положил рядом, снял свои странные доспехи - оказалось, у него под курткой
и в самом деле была поддета кираса.
Ольга подала ему миску. Он поблагодарил кивком, взял ложку и жадно стал
есть, уткнувшись взглядом в миску. Бой с Горном устроились поблизости,
ожидая костей. При взгляде на них Капитана чуточку передернуло, но как-то
скорее по инерции. Он начинал привыкать к случившемуся, примиряться с ним,
и Анастасия решила поговорить с ним серьезно, не откладывая.
- Послушай, - сказала она, когда Капитан отставил миску, жестом
отказавшись от добавки. - Мы не на прогулке, дорога опасная, давай сразу
все обговорим. Это, конечно, так удивительно и загадочно - все, что с
тобой произошло. И наш мир тебе наверняка кажется... уж не знаю чем. Но
жить-то надо? Так что давай сразу определяться, насчет будущего думать.
Вообще-то тебе одна дорога - с нами. Ну куда ты один пойдешь? И, главное,
зачем?
Капитан достал белую палочку, сунул ее в рот, щелкнул металлической
коробочкой, из нее рванулся огонек, и изо рта у Капитана повалил дым.
Анастасия отшатнулась было, но тут же взяла себя в руки и приняла
надменный вид - как-никак это был человек, не бог, не оборотень и не
дракон, и все его загадочные пожитки были вещами человеческими, сделанными
людьми для людей.
- А ты умница, девочка, - сказал Капитан грустно и задумчиво. -
Сопельки мне утирать не собираешься и плакать не будешь... Так вообще-то и
нужно. Значит, зачисляешь в свою маршевую роту? Или что это у тебя -
разведвзвод дальнего действия?
- Зачисляю, - сказала Анастасия, не собираясь спрашивать, что означают
все эти непонятные слова. - Только не зови меня впредь девочкой. Я -
княжна Анастасия из рода Вторых Секретарей. Я - полноправный рыцарь, и
будь любезен это запомнить. Княжна Ольга - мой оруженосец.
- Запомню, - пообещал Капитан, в упор глядя на нее почти весело и
определенно дерзко. Анастасия ощутила сильную досаду и легкое смущение, от
чего рассердилась. Смущаться под мужским взглядом?! Что бы там ни
наболтали про порядки Древних, где все было наоборот... Как-никак за
нынешним укладом жизни, местом в ней мужчин и женщин стоят пять веков, так
изменит ли этот уклад появление одного-единственного женственного
мужчины-амазонки?
И все же она опустила глаза. На миг, но смутилась. И, что досаднее, он
это, кажется, понял.
- И тебя обязательно всякий раз называть княжной?
- Нет, - сказала Анастасия. - Пожалуй, тебя можно считать полноправным
воином. Вот только подчиняться моим приказам обязательно. Возражений нет?
- Нет, - сказал он серьезно. - Я человек военный, малость мерекаю.
- Кстати, какого ты рода? Или у вас, Древних, все было иначе?
- Иначе, - сказал он. - Русского рода, и все тут.
- А с кем ты воевал? - с любопытством спросила Ольга.
От этого простейшего вопроса он явственно помрачнел. Оторвал зубами
желтый конец своей дымящейся палочки, выплюнул его под ноги, зло сжал
губы. Потом глухо сказал:
- С гадами, княжна, с гадами. С кем воюешь, всегда знаешь. Если бы еще
знать со всей определенностью - за что... А то, как ни крути, даже не
девяносто процентов уверенности получается...
Тема для него была не самая приятная, сразу видно. Здесь таилось что-то
большое и сложное, горькое для него, и Анастасия, круто уводя разговор в
сторону, спросила:
- Значит, никаких богов у вас не было?
- Богов? Да нет, только те, которых сами по глупости склепали
неизвестно по чьему образу и подобию...
Теперь помрачнела Анастасия. Получалось, что все обретенные за короткое
время путешествия знания только отнимали что-то, отсекали кусок за куском
от полного недомолвок и несообразностей, но привычного с детства мира. Ей
пришло в голову, что погоня за Знаниями - не столь уж легкое и радостное
дело. Впрочем, в голову ей это приходило и раньше. Просто сейчас она
неопровержимо в том убедилась. И теперь перед глазами постоянно будет
напоминание о прежнем порядке вещей, ничуть не похожем на нынешний...
Она подняла голову и вновь ощутила укол досады - живое напоминание
дерзко ее разглядывало. Потом оно спросило:
- А если я скажу, что ты чертовски красивая, это какие-то ваши этикеты
не нарушит?
- Нет, - сухо сказала Анастасия. - Хотя я и не знаю, что означает
"чертовски".
- Да то же, что и "обалденно".
Анастасия не знала и этого слова, но признаваться в том не стала -
похоже, он забавлялся, подбрасывая древние забытые слова. Самоутверждался.
Ничего, пусть порезвится, быстрее освоится. А поставить на место никогда
не поздно.
- Представить себе не могу, как матриархат в натуре выглядит, -
признался Капитан. - К вам уже вроде бы привык, металлисточки, но
осознать, что кругом - матриархат... - Он замолчал, осененный какой-то
догадкой. У него даже челюсть отвисла. - Черт, надо же!
- Что? - спросила Анастасия без особого любопытства.
- А то, Настенька, что я - единственный член партии посреди этого
вашего феодализма! В бога, в душу! Нет, серьезно! - Он стукнул кулаком по
колену. - Надо же! Вот сейчас созову из своей персоны чрезвычайный съезд,
и ка-ак выберу из себя генсека! В уставе на сей счет ничего не сказано, то
бишь не запрещено. - Он поднял руку. - Итак, кто за, кто против?
Воздержавшихся нет, избран единогласно. Мама родная, видел бы комбат...
Анастасия ничегошеньки не поняла, но не мешала ему помирать со смеху и
объяснений не требовала. Пусть забавляется, как ему охота. Собаки привыкли
и ластились к нему, он уже не шарахался, и видно было, что собак он любит.
Но чуть погодя на него снова накатило - он увидел восходящую над
верхушками деревьев Луну и оцепенел, задрав голову:
- Эт-то что за иллюминация?
- Это не илл... это Луна, - сказала Анастасия. - У вас ее не было на
небе?
- Быть-то была... - Он лихорадочно раскрыл черный ящичек, достал оттуда
странное устройство в виде двух толстых черных трубок, соединенных
перемычкой, приложил к глазам и навел на Луну.
Устройство это оказалось невероятно занятной игрушкой. Чудо какое-то.
Когда Капитан объяснил, как надо в него смотреть, Анастасии визжать
хотелось от восторга, забыв о рыцарском достоинстве. Она едва сдержала это
недостойное побуждение. Луна придвинулась гораздо ближе, круглые горы,
скалы и расселины виднелись совсем явственно! И звезды! Она навела
чудесный "бинокль" на Плывущие Звезды, с трудом поймала в поле зрения
одну, но на сей раз ничего особенного не увидела - звезда просто
увеличилась в размерах, стала словно бы диском с четкими краями. Капитан
сам недоумевал, не в силах сообразить, что это такое, немного разочаровав
этим Анастасию, жаждавшую теперь объяснения решительно всему на свете. Она
с превеликим сожалением отдала бинокль Ольге. А Капитан смотрел на Луну
невооруженным глазом и почесывал в затылке:
- Нет, раньше она была гораздо меньше. Крепко же у вас все
сдвинулось...
8. О ЗЛАТОУСТЕ
На дальнем утесе, тосклив и смешон,
он держит коварную речь...
Н.Гумилев
Кавалькада далеко отклонилась на юг от Тракта. С одной стороны, это
было опаснее, с другой - как раз безопаснее, ибо неизвестность сама по
себе пугала меньше, чем отряд Красных Дьяволят, быть может скачущих по
пятам. Узнав, в чем дело, Капитан такое решение полностью одобрил. Для
него освободили от вьюков заводного коня. Правда, ездить верхом он не умел
совсем, но героически терпел все неудобства. Да и вьючное седло было
гораздо удобнее для новичка, чем обычное.
Анастасия вскоре убедилась, что неожиданно объявившийся сотоварищ
лишним никак не будет, а пользу может принести нешуточную. Этот его
"автомат" был страшным оружием (действие его Капитан продемонстрировал.
Мишенью послужил ствол дерева). Действие "гранат", странных железных штук,
Капитан показать отказался, объяснив, что их у него слишком мало, но
заверил, что это еще почище автомата. Пришлось поверить ему на слово.
Кроме того, у него была коробочка со стрелкой, все время показывавшей на
одну из сторон света. И часы на руке - Анастасии с трудом верилось, что
эта крохотная коробочка, где мерцают цифры, заменяет огромное башенное
устройство с шестернями в человеческий рост. Все эти чудеса ее несказанно
восхищали, однако...
Однако они же были источником досады и смутного недовольства. Капитан
со своим оружием и прочими восхитительными штуками являл символ некоего
превосходства - что из того, что от мира Древних, великого и
могущественного, остался он один, и запас боевых припасов у него не вечен?
Что из того, что конец мира Древних был ужасен? Капитан был здесь, рядом -
удивительная смесь беспомощности и силы. И еще этот его взгляд! "Но я-то
ему не женщина Древних!" - в который уж раз повторяла Анастасия про себя
раздраженно, однако это заклинание не успокаивало.
А он, неумело покачиваясь в седле, ехал рядом, сильный и загорелый.
Молчал. Сначала было Анастасия с Ольгой набросились на него, как охотничьи
псы на лесного ящера, требуя подробных рассказов о мире Древних, и он
охотно рассказывал. Но потом девушки почувствовали некое пресыщение и
усталость - слишком много знания сразу, слишком много вещей, казавшихся
чудесными сказками. Рассудок бунтовал, не в силах справиться с этим
изобилием. К тому же его рассказы переворачивали с ног на голову буквально
все, доселе известное, в том числе и то, что многими, отнюдь не самыми
глупыми людьми, испокон веков почиталось в качестве неопровержимых истин.
Не признаваясь себе в том, Анастасия мучительно гадала, что же такое
выдумать, чтобы как-то исправить положение, вернуть себе прежнюю роль, а
Капитана сделать чуточку слабее, растеряннее, зависимее. Самую чуточку...
Но в то же время его стоило пожалеть - он утратил свой мир навсегда, и то,
что этот мир погиб какое-то время спустя, утешением, понятно, служить не
может, совсем наоборот... Целый букет разнообразных чувств, сложнейшее
отношение к Капитану... Ольге легче - она как-то не утруждалась
самоедством, копанием в себе. К тому же украдкой поглядывала на Капитана
так, что Анастасия вспомнила о ее привычках - оказавшихся, как выяснилось,
не извращением, а скорее пробудившейся памятью о прежнем порядке вещей.
Тьфу, пропасть!
Пейзаж вокруг был омерзительным. Капитан почему-то называл его лунным,
хотя никогда не был на Луне. Голые холмы, слишком резких и разнообразных
очертаний, чтобы быть сотворенными природой. Огромные ямы, где уместился
бы со шпилем самый высокий храм - рваные раны в теле земли. Какие-то
исполинские протяженные развалины непонятного предназначения. Груды
ржавчины, все, что осталось от древних загадочных сооружений. Гигантские
металлические обломки чего-то замысловатого, не поддавшегося ржавчине, но
все равно не выдержавшего натиска Времени. Покосившиеся ажурные вышки,
нескончаемым рядом уходившие за горизонт. Скелеты самобеглых повозок -
иногда сотнями сбившиеся на узком пространстве, так что приходилось далеко
эти скопища объезжать. Земля, залитая твердым, потрескавшимся. В других
местах - мутно-зелено-серые волны вспенились некогда и застыли навсегда,
похожие на языки костра, зачарованного волшебником. Копыта коней скользили
на этих волнах, дробили их в вонючую пыль. Полурассыпавшиеся основания
широченных кирпичных труб, словно кухонные печи подземных злых духов -
целехонькие, они, должно быть, достигали громадной высоты. Озера вонючей
грязи, где лениво вздувались - тяжелые пузыри, долго-долго набухали,
лопались с чмокающими хлопками; где что-то клокотало и дымило,
перехватывая дыхание волной удушливого смрада. Бесконечные двойные линии,
проржавевшие и покривившиеся полосы металла - "рельсы". Остовы
"тепловозов" - массивные лобастые громады на толстых колесах, по оси
ушедших в землю. И нигде - ни травинки, ни зверюшки. Мертвая земля,
человеком убитая. Собаки не отставали ни на шаг, у них и мысли не
появилось отбегать вдаль. Лошади устали, но шли рысью, стараясь побыстрее
миновать это мертвое царство надругательства над землей - а конца и края
ему не было.
- Я этого никак не могу понять, - пожаловалась Анастасия. - Вы были так
могущественны, почти боги, но неужели не думали, что делаете? Земля вам
отомстила, похоже...
Капитан сказал со злой беспомощностью:
- Если б нас, Настенька, почаще спрашивали...
Анастасия уже как-то привыкла, что он называет ее этим чудным именем,
как-то незаметно пошла на маленькие уступки.
- Но вы могли бы возмутиться, что вас не спрашивают?
- Эх, Настасья... - Капитан сунул в рот белую палочку. - Знаешь, когда
вокруг сплошной страх, рубят головы на площадях и все такое прочее, даже
легче возмутиться, я думаю. А вот когда вместо страха лень, и всем на все
чихать... - Он выплюнул палочку, не зажегши. - Сидят люди, жрут водку и с
поганым таким любопытством думают: а ну-ка, что будет, когда мы все
пропьем да растащим? Интересно даже... А я не герой и не мыслитель,
понимаешь? Жил как жил, воевал как воевал. И кто ж знал, что вот так
одному за всех отбрехиваться придется...
Боль и тоска звучали в его голосе посреди этого дикого разрушения так,
что Анастасии стало пронзительно жаль его, и жаль себя, и жаль чего-то,
что она не умела выразить словами. Она обернулась к нему и тихо сказала:
- Прости.
- А, что теперь... Знать бы только, чем все кончилось. Вроде хотели
всех нас выводить...
Взлаял Бой, яростно, заливисто, и тут же подхватил Горн. Анастасия
знала своих собак и не сомневалась сейчас, что они лают на опасность. На
что-то живое. Немыслимо было представить здесь что-то живое, каких-то
обитателей, людей ли, зверей. Но Анастасия выхватила меч. Все раздумья о
постороннем мгновенно улетучились. Она стала рыцарем, готовым к
смертельной схватке. Капитан изготовил автомат к стрельбе.
В той стороне, куда лаяли собаки, виднелось что-то, удивительно
вписывавшееся в пейзаж, но тем не менее инородное. Уродливая хижина на
вершине голого холма, сколоченная из досок, нержавеющего железа,
непонятных обломков неизвестно чего. Невообразимо нелепая, она тем не
менее отнюдь не казалась почему-то заброшенной, нежилой. По сторонам ее
вбиты высокие колья, и на них - черепа! Человеческие и звериные!
Ехавшая первой Анастасия остановила коня. Задрав головы, они
всматривались со страхом и омерзением, ничего не понимая. Надрывались
собаки.
- Дикари? - тихо сказала Анастасия, оглянулась на Капитана. Таким его
она еще не видела.
- Черепа, значит... - бормотал он. - На кольях... А других домов не
видно... Может, рванем отсюда, а? А то я тут все разнесу вдребезги
пополам. Кто бы тут ни жил, живет тут явная сволочь...
- Поздно отступать, - сказала Анастасия. - Собаки всю округу
переполошили, мертвого поднимут...
- Слушайте! - раздался звенящий от волнения и испуга голос Ольги, с
луком наперевес замыкавшей кавалькаду. - А если это Соловей-Разбойник? В
точности, как написано...
- А что у вас про него написано? - спросил Капитан, не оборачиваясь.
- Он владеет Наследием Великого Бре, - невольно понизила голос
Анастасия. - А это страшные заклятья, способные пригвоздить к земле
любого... Это смерть.
- Какие, к черту, заклятья? - Капитан почти кричал. - Какие могли быть
заклятья? Сисемасисески...
Кусок железа, служивший дверью, откинулся, звонко ударившись о стену
хижины.
Оттуда, по-утиному переваливаясь на коротких ножках, вылез уродливый
толстяк, блестящий, бело-розовый. Толстыми руками он поддерживал огромное
брюхо. Голый, только вокруг бедер обмотана какая-то тряпка. Череп
абсолютно лысый. Три подбородка, щеки висят, как флаги в безветренный
день. Глаза выпуклые, огромные, черные, без белков и зрачков, сплошные
черные шары. И нос, как шарик, до половины вдавленный в тесто. Губы
толстенные, рот широкий. Ушей, кажется, нет совсем. Страшным он не казался
ничуть - скорее, ужасно смешным. Он стоял и смотрел на всадников, из-под
ног его к ним катились мелкие камешки. Собаки залились пуще.
- Белые в деревне есть, папаша? - вдруг крикнул Капитан и добавил
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг