ВОЗДУХ УШЕДШИХ МИНУТ
Я не решался отвлечь Думчева от серьезных размышлений и молча шел
вслед за ним. Получилось так, будто я слежу за Думчевым. Конечно, это было
нехорошо.
Устало и медленно он спускался со ступеньки на ступеньку в свой
гигантский подвал.
Он подходил то к одной, то к другой камере в подвале, отдергивал
шелковые шторы. При мягком свете бактерий я увидел в чуланах и камерах
разноцветные шелковые мешки, туго завязанные веревками.
По-видимому, каждый из мешков был наполнен каким-то газом: вот-вот
мешок взлетит под потолок; но его придерживали веревки, привязанные к
вбитым в землю колышкам. Казалось бы, ничего страшного или удивительного
во всей этой обстановке не было: обыкновенные коконы-мешки гусениц,
наполненные каким-то газообразным веществом. Но этот подземный лабиринт,
камеры, освещенные светом живых существ - бактерий, и человек, по-хозяйски
сосредоточенно осматривающий мешки с неизвестными газами, - все привело
меня в волнение.
Вот он присел на несколько сложенных пустых мешков, посмотрел в глубь
коридора, затем окинул долгим, спокойным взглядом входы в камеры,
кладовые, чуланы, из которых лился свет, и заговорил:
- Нет, я не безумец, не чудак! И называю газ, распирающий эти мешки,
"воздухом ушедших минут"! Тысячи и тысячи лет человечество мечтало, чтобы
мгновение, которому скажешь "остановись", послушалось его. Но мечта
оставалась мечтой: уходили в небытие тысячелетия, бежали деловито вслед за
ними века, скакали, догоняя их вприпрыжку, месяцы и годы, но никогда,
никогда человек не в силах был продлить свою жизнь, остановить мгновение.
И неизменными оставались слова Овидия, воспетого Пушкиным поэта-изгнанника
древнего мира: "Наши тела изменяются, завтра мы не будем теми же, чем были
вчера и сегодня". Но все же народы создавали сказки, мифы, легенды, песни
и саги, где герои преодолевают время, недуги оставляют человека, старый
становится молодым.
Я жил среди людей, размышлял над этими творениями народов. Видел я,
как человек уже стал создавать те ковры-самолеты, о которых когда-то народ
складывал сказки. Я и сам построил ковер-самолет и летал на нем. Медики
восемнадцатого века возложили свои надежды на электричество. Но нет.
Электромедицина не сделалась универсальным средством от всех болезней, а
животный магнетизм оказался выдумкой. Даже наука девятнадцатого века не
решила задачу о "живой воде". Остались мечты-сказки. Я искал, размышлял,
ставил опыты. В мифах говорится, что бессмертные, вечно молодые боги
питались амброзией и пили нектар. Так вот где скрыта тайна долголетия и
исцеления от недугов, говорил я себе. Все дело в питании! И я стал изучать
свойства "амброзии" - пыльцы растений и нектара, того сладкого сока,
который выделяется растениями. Подробно и долго исследовал я, почему
пчела-матка живет в пятьдесят - семьдесят раз дольше, чем обыкновенная
пчела.
Но, чтобы преодолеть время, нужна энергия. О какой энергии мечтал
народ, создавая сказки о живой воде? Какую энергию призвать для
преодоления времени?
Ломоносов открыл закон сохранения вещества и движения. Наука знает:
энергия одного вида переходит в энергию другого вида. Количество энергии
остается неизменным. Лишь формы и свойства ее разнообразны. Но ведь не к
механической же энергии, вращающей части машин, должен прибегнуть человек,
чтобы на деле, въявь осуществить то, о чем мечтал Фауст: остановить
мгновение, вернуть ушедшие годы, исцелиться от недугов старости и стать
вновь молодым.
Превращения... превращения... превращения!..
Какая титаническая энергия скрыта в превращениях, в метаморфозах
насекомых!
Муравьиный лев, закопавшийся в сделанную им воронку и стреляющий
песчинками в проходящих муравьев, превращается в летающее насекомое,
похожее на стрекозу. Гусеница, которая ползет на шестнадцати ногах,
превращается в весело порхающую цветную бабочку. Личинка стрекозы,
передвигающаяся в воде, как ракетный двигатель, превращается в грациозную
стрекозу. Превращения... превращения... превращения!..
Не через стекла микроскопа смотрел я на процессы превращения
насекомых - от вылупившейся из яйца личинки до появления взрослого
насекомого. Я жил здесь, в Стране Дремучих Трав, в гнездах одиночных пчел,
в муравейниках, зимовал в улье диких пчел.
Я был человеком-микроскопом. И потому я увидел, как протекают все
процессы метаморфоза. На моих глазах одни формы насекомых превращались в
другие. При разных превращениях насекомых я собирал ферменты. В моих
мешках, лежащих здесь в подвалах, в мешках-коконах, где ранее творилась
жизнь, ныне хранятся мощной силы вещества. Уже в первый год моей жизни
здесь я вывел формулы инстинктов насекомых и стал непобедим. Я давно уже
решил уравнение изменения скоростей развития насекомых и научился
задерживать и убыстрять их рост, лепить их организмы по своему произволу.
Но человек? Организм человека внешне прост, но на самом деле сложен,
как мироздание, певуч, как океан.
В подвалах я хранил и храню запасы невиданной энергии, оберегаю их,
как скупой рыцарь. Но как вооружить человека этой энергией, чтобы он
крикнул мгновению: остановись! Вот этого я и не знал. Отчаялся. Но
ненадолго. Снова стал искать и думать, исследовать. Вновь стал размышлять
над тем, чтобы ферменты-гормоны метаморфоза, хранящиеся в моих подвалах,
дали организму человека еще невиданную мощь, чтобы человек мог отодвинуть
от себя старость, подчинить себе уходящие минуты.
И вот теперь, когда я восстановил дневник, когда отгадка величайшей
тайны где-то рядом, совсем рядом со мной, - теперь сюда явился человек и
принес с собой то, что поможет мне поставить опыт, чтобы вернуться к
людям... Что делать? Остаться здесь и продолжать исследования, поиски,
размышления и отгадать тайну "воздуха ушедших минут"? Но могу ли я
оставить вместе со мной гостя - пугливого и беспомощного человека,
оставить в стране, где все кругом грозит гибелью? Как быть? Вернуться к
людям без отгадки тайны, с одним лишь воспоминанием о "воздухе ушедших
минут"?
Бросить всё? Отказаться от разгадки тайны "воздуха ушедших минут"?
Сказать: прощай Страна Дремучих Трав? Недорешить задачу и уйти отсюда
навек - оставить пустые коконы? Оставить так, как оставляют ненужный хлам,
поломанные ящики, пустые банки, разбитые тарелки, уезжая с летних дач в
дождливую скучную осень. Что делать?..
И я увидел, как Думчев раскрыл обе руки - маленькие ручки маленького
человечка, - раскрыл их совсем так, как раскрывает ребенок, потерявший
самую любимую игрушку. "Что делать?"
Я молча стоял в нише, прислонившись к стене... Думчев замолчал. В
глубоком раздумье он стал обходить камеры. А я... я не в силах был
тронуться с места. Ноги мои подкашивались. Все во мне смешалось:
недоумение (как же, каким же образом можем мы вернуться к людям?), восторг
перед открытиями Думчева, гордость за разум человека и беспокойство,
беспокойство...
Наконец я сделал шаг, хотел кинуться к Думчеву. Но он с неожиданной,
чуждой ему суетой стал перебегать из камеры в камеру, из кладовой в
кладовую. Он трогал, гладил мешки, наполненные удивительным веществом. Он
перебирал их, перекладывал с места на место внимательно, любовно и
бережно. Вот почему я и подумал: "Думчев не уйдет отсюда ни за что,
никогда!"
Но вот он остановился посреди коридора. И я услышал его совсем
изменившийся голос:
- Хочу домой! Хочу к людям!
Он произнес эти слова так, словно сдерживал рыдания. Я тихо подошел
и, взяв его за руку, сказал:
- Я здесь!..
В эту минуту что-то упало рядом с нами. Потолок закачался. Посыпались
камни.
- Обвал! - крикнул Думчев.
Мы побежали по коридору, чтобы выйти к речке Запоздалых Попреков.
Напрасный труд!
- Хода нет! Потолок обвалился! Назад!
Мы бежали. Минуты казались долгими. Где-то над нами слышался гул.
Свет фонариков-бактерий не меркнул. Казалось, эти крошечные живые существа
изо всех сил пытаются помочь нам выбраться из подвалов. Когда мы поднялись
по ступенькам в комнаты Думчева, я почувствовал, что там пахнет гарью.
Дышать становилось трудно. Но как тревожно над нами зашелестели примятые,
сломанные, спутанные деревья-травы, когда мы выбежали из дома Думчева! В
тени пня дымилась огромная белая труба. Повеяло нестерпимым жаром.
- Папироса! - крикнул Думчев. - Были люди - вас опять искали! Кто-то
уронил горящую папиросу!
Мы попытались спрятаться от дыма в чаще трав. Дым тянулся по земле.
Мы попытались прорваться к реке. Но сухие травы загорелись. Огонь
загородил дорогу.
- Назад! В подвалы! - крикнул Думчев.
Я подчинился. Держась за плащ Думчева, закрывая рукой глаза,
задыхаясь в дыму, я бежал. Очнулся только в подземных комнатах.
Помню, как Думчев поспешно завязал в мешок листы записей своего
путешествия и отдал мне этот мешок. Комнаты постепенно заполнялись дымом.
Гасли огоньки бактерий. Мы задергивали шторы, закрывали все ходы.
Стали спускаться в подвал. Зачем? Думчев вел меня по коридору. Что
будет с нами, я не знал. Тишина коридора и крепкая рука Думчева меня
успокаивали. Во всем я подчинялся ему. Помню, как мы вошли в нишу. Он
отдернул туго натянутую штору. Мы очутились в небольшой комнате. Она не
была освещена, только из коридора сюда проникал свет, но Думчев задернул
штору.
- Сядьте здесь! - сказал он.
Я ощутил незнакомые мне освежающие запахи. Из темноты долетел
спокойный, ровный голос Думчева:
- Дышите спокойно! Вы ведь очень устали!
Часть седьмая
С И М Ф О Н И Я К Р А С О К
СОН ИЛИ ЯВЬ!
Как бы получше заслониться от лучей заходящего солнца? Так хочется
еще спать! Я повернул голову, прикрыл глаза ладонью, но лучи согревали
руки и проникали меж пальцев. Перевернулся на другой бок. Хочется спать. И
вдруг спохватился - где же мешок с листами-записями? В комнате под пнем,
куда уже проникал дым, Думчев дал его мне в руки. Неужели я его уронил?
Сразу проснулся. Огляделся. Стал искать мешок. Надо вспомнить, как все
могло случиться, почему я здесь, а не в подвале, где мы спасались от
пожара.
Все началось с того, что в доме Думчева, под пнем, мы почувствовали
гарь, выбежали и увидели, что дымится гигантская белая труба. Папироса!
Самая обыкновенная папироса, которую кто-то не докурил и бросил. Когда-то
я и сам курил такие белые трубы-папиросы. Эх, хорошо бы сейчас закурить!
Однако где же мешок?
Вот в траве лежит... какой-то окурок. Как понять?! Почему я вижу пред
собой обыкновенный окурок, а не обгорелую трубу? А вот около окурка
выжженная трава. Обыкновенная горелая трава. Я совсем запутался: то ли
этот окурок я вижу во сне, то ли пожар в Стране Дремучих Трав с дымом,
полыханием и с нестерпимым жаром огня, от которого Думчев и я спаслись в
подвалах, мне только приснились?
- Добрый вечер! - услышал я голос Думчева.
- Добрый вечер! - и подумал: "Какой же добрый вечер в сгоревшей
стране?"
- Вы лежите на росистой траве. Вставайте, вставайте!
Но что случилось? Опять полная путаница. Где подвалы, камеры, шторы,
мерцание светляков?
Сомнений нет! Вся Страна Дремучих Трав с неожиданными приключениями
мне просто приснилась. Конечно, то был слишком длинный и весьма странный
сон, но все же это был сон. Ведь вот по пальцу ползет муравей, я могу его
сбросить! А муравейник? При одном воспоминании о муравейнике, куда меня
затащили муравьи-похитители, дрожь прошла по спине. Конечно, и муравейник
приснился мне. Все ясно. А Думчев? Тоже сон?
Но вот стоит предо мной Сергей Сергеевич... Я не свожу с него глаз. И
думаю: "Он такого же роста, как я! Так было и вчера. Так было и тогда,
когда я впервые увидел его там, у страшного "города" - гнезда ос".
Думчев внимательно приглядывался ко мне.
- Вы слышите? - указал он на синеющую рощу. - Кто-то зовет нас:
рю-рю-рю-рю...
Я вслушивался, вглядывался, и все кругом было так необычно, что я не
мог ничего понять.
Рю-рю-рю...
Вспомнил! Ведь это зяблик рюмит перед дождем.
Зяблик, пение птиц! Я не в Стране Дремучих Трав! Там я не услышал бы
зяблика! Там все шумел и шумел бесконечный лес трав, там неистовый треск
кузнечика оглушал меня.
Или все же это сон? И мне снится этот зяблик?
Рю-рю-рю... - рюмит зяблик.
Я сел рядом с Думчевым на зеленый пригорок у пня, у обыкновенного
пня. Я слышал знакомый шелест листьев, долгий, сладостный; вдыхал запах
свежескошенного сена.
Покой, тишина и какая-то светлая веселость переполняли меня. Не
вернулся ли я в мир своего раннего радостного детства, и сирень, стукнув в
низенькое окошко, заглянула в комнату и разбудила меня?..
ХОРОШО ЗНАКОМЫЙ КОСТЮМ
Думчев долго сидел в раздумье рядом со мной. Неожиданно он встал и
начал что-то искать у корней пня. Я был вне себя: может быть, Думчев еще
не почувствовал свой настоящий рост и ищет ход в жилище, построенное им
некогда под пнем? Трава у пня была прибита, утоптана ногами. Наверное, все
подвалы Думчева засыпаны землей. Надо напомнить Думчеву, но я медлил: он
так деловито, спокойно шарил рукой по земле, к чему-то присматривался.
- Вот, вот, нашел! - воскликнул Думчев. - Смотрите!
И я увидел маленький, едва заметный кокон гусеницы. Кокон был туго
завязан шелковой ниточкой. Так вот в чем дело! Это был тот мешок-кокон,
куда сложил он свои записи о путешествии, тот мешок, который он вручил
мне.
Молча смотрели мы то на этот кокон, то друг на друга. Думчев развязал
узелок. Он держал на ладони кокон с листками и маленькую ниточку. И я
почувствовал, что эта ниточка связывала в его душе два мира - две жизни:
его прошлую жизнь в Стране Дремучих Трав и ту жизнь, в которую он вступит,
завязав снова мешок с листками. Ведь эти листки станут предисловием к его
рассказам о тайнах Страны Дремучих Трав.
А я? Чем больше я смотрел на эту ниточку и кокон гусеницы, тем больше
я чувствовал, что все спутавшиеся впечатления начинают проясняться. Там, в
Ченске, под микроскопом доцента Воронцовой я прочту снова листки,
хранящиеся в этом коконе. На душе у меня было отрадно и прозрачно. Думал я
теперь только об одном: как бы помочь Думчеву тихо и спокойно вернуться в
жизнь.
Несколько поодаль от пня лежал чей-то аккуратно сложенный костюм,
серый, в широкую клетку. Он показался мне очень знакомым. Вязаный галстук
- темно-серый с красным. Коричневые ботинки с узелками на шнурках тоже
показались мне знакомыми.
Я видел когда-то на ком-то этот костюм. Но на ком? Когда я посмотрел
на ботинок, я вспомнил шагающие колонны, которые раздавили наш плот у
речки.
- Это костюм гиганта, - сказал я.
- Да, костюм гиганта! Знаете, в Стране Дремучих Трав я раздобуду вам
шелковые брюки из ниток шелкопряда, ватную куртку соткет психея. И мы
будем в плащах. Но стойте! Что же это такое? Возможно, я и сам еще
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг