу, мысленные процессы которого вырвались
и остались где-то наверху. Полет ошеломлял стремительностью. Вернее даже
не полет, а нескончаемое падение. И более всего пугала неопределенность.
Выпав с девятого этажа, человек только успевает подумать "Вот черт, сейчас
размажусь по асфальту!" И планы тут же воплощаются в жизнь. Покинув этот
мир и узрев адские ворота, человек, вспомнив про символический котел,
обнаруживает, что уже сидит по уши в вонючем кипятке. Но он хотя бы в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг