- Все! Она проснулась!
Раз попалась, можно попросить воды. Все равно уж не спрячешься.
Глаза открылись с трудом, будто к ресницам были привязаны гирьки.
- Пить, - сказала Лида.
- Сейчас, моя девочка, - сказала Лариса Михайловна. Она подвела ладонь
под затылок Лиде и приподняла ее голову.
Лида нащупала губами носик поилки, вода была сладкая и теплая.
- Вы ждали, что я проснусь? - спросила Лидочка, стараясь в вопросе
передать благодарность докторше.
- Лежи, отдыхай, - сказала Лариса Михайловна.
- Здесь не больница, а санаторий, - сообщил президент. - Если больная, то
мы ее сдадим в больницу. Правильно?
Последний вопрос относился к вошедшему в маленький санаторский бокс Яну
Алмазову. Алмазов был строг, печален, одет в военную форму с ромбами в
петлицах.
- Ну как, наша авантюристка пришла в себя? - сказал он. - Вот и
замечательно. Сейчас мы с вами оденемся, Иваницкая, и вы нам поможете. Вы
ведь нам поможете?
- Товарищ командир, - сказала Лариса Михайловна. - Больную нельзя
поднимать с кровати. Ей нужен полный покой. У нее воспаление легких.
- Это только предположение, а я думаю, что у нас насморк, - сказал
президент, и Лидочке показалось, что он при этих словах помахал хвостом.
- Сначала мы решим все наши дела, - сказал Алмазов, - в больницу всегда
успеем?
- Я протестую! - сказала Лариса Михайловна.
- А мы ваш протест запишем - куда следует, - сказал Алмазов, - запишем, а
потом спросим, почему это вдруг доктор из нашей любимой Санузии так шумно
протестовала? Может быть, они с Иваницкой были знакомы? Или дружили даже?..
Ну!
Последнее слово прозвучало резко, и Лида хотела заткнуть уши, потому что
такой Алмазов был беспощаден. Но почему он так сердился на нее - она
совершенно не представляла. Его крики мешали сосредоточиться и вспомнить,
что случилось. Кажется, был маскарад?
- Вы были освобожденный пролетарий, - сообщила Лидочка Алмазову.
- Давайте не будем валять дурочку, - сказал Алмазов. - Ты совершенно в
своем уме. Будешь одеваться или мне тебя одеть?
Лидочка посмотрела на докторшу и поняла, что та не хочет встречаться с
ней взглядом. Значит, ей тоже страшно! Лидочке стало жалко добрую Ларису
Михайловну.
- Мне надо в туалетную? - спросила она.
- Обойдешься ночным горшком, - сказал президент.
- Как так? - удивилась Лидочка. - Здесь?
- А мы поглядим! - Из президента буквально сочилась радость от того, что
он мог унизить Лидочку.
- А ну отставить! - сказал Алмазов брезгливо. - Пускай одевается и идет,
куда ей надо.
- А если она уничтожит улику?
- Ей же хуже, - сказал Алмазов.
- А такой худенький, - сказала Лидочка вслух с сочувствием.
Президент догадался, что она говорила о нем, и выругался, а Лариса
Михайловна сказала;
- Постыдились бы женщин.
Президент хотел ругаться и дальше, но Алмазов сказал:
- Доктор права, не надо переходить границ.
- Выйдите, пожалуйста, - сказала Лидочка. - Мне же надо одеться.
- Еще чего не хватало! - даже обиделся президент, Можно было подумать,
что он играет в игру, а Лидочка все время норовит нарушить правила.
- Правильно, - сказал Алмазов. - Давайте выйдем, Филиппов.
- Ей не во что одеваться, - сказала Лариса Михайловна. - Все было мокрое
и еще не высохло.
- Дайте ей свои туфли - у вас вроде нога побольше. Чтобы через три минуты
она была полностью одета.
- Но ей же нельзя!
- Я это слышал, Лариса Михайловна. Но поймите же - мы на работе, мы не
играем в бирюльки. К сожалению, нам известно, что гражданка Иваницкая,
надеюсь не по своей воле, оказалась втянута в грязные интриги наших врагов.
Так что шутки в сторону, Лариса Михайловна. Или вы нам помогаете и этим
помогаете Иваницкой, к которой я отношусь с симпатией. Или мы с вами будем
вынуждены говорить иначе.
Лариса Михайловна поддерживала Лидочку, ведя ее по коридору к туалетной,
а враги шли сзади и громко разговаривали.
- Вы слишком либеральны, - сказал президент.- С ними так нельзя, товарищ
комиссар.
- Дурак, - ответил Алмазов. - Зато она сама оделась, а теперь как ей
доказать, что она больная?
Лидочка понимала, что этот разговор ведется специально, чтобы она его
слышала и трепетала. А ей было все равно. Даже интересно - что же они
подозревают? Будь она здоровой, испугалась бы куда больше - а сейчас она
боролась с кашлем и головной болью и в конце концов не выдержала и,
повиснув на руке Ларисы Михайловны, зашлась в приступ?
Краем глаза Лида увидела, как приоткрылась дверь в девятнадцатую палату и
оттуда выглянула Марта.
Лицо у нее было жалкое и испуганное, а из-за ее плеча выглядывал Максим
Исаевич. Дверь захлопнулась...
Пока Лидочка была в туалетной, где докторша помогла ей привести себя в
порядок, остальные молча стояли снаружи.
- Что с ним? - спросила Лида шепотом.
- Ума не приложу! - слишком громко ответила докторша.
- Все в порядке? - спросил Алмазов с издевкой, когда женщины вышли из
туалетной. - Полегчало? Тогда я предложу вам совершить маленькое
путешествие.
- Я ее одну не отпущу, - сказала Лариса Михайловна.
- Ради Бога, - сказал Алмазов. - Мы же не садисты. Если ваш медицинский
долг велит вам сопровождать ваших пациентов - сопровождайте. Только чтобы
потом не плакать.
Филиппов рассмеялся высоким голосом.
- Скажите ему, чтобы перестал вилять хвостом, - сказала Лидочка.
Президент осекся - с надеждой посмотрел на Алмазова.
- Я прослежу за этим, - Алмазов засмеялся. - Да не обращай внимания, -
сказал он Филиппову, - не обращай. У тебя тоже будут маленькие радости. А
теперь ведите Иваницкую на первый этаж.
Путешествие по лестнице, а потом по нижнему коридору было долгим. Лида
шла и гадала - куда ее ведут. Оказалось - к Александрийскому.
- Может, вы вернетесь? - предложила Лида Ларисе Михайловне.
- Ничего подобного, - ответила та. - Вы у меня не единственный пациент.
Она тоже догадалась, куда они идут.
Дверь к Александрийскому была раскрыта. В дверях стоял рабфаковец Ваня.
Везет же Марте с любовниками, подумала Лидочка. А на вид - фанатик физики.
- Как он? - спросил Алмазов.
- Терпимо, - сказал Ванечка.
Александрийский сидел в кресле, закутанный в плед и схожий с очень старой
вороной - никакого Вольтера в нем и не осталось.
Он неуверенно повернул голову в сторону Лидочки.
- И вас привели, - сказал он.
- А чего вы ожидали, Павел Андреевич? - удивился Алмазов, входя в
комнату. - Мы же не дети, мы занимаемся серьезными делами.
Он оглядел комнату.
- Уютно, - сказал он, - мебель княжеская. Мне такую пожалели. Придется
поговорить в президиумео кураторах надо заботиться.
Алмазов сбивал с толку - он умел менять тон и улыбку столь стремительно,
что за ним не уследишь - он всегда опережает тебя.
- Проходите, Иваницкая, садитесь на стул. Как вы себя чувствуете,
профессор? Присутствие доктора не требуется?
- Обойдусь, - сказал профессор и спросил у Лидочки: - Как вы себя
чувствуете? Вам надо лежать.
- Кому лежать, а кому стоять, где лежать и стоять, с кем лежать и стоять
- решаем здесь мы!
- Решает Господь Бог, - сказал Александрийский.
- Все его функции на земле взяло в руки наше ведомство, - сказал Алмазов
совершенно серьезно. - Итак, все посторонние, покиньте помещение. Лариса
Михайловна и Филиппов - вы останетесь в коридоре и следите друг за другом -
чтобы не подслушивать! - Алмазов опять рассмеялся. - Ванечка, побудьте на
улице, у окна, чтобы никто не приблизился.
- Слушаюсь, - сказал Ванечка. - Одеваться?
- Оденься, может, потом придется погулять по парику.
Когда комната опустела. Алмазов подошел к двери и плотно ее закрыл.
- Ну вот, - сказал он, - теперь остались только свои. Замечательно... -
Он широко взмахнул руками, как бы ввинчивая себя в кресло, впрыгнул в него,
он был игрив. - Я собрал вас, господа, для пренеприятного известия - к нам
едет ревизор. Ревизор - это я, поросятушки-ребятушки. А вы будете говорить
мне правду. Первое, что мне нужно: узнать, как в вашем дуэте распределяются
роли и кто кроме вас здесь работает.
Лидочка начала чихать - ее зябко трясло, Алмазов терпеливо ждал.
Потом сказал только:
- Ну, сука!
- Вы не имеете права!
- Помолчите, профессор, вы мне уже надоели - вы слишком типичный. Честно
говоря, мне жалко Иваницкую. Она хороша собой, она молода, я был бы рад
взять ее себе, но боюсь, что не рискну. Мне надоела ваша подружка Альбина -
она обливает меня слезами и соплями, ну сколько можно! Пришлось даже
показать ей сегодня приговор по ее супругу - по крайней мере она не выйдет
из комнаты.
- Ой! - сказала Лидочка. - Как вы смели так сделать?
- Не жалейте ее, она слабый человечек, и у нее не было выхода. Она была
обречена с самого начала. Выход, который я ей предложил, - наилучший. Я
освободил ее от мужа, от чувства вины перед ним. Она боялась, что я сдержу
свое слово и освобожу ее мужа, больше всего остального. Потому что ее муж
по правилам игры, в которую она играла, должен задушить ее, как изменницу.
А она очень хотела жить. Теперь же она порыдает еще недельку и найдет себе
нового мужчину и новую жизнь. Я к ней замечательно отношусь и надеюсь, что
именно так и случится. Если правда... - Тут Алмазов сделал долгую паузу и
совершенно неожиданно закончил фразу так: - Если вы, конечно, не потопите
ее как члена вашей контрреволюционной группы.
- Как так? - не понял Александрийский.
- Иваницкая, - обратился Алмазов к Лидочке,- скажи, деточка, как к тебе
попал мой револьвер? Мой револьвер?
Лидочка ожидала такого удара. Несмотря на болезнь, на истеричное
состояние, она поняла, что именно в револьвере и заключается главнейшая
угроза. Это вооруженный заговор, это кража оружия... Лида в панике
обернулась к профессору. Неужели они сделали тут обыск или запугали
профессора?
- Не смотрите, не смотрите, - усмехнулся Алмазов. - Подсказки не будет.
Где револьвер?
- Какой револьвер? - спросила Лидочка, стараясь выглядеть невинно
оскробленной.
- Послушайте, граждане, - сказал Алмазов. - То, что сейчас происходит, -
часть неофициальная, так сказать, дивертисмент. По сравнению с тем, в чем я
вас подозреваю и буду обвинять, - это пустяк. Но я хотел бы, чтобы вы
поняли всю важность этого пустяка для вас лично. Для вас обоих. Альбиночка
рассказала мне, что вы, будучи у меня в комнате, куда были ею приглашены,
увидели кобуру с револьвером, которую я легкомысленно, скажем как последний
дурак, оставил висеть на стуле. Несмотря на просьбы и мольбы Альбиночки,
которая боялась, что подозрение падет на нее, вы взяли этот револьвер, а я,
виноват, не спохватился до сегодняшней ночи. Должен отдать вам должное - вы
не производите впечатления преступницы, хотя я отлично знаю, что это совсем
не аргумент в юриспруденции.
Алмазов замолчал и задумчиво почесал ровный пробор, словно исчерпал
известные ему слова и теперь вынужден искать новые.
"Господи, маленькая мерзавочка! - думала Лида. - Зачем же ей было
обвинять меня - единственного человека, которому она сама верила... а
верила ли? Я же вчера ее перепугала, потому что не вернула оружие. И она
поняла, что ей предстоит допрос, - и Алмазов, конечно же, доберется до
правды... и тогда она придумала почти правду, в надежде, что он поверит...
и чего же я сержусь на это существо? За что? Что она могла сделать?.."
- Вы не хотите мне отвечать, - вздохнул Алмазов. - И не надо. Считайте,
что все обошлось, я вам поверил и сам решил нести ответственность за потерю
именного оружия. Ради ваших прекрасных глаз я готов пойти на плаху.
Верьте... а я вам расскажу другое. И может быть, вы умеете складывать два и
два - и когда сложите, сообразите, что вам делать дальше. Только не
вздыхайте и не делайте вид, что вам плохо. Вы меня внимательно слушаете?
Алмазов говорил с легким южным акцентом - нет, не одесским, а скорее
ставропольским или ростовским.
Конечно же, он не из Москвы, думала Лидочка, он приехал, чтобы
завоевывать мир, - он Растаньяк, он покровительствует актерам или актрисам.
Лидочка поглядела на профессора, тот сидел, прикрыв веками глаза, лишь
пальцы, лежавшие на пледе, порой оживали и вздрагивали.
- Я буду предельно откровенен. Я приехал сюда для переговоров деликатного
свойства с доктором Шавло, Матвеем Ипполитовичем. Суть этого разговора -
обороноспособность нашей социалистической родины. Матвей Ипполитович был
готов приложить свои усилия для того, чтобы Советский Союз вышел вперед в
развитии особенной бомбы. Я думаю, вам, Павел Андреевич, нет нужды это
0бъяснять.
- Такую бомбу сделать нельзя, - сказал Александрийский, не открывая глаз.
- Это вздор, авантюра... вы лучше бы посоветовались с серьезными учеными.
- Так, значит, Шавло беседовал с вами об этом?
- А разве я спорю с этим заявлением? Он говорил, и я осмеял его.
- Я спрошу об этом его самого.
- Спросите.
Алмазов шагал по комнате - у него были замечательно начищенные сапоги,
сверкающие сапоги - и вдруг Лидочка поняла, что сапоги ему чистит Альбина.
Ночью он спит - большой, мускулистый, крепкий, громко храпящий... а она
чистит сапоги.
- В отличие от вас у меня такое мнение, - сказал Алмазов, - что любое
оружие, которое может принести нам пользу, нужно испытать. Любое! И мы
знаем о том, что среди ученых еще есть некоторые сторонники реставрации
монархии и скрытые реакционеры. А также прямые враги!
- У нас все есть, и троцкисты тоже, - сказал Александрийский, и Лидочка
вдруг поняла, зачем он это сделал, - он хотел знать, была ли Полина
подослана Алмазовым или ее появление в жизни Мати - просто несчастливое
совпадение.
- И троцкисты, - согласился с некоторым удивлением Алмазов. - И эсеры.
Всякой нечисти хватает.
Нет, не среагировал.
Алмазов остановился посреди комнаты. Лидочке показалось, что он любуется
своим отражением в сапогах. Он несколько раз качнулся с носков на пятки и
обратно.
- В разгар переговоров товарищ Шавло, честный ученый и коммунист, исчез.
Вот так...
Алмазов хотел, чтобы его голос прозвучал тревожно, но он был плохим
актером.
- А что за спектакль вы устроили? - спросил профессор. - Зачем вы
вытащили из постели больную женщину?
- Потому что вы с ней подозреваетесь в похищении или убийстве Шавло.
- Этого еще не хватало!
- Все следы ведут к вам, - сказал Алмазов. - Я уж не говорю о похищении
револьвера.
Лидочка кинула взгляд на профессора. Может быть, он вернет Алмазову этот
проклятый револьвер?
И тут же спохватилась, даже отвернулась к стене, чтобы Алмазов случайно
не прочел ее мысль - признаться в обладании револьвером для профессора было
все равно что признаться в заговоре - Алмазову только этого и надо:
револьвер утащила диверсантка Иваницкая, а нашелся он у вредителя
Александрийского. Обоих к стенке!
- Вчера вечером Матвей Ипполитович сам сказал мне, что вы его преследуете
клеветническими обвинениями, - продолжал Алмазов, не дождавшись признания.
- Какими?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг