- Лева, дай сюда деньги. Это не твой штраф.
- Конечно, конечно.
Троцкий выхватил из кармашка деньги и протянул Владилену.
- Умный Мальчик, - Владилен изобразил удовлетворение, - только спешишь.
Одну стодолларовую бумажку Владилен положил себе в бумажник, а вторую
протянул Даше.
- Это тебе, девушка, чтобы ты купила себе новую блузку, а к тому же,
чтобы забыла обо всем, что сегодня было. Якши?
- Якши, - улыбнулась Даша.
Все-таки бывают справедливые люди.
Владилен вышел.
- Я пошла? - спросила Даша.
- Я бы тебе посоветовал, как старый друг, - произнес Троцкий, - в
ближайшие месяцы на рынке не появляться. Я, конечно, этого Ахмеда отсюда
выживу, но его родственники останутся. А они ведь люди плохие, не то что
мы, русские. Мы ведь всегда друг за дружку держимся?
- Всегда. - Даша почуяла неладное. Вся сжалась внутри.
- Давай сюда деньги, - Троцкий улыбнулся. - Давай, давай, не думаешь же
за удовольствие трахнуться с двумя мальчиками ты целых сто баксов
получить? Ну, что я тебе сказал!
Даша не стала спорить. Это было жутким разочарованием. Просто ужас.
Одеться вообще не во что.
Из заднего кармана джинсов она достала сотню.
Троцкий взял ее и дал ей взамен сто рублей.
- А вот это компенсация.
- Ну и гад ты, Лева, - сказала Даша и пошла к двери.
- Ты мне еще должна за то, что я спас тебя, - сказал Лева, - так что я
не обижаюсь, учти.
Владилен стоял снаружи, то ли подслушивал, то ли думал о своем. Как
подъемный кран со стрелой, вытянутой под углом наверх.
- Покажи деньги, - велел он.
Даша покорно разжала кулак. В кулаке была сторублевка.
- Ясно, - сказал Владилен. - Жди здесь.
Он поднялся по железным ступенькам в сторожку и тихо говорил с Троцким.
Потом Троцкий взвыл, стал просить:
- Отпустите, дяденька, я больше не буду!
Словно стал маленьким мальчиком, которого надо пожалеть.
Даша хотела уйти, но боялась. Владилен может рассердиться.
Потом Владилен вышел, вытирая руки платком.
- А ты иди, - сказал он и протянул ей несчастные сто долларов, уже
помятую бумажку.
Даша оттолкнула руку Владилена. Но тот улыбнулся как дедушка и сказал:
- Ты его не бойся, я его предупредил. Ты лучше домой иди, помойся,
заштопай. Нехорошо так по улице ходить, люди плохо про тебя будут думать,
люди злые.
Он печально вздохнул.
Троцкий из сторожки не появлялся. Второй охранник тоже куда-то пропал.
Даша пошла домой.
Она пошла задами, она знала как пройти, чтобы встретить поменьше людей.
Она очень устала, что даже доллары спрятать сил не было. Она брела по
пыльному проулку и думала: вот бы снова увидеть другой мир, где никто на
тебя и руку не поднимет. Вот бы вернуться Золушке на бал...
Она вышла на свою улицу, два шага до дома осталось.
Прошла автобусную остановку. Люди на остановке смотрели на нее с
ужасом. Ну и хороша я! Да и чувствуется. Кровь подсохла, стягивала кожу
лица, саднило.
Она вошла в подъезд и как ударило - ведь там, под лестницей, тот мужик
лежит.
Кровь на полу под почтовыми ящиками так и не вытерта.
Не хотела заглядывать, но заглянула.
Но никого уже нет, увезли. Ведь часа полтора прошло.
А может, сам ушел?
Вряд ли.
Даша поднималась к себе осторожно, на цыпочках.
Дверь второго этажа отворилась, выглянула Полвина, вообще-то Полина, но
ее все Полвиной звали, полбутылки.
- Слышь-ка, - спросила она, - тут под лестницей одного бомжа нашли
зарезанного. Не твой знакомый? А то участковый спрашивал.
- У тети Шуры спросила? - вопросом ответила она.
- А тетя Шура давно смоталась. Она еще ходила, стреляла десятку. А ты
утром его не видала?
- Никого я не видала.
Даша смелее прошла последний пролет, потому что Полвина стояла на
площадке и смотрела вверх.
Дверь в квартиру была не заперта. Это с тетей Шурой случалось - не
хотелось ей запирать квартиру. Все равно нечего тащить. А ведь не права -
бомжу всегда найдется; что тащить.
И не только тащить. Ломать тоже.
Это она поняла, когда вошла в квартирку.
Все в ней было поломано, все в ней было растерзано, разорено.
Чего искали?
Даша кинулась к полке в прихожей. Полка висела на одном гвозде, под ней
скомканная оберточная бумага - все, что осталось от пакета.
Вот незадача! Теперь надо уходить из дома.
Она стояла в коридоре, заглядывала в комнату. Плохи ее дела.
Но все же она задержалась.
Она прошла сначала в туалет и посмотрела на себя в зеркало.
Зрелище было ужасное. Краше в гроб кладут. Как паровым катком по морде
проехали.
Один глаз подбит, вокруг синева, щека разодрана в кровь, подбородок
расквашен, ссадина на лбу, под волосами. Никакая пудра не возьмет.
Даша в отчаянии смотрела на себя, в то же время размышляла, что надеть
вместо разорванной блузки и джинсов - лучше выкинуть сразу.
Она сняла с себя остатки кофты, стащила джинсы.
В трусах и лифчике принялась умываться, просто умываться, без пудры.
И вода лилась так шумно, что Даша не услышала, как в туалет кто-то
вошел и ей так долбанули по затылку, что она ударилась лбом о кран -
впрочем, это уже не играло роли. Только больно.
Она постаралась обернуться, но ее крепко держали за шею.
- Слушай внимательно. - Голос был знакомый, голос Брюхатого. - Слушай
сюда. Если ты до завтра нам не вернешь триста баксов, то одно ухо мы тебе
отрежем. Ты слышала, что с твоей Тамаркой произошло?
- Так это ты?
- Должен быть порядок. Ссуду брали, верни с процентами.
- Брюхатик, ты же знаешь, что нас ограбили! - взвыла Даша. - Ну пожалей
ты нас, ведь отработаем! Мы и свои деньги вложили - все потеряли.
- Производственный риск, - ответил Брюхатый.
- А зачем ты квартиру разорил?
- Должен быть урок.
Он рванул за резинки трусики Даши, хотел снять и попользоваться ею
прямо тут у умывальника, но Даша извернулась и оказалась с ним лицом к
роже.
И это ей помогло - потому что Брюхатый как увидел, во что превратилось
ее лицо, даже ахнул.
- Как это тебя угораздило!
- А ты хотел со мной любовью заняться, - укорила его Даша.
- Я так, шутил.
- Брюхатик, отдай пакет.
- Чего?
- Брюхатик, это не мой пакет, за ним придут, а меня убьют.
- Тебя давно убить надо, потому что ты - ведьма.
- Брюхатик, ну что ты несешь?
Она смотрела на него ласковыми глазами, как сестра на братца. Но
Брюхатика не убедила.
- К тебе мужиков тянет, как в болото, - сообщил он. - Из-за тебя
Сережка Глухов утопился.
- Ну что ты несешь, Брюхатик, он же в лодке с ребятами утонул. Отдай
мне пакет, а?
- Не знаю никакого пакета.
- Но ты же искал у меня?
- Так я ж деньги искал. На что мне пакет.
Тут серые клеточки в голове Брюхатого заработали наконец, и он задал
вопрос, который давно пора было задать:
- А что в пакете?
- Я не знаю, Брюхатик. Кем мне быть, не знаю.
- Что-то ты крутишь... - Брюхатик с сочувствием сплюнул. - Не скоро ты
в форму вернешься, Дашка. Не видать тебе принца.
И рассмеялся. Потому что сам был красив и совсем не толст, а Брюхатик
он, потому что фамилия Брюхатов.
- Я бы тебе еще добавил, - сказал Брюхатик, - но жизнь тебя уже
искалечила. Значит, чтобы завтра бабки были. Или тебе не жить.
Тут Даша вспомнила, что у нее есть сто долларов. Может, отдать?
И тут же поняла: нельзя этого делать. Где сто, там и триста, Брюхатик
не отвяжется. Такие времена пошли, теперь жалости нет. Иначе тебя самого
затопчут. А жалко.
Она пошла провожать Брюхатика до дверей, как будто гостя, а у дверей он
остановился, улыбнулся, показал зубы из керамики, по пятьсот баксов
каждый, развернулся и врезал Даше в другой глаз, она упала, больно было -
страшно. Глаз вытечет? Еще головой ударилась о вешалку.
Брюхатик уже с лестницы сказал:
- Это я тебе для памяти. Увидимся.
Сам захлопнул дверь и стало тихо.
Ну что так не везет женщине?
На голове наливалась шишка, глаз не видел - наверное, повредил что-то
этот красавчик. Главное - без смысла.
Куда деваться?
И она поняла - хватит ей, лучше смерть, лучше что угодно!
И как аккорд сладкой музыки мелькнуло воспоминание о будущем или другом
времени. Глупый, глупый Вадик, ты хоть помнишь меня? А ребята из
Архитектурного? Сколько прошло с тех пор, как она вышла из
транстемпоральной камеры? Часа три, не больше... а где сто долларов?
Теперь придется их глазнику отдавать.
И когда она поднялась и отошла от двери, чтобы еще разок поглядеть в
зеркало, дверь от могучего удара слетела с петель и упала в коридор.
Это была психическая атака.
Вошли двое, в чулках, натянутых на головы с прорезями для глаз, как из
триллера.
- К стене! - приказал один из них.
Потом увидел рожу Даши и даже присвистнул.
- Кто же это нас обогнал, блин? - спросил он с юмором.
- Желающих больше чем достаточно, - ответила Даша.
- Мы ненадолго, - сказал один из "чулков". - Возьмем свое и по домам.
- Чего свое?
Чулок вроде и не услышал, они втолкнули Дашу в комнату.
- Мы жмурика догнали, - продолжал чулок, - а он пустой. Сбросил товар.
Мы пока вычислили, три часа потеряли.
- Значит, неправильно вычислили.
- Он ушел от твоего мужа, из лагеря, - сказал другой чулок, незлобливо,
спокойно, как объяснял урок непонятливой девочке. - У него твой адрес был,
но имя не твое, Александра Федоровна.
- Это моя свекровь, - тупо сказала Даша.
- И мы знаем. Теперь мы знаем, кто кому свекровь.
- Не видела я никакого пакета, - устало сказала Даша. - Отвяжитесь. Ко
мне сегодня все вяжутся.
- Группа риска, - сказал чулок. - Газеты читать надо. Таких, как ты,
всегда бьют. При всех царях и режимах.
- И насилуют, - сказал второй, - только не таких грязных и вонючих.
- Я не грязная! Я не вонючая! - последние слова оскорбили Дашу так, что
она перестала бояться.
- А теперь скажи мне, ангел, - сказал первый чулок, - откуда ты знаешь,
что тебе оставили пакет?
- Вы сказали!
- А вот этого мы тебе не сказали. Мы народ осторожный, тертый, мы
никогда лишних слов не говорим. Я сказал - товар.
- Мне показалось, что пакет.
- Вот и замечательно, - сказал второй чулок. - Пускай будет пакет. Так
где же пакет?
- Не знаю!
- Может, и не было пакета?
- Не было, не было!
Тут чулок ей врезал.
Ну что ты будешь делать! Такого дня давно не было. Наверное, он
последний в ее короткой и бестолковой жизни. А ведь хотелось как лучше,
даже идеалы в жизни были, а в шестнадцать лет стихи писала. И мечтала -
вот встретит хорошего человека, желательно старше ее, родит ребеночка...
Чулок ей врезал снова. Безжалостно, сильно и резко, казалось, что
голова оторвется. Но голова у человека так просто не отрывается. Только
глаз совсем перестал видеть.
- Вспомнила? - спросил чулок.
Она даже кричать не могла, сил не было кричать.
- А даже и будешь кричать, - угадал ее жалкую мысль чулок, - никто не
придет. Ваш дом трусливый, половина переселенцы, никогда не высунут носа.
Они ее били ногами, она чувствовала, как трещат ребра, наверное,
ломаются - дышать было больно.
Они устали, утомились, все-таки тоже люди.
Она валялась у них в ногах, а они сидели на кровати, рядом, закурили.
Запахло дымом.
- Тебе дать покурить? - спросил один из них. А у Даши даже не было сил,
чтобы согласиться, а впрочем, так мутило, что сигарета бы не помогла.
- Ты себя утомляешь и наше время тянешь, - сказал чулок. Она так и не
научилась их различать. - Мы что, не люди, что ли?
- Зачем вы так меня мучаете? Я, честное слово, не знаю, где ваш пакет.
И даже не знаю, что в нем... я его в коридоре положила на полку, на
вешалку, а сейчас его нет.
- Посмотри, - сказал один из "чулков".
Второй поднялся и пошел в коридор. Скоро он вернулся, он нес в руке
обертку от пакета. Разорванный мятый лист коричневой оберточной бумаги.
- Этот? - спросил он.
- Этот.
- А где товар? - спросил первый.
- Ну не знаю!
Он, не вставая с кровати, наклонился, прижег ей щеку сигаретой.
Она взвыла, а он сказал:
- Вот эта дырка никогда не заживет.
Даша отползла от него.
Она поняла: наступил момент, который уже не оставляет выбора. Они ее
убьют. Они отмороженные. Они хотят ее убить. Им уже не так пакет нужен или
товар, который был в пакете, им хочется ее убивать.
Она поползла от них, а они смотрели на нее сверху, как мальчишки на
недобитую крысу.
Если отодвинуть тумбочку в маленькой комнате, если отодвинуть ее хоть
на десять сантиметров, то можно будет просунуть туда в щель руку.
- Ты куда? - спросил чулок.
- Пить, - прошептала Даша.
Ей и в самом деле хотелось пить, страшно хотелось.
- Вот и ладушки, - сказал чулок. - Скажешь, куда товар положила, кому
отдала, тогда мы тебе нарзану принесем.
- Холодного, - сказал второй. - Или даже квасу.
Они засмеялись.
И когда она поползла дальше, они не дали ей ползти и один из них со
всего размаху наступил каблуком ей на пальцы.
Пальцы хрустнули - она слышала этот хруст, она всем умирающим от боли
телом чувствовала этот хруст, она не переживет этот хруст...
И тут хлопнула дверь.
Как от ветра.
- Смотри! - приказал один чулок второму и встал с койки, чтобы удобнее
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг