можно догадаться, что она находится в ожидании не только поездки на
Канарские острова, шикарного автомобиля и гардероба от Кардена, но и
прекрасного принца, на которого Вы, мягко говоря, не тянете.
И тогда представительницы прекрасного пола... Что, они уже бросили
бесполезное чтение, нарисовали пару злобных лозунгов и выстроились в
демонстрацию феминисток. Остановитесь, прислушайтесь, пока я еще могу
докричаться. Настоящий мужчина не остановится на предложенных вариантах, а
сделает Вас единственной и неповторимой. На свете еще остались настоящие
мужчины. Вот только как ни печально, но... Приходилось признать, что к ним
я не имею никакого отношения. Да и рассуждения исходили из полного
незнания обсуждаемого предмета. Как бы Вы отнеслись к спору трех
средневековых ученых, из чего же всё-таки сделано небо: из нефрита, из
лазурита или из огромного сапфира.
Нет, книга захлопнулась, и маленькие ножки унесли их обладательницу
навстречу более важным делам. Ну вот, так всегда. Девушки исчезли. Никто
не захотел остаться рядом. Никто. Душа продолжала гнить, ржаветь и
разрушаться. Самосознание замерло, законсервировавшись в стенах
собственной квартиры, выстроило маленький мирок и прочно отгородилось от
чужих бед и несчастий, научившись их не замечать. Я часто ловил себя на
мысли, что встал бы в один ряд с героями любимых фильмов, протянул бы им
руку помощи, выручил бы в трудную минуту при любых обстоятельствах. А вот
послать десятку по газетному объявлению нуждающимся в помощи - это не я,
это на почту надо тащиться, да и десятка нужна самому. Я ведь не миллионер
какой-нибудь, пусть нуждающимся более богатые помогают. Чужие проблемы
воспринимаются как досадные неудобства, помехи в создании собственного
комфорта. А в скором будущем я, наверное, уже стану думать о чужих
неудачах не иначе как с радостью, с облегчением, с чувством того, что на
следующую ступеньку жизненной лестницы претендует уже меньшее количество
конкурентов. Шла твердой поступью новая эра, эра равнения на запад, эра
изворотливости и крепких локтей. Фильмы и книги 60-х с теплыми компаниями,
с искренней дружбой, с чистой любовью казались теперь незатейливыми
сказками. "Это и были сказки!" - воскликнет кто-нибудь из экранных
умников. И все-таки было что-то светлое, было, было... Но теперь
растащилось по отдельным квартирам и лозунгам "мой дом - моя крепость".
Конечно, вспоминались и стандартный набор серых ширпотребовских вещей, и
очереди за продуктами. Но не забывалось полное отсутствие мата на улицах и
решеток на окнах. Я понимал, что дальше будет еще хуже, но знал - мне
ничего изменить не дано. Время героев-одиночек еще не настало, а дружные
компании превратились в сплоченные бригады, со всех сторон выбивающие
деньги и жизни. Я не хотел в бригады, даже если бы и представилась
возможность. Я не мог ударить кого-нибудь. Особенно тех, кто внутренне
походил на меня. А именно им сейчас доставалось больше всего. В ином
случае мне предлагалось заткнуться и затаиться, что я, впрочем, с успехом
и делал. А нужен ли такой успех? Серое существование начинало порядком
надоедать. Но ведь мне всего двадцать один! Неужели оно будет продолжаться
до самой смерти? Зачем тогда вообще жить? Я так хотел сделать кого-нибудь
счастливым, а продолжал оставаться в исключительном одиночестве. Неужели
всё упиралось в отсутствие шикарного автомобиля и возможности прокатиться
в каюте-люкс вокруг Европы? Неужели деньги, действительно, главное? Но и
без них никак нельзя! И так приходится экономить каждый рублик. Сколько
еще мне терпеть? Я подозревал - всю оставшуюся жизнь.
Срочно требовалось что-то менять. Я вообще-то собирался дотянуть только до
тридцатника, еще такого далекого. Ведь должна же быть хоть какая-то
осуществимая цель. Ну что же, к тридцати годам я или выбьюсь в верхи, или
сопьюсь. Не могу же я как бурлацкую лямку тянуть бесцельное существование.
Спиться, конечно, легче, но и на водку требовались деньги. А прорваться в
высшие слои представлялось и вовсе малореальным делом. Кто там меня ждет?
Каким способом я завоюю место в их рядах? Но... Ты хочешь жениться? Нет,
не так. Ты хочешь, чтобы с тобой была самая прекрасная и умная девушка?
Странный вопрос. Да, хочу. Да! Да!!! А ты ее заслужил? С чего ты взял, что
ей будет интересно рядом? Любой человек считает себя исключительным и
неповторимым. Но исключительность надо постоянно доказывать. Причем
самому. Иначе нельзя. Никто не будет это за тебя делать. Хочешь
осуществить мечту? Работай! Старайся! Ну их, эти мысли. Прямо как страницы
из учебника то ли обществоведения, то ли этики и психологии семейной
жизни.
Трамвай трясло, и грустные размышления дергались вместе с ним,
перетасовывались и исчезали. Где-то в сумерках наступившего вечера,
прятался клуб Талькова. Но мне было явно не до него...
...Лаура молча смотрела в окно. Серые стены домов старались слиться с
тьмой, обесцветиться, затеряться. Но тут и там вспыхивали яркие огни. Так
странно и удивительно ехать в чужом транспорте чужого мира, наблюдать за
чужими существами, занятыми невесть чем, а через несколько часов вступить
в битву за все, что сейчас проносится перед взором. Голова королевы,
переполненная мучительным ожиданием, тревожно пульсировала. Лаура никогда
ещё так сильно не волновалась. Сущность повелительницы тьмы всегда
находилась в состоянии торжественного непоколебимого величия. Но оно
осталось за границами вместе с гордым титулом. Волнение приближало
королеву к тем, кто ничего не подозревал о грядущей опасности. Оно же
предрекало и великие дела. А исход оставался неясен. Сумерки превращали
знакомые места в таинственные закоулки, словно трамвай прогрохотал по
рельсам в запределье. Но люди сонно продолжали коситься в окно, листать
газеты и выходить на своих остановках, привычных до невозможности.
Сегодняшняя ночь могла все повернуть в иную плоскость. Остановить черный
треугольник предстояло королеве, утратившей и сущность, и силу, и владения.
Пока еще можно отказаться от боя. Могла ли Лаура отступить? Конечно, но не
хотела. А еще она не хотела ни сражаться, ни видеть черных призраков, ни
выходить из трамвая в неизвестность. Хотела ли королева отступить?
Разумеется. Но не могла.
Найдут ли они талисман? В любом случае схватка с черными призраками
неизбежна. Только без талисмана она обречена. Значит, в небытие уйдет еще
одна королева, возможно, последняя из белых владычиц. Лаура грустно
улыбнулась. Когда-то и грусть была неведома повелительнице тьмы. Но
появилось сердце, потянуло за собой чувства. Что придет следующим?
Наверное, Желвин сумел бы ответить, но его не вернуть. Чувства подарили
королеве только боль одиночества. Тягостную, неизлечимую. Где способ
избавиться от нее? Не в толстых книгах и не в мрачных лабораториях. И все
же ноющая боль чего-то несостоявшегося казалась лучше ледяного
безразличия. Великие дела ждали королеву. Но она не стремилась к ним. Была
бы ее воля, путешествие в громыхающем трамвае ушло бы в бесконечность.
Ничего не делать. Только ехать и ехать. Рядом с Ним. Так близко и так
далеко.
По законам белого мира королева сейчас должна отключиться, уйти в себя и,
отрешившись от мелочей, накапливать энергию, выкачивая ее из любых
доступных источников. Лаура и так ушла в себя, но не в ту сторону. Неужели
ничего не изменить? Неужели она никогда не сумеет войти в Его душу, чтобы
превратить черную дыру... Во что? Черная дыра ждала не Лауру. Пустота
желала заполниться кем-то другим. Обидно, когда, несмотря на все старания,
ты так и не сумела приблизиться и стать... Кем? Решение проблем было
известно королеве, но Он хотел избавиться от них без участия той, кто
сидела рядом. Где сейчас гуляли его мечты? Кого звали его глаза?
Единственное, что оставалось совершенно ясно и неизменно: они не хотели
замечать Лауру. Она не могла заставить Его смотреть в ее сторону. Значит,
и для королевы есть невозможные вещи.
Капельки невостребованной энергии парили над трамваем, сливаясь с
вылетавшими электрическими искрами, чтобы прожить короткие, но яркие
мгновения.
Глава двадцатая
Талисман
В магазине есть вода,
Топай, топай,
Сорок градусов она,
Кверху...
(Советская народная песня)
Вот так! Вот так!
Живут Америка с Европой.
Вот так! Вот так!
Ну а у нас все кверху...
(И. Тальков "Господа демократы")
Невысокий, сутуловатый мужчина устало смотрел на нас. Глаза за стёклами
круглых очков выглядели разочарованными. Левая рука пригладили волосы
вблизи намечавшейся лысины. Серо-коричневые клетчатые брюки из дорогой
ткани выглядели немного измятыми, из кармана песочной жилетки торчал
белоснежный уголок платка. Пиджак небрежно висел на стуле, по спинке
которого в такт далекой музыке постукивали пальцы правой руки. До нас
доносились отрывочные аккорды, но это был не Тальков.
Мы с Лаурой стояли в подвальном помещении с низкими потолками. Бетонные
плиты грозно нависали над головой, напоминая о громоздящихся сверху пяти
этажах. От ощущения сдавленности, да от отсутствия окон, за исключением
наглухо заваренного металлическим листом вентиляционного отверстия,
становилось немного не по себе. Прибавьте сюда необычность вечернего
визита, да волнения по поводу предстоящего нашествия черных призраков, и
Вы почувствуете, какие иголочки покалывали мои нервные окончания в те
минуты.
Возможно, раньше здесь держали ЖЭКовскую мастерскую. Потрепанные каменные
ступени вели отсюда в сырой полумрак тесного коридорчика. За тяжелой
железной дверью уже начиналась улица. На гладкой, покрытой несколькими
слоями зеленой краской поверхности белел весьма обширный прямоугольник с
розовой надписью, которую я прочитал пять минут назад: "Клуб имени Игоря
Талькова". И чуть пониже и помельче "Магазин". Даже по вычурной рамке из
зеленых с золотыми прожилками лавровых листьев чувствовалось, что за
оформительские работы заплатили немало.
Несмотря на мелкий шрифт в подвале главенствовало второе. Роль прилавка
выполняли витрины, заполненные импортными продуктами. Веером лежала
шоколадная мозаика "Марсов", "Сникерсов" и "Милки Уэй". Волна неведомых
лакомств в блестящих обертках мгновенно захлестнула страну и, похоже,
обосновалась надолго. Здесь же находилась датская ветчина в жестяных
банках, немецкое печенье, итальянские пакетики с макаронами и финские
конфеты, в застойные годы изредка мелькавшие в московских магазинах.
Теперь и я мог увидеть чудеса западной пищевой промышленности. Бывали даже
такие дни, когда я выкраивал из скромных сбережений денежку на "Марс". Но
не сейчас. В данный момент сжимаемые в руках рублевый неприкосновенный
запас и долларовая заначка предназначались королеве. Отведя взгляд от
заморских деликатесов, я подобрался к следующей витрине. Здесь вперемешку
лежали товары легкой промышленности. Таиландские варенки потихоньку
вытеснялись китайскими представителями "Levi's" и "Wrangler". Встретилась
и польская "Montana", похожая на настоящую пуговицами, нашивками и ценой.
Азиатские футболки с вышитыми названиями известных фирм также исчезали,
уступая место более качественному товару за более значительные деньги.
Затем я оглядел полки с магнитофонами неизвестного производства и такого
же уровня звучания. Мой взгляд ласково погладил фирменный дизайн западной
видеотехники и замер, намертво упёршись в стопку аудиокассет.
Надо же! В условиях тотального дефицита приличных кассет, когда "Maxell
UR" или "Fuji DR-I" в звукозаписях стоили пятьсот рубликов, что превышало
все мыслимые пределы, а на рынке корейские "HyonStar" и "SKC" доходили до
четырехсот... Нет, глаза просто отказывались верить. "TDK-A", "DENON DX1",
"SONY EF", "Maxell LN", равнозначный по качеству вышеуказанному "UR", и
всего за 240 рубликов. А превосходная хромная "SNC SoundBreeze" вообще за
сто восемьдесят, тогда как в "Спорттоварах" точно такая же лежала за
шестьсот! Правда, тут оказались не нулёвки, но какая, к черту, разница.
Многоопытным взглядом я не заметил царапинок ни на корпусах, ни на
прозрачных футлярах. Мечта! Сбывалась! Да это же просто настоящий клад!
Невозможно было не купить все эти сокровища. Рука автоматически потянулась
за кошельком, но остановилась на полпути. Деньги были уже в руках, но и за
талисман тоже требовалось платить.
Я стоял, раздираемый на части желанием и чувством долга. Больше всего мне
хотелось, чтобы талисмана совсем не существовало. Или пусть он находится
за тысячи километров отсюда. Да и зачем он вообще нужен? Разве нет другого
способа справиться с проклятыми черными призраками. К черту призраков!
Какие могут быть призраки, когда вот тут, рядом, кассеты по "ну очень
смешным ценам". В ту секунду предстоящее вторжение казалось крайне
нереальным делом. Зато кассеты никуда не исчезали, и радужные блики
пробегали по гладким стенкам фирменных футляров. Я уже считал их своими.
Кассеты! Кассеты! Ну ведь кассеты же!!!
С трудом оторвавшись от будущих экземпляров коллекции, я перевел горящий
взгляд на Лауру. Губы королевы плотно сжались, глаза устремились в
невидимую мне точку. Она словно заметила знакомую-презнакомую вещь и в то
же время будто бы видела её впервые. Сей неведомый предмет находился в
дальней части магазина. Собственно там и располагался клуб имени Игоря
Талькова. Единственная витрина стояла в небольшой комнатке, отгороженной
от общей залы двумя выступами в стенах. Взгляд Лауры пропадал в сумраке
витрины, над которой висел большого формата черно-белый, но очень
качественный фотопортрет певца. Сверху на красном полотнище желтые буквы
несли призыв: "Игоря Талькова в президенты России (посмертно)". Внизу
черный шрифт на белом квадрате с траурной рамкой взывал к скорби: "От руки
красного террора погиб князь русской песни".
Слева и справа от портрета темнели силуэты огнетушителей, размещенные,
несомненно, по настоятельному указанию пожарной инспекции.
Я легонько тронул локоть Лауры (она вздрогнула от неожиданности) и
взглянул вглубь витрины. С одной стороны ровной стопкой лежали ничем не
примечательные "МК-60-5" с программами Талькова, с другой стороны -
фотографии и значки с ним же. Посредине расположилась пожелтевшая вырезка
из газеты о последнем концерте певца. По ее периметру разложили небогатый
выбор ювелирных украшений, состоящий из тусклых цепочек, крестиков и
кустарно выполненных фигурок знаков зодиака.
Внимание Лауры по-видимому привлек не маленький крест из серебра. Там, где
обычно находилась фигура распятого Христа, красовался камень. В неярком
свете подвала он напоминал дозревающую крошечную вишенку. Лишь одна живая
искорка сверкала на темной поверхности - блик лучей далекой электролампы.
Камень действительно заслуживал внимания. Мне захотелось взять его в руки
и ощутить холодок идеально отшлифованной капли.
- Талисман? - спросил я.
- Да, - кивнула королева.
- Вот этот крест? - жестом указал я, теряя всякую надежду.
- Нет, - возразила Лаура. - Только камень.
- Выбрали что-то? - раздалось позади нас.
Обернувшись, я увидел хозяина магазина.
- Его, - Лаура ткнула в стекло сжатыми вместе указательным и средним
пальцами.
- О! Отличный выбор. Лучшее, что у меня есть, - хозяин повернулся ко мне,
свет лампы пробежал по стеклам его очков стремительными молниями. - Ваша
дама имеет вкус.
От меня явно ждали активных действий.
- И сколько он стоит? - поинтересовался я сдавленным голосом.
- Всего десять тысяч, - пожал плечами хозяин, словно недоумевая, как его
угораздило назначить такую несуразно малую цену.
- Сколько? - не удержался я, от удивления вытянув шею вперед. Ужас
смешался с ликованием. Не хватало. И много не хватало!
- А что Вы хотите? - обиделся хозяин. - Крест - серебро высочайшей пробы.
Но, обратите внимание, главная ценность данного произведения искусства -
александрит. Камень, можно сказать, волшебный. Днем имеет цвет изумруда, а
сейчас, при электричестве, сияет как настоящий рубин. Истинно драгоценный
камень.
- А один камень никак нельзя? - осторожно спросил я.
- Тогда хочу спросить, куда я дену крест? Без камня он потянет только на
лом. Заметьте, я вижу, что камень вам нужен позарез, но не загибаю, а даю
лишь настоящую цену. Заметьте еще, александрит такого размера стоит
гораздо дороже, но предыдущий владелец обращался с ним крайне неосторожно,
а результатом явились царапинки, требующие незначительного вмешательства
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг