Не имеет значенья.
Теперь он слеп и глух и нем,
Как до рожденья.
Вилли ПАТТЕРН
Джонни внезапно ощутил зловещее значение красной травы, зубастой птицы,
не кусающихся насекомых. Все было предельно чужим.
Но хуже всего с пищей. И плоды, и рыба, и птица неизменно оказывались
безвкусными, похожими на резину, бумагу, опилки.
Он был непрерывно голоден. Болел живот, стучало в висках. Он много спал
и во сне к нему являлись странные существа - полинезийские боги с мягкими
телами, покрытыми волосами.
На шестой день чувство голода притупилось. Джонни пошел в лес, решив
пересечь остров. Ранее он уже обошел его вокруг.
Он шел медленно, опираясь на палку. Чувствовал слабость. Но нога совсем
поправилась, ранка зажила на удивление быстро.
Он прошел через просторный лес. Наткнулся на скальные обнажения. Потом
путь ему преградил густой кустарник. Он попытался его обойти, и
действительно, это удалось сделать: невзирая на слабость, Джонни поднялся
по довольно пологой скале футов на тридцать и оказался у гребня. Он
перелез через него и услышал шум ручья внизу. Спустился к ручью и очутился
на небольшом плато, окруженном кустарниками. Что-то белело под навесом,
образованным скалой.
Это была палатка. Брезент совершенно выцвел, но не сгнил. Джонни был
осторожен. Он осмотрелся вокруг. На камнях под кустами лежали заржавевшие
пустые консервные банки и серые комки, похожие на папье-маше. Очевидно,
остатки бумажных мешков. Палатка была беззвучна. Джонни отогнул полог и
вошел. На складной кровати лежал мертвец. Высохший, пожелтевший труп
белого человека. Одежда на нем тоже выцвела, но осталась целой. Труп, а не
скелет.
Собственно говоря, сухая мумия.
Мумия скалила белые зубы в болезненной улыбке. Глаза ее были закрыты.
Ссохшееся лицо покрывала рыжая щетина.
В палатке стаял складной стол, рядом чурбак, заменявший стул. В углу
целая батарея стеклянных банек с притертыми пробками. В банках лежали
засохшие насекомые - и черные бабочки, и мягкотелые жуки, и еще какие-то
уродцы.
Были в палатке и другие предметы, но Джонни не стал их разглядывать. Он
бросился к столу.
На столе лежало несколько книг, тетрадь в синей клеенчатой обложке,
старомодные большие карманные часы с цепочкой. Джонни схватил тетрадь.
Это был дневник. Написанный, казалось, совсем недавно. Бумага не
пожелтела и не слиплась.
"18 апреля 1914 г. Этот остров - рай для зоолога! Я не встретил здесь
ни одного знакомого вида, повторяю - ни одного. И целый ряд новых видов, и
не только видов, но весьма вероятно - типов. Названия придумаю после.
Насколько могу судить, то же относится к растениям. Здешние фауна и флора
не похожи ни на какие до сих пор известные. Ни современные, ни ископаемые.
На мою долю выпало великое открытие. В жизни ученого такое бывает редко. Я
счастлив. И хотя мне чуждо тщеславие, приятно все-таки думать о том, какое
впечатление произведут в Лондоне мой доклад и коллекции.
20 апреля 1914 г. На берегу я нашел несколько раковин, похожих на
Rissoa costata, но более мелких и закрученных в противоположную сторону.
21 апреля 1914 г. Зубастые птицы не имеют ничего общего с
археоптериксом.
Это - новый класс. Новым классом следует считать и четырехногих
насекомых - Insecta quadrupeda.
25 апреля 1914 г. Акулы не заходят в лагуну Пуа-ту-тахи, так как они не
едят этих рыб".
Джонни листал дневник дальше. Репортерским своим нюхом он чувствовал,
что найдет разгадку смерти незнакомца.
"20 августа 1914 г. Две недели назад за мной должны были приехать. Не
понимаю, что случилось. Похоже, что я попал в трудное положение. Запасы
мои кончаются. Между тем плоды, рыбы, птицы, моллюски на острове безвкусны
и мало питательны. Необходимо растянуть рацион. Ну, что же. Приходилось
бывать и не в таких переделках. Приедут же за мной в конце концов.
13 сентября 1914 г. Провизия кончилась. Сегодня выскреб до крошки муку
и еще раз вычистил пустые консервные банки. Слава богу, есть вода.
Перехожу целиком на подножный корм. Самочувствие скверное, я сильно
похудел.
Удивительно, что здесь ничто не загнивает, не скисает, не портится.
Даже во время дождей. Поразительное отсутствие гнилостных микроорганизмов!
Я решил систематически разжигать костры на берегу и на вершине. Может быть
их заметят полинезийцы или немцы. Как бы мне пригодилось это новое
изобретение - беспроволочный телеграф!
20 сентября 1914 г. Чувствую, что слабею от голода. Голодаю уже неделю,
недоедаю - много дольше. Здесь фактически нет пищи - плоды и рыбы
совершенно не питательны. Светящиеся круглые черви выходят на берег в
период спаривания. Я нашел их кладки - под камнями в приливной зоне".
И - последняя запись:
"8 октября 1914 г. Сегодня я, очевидно, умру. Не могу шевельнуться.
Прошу передать мои коллекции и записи Королевскому обществу в Лондоне.
Прошу сообщить о случившемся моей жене миссис Анне Уиндгем, Эдинбург,
Чэнсери род, 21. Прошу Королевское общество позаботиться о моей семье.
Прощайте все. Я ни о чем не жалею.
Мартин Уиндгем"
И еще - неоконченное письмо:
"Дорогая Анни, прости меня за то, что я причинил тебе столько горя.
Смерть моя не напрасна; думаю, что в последние месяцы мне удалось
обогатить науку.
Я всегда любил тебя и нашего мальчика. Пусть он вырастет..."
На этом письмо обрывалось.
Мозг Джонни заработал лихорадочно. Как всегда при встрече с настоящей
сенсацией.
"Все ясно. Уиндгем - англичанин. Каролинские острова принадлежали в
1914 году Германии. За ним не приехали, потому что началась война. Судно
вышло за ним, но его, вероятно, потопили немцы. В Англии решили, что судно
погибло после того, как Уиндгем был взят на борт.
Но это же действительно сенсация! И коллекции его целы, и дневник. И
труп его цел - здесь же нет гнилостных микроорганизмов!
Браво, Джи Ар Мелвин! Эта малоприятная находка оправдывает всю затею.
Ну, тут уж шеф не отделается долларом за строчку!"
Джонни совершенно забыл о своей слабости. Он наклонился над трупом, и
стал обыскивать карманы. Ничего кроме ржавого перочинного ножа не нашел.
Вдруг Джонни резко выпрямился и застыл с широко раскрытыми глазами. Он
почувствовал, что челюсть его отвисает. Его охватил безумный ужас - как
после укуса змеи. Ведь его положение нисколько не лучше положения Уиндгема
в сентябре 1914 года. Он умрет с голоду! А потом найдут его труп - не
подвергшийся гниению. Змеиный яд не подействовал на него не потому, что он
вовремя принял меры. А потому, что на этом адском острове все не так -
ядовитые змеи безвредны, трупы не гниют, рыба и плоды несъедобны.
О господи, он же умрет, умрет через несколько дней - неминуемо! И
Джонни упал ничком, закрыв лицо руками. Он плакал как ребенок, лежа рядом
с улыбающейся мумией.
Человек может просуществовать без пищи более месяца - если есть вода.
Люди, ставшие жертвами кораблекрушения или заблудившиеся в тайге, погибают
гораздо быстрее, но не от голода, а от страха. И вряд ли Джонни Мелвин
протянул бы на острове Пуа-ту-тахи более двух недель, так как был
совершенно деморализован. Все наполняло его ужасом - желтая мумия там,
наверху, зубастые птицы, светящиеся черви. Он лежал целыми днями в
палатке, вставал только затем, чтобы выпить воды, засыпал тяжелым сном и
просыпался в полном отчаянии.
В одну из ночей ему приснился город. Это был Уикфилд - и не Уикфилд -
странный город, абсолютно пустынный. Слепые окна домов, нигде нет света.
Он шел один по черной улице и завернул за угол. Впереди загорелись два
красных огонька, они становились все ярче и больше, по мере того, как он к
ним приближался. И он увидел, что это глаза сиамской кошки. Кошка
улыбалась в болезненном оскале и смотрела на него, выгнув спину. Он
подошел к ней и хотел ее погладить. Кошка повернулась и бросилась бежать.
Он побежал за ней и вдруг почувствовал, что за ним тоже гонятся. Раздались
голоса, звучавшие гортанно и неразборчиво. Он не понимал ни единого слова,
ему было очень страшно, он бежал и бежал, а голоса приближались. Он понял,
что погибает и проснулся.
Был день и были слышны приближающиеся голоса. Он не поверил. Но кто-то
откинул полог палатки. Так явилось спасение.
Матросы небольшого индонезийского судна, зашедшего за пресной водой,
обласкали Джонни, накормили его.
Насытившись, Джонни приободрился, голова его вновь стала работать. До
конца месяца оставалось еще девятнадцать дней, но не могло быть и речи о
выполнении условия. Он уговорил капитана погрузить на судно мумию Уиндгема
и его коллекции. Дневник Уиидгема Джонни запрятал в свой чемодан - это был
его главный козырь. И у него хватило предусмотрительности взять с собой
образцы несъедобных плодов и голубых рыб. На судне было мало спирта и
некоторые из них остались незаконсервированными. Однако, как ни странно,
они не испортились во время многодневного плавания в экваториальных водах,
а только высохли.
Джонни не просчитался. Шеф понял его с полуслова. Корреспондент
"Уикфилдских Новостей" нашел нечто особенное, чрезвычайно важное для
науки. Поэтому он, следуя высокому долгу американского журналиста, решил
отказаться от крупного гонорара и нарушил условие, воспользовавшись первой
же возможностью. Какое право имел он, скромный и серьезный Джонни Мелвин,
задерживать развитие естествознания еще более чем на две недели?
А на пресс-конференции Джонни превзошел самого себя. Рассказав все, что
он считал нужным и остроумно парировав ехидные вопросы корреспондентов
конкурирующих газет, Джонни закончил свою речь так:
- Благодарю вас, леди и джентльмены. Я хочу, в заключение, еще раз
подчеркнуть, что я - простой американский парень, работник газеты - не
сделал никакого открытия. Я буду счастлив, если окажется, что некоторые
мои наблюдения представляют хотя бы небольшую научную ценность. Открытия в
науке делают ученые. Особенности флоры и фауны острова Пуа-ту-тахи впервые
наблюдал доктор Уиндгем - героическая жертва кайзеровской Германии. Я
горжусь тем, что детальное изучение острова позволило мне вернуть миру
труды этого замечательного человека. Через два дня в Уикфилд прилетает его
сын - преподобный Фредерик Уиндгем - чтобы увезти священный прах в Англию,
где он будет предан земле. Поэтому, леди и джентльмены, поспешите отдать
последний долг усопшему - тело его пока что покоится в стеклянном гробу на
двенадцатом этаже нашего здания.
Что же касается дневника доктора Уиндгема, то газета считает своим
долгом сделать его достоянием широкой публики. Дневник будет выпущен в
факсимильном издании, а также в дешевом массовом, которое каждый сможет
приобрести за пятьдесят центов. Мое скромное участие в этих изданиях будет
состоять в подробном и обстоятельном рассказе обо всем, что я видел на
острове, о том, как я напоролся на старину Уиндгема. Клянусь, ребята, это
будет такой бестселлер, что небу станет жарко! Еще раз благодарю вас.
Бэсси горячо поцеловала Джонни под одобрительные аплодисменты
коллег-репортеров.
Здесь история Джонни Мелвина кончается - судьба его устроена и
беспокоиться больше не о чем.
Правда, среди читателей "Уикфилдских Новостей" нашлись и такие, которых
заинтересовали не столько приключения выдающегося репортера, сколько тайны
Пуа-ту-тахи.
Почему на острове особые фауна и флора?
Почему там нет ничего съедобного - ни для людей, ни для акул?
Почему на острове отсутствуют гнилостные микроорганизмы?
Почему змея оказалась неядовитой?
Почему комары не кусаются?
Почему привезенные с острова плоды и рыбы не испортились, а только
высохли?
Ответа на эти вопросы следовало ожидать от профессора Хогланда,
которому газета передала все привезенные Мелвином материалы.
Глава 4
АМИНОКИСЛОТЫ В ЗЕРКАЛЕ
Там жизнь идет наоборот,
Вверх дном и наизнанку,
Над крышами летает крот,
А джем не лезет в банку.
Там больше Солнца электрон,
Хоть и лишен заряда,
И вместо яблока - Ньютон
С зеленой ветки падал.
Как я хочу попасть туда,
Где счастье, а не горе,
Туда, где вверх течет вода,
Где небом стало море.
Вилли ПАТТЕРН
Как это ни странно, публичная лекция профессора Хогланда, прочитанная
два месяца спустя после триумфальной пресс-конференции Джонни Мелвина,
собрала не более двухсот слушателей. Быть может, малочисленность аудитории
объяснялась категорическим отказом профессора Хогланда от звучного
названия "Тайна острова Пуа-ту-тахи", предложенного устроителями. Лекция
называлась "Жизнь на основе аминокислот правого ряда".
Хогланд сказал:
"Совершенно особая, эндемичная фауна и флора присуща многим островам,
достаточно давно отделившимся от континентов. Дарвин, путешествуя на
корабле "Бигль", впервые обратил на это внимание. Он подробно описал фауну
Галапагосских островов, принадлежащих Эквадору. Дарвин открыл на них ряд
специфических видов вьюрковых птиц - так они сейчас и называются -
Дарвиновы вьюрки. На Галапагосских островах живет и гигантская черепаха,
которую вы не увидите нигде больше. И особые виды игуан.
Хорошо изучены другие примеры. Австралия с ее фауной сумчатых животных,
с ее утконосом и ехидной. Новая Зеландия с бескрылой птицей киви и
реликтовым пресмыкающимся - гаттерией.
Но эндемичные виды острова Пуа-ту-тахи резко отличаются от ранее
известных.
Во-первых, здесь эндемичны не только виды, но и классы и даже типы.
Очевидно, эволюция на острове шла особенным путем. Во-вторых, эти виды
растений и животных, начиная с микроорганизмов и кончая змеями и птицами,
несовместимы с остальной жизнью на Земле.
Поясню это утверждение. Бактерии, живущие на острове, не размножаются в
тканях внеостровных организмов. Насекомые не кусаются, змеиный яд не
опасен для человека. Труп Уиндгема не разложился, а высох. В то же время
внеостровные организмы не могут питаться растениями и животными острова.
Человек умирает с голоду, акулы не едят рыб в лагуне острова, наши
обычные микроорганизмы не атакуют представителей его фауны и флоры.
Что ж все это значит? Ответить нам может только химия.
Основа жизни - белки. Это длинноцепочечные молекулы, состоящие из
аминокислотных звеньев. Все белки на Земле построены из двадцати типов
аминокислот. Вот их формулы".
Хогланд показал на большую таблицу.
"Поразительной особенностью аминокислот, входящих в состав белков,
является их асимметрия. Девятнадцать из двадцати канонических аминокислот
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг