быстрым шепотом, не оборачиваясь: - Ольга, ты вокруг, вокруг посматривай,
и назад...
Толстяк отозвался неожиданно густым и сильным голосом, лениво, даже
равнодушно:
- Людей сколько, скотины сколько... Вон ту черную клячу я сразу съем,
мне жрать охота. Потом еще кого-нибудь съем, а синеглазую пока оставлю, с
ней и побаловаться можно. Вон тот усатый на на что не годится, даже воду
таскать не сумеет, ишь, как зыркает. Лучше сразу черепушку на кол
насадить, красиво будет. Интерьер соблюдется.
- Дяденька, а вам не кажется, что ваше место возле параши? - крикнул
Капитан в ответ.
Толстяк, словно не слыша, тянул свое:
- А собак я, может, тоже сразу съем...
- Чучело какое-то, - сказала Анастасия почти весело.
- Я вот его сейчас... - пообещал Капитан.
- Подожди, - сказала Анастасия. - А вдруг это сумасшедший? Откуда нам
знать, какие племена здесь живут? На такой земле только сумасшедший жить и
станет...
- Настенька, черепа эти мне не нравятся...
- Он их мог насобирать где-нибудь.
- Экономика должна быть экономной! - вдруг прогремел толстяк, и у
Анастасии возникло странное ощущение - словно под череп ей, со стороны
затылка, входил тупой гвоздь - не больно, но вызывает зудящее неудобство.
Капитан, наоборот, даже повеселел чуточку. Он привстал в седле и
крикнул вверх:
- Папаша, только без волюнтаризма! Генсек нынче я, так что исключить
могу!
Не обращая на его слова никакого внимания, толстяк очень проворно и
ловко спустился до середины склона, уселся там на бревно, скорее всего для
этого там и лежавшее, поудобнее упер ноги в землю, уместил брюхо на
толстых коленях. Разинул огромный рот, показавшийся черным провалом,
окаймленным белыми острыми клыками. Над мертвой землей, над кучами
ржавчины и невообразимого хлама, над нежитью и запустением загремело:
- Наша экономическая политика должна обеспечить дальнейшее развитие
социалистической промышленности, и в особенности ее наиболее прогрессивных
отраслей; всестороннюю электрификацию и химизацию народного хозяйства;
ускоренное развитие сельского хозяйства и рост его доходов; расширение
производства предметов потребления и улучшение всестороннего обслуживания
населения...
Вновь под череп Анастасии мягко вошел гвоздь, и от него
распространилось дурманящее, парализующее тепло. Невидимые волны
подхватили ее, стали баюкать. Росинант вдруг оступился под ней, словно
невидимая страшная тяжесть пригибала его к земле. Смолк лай собак, они
растопырили ноги, повесили головы, качаясь вправо-влево в такт звукам
таинственных заклинаний. Сквозь смыкавшиеся вокруг Анастасии спокойные
пологи дремы острым лезвием проник голос Капитана:
- Настенька, ты что? Да очнись ты!
Но Голос набрал силу, громогласный и в то же время бархатный, нежнейше
проникавший в каждую клеточку тела:
- Некоторые из этих проблем возникли объективно. Не баловали нас в
последние два года и климатические условия. Убытки, которые мы понесли
из-за капризов погоды и стихийных бедствий, весьма значительны...
Анастасия разжала ватные, как у куклы, пальцы, и меч воткнулся в землю
у копыт коня. Она уже не понимала, Росинант ли это качается, клонится, или
ее так шатает в седле. Собаки уже лежали без движения. Лежала и лошадь
Капитана, он стоял с ней рядом и лихорадочно тащил что-то из кармана на
груди. Сознание мутилось, гасло, последним усилием воли Анастасия
разлепила глаза, словно склеенные тягучей патокой. Увидела, как блеснули в
решительном оскале зубы Капитана, как он взмахнул рукой крича: "Лови,
партайгеноссе!", и граната, железное рубчатое яйцо, вертясь, оставляя
тоненькую струйку дыма, летит вверх к Соловью-Разбойнику.
И тут - грохнуло, взлетела земля вперемешку с дымом. И настала
невероятная тишь. Липкая пелена дурмана медленно таяла.
Анастасия пошевелилась в седле, звякнули стремена. Все тело покалывало,
изнутри в кончики пальцев вонзались тонюсенькие иголочки, кровь, казалось,
щекочет, проплывая по венам. Анастасия с трудом высвободила из стремени
носок сапожка, сползла с седла по теплому конскому боку, прижалась лицом к
жесткому чепраку. Резкий, знакомый запах коня возвращал силы.
Капитан повернул ее лицом к себе, беспокойно заглянул в глаза:
- Жива, княжна?
- Жива, - медленно сказала Анастасия. - А он - где?
- А клочки по закоулочкам, - сказал Капитан. - Овация перешла в бурные
аплодисменты...
- Послушай, ты не мог бы изъясняться понятнее?
- Охотно, - сказал Капитан. - Ну и прелесть же вы, княжна...
Анастасия от души надеялась, что ее взгляд был достаточно ледяным:
- Между прочим, так ведут себя, заигрывая с женщинами возле кабаков,
публичные мужчины...
- А, ну да. С вашим матриархатом все наоборот, господа рыцари...
Повернулся и отошел к своему поднимавшемуся с земли коню. Преувеличенно
бодро насвистывая.
- Послушай! - окликнула его Анастасия, отчего-то не чувствовавшая себя
победителем. - А что такое экономика?
- Это такая вещь, которая должна быть, - ответил Капитан через плечо.
9. МОСТ И БЕРЕГА
А нам и горе - не беда.
Глядим героями.
Из ниоткуда в никуда
однажды строили...
Л.Балаур
...Анастасия увидела их первой и закричала, не оборачиваясь к
спутникам:
- В галоп!
Пришпорила Росинанта, прошлась плеткой по его боку, и он сорвался в
карьер, стелясь над полем. Ветер бил в лицо, разметал волосы из-под шлема,
длинная черная грива хлестала по щекам. Анастасия вытянула коня плеткой,
оглянулась на скаку. Все в порядке. Капитан, вцепившись обеими руками в
узду на щеках коня, высоко подпрыгивая в седле, несся, отставая от
Анастасии на два корпуса. Заводной конь, привязанный чембуром к его седлу,
едва не обгонял его, вьюки подпрыгивали, гремя и брякая. Ольга замыкала
скачку, бросив поводья на шею коня, держа наготове лук. Собаки неслись
далеко впереди.
Анастасия покосилась влево. Всадники в ярких халатах азартно
нахлестывали коней, их кучка уже рассыпалась неровной линией, над головами
качались блестящие наконечники тонких копий, укрепленных в ременных петлях
у стремян, развевались пышные перья тюрбанов. Анастасия, немилосердно
работая плеткой, прикинула воображаемые линии скачки - своей и всадников в
ярких халатах. Линии не пересекались. Вернее, должны были пересечься
далеко позади кавалькады. Преследователи безнадежно отставали. Изо всех
сил они пытались опередить, перерезать дорогу, но Анастасия круто забирала
влево, к полосе леса на горизонте.
- Настя, пальнуть? - прокричал Капитан сквозь забивавший ему рот тугой
ветер.
- Не лезь, обойдется! - крикнула Анастасия в ответ.
Оглянулась на преследователей - да, безнадежно отстают.
Похоже, они сами это сообразили и уже не выжимают из коней последние
силы - всего лишь не сбавляют аллюра, чтобы выйти с честью из проигранной
охоты. Тот, что скачет впереди своих людей, молодой и чернобородый, в
общем, даже симпатичный. На тюрбане сверкает множество самоцветов -
наверняка хан. Он перехватил взгляд Анастасии и закричал с ноткой
горестной надежды, забавно выговаривая слова:
- О синьеглазая, тьи была бы любимой женой!
Их разделяло корпусов десять, и это расстояние быстро увеличивалось.
- Благодарю за честь! - весело прокричала Анастасия. - Когда-нибудь в
другой раз, прощай!
Тут же раздался голос Капитана, призывавший бородатого вместо погони за
девушками сделать со своим конем что-то, оставшееся Анастасии непонятным.
Кажется, и хану тоже. Вот и опушка леса. Анастасия галопом неслась меж
толстых, поросших зеленым мхом стволов, пригнув голову к шее Росинанта,
чтобы не расшибиться о случайный низкий сук. Коня она уже не понукала, но
на всякий случай пока что не натягивала поводьев. Нет, все в порядке. В
лес они не сунулись. Значит, все, что написано об их существовании в
хрониках - чистая правда. Однако от этого не легче, вовсе даже наоборот -
выходит, чистой правдой могут оказаться и записи летописцев о других,
более жутких вещах...
Разгоряченные лошади понемногу остановились сами, и Капитан сразу же,
понятно, спросил:
- Это что за явление хлюста народу? Султан на охоте?
- Я их вообще-то впервые своими глазами видела, - сказала Анастасия. -
Только в хрониках читала. Это люди Земли Ядовитого Золота. Рассказывают,
что в незапамятные времена там жил злой хан Раши. Он хотел много золота и
послал несметное количество железных птиц, чтобы они осыпали землю ядом.
Земля пропиталась ядом, и в ней выросло много золота. Очень много. Но оно
тоже стало ядовитым, и тот, кто им завладевал, скоро умирал, -
поколебавшись, она замолчала, но Капитан даже не улыбнулся. Тогда она
осторожно спросила: - Наверное, все было не так?
- Да нет, пожалуй, можно сказать, что и так, - задумчиво ответил
Капитан. - Любопытная все же штука - память человеческая. А от тебя чего
они хотели?
- В набег они отправились. За женами, - с досадой объяснила Анастасия.
- У них там, как пишут в хрониках, все перевернуто с ног на голову. Их
рыцари, ты сам видел, мужчины. А женщины там...
- А женщины там, как ни прискорбно, варят мужьям суп, - догадался
Капитан. - И с мечами по лесам не болтаются. - Он широко улыбнулся. - Я
вот все пытаюсь представить тебя в платье... Тебе определенно пойдет. С
вырезом, в талию, рукава широкие...
- Платье - это одежда из мифов, - сухо сказала Анастасия. - Люди давно
забыли, как эта одежда и выглядит.
- Я и говорю, память - штука любопытная, - невозмутимо согласился
Капитан. - Я пришел к тебе нах хауз в тертых джинсах Левис Страус...
- Снова какая-то непристойность?
- Ох, да ничуточки, - сказал Капитан. - Просто диву даюсь, как вы фасон
джинсов не забыли.
- Говорят, до Мрака джинсы носили исключительно благородные Основатели
нынешних дворянских родов.
Капитан фыркнул и молча отъехал.
- А интересно было бы примерить платье, правда? - мечтательно спросила
Ольга.
Анастасия вздернула подбородок, отвернулась и крикнула:
- Едем дальше! Скоро у нас кончится вода, нужно найти источник!
Лес оказался небольшим. За ним до горизонта простиралось поле, поросшее
пучками редкой фиолетовой травы. Трава как-то странно шелестела под
ветерком, словно бы даже вскрикивала, постанывала тихонько, жалобно,
протяжно.
Но понемногу стало казаться, что это не трава шумит, что происходит
нечто странное. Жалобные стоны идут откуда-то снизу, то ли оханье, то ли
всхлипы, они усиливаются, крепнут... Если бы одной Анастасии это
мерещилось! Беспокойно вертелся в седле Капитан, выплюнув только что
зажженную сигарету. Настороженно озиралась Ольга. Собаки и лошади вели
себя все беспокойнее. Кавалькада ехала под нескончаемую череду плачущих
стонов. Настал момент, когда тревога достигла предела, и Анастасия резко
натянула поводья:
- Стойте! Так дальше нельзя. Нужно разобраться...
Капитан нервно постукивал пальцами по стволу автомата.
- Слышите, стихло? - спросил он.
В самом деле, все стихло. Нет, опять стон - короткий, тут же
оборвавшийся. И вновь. Тишина. Росинант переступил - и снова...
- Господи! - осенило Капитана. - Это ж земля! Это она...
- Что? - не поняла Анастасия.
- Земля стонет... Ну-ка! - Он спрыгнул с седла, охнул, скривился -
понятно, у него болело там, где всегда болит у неопытного ездока, тем
более после столь отчаянной скачки. Он отошел на несколько шагов, твердо
ставя сапоги на землю. Жалобные певучие стоны удалились вместе с ним и
приблизились вместе с ним, когда он вернулся.
Да, так оно и было. На легкое касание ногой, лапой или копытом земля
отвечала печальным стоном. Они направились налево - стоны не утихали.
Поехали направо - вопли преследовали их. И ничего тут не поделать, не
поворачивать же назад. Затыкать уши бессмысленно - плохо помогает, да и
поводья не выпустить из рук, иначе встревоженные кони начинают метаться.
Успокаивая коней поминутно, стиснув зубы, они ехали по рыдающей
равнине, и Анастасии скоро стало казаться, что от стонов земли она сойдет
с ума. Духу не хватало это терпеть. Судя по лицам, ее спутники чувствовали
то же самое. Капитан даже заорал с остервенелым лицом какую-то странную
песню:
А мы таких уроков не учили.
Подумаешь - джентльмена тут убили.
Теперь стоим здесь мы,
решимости полны
закончить это дело до зимы...
А зимы здесь нет.
Но и он скоро замолчал - вовсе уж жутко получалось в сочетании с
надрывными рыданьями земли. Анастасия извелась от звучавшей над полем
печали. Наверное, Древние невыразимо обидели землю, она терпела и терпела,
но не выдержала наконец, жестоко наказала, а теперь не выносила и простого
прикосновения человека и его слуг-животных... Но мы же не виноваты -
кричала про себя Анастасия, смаргивая слезы, а они заползали в уголки губ,
и во рту делалось солоно, как в детстве от безутешного плача. Но сейчас
безутешно плакала земля, и ей ничего нельзя было объяснить, попросить
прощения, утешить...
Потом они увидели впереди, под Ликом Великого Бре (который Капитан
запросто называл Солнцем), словно бы трещину в земле, провал, овраг.
Вскоре оказалось, что овраг этот уходит в обе стороны, насколько достигает
взгляд; он неимоверно широк и глубок. Наверное, так выглядела бы широкая и
глубокая река, высохни она вдруг. Быть может, здесь в незапамятные времена
и текла река?
Определенно. Потому что справа виднелся серый мост, соединявший бывшие
берега. Очень странный мост - сплошная серая стена, толстенная, мощная,
перегородившая сухое русло сверху донизу. Из материала, что пошел на нее,
можно было бы возвести целый город, прикинула Анастасия. И город не из
маленьких.
На том берегу - серые развалины и серая растрескавшаяся лента уходившей
за горизонт дороги.
- Плотина, - сказал Капитан. - Она самая, тварь поганая. Равняется
четырем Франциям, как водится...
- Это мост? - спросила Анастасия.
- Это была такая привычка - поганить землю, - зло сказал Капитан. -
Удивляюсь, как земля человека вообще под корень не извела, когда у нее
терпение лопнуло... Может, шанс исправиться оставила?
- Хроники глухо упоминают про Серые Мосты, но подробного описания не
дают, - сказала Анастасия. - Что делать? Нужно как-то переправиться на ту
сторону. Кругом не объедешь.
- Это верно. - Капитан поднял бинокль к глазам. - Знать бы, что она под
копытами не обрушится. А то слишком долго вниз лететь придется, и, что
печально, без парашюта...
- А скоро закат, - сказала Ольга. - Если это и в самом деле Серый Мост
- есть одно предание... Говорят, ночью те, кто его строил, из-под него
выходят, кровь у прохожих сосут...
- Ну, это вряд ли, - сказал Капитан. - Те, кто ее строил, наверняка
подохли на мягкой постельке в окружении гордившихся славным дедушкой
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг