сокровища, неустанно работая всеми четырьмя конечностями. Заметив
путешественников, он замолк и проводил их злобными взглядами. Ни Виктору,
ни богатырю разговаривать с ним не захотелось, и они бодро направились в
проём между общагами.
- Это что, моё будущее? - раздраженно выговаривал богатырю Виктор. -
Найду Орлика, получу состояние и заделаюсь этаким скупердяем, гребущим
только под себя.
- А я при чём?! - искренне возмутился богатырь. - Сам сюда пошёл, никто
тебя за руку не тянул. Кто же мог подумать, что у тебя такие наклонности!
- Попробуйте взглянуть на эту аллегорию шире, - посоветовал гид, как ни в
чем не бывало вышагивающий рядом. - Возможно, мы видим перед собой
максимализм. Всё! Или ничего! И никак иначе. В источниках, вызывающих
определенное доверие, совершенно точно подмечено, что юности свойственен...
- Иди, иди отсюда, - богатырь сделал стойку разъярённой собаки и мелкими
шажками засеменил к оторопевшему гиду. - Давай, проваливай. Я всегда знал:
кто ищет - находит, кто не может искать - руководит.
Гид растворился в воздухе, и больше не докучал им своими нравоучениями.
Оставив общаги позади, путешественники остановились. Справа дорогу
преграждал девятиэтажный дом с зелёными стеклянными балконами и стенами из
мраморной крошки. Слева начинался забор, уходящий вдаль. Ровный деревянный
забор, крашенный в зелёный цвет и разделённый на равные отрезки аккуратно
сложенными кирпичными столбиками. От девятиэтажки параллельно ему тянулся
гораздо более грубый забор, сбитый из горбыля и увенчанный сверху колючей
проволокой. Обычно такие заборы скрывают садовые участки. Пространство
между изгородями образовывало дорогу, ступенькой бордюра рассечённую на
тротуар и проезжую часть. Там, где заборы исчезали из виду, у самого
горизонта блестели трамвайные рельсы, вырвавшиеся из пустоты и уходящие в
неизвестность. А дальше уже царило небо. Бледно-голубое над головами
путешественников, оно становилось жёлтым на горизонте. И где-то на границе
голубого и жёлтого потерялось солнце, ярко сыпавшее лучи повсюду. У самых
рельс под неслышную музыку водили хоровод крошечные девушки в длинных
синих платьях и синих платочках. Они беззвучно кружились по дрожащему
нагретому воздуху и манили приблизиться, догнать, влиться в круг,
пронизанный солнечными лучами.
Виктор нерешительно топтался по газону возле неприглядной общаги. Он уже
давно бы бежал к девушкам... Но что на это скажет богатырь? Виктор
вздохнул. Богатырь не сказал ни слова. Молчание ободрило Виктора. Кто, как
не мы сами, выбираем себе судьбу! Радостный кандидат на место в хороводах
у горизонта уже собрался ступить на асфальт, когда богатырь резко схватил
его за указательный палец.
- Не вздумай туда идти!
- Почему? Может быть, те девушки знают, где Орлик.
- Это же дорога в никуда! Ты сам отрезаешь себе обратный путь, зная, что
вернуться не сможешь. Орлика здесь нет. Но нет и конца у той дороги, как
нет там и двери, ведущей на четвертый круг. Не забывай об Орлике! Всегда
надо держать в памяти, что Орлик может ждать нас и на следующем круге.
Виктор с сожалением отвёл глаза от манящей жёлтым горизонтом дороги.
- Тогда через забор? - с надеждой произнес он.
- Ни в коем случае, - испугался богатырь. - Если мы уж приняли за
аксиому, что пути третьего круга представляют собой время, то
перепрыгивание временных барьеров повлечет за собой всевозможные временные
парадоксы. А их можно решать бесконечно, что нисколько не лучше дороги, от
которой мы только что отказались.
"Мы отказались! - Виктор мысленно хмыкнул. - Надо же... Мы!" Ну никуда не
пускают! Виктор попытался взглянуть направо, но дрожащее марево скрывало
очертания даже близких предметов, а идти в неизвестность после пламенных
речей богатыря не хотелось. Кроме того, волнующе манящих девичьих
хороводов там уж точно не наблюдалось. Оставался лишь девятиэтажный дом, и
Виктор направился к ближайшему его подъезду.
Деревья по сторонам дороги хоть и не были высоки, но создавали прекрасную
тень и навевали приятный холодок. Удобные скамейки так и звали присесть
отдохнуть. Но у Виктора крепла уверенность, что Орлика здесь уже не найти,
поэтому хотелось прорваться на следующий круг как можно скорее. Он толкнул
голубую дверь и, пропустив богатыря вперед, ступил в прохладный полумрак
подъезда.
Третий круг оказался безграничным по объёму, но кратчайшим по пути,
пройденному Виктором. На площадке первого этажа, отделённая пятью
ступеньками, чернела одна-единственная дверь.
- А почему круг так быстро кончился? - поинтересовался Виктор.
- С одной стороны, он показал твоё восприятие мира. Для одних третий круг
широк и бескраен, для других - узок и ограничен, - пояснил богатырь. - Но,
взглянув иначе, мы можем отметить решение поставленной задачи на
"отлично". Ты сумел так ловко ограничить область возможного пребывания
Орлика в третьем круге, что нам хватило на поиски чуть больше получаса, а
ведь мы могли запутаться в дебрях вариантов и плутать бесконечно.
- Так мы прошли хорошо или плохо?
- Да пойми же, в пределах кругов нет ничего определённого. Мы знаем, что
Орлик здесь в списках не значится, причём выяснили это довольно быстро. А
может, нам стоило пошататься по третьему кругу, поглазеть на других и себя
показать? Ничего этого мы не сделали, и не сделаем уже никогда! Сэкономив
время, мы, вполне возможно, потеряли нечто такое, что запомнили бы
навсегда. Подумай об этом! Не дай бог, жизнь пролетит так же незаметно,
как и наше пребывание на третьем круге.
И всё же Виктор не согласился с богатырём. Марево тёплого воздуха,
скрывавшее горизонт вокруг, и синее колесо плавно крутящегося хоровода
далеких девушек стояли у него перед глазами, когда он потянул на себя
дверь следующего круга.
6. Фильмокруг.
"Лес раскинулся перед ней. Но не деревья росли
там, а мечты. Каждый росток представлял ещё не
сбывшееся желание, но вполне осуществимое
или уж совсем безрассудное. Всё это, отлично
понятное любому человеку из любой страны мира,
но неведомое призракам, Лаура видела впервые.
Но она чувствовала если не предназначение,
то хотя бы название каждого видения".
(Dark Window "Лаура - королева призраков")
Опытами над разумными существами доказано, что фильмы или соответствующие
им понятия в рамках восприятия инопланетного разума производят неизгладимое
впечатление, если смотрящий увидел в них героя, вместо которого он бы хотел
там оказаться. Или не вместо, а рядом. Неплохие воспоминания оставляют и те
произведения кинематографа, где зритель обнаружил понравившуюся ему идею,
которой он немедленно пополняет свою копилку знаний. Слабые голоса в
поддержку красивых пейзажей и прочих мелочей жизни обычно списываются на
допустимую погрешность аппаратуры.
Желание поменять свою жизнь или её видение хотя бы мысленно, посредством
просмотра телевизора или похода в театр обеспечивает появление всё новых и
новых фильмов. Предполагается, что при максимальном приближении фильмов к
реальности зрители окончательно уйдут в свои любимые произведения, не
заботясь о том, доведётся ли им вернуться обратно. Кое-где такой поворот
дел уже состоялся.
Исключение, не подвергавшееся экспериментам, представляют глюкающие
колпроибротты, обитающие в гигантской воронке, затерянной в туманности
Верховного Учителя, а также похожие на них существа, разбросанные по всей
вселенной. В силу различных причин им незнакомо понятие "кино", "фильм",
"плёнка", "лазерный диск", "мозговой контакт для максимального приближения
к реальности", "невозвращение в покинутую реальность" и прочие термины,
созданные для несения искусства в массы. Все своё время похожие на них
существа проводят в упорных трудах и заботах, а сами колпроибротты - в
любованиях сверхгиперпространственными волнозаворотами двести тридцать
девятого порядка.
"Вся жизнь - театр, а люди в нём - актёры". Сию фразу можно обнаружить
среди собрания величайших мыслей галактики, в строчках выступлений
известнейших проповедников и на спинке изрезанной скамейки. Горькие
строчки являются в мир, когда сидящий на тёплых досках внезапно понимает,
что является не попирателем вселенной, а всего лишь героем нескончаемой
малобюджетной мелодрамы. Да и там занимает роли исключительно второго
плана...
...Виктор в который уже раз замер, поражённый внезапной сменой обстановки.
В отличие от замедленного течения времени на предыдущих этажах, жизнь
четвёртого круга кипела ключом. Искателей Орлика, собственно говоря, не
наблюдалось. Народ живо сновал вокруг по своим делам. Город, в котором
очутились Виктор с богатырём, напоминал киностудию. Словно шахматные
клетки, кварталы отделялись друг от друга невидимыми границами. В одном
проходил рыцарский турнир, в другом вовсю шли войны роботов в развалинах
серебристых многоэтажных зданий, в третьем кто-то старательно пахал землю
между коричневых приземистых куполов на низкорослой гнедой лошадке с
невиданных размеров гривой, в четвертом народ терпеливо выстаивал очередь,
отоваривая талоны на сахар. Только площадь перед выходом, возле которого
находились изыскатели, пустовала.
- Порядок, - кивнул богатырь. - Прибыли по назначению.
Чудеса вскружили Виктору голову, и он никак не отреагировал на реплику
своего спутника.
- На меня смотри, - резко потребовал богатырь, дергая Виктора за рукав, -
и прежде, чем что-либо решать, послушай сведения о фильмокруге.
- Тут снимают фильмы? - резонно предположил Виктор.
- И вовсе нет, - раздражённо перебил его богатырь. - Несомненно, можно
сказать, что ты в чём-то прав, но не перебивай и не лезь вперёд меня.
Обычно ты догадываешься о сути круга в самом его конце (если, конечно,
допустить саму мысль, что у круга бывает конец, или что такой как ты
вообще сумеет догадаться о его сути). А здесь ты о ней узнаёшь (с моей,
разумеется, помощью) сразу после прибытия.
Богатырь быстренько пролистал знакомую, крошечную, но невероятно толстую
книжечку, извлечённую из неприметного кармана, прокашлялся, запрятал
путеводитель обратно, чтобы в дальнейшем не ссылаться на первоисточники, и
начал:
- Смотрел ли ты хоть один фильм?
Виктор хотел радостно кивнуть, но поостерёгся. Кто знает, что за каверзу
приготовил богатырь в своём, вроде бы простом вопросе. Вместо этого он
задумчиво протянул:
- Разберём сначала, что ты принимаешь за фильм.
Глаза богатыря округлились.
- Ты никогда не был в кинотеатре? У тебя дома нет телевизора?
- А, это... - обрадовался Виктор, но поздно.
- Я вообще начинаю сомневаться, с Земли ли ты? Знаешь, как тут
разбираются с подделками?
Виктор не знал, и это его встревожило.
Рядом остановился кто-то похожий на небольшого многогорбого верблюда с
длинным хвостом. Вцепившись в хвост, богатырь немедленно вознёсся на самый
высокий горб и оттуда без труда дотянулся до Виктора. Ткнув пальцем в лоб
попутчика, богатырь успокоился и спрыгнул вниз. Как раз вовремя, потому
что многогорбый верблюд издал ужасающий вой и ускакал в пышущую жаром
пустыню. В соседнем квадрате тройка эскимосов строила из снежных глыб
округлый купол, не обращая внимания на резкий перепад температуры. Снег
тоже не таял. Видимо, потоки тёплого воздуха совершенно не
распространялись в данном направлении. Виктора страшно заинтересовало это
необычайное и загадочное явление природы, но только он набрал в грудь
воздух для вопроса, как богатырь ворчливо произнёс:
- Здоров. Здоров. Только не умничай больше.
Виктор облегченно и благодарно выдохнул, и ему почему-то расхотелось
спрашивать.
- Слушай дальше. Когда ты смотришь фильм... Только хороший, талантливо
сделанный фильм, то неизменно погружаешься в его события, оцениваешь
действия героев и себя на их месте. В конце концов, ты замещаешь собой
одного из героев, или становишься рядом с ним, или противоборствуешь ему,
а может и всему миру в целом. Так?
Виктор не стал спорить. Бывали в его жизни такие мгновения. С раннего
детства, когда он на месте Буратино ни за что на свете не стал бы
закапывать золотые в бескрайних просторах Поля Чудес, и до настоящего
момента, когда он сделал бы всё возможное лишь бы отбить красотку Леонеллу
у Рикардо, недостойного касаться её маленьких изящных ручек. Конечно,
Леонелла стерва ещё та, но, в конце концов, ей стоило увидеть новые
жизненные горизонты и почувствовать...
В этот момент Виктор сам увидел новые жизненные горизонты в виде
приближающихся грозовых туч и почувствовал, как богатырь нетерпеливо
дергает его за штанину.
- Так, - оставалось ему кивнуть и вновь включиться в беседу.
- Здесь же тебе такая возможность предоставляется, - пояснил богатырь. -
Ты можешь войти в любой из фильмов и прожить там целую жизнь вместе с
кем-нибудь или вместо кого-нибудь.
Глаза Виктора радостно расширились. Вот сейчас он попадет в настоящие
приключения. Скажем в... Голова стремительно опустела. В голову почему-то
не приходило ни одного названия фильма, в котором хотелось бы немедленно
оказаться. В голове яркой искоркой вспыхнула было картинка, но тут же
потухла от настойчивого дерганья за штанину. Цепкие ручки словно старались
проверить ткань на прочность. Продукция отечественного ширпотреба
мужественно выдерживала свалившиеся на нее трудности и невзгоды.
- Не забывай, нам нужен Орлик.
- И что? - с трудом вернулся в реалии Виктор.
- И ничего, - разочаровано произнёс богатырь. - С таким то отношением к
ДЕЛУ...
Слово "Дело" он намеренно выделил величественными буквами.
- Я пока не понял, - продолжил выяснять обстановку Виктор. - Я,
действительно, окажусь... э-э-э... в том фильме, в котором захочу?
- Эвон куда хватанул, - усмехнулся богатырь. - Тут неисчислимое множество
фильмов. Тебе не хватит жизни, чтобы его отыскать. Будет вообще
удивительно, если ты успеешь найти хоть один из известных тебе фильмов.
Награда, вполне уже залуженная, невозвратимо вывернулась из рук. Реалии
вновь обступили Виктора.
- Но послушай, - сказал он. - Ведь даже, когда я чувствую себя в том
фильме, сюжет-то не меняется, в нём просто нет места для меня, я не сумею
дотронуться до кого-нибудь, съесть хоть что-то, сказать так, чтобы меня
поняли... В общем, "При разговорах о халве во рту сладко не станет".
Виктор замолчал, так как заметил крайне раздосадованный вид богатыря. Тот
секунд пять колебался между решением в очередной раз начать объяснения и
возможностью сделать что-то конкретное. Наконец, чувство немедленных
действий победило, отважный воин сорвался с места, быстро добежал до
квартала, где очередь за сахаром, всё увеличиваясь в размерах, змеилась
вдоль прилавка, просочился сквозь плотно сжатые тела, пользуясь своими
малыми размерами, и беспрепятственно достиг соседнего отдела. Там он
что-то властно прокричал продавщице, скучавшей за прилавком. Та нагнулась,
приняла от богатыря горстку мелочи и вручила три белых стаканчика.
С довольным видом богатырь выбрался на первый план, но не спешил
возвращаться. Он лихо завернул в квартал, где лазерные лучи буравили стены
высоток, оставляя на них огненные нарывы, постепенно угасавшие в тёмные
бородавки. Из-за кучи хлама вывернула худенькая девушка в черном блестящем
костюме и растрепанными золотистыми волосами. Богатырь самоотверженно
протянул ей один из стаканчиков, а затем покинул квартал, где продолжался
нескончаемый бой и на передний план только что вывернул гигантский робот с
оплавленной рукой. Девушка осторожно сжала стакан свободной от бластера
рукой и нырнула за уже упомянутую кучу, которая виделась теперь Виктору не
меньше, чем баррикадой.
Вернулся богатырь почти полностью счастливым. Он протянул один из
оставшихся стаканчиков Виктору. Стаканчик оказался бумажным, а внутри
находилось молочное мороженое по десять копеек. Или то, что Виктор
принимал за мороженое. Однако никому не хотелось рассуждать, что же могло
быть там, если отбросить все происки самосознания, которое старательно
пыталось замаскировать неведомое под стандартные и привычные вещи.
Гораздо легче было вонзить зубы в ледяную сладкую мякоть и осторожно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг