* * *
Нас мягко покачивало. Глубокие сиденья сглаживали даже высокие ухабы, то и
дело бросающиеся под колёса. Первым не выдержал Колька. Он привалился к моему
плечу и благодарно захрапел в ухо. Я чуть отодвинулся, перемещая Колькину голову
пониже, и отвернулся к окну. Но усталость от пережитых в лесу и на вокзале
волнений разморила и меня. Я и не заметил, как уснул. Вокруг появилась
сладостная пустота, и я уносился на крыльях доброго ветра неведомо куда.
Очнулся я, как только почувствовал, что автобус остановился. Колька уже не
храпел, он широко раскрыл рот и обильно пускал слюни, закапавшие подлокотник и
рукав моей куртки. Вот кадр. Спасибо ещё, что не насморкал. Но настоящая злость,
разумеется, так и не появилась. Ведь это же Колька! Ведь он не остался в лагере,
а увязался за нами. Я с ужасом подумал, что бы произошло, если бы мне довелось
отправиться на поиски Красной Струны в одиночку. Вечные страхи, метания,
сомнения "А надо ли?", "А так ли я всё делаю?", "А правильно ли у меня
получается?". Сейчас сомнениям просто не оставалось места. Командир не должен
сомневаться. Командир должен знать. А если и засомневается, то должен вести себя
так, чтобы никто и не догадался о его сомнениях.
Неудивительно, что я почувствовал к Кольке дружескую тёплую нежность. Но не
забыл сильно пихнуть в бок, чтобы слюноотделение больше не портило предметы
моего гардероба. Колька проснулся и ошалелыми глазами проводил старушек, чинно
покидающих автобус. Ниточка слюны оборвалась, рот раскрылся ещё шире.
- Приехали, Сухой Паёк, - по-командирски бесстрастно ответил я, пресекая
ненужные вопросы. - Давай, вымётывайся. А то и до полуночи не доберёмся.
После душного салона улицы встретили нас прелестным освежающим ветерком.
Солнце багровело над крышами. С другой стороны начала сгущаться вечерняя синева.
В голове бурлила радость. Честно говоря, я не рассчитывал, что мы проберёмся
хотя бы через одну засаду. Но вот мы уже и в городе. Пусть таинственная дверь
пока кажется нам иголкой в стоге сена, но пройдёт совсем немного времени... И
тогда...
Что тогда, я вообразить не успел. Оказывается, пока я торжествовал, Эрика
пристально смотрела на меня. Я подобоченился. И сразу на меня уставилась Инна. А
уж потом, чтобы не выделяться, и Колька. Все они чего-то от меня ждали. А чего?
Уж не думают ли они, что я возьму и прямо сейчас укажу им на заветную дверцу?
Судя по всему, именно этого они от меня и ждали. Я не смел нарушить всеобщие
ожидания и решил, что раз хотят они увидеть вход в подвал, то и увидят. В эту
самую минуту.
Я милостиво кивнул, достал из кармана план, бережно отряхнул его от крошек,
присел, устроил схему подвала на колене и ткнул в левый верхний угол:
- Вот она!
- Ну, - выдохнул Колька, явно ожидая от меня чего-то другого. - А как нам
туда добраться?
Вот так. Кому-то положено спрашивать, а кому-то отвечать. И незавидную роль
последнего целиком и полностью придётся отыгрывать мне. Знал бы Сухой Паёк, с
каким наслаждением я бы задал ему тот же самый вопрос. Или кому-то, кто знает
ответ. Но ответ должен дать я сам. А что мне говорить? Поэтому я решил потянуть
время.
- Давайте, сначала изучим план. Тут есть кое-какие подробности.
- Чего время тянуть? - захлопал глазами Колька. - Разыщем дверь, да и выясним
всё на месте.
Вот гад, а? Поменяться бы с ним местами, небось не то бы ещё запел.
- А может быть, - зло сказал я. - Может быть, Сухой Паёчек, случится всё так,
что когда мы разыщем дверь, нам будет совершенно некогда. Может быть, Сухой
Паёчище, на нас враги нападут, как в лесу. Быть может, Сухпай ты недорезанный,
план вот этот мы в последний раз в жизни видим. Доберёмся мы до двери, и заберут
его.
- Зачем это заберут? - ну не понимал меня Сухпай.
- А вдруг он, как билет в кино. И его контролёр на входе забирает, -
разъярился я. Даже полную чушь на ходу выдумывать не так-то просто.
- Не, - заулыбался Колька, - так не бывает!
- А шестьдесят четыре флага в лагере бывает? - поддержала меня Инна.
Я набрал в грудь воздуха, чтобы пригвоздить тормозного Сухого Пайка к земле
острым замечанием, но воздух иголочками счастья застыл у меня в лёгких. Рядом
присела Эрика и принялась разглядывать план на моём колене. Слова булькнули в
горле и растворились по причине полной своей никчёмности. Я только смог
посмотреть на Кольку и зыркнуть в сторону Эрики, намекая, мол, вот есть же у нас
и понятливые люди. На этот раз до Кольки дошло удивительно быстро. С другой
стороны уже присела Инна, и Сухой Паёк просто нагнулся, чуть не заслонив весь
свет. Я хотел ругнуться, но передумал. В полумраке план, хоть и на полароидном
снимке, выглядел лет на двести древнее и казался чуть ли не картой пиратского
клада. Да и мне самому следовало изучить план подробнее. Вдруг не наврал я, и
заберут его если не на входе, то где-нибудь в другом самом неожиданном месте.
Синей дугой, отсекая правый верхний угол, проходила надпись "ПЛАН ПОДВАЛА".
Буквы клонились влево и выглядели так, будто им довелось выпить ящик
сорокоградусной. Прямо под первой буквой "П" начиналась лестница. Зелёные
ступени, собранные в четыре пролёта, уводили к нижней границе. У самого края
листа возле последней ступеньки валялось страшилище, похожее на вытянутый по
струнке скелет, покрытый травянисто-лиловой мертвенной плесенью. Самым
отвратительным на плане был громадный череп, нарисованный в самом центре.
Счастье ещё, что он скалился не на зрителей, а яростно косил в сторону лестницы,
словно и являлся тем стражем, которому велено её охранять. Мне не хотелось даже
смотреть на подобный кошмар, поэтому я осторожно перевёл взгляд в самый низ.
Справа, в нескольких сантиметрах от опрокинутого синюшного субъекта, неведомый
художник нарисовал дверной проём. Зелёные завитушки образовывали косяк, а
изогнутая капелька бронзы указывала местонахождение ручки. Прямо перед дверью
пламенел зигзаг молнии.
- Это чё? - ткнул пальцем Колька прямо туда, куда был направлен мой взор.
- Электричество, дурак, - хмыкнула Инна. - Не видишь, разве.
- Это электричество? - спросила Эрика. Спросила меня! Сердце ухнуло. Кровь
запульсировала в висках. Я уже не мог просто благосклонно кивнуть, подтверждая
гипотезу Инны.
- Может быть, нам указывают место третьей атаки, - солидно заметил я.
- Разве, - пожала плечами Эрика. - А мне кажется, что атака будет, когда мы
попытаемся пройти внутрь.
Я не мог оспаривать ни единого слова, сказанного её мелодичным голосом.
- Нет, - Инна быстро отказалась от своего предположения. - Раз Куба говорит,
что атака будет там, значит она там и будет. Куба знает. Куба даже с Электричкой
разговаривал.
- Там электричество, - если Колька проникался идеей, то свернуть его было
невозможно. - Триста восемьдесят, во! Или нет, даже тыща. А может и больше, -
Сухой Паёк стал в позу и забубнил. - Напрасно мучалась старушка в высоковольтных
проводах...
- Заткнись!!! - ребро ладони засаднило, настолько сильным оказался удар,
когда, вскочив, я врезал по Колькиному горлу.
Колька хотел что-то сказать, но в горле только раздавались хрипы. Рот Сухого
Пайка разевался, как у рыбы, выброшенной на берег.
- Так и убить можно, - резко выпрямилась Эрика.
Но я не видел её. Я видел только дедушку и бабушку, взявшихся за руки. А
после только квадратный проём, в котором вспыхивали фиолетовые сполохи,
очерчивая уродливо перекошенные железные конструкции мачт и неправдоподобно
огромные изоляторы.
- Заткнись, - прошипел я, сжав кулаки. - И ты тоже.
Я сам вызывал катастрофу, но сейчас мне было плевать на все катастрофы,
вместе взятые. Чёрные провода перечеркнули портрет Эрики. Фиолетовые сполохи
растащили нас далеко-далеко. Ну и плевать. Пускай я останусь нескладной
толстогубой каланчой, которая ни разу не станцует с мадемуазель Элиньяк ни на
одной дискотеке. Вот только никто не будет прикалываться на тему о тех, кто
угодил в ловушку электрических проводов.
На мои плечи опустились две ласковые ладони. Ладони не Говоровской, и уж не
Сухого Пайка. Ладони Эрики Элиньяк.
- Не сердись, - прошептала она. - Я знаю, иногда так бывает. Мы что-то
чувствуем, просто не можем объяснить. Но если в это мгновение мы изменим своим
чувствам, то жизнь уже никогда не станет для нас счастливой.
Теплота рук проникла сквозь кожу и согрела что-то в далёкой глубине. Хоть
кто-то, хотя бы один раз понял меня именно так, как мне было нужно. И рядом
оказался не просто кто-то. Рядом, положив мне руки на плечи, стояла Эрика
Элиньяк.
- Ладно, Куба, я лох, - Сухой Паёк умоляюще заглядывал мне в глаза. - Ну
дурак я, ну не буду больше. Лады? Только ты это... не обижайся.
Тепло ладоней Эрики было сказочно прекрасным, словно она действительно
явилась из далёкой страны Фантазии только за тем, чтобы поддержать меня в
трудную минуту. Я заморгал глазами в бешеном темпе, чтобы прогнать неожиданно
нахлынувшие слёзы. Плакать было нельзя. Командиры не плачут.
- Давайте смотреть дальше, - Инна с силой вклинилась между мной и Эрикой,
прогнав тёплые ладони, и протянула мне подобранный с асфальта план.
- Давайте, - обречёно сказал я и снова присел.
Собственно говоря, неразобранной осталась всего лишь маленькая частичка. Зато
самая важная. За дверью, вызвавшей столь продолжительные споры, протянулся
коридор. К середине листа он неожиданно расширился. На образовавшейся площадке
стояли два зелёных кубика. На каждом из них было нарисовано по молнии.
- А это тоже двери? - угодливо спросил Колька, теперь всеми силами искавший
моё расположение.
"Двери", - хотел кивнуть я, но вовремя притормозил. Ну не похожи они были на
двери.
- Есть ещё какие предложения? - осведомился я тоном большого начальника.
- Похоже на трансформаторные будки. Знаете, как в старых дворах, - выпалила
Инна.
Я пожал плечами. Мой дом стоял в гуще новостроек. И я больше любил ездить в
центр, а не шататься по окраинам, застроенным послевоенными домишками.
Эрика ничего не сказала. Колька тоже промолчал. После моего выпада он боялся
говорить любую фразу, даже отдалённо связанную с электричеством.
За зелёными кубиками коридор обрывался. Не было больше никаких границ,
чёрточек или контуров. На пустом месте был нарисован штырь, на конце которого
поблёскивал шарик цвета морской волны. От шарика расходились концентрические
окружности точно такого же, мягко-зеленоватого цвета. Одна из них ослепительно
краснела. К последнему кругу прислонилось нечто неразборчивое, полустёртое. То
ли дополнительная опора, то ли ещё одна дверь. Над рисунком скалилась
миниатюрная черепушка. От нижней челюсти убегала прямая чёрная стрелка. Остриё
упиралось прямиком в красный круг. О чём предупреждал черепок? То ли о том, что
дотрагиваться до Красной Струны смертельно опасно. То ли о том, что Красная
Струна держит жизнь одного не слишком хорошего существа.
- Осталось найти подвал, - тихо промолвила Инна.
- Так давайте искать! - воодушевился Колька, - а то ночь на дворе, а мы так
на месте и сидим.
Ну насчёт ночи Сухой Паёк, конечно же, загнул. Тем не менее, порядком
стемнело. Пролетавшие мимо автомобили поблёскивали фарами и габаритными огнями.
Зажглись уличные фонари, да и на серых стенах домов начали вспыхивать светлые
квадраты окон. Хотя небо над головой ещё приветливо синело, и звёзды пока не
проснулись. Багряные облака весело вещали нам, что они-то ещё видят солнце, и
день продолжается. А здесь сумрак, тихо крадущийся по переулкам, отвоёвывал с
каждым мигом всё большую территорию.
- Где будем искать? - просительно воззрилась на меня Инна.
Где искать? Вот бы знать самому!
- Всем смотреть по сторонам, - как можно равнодушнее объявил я. - Как
заметите хоть что-нибудь странное, немедленно докладывать мне. Помните, именно
странное, необычное, кажущееся нереальным выведет нас к подвалу.
Все тут же заозирались по сторонам. Разумеется, ничего удивительного не
обнаружилось. Привези сюда доисторического человека, так он бы истыкал своим
мохнатым пальцем всё вокруг, вопя от изумления. Но нам, выросшим среди этих
вещей, и дома, и фонари, и машины, и ровно подстриженные газоны, и пламенеющие
огни далёкой телевышки казались самыми обычными делами. Вот если бы рядом
появилась баба-яга или Люк Скайвокер. На худой конец сгодился бы даже серый
гном. Уж он-то точно вывел бы нас к подвалу. Но где ты сыщешь серого гнома в
миллионном городе?
Тут из-за угла высунулась растрёпанная чёлка Сухого Пайка. Он радостно
лыбился на нас и жестами подзывал к себе. Мы не замедлили подбежать.
- Тихо, - заговорщицки прошептал Колька. - Смотрите, вот он.
Над асфальтом согнулся самый обычный мужичок лет шестидесяти в болоньевой
куртке, когда-то оранжевой, а сейчас неопределённого замызгано-белёсого цвета.
Он что-то заметал с асфальта в чёрный полиэтиленовый мешок.
- Ну, - нетерпеливо спросил я. - Этот кадр и есть то, зачем ты нас позвал.
- Он, - радостно кивнул Сухой Паёк. - Смотрите, что он делает.
Мы проскользнули по стеночке и спрятались за глухим киоском. Мужик закончил
заметать кучку и перебрался к следующей. А невдалеке темнела ещё одна, побольше.
Прищурив глаза, я присмотрелся и тут же скривился от порыва брезгливости. Рот
заполнился горькой слюной. Желудок содрогнулся. Меня спасло то, что он с утра
успел переварить всё, что досталось ему на завтрак.
Видимо, тут недавно прошли лошади, и теперь мужичонка заметал в кулёк то, что
зовётся конскими яблоками.
Мне осталось только злобно ударить локтем в бок Сухого Пайка.
- Ты нас на дворника любоваться привёл?
- Это не дворник, - сказала Эрика. - Смотрите, пачку от сигарет он пропустил.
Действительно, пачка, лежащая на самом видном месте, не привлекла внимание
пожилого изыскателя. Его веник не коснулся ни расплющенного спичечного коробка,
ни почерневшей банановой кожуры, ни россыпи пивных пробок. Конские яблоки и
ничего больше.
- Это не дворник, - разочаровано протянула Инна. - Он просто навоз собирает
для удобрений. Может, ему надо. Может, он огурцы выращивает или помидоры.
Некоторые навоз покупают, а этот не хочет. Зачем покупать, если само под ногами
валяется. Никакой это не дворник. Это экономист.
- Дура, - взвился Колька, разозлённый тем, что его открытие пользы не
принесло. - Экономисты не такие. Экономисты в Кремле сидят. Я знаю. Я по телеку
видал.
- Что видал? - разозлилась в ответ Инна. - Больно много ты знаешь. Может там
тоже никакие ни экономисты.
- Знаю! - глаза Кольки яростно вспыхнули. - Это ты нарочно споришь. Тебе
самой в Кремль охота, да? Не боись, Матвиенкой тебя не выберут.
- Балда, - и Инна съездила Сухому Пайку по кумполу. - Да там такие же
экономисты сидят, как ты сам. В Кремле президент сидит.
- Президент не сидит, а правит. А сидят экономисты! - взвился Колька,
убедившись, что ему никто не верит. - Знаешь, как в новостях сказали. Ведущие
экономисты сегодня собрались в Кремле и задвинули новую программу развития...
- Задвинули? - удивлённо переспросила Эрика.
- Ну! - подтвердил Колька и за поддержкой повернулся ко мне. - Помнишь, Куба,
нашу палату хотели в хор записать, а мы мячик попинать собрались и это дело
дружно задвинули. А экономисты не на футбол, а в Кремль собираются. Ну и
задвинули программу.
- Может быть, выдвинули? - нерешительно спросила Инна.
Колька почесал затылок. Даже в сумерках мы заметили, как покраснели кончики
его ушей.
- Может, выдвинули, - не стал спорить он и снова воодушевился. - Я это к
чему? Я к тому, что раз экономисты в Кремле собираются, то никто из них не будет
вечерами по улицам шастать и навоз подбирать.
- А как же они на своих участках огурцы и помидоры выращивают? - скептически
спросила Инна. - Без навоза-то много не вырастишь. На зиму уж точно не хватит.
- У них на это специальные люди есть, - понизив голос, доверительно сообщил
Колька. - Те, кому за это деньги платят.
Мы уважительно посмотрели на мужичонку. Не каждый день встретишь на улице
того, кто собирает навоз для заседающих в Кремле экономистов. Мужик угрюмо
смотрел на нас. И ежу было ясно, что он смущался и ждал, когда мы уйдём прочь.
Ну что ж, я не хотел стать причиной неурожая на грядках ведущих экономистов и
быстро увёл всех на следующую улицу.
Провалившийся с чудесами Колька притих и больше не вопил, только молча зыркал
по сторонам. Эрика частенько посматривала на небо. Инна старалась заглянуть в
окна первых этажей. Я же уныло пялился под ноги. Ну как отыскать чудеса в
городе, который не обойти и за неделю. Может быть, они остались на улице, мимо
которой мы прошли минуту назад. А может они спокойненько дожидаются нас в одном
из правобережных районах, в то время, как мы повернулись к ним спиной.
Наши шатания продолжались уже третий час. Бодрый топоток превратился в
старческое шарканье. Колька то и дело спотыкался на ровном месте. Близился
момент, когда жгучее чувство приключения сменяется апатией бесполезного
времяпровождения. Ещё немного, и легенда о Красной Струне превратится в лапшу,
развешенную на наших ушах. И будет казаться, что шестьдесят три флага - это
нормально. Что Иринушка всегда была радисткой. Что чудища у клуба приснились нам
после киношных ужасов. Что нет ничего удивительного в том, что бельчонка чуть не
повесили. Да мало ли повешенных бельчат, про которых мы просто ничего не знаем.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг