Я тоже радовался. Во-первых, тому, что не в клетке. Во-вторых, тому, что
день выдался солнечным, хотя коварные ветерки уже леденили руки. И
в-главных, тому, что со мной стояла Самая Лучшая. Детская радость
праздника. Потому что казалось, что хорошее только еще начинается. Потому
что казалось, что так будет всегда.
А потом пришла зима, и ты превратилась в Снегурочку. Исходившее от тебя
тепло незаметно улетучилось. А мое оказалось ненужным. Мы остывали, как
угасающие звезды. Тепло уходило куда-то в другие места, и я никак не мог
нащупать правильные маршруты. И вдруг отчаянно захотелось согреться.
Захотелось расшевелить тебя, пробить ледяную корку. Или оборвать все и
познакомиться с Настеной.
"А он мене не друг и не родственник", - в перерывах между рекламными
паузами непревзойденной хрипотцой напомнил Владимир Семенович из прогретой
водительской кабины.
Да... Вот так... Даже не друг...
Вчера ты сказала, что мы - посторонние люди. И я, лаская взглядом мягкий
свет твоего окна, уяснил, что за холодным стеклом другой мир.
Параллельный. Куда посторонним вход воспрещен. Ведь так? Смысл этой
таблички поймет и детсадовец. Даже если табличка нарисована невидимыми
красками. Табличка, отсекающая будущее.
А сегодня ты неожиданно решила побыть Снегурочкой из сказки.
Почему ты согласилась? Почему решила отправиться со мной? Я ведь не
предлагал всерьез, а так, прикалывался, но ты дала шанс.
Впрочем, шанс ли это? Можно осторожно посматривать на тебя, идущую рядом,
и раздуваться от гордости. Надо же, мальчик, тебе удалось завоевать
неприступное сердечко. На самом-то деле сердечко все так же далеко.
Наверное, не стоит усложнять и додумывать. Все просто. Тебе хотелось
поздравить подружек, и роль Снегурочки вполне подходила. Только требовался
Дед Мороз, которому можно немного доверять. И которого не надо долго
упрашивать. Готового взвалить мешок, ничего не требуя. Да и нет у него
права требовать.
Вот и все.
Из кабины заливалась новогодними прибаутками рекламная служба "Русского
Радио". И снова звучали елочно-праздничные песни.
Новый Год к нам мчится,
Скоро все случится,
Сбудется, что снится...
Теперь я уже знал, по каким причинам ничего не достается тем, кто так
расстраивался по поводу незадачливой судьбы. Не обманули тебя. Просто не
успел Дедушка Мороз. Попал на третью стадию. Или подарок выскользнул из
разорванного мешка. Я знаю, тебе не нужны оправдания. Ты тоскливо ждал
подарка долгие нудные годы. Ты так надеялся, что он расцветит жизнь
сказочной радугой. Но тебе ничего не принесли. Тебе больно и трудно. Ты не
видишь, как больно и трудно Деду Морозу, потерявшему твой подарок. Тебе
это неинтересно. Два одиночества скорбят в ночи и ничего не могут сделать
друг для друга.
Я Дед Мороз - борода из ваты.
Я уже слегка поддатый.
Мне сказали, меня здесь ждут,
Значит, будем догоняться тут.
Танцуем рядом с елкой,
А может быть, сосной.
Простите, только нет сейчас
Снегурочки со мной.
Мы вместе шли с Камчатки,
Но она ушла...
Значит, будем без нее.
Что же делать, е-мое?
Грязный подтекст. Или замаскированная под улыбку боль о потерянной
Снегурочке. Знает уже дедушка, что потерянные Снегурочки до добра не
доходят. Знает, но ничего не поправишь. Поздняк метаться. Раньше
призадумался бы. А теперь остается под общий смех смахивать в бороду злые
слезы.
В суетливых попытках "сохранить" мы не умеем видеть, что реально
существуют лишь два варианта: "отпустить" и "потерять". Мы не умеем
отпускать. Мы тянем время до последнего мига. И "отпустить" умирает,
оставляя лишь "потерять".
Ты идешь домой и ЗНАЕШЬ, что больше мне не позвонишь. А еще НАДЕЕШЬСЯ,
что и я больше звонить не стану. Никогда. Ты и не представляешь, насколько
близка от истины.
Я отпустил тебя. Я успел отпустить.
Счастливого пути тебе, девочка!
Счастливого пути, моя Снегурочка!
Удачи, Самая Лучшая!
Я так хочу не думать о тебе. Не получается.
И, вываливаясь из светлого салона в морозную ночь, я не думаю о подарках
и о тех, кто их ждет. Я даже не боюсь Зимнего Снайпера и его третьей
стадии. В тысячный раз я вычерчиваю перед глазами твой образ. Милое личико
светится мягкой улыбкой. Пусть хоть в мечтах ты улыбаешься только для меня.
15.
Скрипел снег, хрустели незадачливые ледышки, перемолотые в белую пыль
моими беспощадными подошвами, а мир покачивался. Мне было плохо до
одурения.
Голова наливалась тяжестью, словно кому-то удалось упихать туда
двухпудовую гирю. То и дело сползал с плеча мешок. Расставаться всегда
трудно. Но хуже всего расставаться, когда некуда идти.
Депрессия обостряет чувства. Жировая прослойка довольства, грубо
сорванная событиями и фактами, обнажает нервы. Сквозь прорванную ткань
привычного начинают проступать те грани мира, про которые и знать не
хотелось. И каждая тебя по лицу, по лицу. Кто-то неведомый крутанул
яркость и контрастность до предела, по-хозяйски врубил громкость на полную
катушку и щелкнул выключателями, которые нормальным людям никогда не
потребуются.
Кабы не было зимы,
А все время лето,
Мы б не знали кутерьмы
Новогодней этой,
Не спешил бы Дед Мороз
К нам через ухабы,
Лед на речке б не замерз,
Кабы, кабы, кабы...
Под поземкой коварно притаился рыжий лед, и приходилось ступать
максимально осторожно. Не беда! Надо только представить, что в подошвах у
тебя раскаленные мини-печки, которые мгновенно протаивают во льду лунки.
Или острые шипы. И лед сразу теряет силу.
Я шел по улице, застроенной деревянными домишками, когда из подворотни
меня окатило великое чувство страха. Тут даже вился не дымок, а словно
прорвали паровой котел. Кто-то прятался там и боялся до омерзения. Кому-то
было едва ли не хуже, чем мне. И захотелось посмотреть на этого
несчастливчика.
Я нырнул в темноту. Ну, и что тут у нас? Только темная бочка, притиснутая
к двери. От бочки и исходил ни с чем не сравнимый аромат ужаса. Наливаясь
отвращением, я ни с того ни с сего саданул по бочке. Ждал лязга о металл,
но сапог словно ударил в подушку. Бочка застонала, чувство невыносимой
опасности сменилось прерывисто сочащейся плаксивостью.
Не бочка это была, а Дед Мороз, перепуганный до смерти.
- Ну ты, братан, и сигналишь, - сказал я, чтобы разрядить обстановку. -
Собаки учуют, так по клочочкам разорвут.
Что еще можно сказать человеку, которого ты невзначай обидел? Только
показать, что происшедшее - ерунда, по сравнению с событиями, которые
могли случиться, да не случились.
- Собаки што, - шмыгнул носом Дед Мороз в образе бочки. - Собаки, они не
тронут. Да ведь за тобой он тоже гонится, да?
Ему дико хотелось, чтобы кто-то неведомый гнался и за мной. Ему
невыносимо жаждалось услышать, что кому-то может быть так же плохо, как
ему. Или даже сильнее.
Я вышел из подворотни. Вот черт, в темном укрытии хотя бы не дул этот
мерзкий ветер. Огни многоэтажек зазывно расплывались в слезящихся глазах.
Они обещали, что где-то там меня ждет теплый подъезд.
Дед Мороз вылез вслед за мной. Он был толст и неопрятен. С кончика носа
свисали две прозрачные капли. Щетина покрылась изморозью. Глаза закрывали
дешевенькие очки, оправа которых заставила бы уржаться всю округу. Правое
стекло украшала сеточка трещин.
- Он гонится за тобой? - моляще попросил он. - Скажи...
- Конечно, - улыбнулся я, глядя на дыру чужого мешка. - Ты ведь о Зимнем
Снайпере?
Его затрясло. А я почему-то успокоился. Так всегда бывает, когда
повстречаешь субъекта, чей страх сильнее твоего.
- Как звать? - спросил я, глядя на далекие огни. Люди ждали праздника.
Люди готовились к нему. Милые домашние хлопоты. Мытье полов, гудение
пылесосов, расползающиеся запахи вкуснотищи, телефонные звонки, насыщенные
поздравлениями и приглашениями.
И посреди холодной пустоты два Деда Мороза, выброшенные на обочину жизни.
Плата за то, чтобы быть НАСТОЯЩИМ.
- Колей звать, - он шумно втянул воздух, на секунду расставшись с
каплями. - Коля я. Коля Горбунок.
Я кивнул в знак того, что вполне достаточно. Он не спросил мое имя. От
спасителей не ждут имен. Ожидают руку, которая протянется и уведет в
светлое, теплое и безопасное место. Там, где тебе рады. Только для нас
этих местечек почти не осталось.
А ну-ка подберись. Отдав приказ самому себе, я прокашлялся. Сильно.
Согнулся чуть ли не пополам. Думал, сейчас вырвет на славу, но обошлось. В
голове прояснилось. Если ты - настоящий Дед Мороз, не раскисай. Тебя еще
ждут. Пускай только за тем, чтобы получить подарок. Но может и стоит жить
ради мига, когда ты вручаешь мечту, словно звезду.
Да-да, братан, в депрессии приятно поговорить о смысле жизни. Иначе
кто-то заметит, что ты бездельничаешь, и заставит работать.
Словно приблудный щенок, Дед Мороз терся возле меня и всем видом
показывал, что готов дать отвести себя куда угодно. Он еще не знал, что
для Дедов Морозов, начавших терять подарки, путь только один.
Кошмары начались внезапно.
Из-за ближайшей изгороди показалась огроменная кошачья морда с глазами,
налитыми серебром. Мы рванули к спасительной подворотне, но той уже не
было на месте. Там скалилась пасть, щелкая сосульками зубов. У сугробов
зажглись глаза, словно фары. Тонкие рты злобно ухмылялись, звали подойти
поближе и нырнуть в морозно-колючую глубину самостоятельно. А издалека,
мрачно гудя, летел черный паровоз, сверля темноту лучом прожектора. И это
тоже был Зимний Снайпер.
Сквозь холодный туман, сквозь пургу, сквозь пулями бьющий град мы
прорывались из переулка, но постоянно натыкались на мертвые дома, угрюмо
взирающие темными провалами пустых окон. Снайпер вился где-то рядом. Он не
нападал. Он был здесь для чего-то другого.
Я понял смысл погони, обернувшись. Из наших прорванных мешков, колотивших
по спинам, сыпались разноцветные коробочки. И таяли. Зимний Снайпер не мог
отобрать чужие подарки. Но мог сделать так, чтобы мы их потеряли.
Тут же снежные глюки рассеялись. Мы давно покинули темную улочку и теперь
находились в дебрях многоэтажного района. Снайпер подготовил нас к третьей
стадии. Я чуял это. И Горбунок был в курсе не хуже меня.
А умирать расхотелось. Я с грустью подумал, сколько детей не увидят меня
сегодня. А через год, когда в их квартиру постучит следующий Дед Мороз,
они уже не будут верить в сказку. Не загорится таинственный голубой свет,
не исчезнет дверь. Только темноту прорежет недовольное бурчание: "Сколько
раз повторять, не стой босиком на холодном полу. Сказано же, подарки будут
завтра под елкой". И кто-то отправится спать, не дождавшись.
В мешке еще оставались подарки. Чья-то мечта. Сказка, предназначенная
хорошему человеку. Если ты - настоящий Дед Мороз, тогда не засыпай.
Я весело пихнул Горбунка. Тот предано, по-собачьи, заглянул мне в глаза.
Со мной он боялся меньше.
- Прорвемся, Коля, - пообещал я. Горбунок робко улыбнулся. И мне ничего
не оставалось, как самому поверить, что светлое будущее дождется нас в
обязательном порядке.
Пусть Новый Год со счастьем новым
В ваш дом хозяином войдет
И вместе с запахом еловым
Успех и радость принесет.
Зимний Снайпер находился неподалеку. Он искал нас. Он направлял к
последней встрече. Поэтому сознание туманилось тревогой. Два порядком
уставших Деда Мороза пробирались по бетонному лабиринту, усеянному ложными
маячками окон, за которые не пустят. Нам следовало оторваться от погони и
продолжать разноску оставшихся подарков. Я хотел, чтобы мешки полностью
опустели, прежде чем каждый из нас доберется до третьей стадии. Зловещие
тени метались по стенам, словно бойцы схлестнувшихся армий в извечной
битве, охватившей весь мир. В сражении, которое никто не замечает. В
бесконечных раундах борьбы между Дедом Морозом и Новым Годом.
16.
На елке шарик светится,
А шар земной все вертится...
Колина крыша вот-вот могла умчаться. Моего спутника снова окутала мантия
тоскливого ужаса.
- Поймает, - горячо шептал мне Горбунок, - а как поймает, сразу прирежет.
- Посмотрим еще, - ворчал я больше для спокойствия Горбунка, чем для
внутренней уверенности.
- Спрятаться бы, - гнусаво ныл Горбунок, снимал очки и тер стекла. Шуба
его распахнулась. Под ней обнаружилась черная засаленная "аляска". Колпак
незадачливого Деда Мороза жалко съехал на бок. И Горбунку теперь
приходилось растирать еще и отмерзающее ухо.
Я молчал. Спрятаться бы хорошо, да совершенно негде. Мы стояли между двух
длиннющих "китайских стен". Все двери были надежно заперты. Рядом
располагалась сеточная ограда отлично вычищенной, но совершенно пустой
автостоянки. Три подрезанных тополя тоже не могли послужить нам укрытиями.
Оставалось только гадать, с какой стороны выйдет Зимний Снайпер. Легко
было отправиться в одну из сторон, но тогда мы вполне могли столкнуться
нос к носу. Топтание на месте предполагало свободу маневра. Призрачную,
надо сказать, ибо я уверился, что Зимнему Снайперу догнать нас - пустячное
дело.
Лязгнула дверь ближнего подъезда. Крепыш в куртке "пилот" уверенно
зашагал к "семерке", припаркованной у заснеженного газона. За стеклами
автомобиля вспыхнул свет. Начал прогреваться двигатель.
- Живем! - радостно толкнул я Горбунка. - Сейчас договоримся, и нас
вывезут отсюда. А в центре, на виду у всех, убить не так-то просто.
- Кому надо убьют и в центре, - отозвался Горбунок, но было видно, что в
нем уже затеплился уголек надежды.
Я зашагал к машине. Снег под ногами хрустел так звучно, словно рядом
вышагивал полковой оркестр, вот-вот готовящийся заиграть победный марш.
В этот момент из темного проема подъезда высыпала веселая компания. Я
притормозил. Эдак нам и мест не останется. Сколько их там? Длинное пальто
с лисьим воротником, шубка из нутрии, короткая мужская дубленка и
утепленная куртка. Плюс водила.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг