меня ты навсегда останешься королевой, - было видно, что решение далось
ему с трудом. - Во-первых, мы выставим посты на границе, дабы возможное
вторжение извне не прошло незамеченным. Во-вторых, укрепим дворец
заслонами и ловушками, а то наши волшебники засиделись без дела.
В-третьих, ни ногой в мир людей. Три месяца у нас, один у них дорога будет
держаться, а затем исчезнет, разорванная удаляющимися мирами. Пусть мир
людей превратится в страницы забытой летописи, зато наша королева
восстанет и воцарится еще на многие тысячи лет.
- Но мои семнадцать подданных?..
- Забудь о них, королева. Тебе важнее сейчас подумать об остальных. Да, мы
потерпели поражение, но существуют другие миры, более прекрасные. Если ты
сохранишь себя сейчас, то в будущем откроешь лучшую дорогу для своего
народа. Когда-нибудь нам удастся замкнуть кольцо.
- Я хочу сейчас!
- Королева, ты подвергаешь опасности не только себя, но и весь народ.
Удержись от неразумных решений. Ошибка уже сделана, и ее не исправить. Но
еще не поздно развернуться. Если обратного пути нет, то свернем хотя бы в
сторону. Зачем же молнией нестись навстречу гибели?
- Хорошо, Желвин, я подумаю, - королева вновь обрела гордый и
величественный вид. - Прежде, чем совершать деяние, я подумаю о
последствиях.
Желвин стрелой унесся из зала и развил кипучую деятельность. Он
моментально созвал многочисленное ополчение, разбил его на отряды и
направил их к непреодолимым пока границам. Лаура медленно плавала по залу
в одиночестве, так как от волнения сидеть не было никакой возможности.
Теперь королева выговорилась и могла спокойно погрузиться в себя. Две
тревоги одолевали ее сейчас. Судьба мира призраков и судьба новой дороги.
К своему ужасу Лаура чувствовала, что судьба ее детища волнует королеву
намного больше. Ведь дорога, построенная с такими муками дорога, вела свою
создательницу прямо ТУДА.
Сейчас там начиналась ночь. Время, когда порожденные бледным светом Луны
тени не имели четких границ. Сродни призракам, сродни самой королеве
скользят они по темной стороне земли, стелятся по траве, прячутся в
мрачных подземельях и закоулках. А прислушайтесь внимательно к ночной
тишине. Что там шелестит в листве? Может, ветер? Э, нет, он давно
прошмыгнул здесь и шуршит теперь, завихряя мусор в соседнем дворе. А здесь
собрались тени мглы.
Ими могла, а вернее сказать, страстно желала властвовать Лаура. Тени и
существа, приходящие из сумеречной зоны, звали ее, а она ничем не могла
помочь.
Королева содрогнулась. Не от страха и не от мрачных мыслей. Что-то
перевернулось в ней и начало отсчитывать удары, медленно и ритмично.
Крохотный комочек в груди заявил о своем существовании. Он стучал,
придавая мыслям королевы новые направления. Нет, не жажда власти, не новые
просторы деятельности и даже не сказочные красоты мира людей манили ее. В
огромной голове королевы хлынули тысячи водоворотов, закрутились миллионы
вихрей, взорвались миллиарды миров. Перед глазами все помутнело. Лавиной
обрушились воспоминания. Ночь. Луна. Коробки домов. Огромный железный
шпиль вдалеке, украшенный кровавыми фонарями. Движущиеся огни. Бескрайний
простор неба, искрящийся звездами. Бушующее море листвы. И окно, темное
окно, за которым...
Теперь Лаура твердо знала, что не зря строила вторую дорогу и
воспользовалась услугами потайной комнаты. Желвин наложил запрет на ее
мысли. Но запреты лопнули! Почему, почему, почему она не может думать о
Нем? Да, он из ДРУГОГО мира. Он сам ДРУГОЙ. Но в душе у него ТЬМА. А она
может смягчить ее на СУМЕРКИ. Неясные, спокойные, призрачные сумерки. Не
может, а должна. Должна помочь вырвать его из плена тьмы, спасти его мир,
пока мглистая яма не поглотила его целиком. Неужели ее мечты никогда не
станут явью? Конечно, не станут, если она будет спокойно сидеть, лишь
созерцая и размышляя. Нет, прежняя жизнь теряла для королевы всякий смысл.
В Лауре бушевали неведомые прежде чувства. Все остальное казалось
ничтожным и ненужным. У нее появилось сердце, значит, она сможет
приблизиться к Нему, стать похожей на Него. Да, но сумеет ли она тогда
остаться королевой? Впрочем, какая разница. Одинокая улица в душе Лауры
стремительно разрасталась, обзаводясь переулками, сквериками, ровными
дорожками, тайнами, сияющими во тьме фонарями и даже... теплыми, желтыми
окнами. Жизнь зарождалась в душе королевы. Лаура не видела, что за
существа объявились в ее СУМЕРКАХ, но уже любила их. Ритм сердца бешено
учащался. Приближался конец королевы. И начало новой жизни, возможно...
...А мы вернемся к покинутому в предыдущей главе Иннокентию Петровичу,
которым владели сейчас страх, ужас и безмолвное отчаяние. Тяжело пыхтя, он
и Руслан продирались через лес, едва не роняя из рук груз особого
назначения. Грузом был Костя.
Когда Иннокентий Петрович, спасаясь от неведомого, ринулся к двери, он
внезапно наткнулся на что-то мягкое. Из тьмы снизу раздался стон, и
неудавшийся повелитель демонов сообразил, что под ногами валяется один из
учеников. Иннокентий Петрович на ощупь отыскал голову подмастерья и,
подхватив его подмышки, рывками выволок с места происшествия. Судя по
кудрявой голове, пострадавшим оказался Костя. Рядом с проломом в стене
обнаружился и Руслан. Зубы его стучали, но он все же сумел выдавить:
- Ч-что эт-то было?
- Забудь, - рявкнул на него учитель. - Хватай за ноги. Потащили.
Руслан схватил друга за колени и чуть не выпустил, когда услышал новый
громкий стон. На улице положение прояснилось. Обе ноги были сломаны чуть
ниже колен и обильно кровоточили. Кровь непрерывно капала из разорванных
брюк. Руслан с ужасом глядел на измазанные кровью руки.
- Не стой, - прикрикнул Иннокентий Петрович. - Хватай. Будем выбираться к
дороге.
Чувство направления не подвело. Минут через пятнадцать, пыхтящие от
напряжения, они достигли пустынного шоссе. Здесь на них обрушилась новая
беда. Обе штанины одновременно оборвались, и отвалившиеся ноги вывернулись
из рук Руслана. Теперь кровь уже хлынула ручьем. Руслан впал в прострацию
и тихо раскачивался, уставившись на Костю и на отдельно лежащие ноги. А
Иннокентию Петровичу хотелось заорать. По его вине умирал парень, между
прочим, студент его же института. Ну, и что он, Иннокентий Петрович,
замректора по вопросам культуры, скажет Костиным родителям? Может, про
демонов? И прямиком в психушку, разумеется.
А ведь историю не утаить. Придется объясняться и в милиции, и на работе,
что делал солидный человек с двумя воспитанниками того же ВУЗа поздно
вечером в заброшенной церкви. И тогда прощай карьера и вся прежняя жизнь.
Дернул же его черт заняться этой проклятой магией. Ну почему нельзя
открутить стрелки обратно? Почему нельзя сделать так, чтобы ничего не
происходило? И хоть стоял сейчас Иннокентий Петрович на ночной дороге, но
в памяти ясно всплыл злополучный день, когда его занесло в библиотечное
книгохранилище. Ну почему ему не попалась книжка "Сделай сам"? Мастерил бы
он сейчас стулья и полки, а может, телевизоры чинил и горя не знал бы.
Картины бы писал, на худой конец! Вот помрет этот, а отвечать, между
прочим, Иннокентию Петровичу. Может, светят уже заместителю ректора места
не столь отдаленные. Эх, небо в клеточку, друзья в полосочку. На весь
остаток жизни! Не выдержать Иннокентию Петровичу беспредел зоны. Ну почему
нельзя просто проснуться?! Проснуться и обнаружить, что не было ни
заброшенной церкви, ни потусторонних сгустков, ни занятий по магии, ни
Кости, ни Руслана. А есть тихая, уютная квартирка и простая, понятная,
пусть и малооплачиваемая работа. Вот ведь, Иннокентий Петрович, сам себе
на голову приключения нашел. Ведь не бывает ничего сверхъестественного,
ведь нет никакой магии, ведь кажутся ему все эти события, к чёрту-дьяволу.
Почти окончательно уверив себя в абсурдности происшедших вещей, Иннокентий
Петрович обнаружил, что все еще стоит на пустой дороге, окруженной черным
лесом. Где-то там, вдалеке, за холмами сиял ночной иллюминацией город.
Тысячи людей мирно спали, видели обычные сны и совершенно справедливо не
верили ни в экстрасенсов, ни в говорящих собак, ни в прилет инопланетян на
центральный проспект города Воронежа. Ну почему такое произошло именно с
ним?
Что творилось сейчас в сознании Руслана, не знал никто. Никому не было
дела до него, даже Иннокентию Петровичу. А Костя еще жил. Невнятные стоны
срывались с губ. Но жизнь потихоньку оставляла того, кто в эту ночь мог бы
повелевать демоном. Поверженный запредельными силами, лежал Костя на
дороге и не чувствовал ничего, кроме боли.
И тут появился ОН. Черный сгусток с горящими глазами вырвался из леса и
замер перед лицом Иннокентия Петровича. Но того напугать было уже
невозможно. Жизнь летела под откос, что по сравнению с этим стоил какой-то
призрак.
- Слышшишшь? - прошипел темный пришелец. - У тебя ещще ессть шшансс.
- А, - отмахнулся Иннокентий Петрович, - теперь ничего не поправишь.
В голове пульсировало что-то тяжёлое, а сама она готовилась разорваться
кровавыми брызгами от невыносимо запредельного давления.
- Поправишшь, - продолжил его собеседник. - Ещще как поправишшь. Но ты
поможжешшь нам, поможжешшь.
В чёрной субстанции раздался щелчок, словно взвели курок старинного
пистолета. Округлившимися от ужаса глазами Руслан наблюдал, как оторванные
ноги самостоятельно подползли к Косте и вросли в положенные места. Стоны
сменились прерывистым дыханием.
"Можно! - что-то ухнуло в груди Иннокентия Петровича, и на смену пульсации
жарких глубин ада пробрался живительный холодок освобождения. - Все можно
повернуть вспять!" И карьера, и квартира будут в его жизни. Будут! Вот
только выпутаться отсюда и тогда к черту магию...
- Он будет жжить, ессли ты ссделаешшь кое-что для насс.
- О чем разговор! - воскликнул пришедший в норму Иннокентий Петрович.
Жизнь-то, оказывается, еще никуда и не катилась...
...Черный призрак презрительно смотрел на иномирян. Мелковаты, но для
простых исполнителей сгодятся. Пришел его час. Билет предъявлен.
Единственный в своём роде билет. И он - не только хозяин данного билета.
Он сейчас - главный здесь, в этом мире. Не зря тысячу лет глаза неотрывно
следили за переплетениями звёздных комбинаций, таящими смысловые загадки
этого сложного, быстро меняющегося языка. Лишь он, и никто другой, мог
общаться с найденными недоразвитыми иномирянами, а значит, только ему
доступна возможность претворить в жизнь грандиозные планы, задуманные
тысячи лет назад. Три мира - его, людей и белых призраков с ослабевшими
границами - будут замкнуты в черный треугольник. Он сам отныне - вершина
его, главная вершина, которой принадлежит энергия всего треугольника. КХ -
величественное имя - будет реять теперь в истории навсегда. Он вырвался из
общей массы. Он нашел контакт, ему будут подчиняться все на многие
тысячелетия вперед. Теперь необходимо время. Требовалось дождаться знака,
символа, предзнаменования. Но что значили недели и месяцы по сравнению с
триумфальной вечностью.
Белая Королева. Если бы только удалось ее обезвредить. Лучшего сигнала к
решающему сражению и не требовалось...
...Костя с трудом поднялся на ноги и, шатаясь, сделал несколько шагов к
обочине. Руслан продолжал отрешенно смотреть на окончательно опустевшее
шоссе. Кровавые пятна чернели бесформенными кляксами.
Призрак окутал голову Иннокентия Петровича, вник в его мысли и передал
свои планы. Затем он щелкнул снова, и в руках его будущего помощника
очутились забытые в церкви шпаги.
- Да не трясись ты, - четко и ясно обратился новоявленный властелин мира к
ошалевшему от радости Иннокентию Петровичу. - Я уверен, что у тебя дома
найдется все необходимое. А я найду ВРЕМЯ!
И тут он исчез. А на горизонте загорелся яркий огонек. Подъезжал первый
утренний междугородный автобус. Жизнь все еще продолжалась.
Глава двенадцатая
А жизнь, она такая...
Я кручусь как белка. Я еще не стар.
А тебе спасибо, Егор Гайдар.
(Песня нашего времени).
"За окном шел снег и рота красноармейцев", - вспомнились мне первые
строчки похождений фон Штирлица. В реальном мире все обстояло наоборот.
Шел пятый день августа. Снега не предвиделось. Красноармейцев тоже было не
видать, и я шел в одиночку за всех их, вместе взятых. Направлялся из
гастронома в булочную. В гастрономе я не обнаружил ничего полезного для
желудка по причине великого неурожая в кошельке и теперь хотел купить хотя
бы хлеба. Колбаса, сыр и масло в холодильнике имелись. Так что при удачном
завершении маленького путешествия перспектива голодной смерти значительно
отодвигалась.
Выйдя из магазина, я свернул со своей улицы направо и теперь пробирался
сквозь комья глины в промежутке между пустой цистерной из-под кваса и
железной решеткой, за которой хранились поломанные деревянные ящики.
Преодолев грязь, я оказался на улице Студенческой. Трудно объяснить,
почему ее назвали именно так. Ведь корпуса двух институтов располагались
хотя и рядом, но не на ней. Да и общаги стояли на бульваре Гагарина.
Вообще-то, имелся там один институт повышения квалификации научных
работников, но взрослым дядям и тетям несолидно называть себя студентами.
Впрочем, закончим о студентах. Мне хватало проблем и без них.
Улица, хоть и включала в себя лишь два квартала, была удивительно
красивой. Если идти по проезжей части, то прямо перед Вами вырисовывается
громадный и величественный силуэт телевизионной башни. Будучи маленьким, я
очень любил ее рисовать. Как правило, мне не хватало одного листа. И я
слезно выпрашивал пять-шесть дополнительных. Зато, когда рисунок занимал
полкомнаты, я гордо рассматривал получившуюся телевышку. На первых листах,
вблизи от земли, я украшал ее разноцветными фонариками и недоумевал,
почему до этого не додумались сами строители, ограничившиеся
темно-красными прожекторами. Дальше к верху исчезали яркие цвета, но еще
проглядывали кое-где то желтые, то зеленые огоньки. На долю верхних ярусов
доставались лишь черные или серые, нарисованные простым чертежным
карандашом. Это символизировало переход к черному небу, которое я ленился
закрашивать. И только на последнем листе меня охватывали раздумья. Я никак
не мог решить: какой же звездой увенчать свое сооружение. Черной? Но ведь
звезды бывают только красные! Сложный вопрос. Поэтому на разных рисунках
имелся и тот, и другой вариант.
Теперь же она предстала передо мной во всей красе. Бело-красный каркас
гордо нависал над улицей, да и над всем городом. Никакой звезды сверху,
конечно же, не было. "Обычный, стандартный вариант", - скажут Вам
проектировщики. Но я не проектировщик, поэтому ничто не мешало мне
любоваться ее стометровой высотой и в тысячный раз. Если бы у меня вдруг
появился лишний миллион, то я потратил бы его, чтобы постоять в солнечный
летний день на самой верхней площадке. Постоять, поглядеть вниз на далекую
землю и сказать самому себе: "Ну, не Эверест ли это?"
"Нет, не Эверест!" - скажут вредные и ехидные. Но в эти блаженные секунды
я не хотел слушать даже добрых и отзывчивых. Когда не надеешься на тёплые
слова, чаще смотришь на солнце. А солнце светило на всю катушку. Даже небо
рядом с ним сияло белизной и только поодаль вновь обретало истинный окрас.
Я перешел через дорогу, миновал зубную поликлинику и добрался до булочной.
Купив хлеба в прохладном павильоне, я уже хотел направиться домой, но
потом двинулся дальше по Студенческой. В такие дни необходимо погулять по
городу. Вокруг подрагивает атмосфера тихого праздника. А ты идешь,
впитываешь солнечные лучи, шелест листвы, звук шагов. Эта жизнь не похожа
на ту, которую надлежит теперь вести всем - активную, быструю, хваткую,
решительную, непоседливую. Такая жизнь годится разве что для старичков. Но
меня она чем-то привлекала. Наверное, тем, что не надо никуда спешить,
развлекать кого-то анекдотами, слушать чьи-то жалобы, вести неуместные
разговоры. Я был счастлив, что медленно иду в одиночестве, потому что
чувства словами не выразишь. Никогда не выразишь. Двух людей, чувствующих
одинаково, не найти. А как мне хотелось, чтобы второй такой человек
когда-нибудь отыскался...
Я кидал взгляды то на корпус детского сада, то на дворы, утопающие в
зелени, то на дома, первые пятиэтажные блочные дома нашего города. Ветки
боярышника с территории детского сада сплетались с ветвями могучих
тополей, образуя живую зеленую арку у меня над головой. Улица упиралась в
ограду телецентра. Вернее, начиналась от нее.
Дойдя до угла, я повернул на улицу Техническую, названную так, видимо,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг