где вы уже были, - он глубоко укрыт под землей.
И мы побежали. Но от кого мы спасались? Я стал на ходу задавать
вопросы. Это было смешно и нелепо.
- Почему мы бежим?
- В травах беспокойно!
- А что же случилось?
- Не зацепитесь о корень... Муравьи мне сказали, что они крайне
встревожены.
- Но разве муравьи говорят?
- Вот моя рука, держитесь... Как и все насекомые...
- Но муравьи? Ведь они не жужжат, не поют!
- Надо видеть...
- Видеть?
- Видеть - значит понять, о чем они говорят.
- Нельзя ли яснее?
- Правее, правее! До дома уже близко... Надо смотреть за быстротой
взмахов антенн. Считать количество взмахов...
- Арифметический язык?!
- Вот именно, он прост и ясен. Даже самый простой таракан, когда
хочет сказать: "Я устал, я отдыхаю", взмахивает антеннами только пять раз.
Когда исследует новое жилище, он взмахивает пятьдесят пять раз. Когда
голоден - тридцать шесть раз. У разных насекомых своя разговорная
таблица... Назад! Назад! К речке!
- Но что же?.. Что случилось в Стране Дремучих Трав?..
ОПЯТЬ ЗАГАДКИ...
Казалось, где-то грянул гром и, все нарастая и усиливаясь,
приближается к нам. Совсем близко раздался треск, шум и грохот.
Травы-деревья колыхались. Показались какие-то гигантские колонны. Они
опускались на травы, поднимались, вновь опускались. Люди идут! Шагают!
Наверное, заведующая овощной базой Черникова сообщила в Ченск, что
моя одежда осталась около пня, профессор Тарасевич, доцент Воронцова и
студенты побывали в гостинице, узнали, что я исчез, и пришли сюда опознать
одежду.
Но вот уже скрылись, пропали вдали гигантские колонны. Утих
беспокойный шорох обитателей Страны Дремучих Трав, разбегавшихся во все
стороны, прекратился треск сухих трав, ломавшихся под тяжестью шагов
людей.
И все вокруг успокоилось.
Мы сразу же направились к гнезду халикодомы, где была спрятана
крупинка роста.
Подошли к речке Запоздалых Попреков, чтобы через нее переправиться,
но не узнали ни речки, ни берега. Гигантские ямы, провалы и новые озера
образовались на берегу. В одном месте река переменила русло - вышла из
берегов, в другом сделала неожиданный изгиб: все оттого, что прошли люди.
Мы кинулись к плоту, но он был крепко прижат к земле, и нельзя было
его поднять.
Рядом с плотом лег какой-то гигантский зеленый мост.
Как и почему появился здесь мост? Конечно же этот мост - простая
зеленая ветка! Ее сломал человек и случайно уронил. Она легла поперек
речки. Может быть, нога этого же человека втоптала наш плот в землю.
Мы перебрались по ветке - по длинному узкому мосту - на другой берег.
Чем ближе мы подходили к гнезду халикодомы, тем все больше заграждали нам
дорогу сломанные деревья-травы. А у самого гнезда травы были плотно
прижаты к земле. Наверное, в этом месте люди постояли, посовещались, а
потом пошли дальше.
Вместо цементного гнезда халикодомы мы увидели груду развалин.
Опустив руки, я вспомнил о том, как Думчев сравнивал пирамиды фараонов с
гнездом халикодомы. А где же, где крупинка, которую мы спрятали в гнезде?
Кто-то на своей подошве унес ее. Кто? Не все ли равно!
Какой тяжкий день! Там, на гряде холмов, я понял: мне не найти той
крупинки, которую закатали скарабеи. А теперь, у раздавленного гнезда
халикодомы, я убедился, что обе утеряны навсегда. Навсегда!
Как?! В Москве наступит утро, с тихим шелестом упадут газеты в
зеленый почтовый ящик, прибитый к моим дверям. Но я не разверну эти
газеты...
Будут звонить по телефону дорогие мне люди. Напрасные звонки!
Вечером в настороженной тишине театра раздвинется занавес. В эту
минуту я всегда ощущаю теплое дыхание зрителей, ловлю их взгляды, пытаюсь
угадать, какие чувства владеют ими. Неужели все это потеряно?!
Как нелепо! Кончить жизнь в схватке с какими-то пауками и мухами...
И жалость, жалость к самому себе охватила меня.
Думчев торопил: надо было засветло переправиться через речку,
добраться до его дома. Но я долго не уходил с этого места, все чего-то
ждал.
Когда мы шли назад, мне казалось, что травы уже не так враждебно
относятся ко мне. И в шорохе их верхушек мне слышалось: "Не надо
отчаиваться, не надо отчаиваться!"
Уже было совсем темно, когда мы перебрались на другой берег реки. Мы
устали. В темноте идти к дому Думчева было трудно, и мы решили ночевать в
спальных мешках на берегу. Тянулась ночь. Я слышал, как Думчев ворочался в
спальном мешке с боку на бок. Не спалось и мне. Я почему-то вспоминал,
какое мглистое, багровое небо раскинулось над сломанными травами около
раздавленного гнезда халикодомы, какая стояла страшная тишина.
Я говорил себе: "Останусь в Стране Дремучих Трав. Навсегда!" Но
почему-то мои мысли и переживания были далеки и отличны от смысла этих
слов. Почему-то я чувствовал неловкость за то, что не уплатил за номер в
гостинице. И еще я чувствовал большую вину перед профессором Тарасевичем -
ведь ему надо беспокоиться о ремонте института, а приходится тратить время
на поиски и разговоры о моем исчезновении. Тянулась ночь - ночь на берегу
речки Запоздалых Попреков.
И было очень тихо. Только резко блестели надо мной звезды. Светились
края тяжелых причудливых облаков, медленно проплывавших по небу. И была
печаль на душе.
Лежа на берегу в спальном мешке, я пытался уснуть, сосредоточиться на
чем-то, но мысли мои всё возвращались то к одному, то к другому событию
прошедших дней. Думчев лежал рядом и, по обыкновению, разговаривал с самим
собою.
Получился как бы своеобразный диалог из слов, которые я произносил
про себя, и из громких, ясных слов Думчева. Я слышал, как Думчев говорил:
- Сколько упустили люди только потому, что не смотрели себе под ноги,
не изучали Страну Дремучих Трав.
А я слушал и думал: "Если присмотреться внимательнее, то вся Страна
Дремучих Трав - сплошная бессмыслица: инстинкты, инстинкты, инстинкты".
Д у м ч е в. Самое тяжкое, когда у человека с умом не хватает
дисциплины ума. Вот в чем беда моего гостя!
Я. Конечно! Разве я сам не понимаю, что Думчеву надо заново написать
дневник? Но как его передать? Да! Ведь сюда еще будут приходить люди,
будут меня искать. И может быть, может быть... Нет, дневник писать надо
очень долго, а меня уже скоро перестанут искать.
Д у м ч е в. Совсем не страшно, если гостя что-то или кто-то испугает
в Стране Дремучих Трав. Но я боюсь, если он испугается своего испуга.
Я. Как странно Думчев говорит, но смысл его слов мне понятен. Ах, как
мне хочется сидеть с Думчевым на самых обыкновенных стульях, пить крепкий
чай, слышать телефонные звонки, голос диктора и вспоминать, только
вспоминать Страну Дремучих Трав!
Д у м ч е в. Надо завтра же сказать гостю: то, что вы с собой
принесли и потеряли, то и должно помочь.
Я. О чем там Сергей Сергеевич говорит? Ведь обе крупинки потеряны
навсегда.
Д у м ч е в. Опыт, еще один опыт...
И тут я не сдержался и, обращаясь к Думчеву, громко воскликнул:
- Сергей Сергеевич, объясните же, скажите толком! Ведь то, что я
принес, утеряно?..
Повернувшись ко мне, Думчев спокойно ответил:
- Не торопитесь! Завтра я ставлю опыт... Спокойной ночи!
- Спокойной ночи, Сергей Сергеевич, - ответил я, ничего не поняв, и
повернулся на другой бок.
Шумно катила речка Запоздалых Попреков свои волны, и беспокойно
дрожал на ее водах луч луны.
Я уже стал засыпать, когда до меня в тишине ночи долетели слова
Думчева: "Воздух ушедших минут..."
Что за странные слова: "Воздух ушедших минут"? Я прислушался. И вот
Думчев снова проникновенно и с большим волнением повторил: "Воздух ушедших
минут..."
- Сергей Сергеевич, что за загадки? Что такое "воздух ушедших минут"?
Из-за облака вышла полная луна, и показалась она мне бесконечно,
бесконечно далекой. Никогда в жизни я не видел такой далекой луны.
- Сергей Сергеевич!
Думчев не ответил. Я подбежал, наклонился над ним. Он дышал ровно и
тихо. Спал, как ребенок.
Я вернулся, забрался в мешок. Утром надо спросить Думчева, как понять
странные три слова: "Воздух ушедших минут".
И уснул.
ПОДЗЕМНЫЙ ХОД
Проснулся я поздно. Утро давно наступило.
- Доброе утро, Сергей Сергеевич! - сказал я.
Никто не ответил. Я увидел, что около меня стоит горшочек с ложкой. В
горшке была обычная наша еда. На земле я увидел, что из камешков сложены
слова: "Вернусь поздно". Я позавтракал и стал ждать. Деревья-травы все еще
были прибиты к земле. Вчера мне казалось, что жизнь в Стране Дремучих Трав
навсегда иссякла, прекратилась. А теперь, к своему удивлению, я увидел,
что все вокруг меня звучит, шелестит, звенит, двигается, летает. Как
всегда.
"Куда ушел Думчев? - подумал я. - Как понять те странные слова,
которые я вчера услышал: "воздух ушедших минут"? Не во сне ли их произнес
Думчев?"
Бабочка с огромными бурыми крыльями беспомощно билась о берег речки.
Крылья ее были поломаны. И вода относила ее все дальше и дальше. Вот в
речке появилось какое-то чудовище с большими ногами и огромной головой. У
чудовища из-под шеи выдвинулась маска. Маска откинулась, точно на
шарнирах. Острые когти маски впились в тело плывущего насекомого, и снова
маска вернулась на прежнее место - жертва поднесена к пасти чудовища. Мне
вспомнилась запись Думчева на одном из листов. Там он называет чудовище с
маской личинкой стрекозы. А в первой микрозаписке, которая была в букете
цветов, он писал: "При помощи водяных выстрелов движется личинка стрекозы.
По этому принципу летит в небо горящая ракета во время больших праздников
и народных гуляний. При помощи этого же способа передвижения люди поведут
свои воздушные корабли с Земли на Луну..."
Вот личинка стрекозы поплыла. Двигалась она мягкими толчками. Ногами
не гребла, но тем не менее передвигалась быстро: вбирала в себя воду и
выпускала обратно.
Время шло. Думчев все не возвращался.
Почти машинально я следил за другим существом с маской. Вот оно
подплыло к кочке. На миг замерло. Но что это? Водевиль с переодеваниями?
На спине у этого уродливого чудовища лопнула кожа. Образовалась трещина.
Кожа расползалась. Из трещины вылезло совсем другое существо: огромные
глаза, длинное изящное брюшко и тонкие смятые крылышки. Что же будет
дальше?
Утреннее солнце уже грело, даже чуть-чуть припекало. И в розовых
лучах наливались жизнью и постепенно расправлялись молодые трепетные
крылышки стрекозы, начинали отсвечивать изумрудом зелени. Стрекоза только
что, при мне, появилась. Пройдет еще немного времени - окрепнут ее
крылышки. И взлетит стрекоза легко и грациозно, высоко-высоко.
Конечно, если я не исследую Страну Дремучих Трав и если не сообщу
людям о поисках, находках и открытиях Думчева, а буду только созерцать,
размышлять, вспоминать, то вся моя жизнь скоро станет на самом деле не
настоящей жизнью, а только карикатурой на жизнь всякого настоящего
человека на земле. Как плохо, дурно и неряшливо я обращался когда-то со
своим временем. Как много дней у меня когда-то уходило зря, по пустякам!..
Вот бы написать и сделать фильм о приключениях двух людей в Стране Трав?
Странный шорох привлек мое внимание. Мимо, перебираясь через
сломанные деревья-травы, проползла гусеница. Теперь я уже кое-как научился
узнавать некоторых животных. А ведь совсем недавно я такую же гусеницу
принял за... удава. Но теперь меня озадачило только то, что у "удава" две
головы. Одна голова глядела вперед, а другая приросла к хвосту и
осматривала пройденный путь. Я сразу догадался, что это одно из подопытных
животных Думчева. Вспомнил его "поляну хирургии" и пошел за "удавом".
Вдруг он исчез, словно сквозь землю провалился. И тут я увидел между
деревьями, у их корней, полуприподнятую над большим круглым отверстием
каменную плиту. Я увидел, что мелкие камешки и песчинки, из которых она
изготовлена, добротно и надежно сцементированы друг с другом. Еще больше я
удивился, заметив, что вокруг плиты закинута петля. Потянул и вытащил из
шахты... веревочную лестницу. Работа Думчева?! "В этой стране, где
гусеницы плетут сверхкрепкие нитки и веревки, не надо удивляться, если
человек сплетет веревочную лестницу", - сказал я себе. Спустил веревочную
лестницу и полез в шахту. Чем ниже я спускался, тем светлее и светлее
становилось. Вот уж и дно шахты. Я пошел по широкому коридору. Он был
освещен совсем так, как и дом Думчева, где я нашел его листы с записями.
По-видимому, заботливая рука хозяина в разных местах подземелья
расположила гнилушки и светящихся насекомых. Свет был не яркий, но все же
я различил: по обеим сторонам коридора тянутся кладовые, камеры, чуланы.
Вместо дверей - шелковые шторы.
Подъемы, спуски, неожиданные повороты, круглые валы - и всюду мягкий,
ровный, неяркий свет. Воздух помещения был пропитан пахучими и едкими
веществами.
Теперь, когда пишу эти строки, я узнал из книг и у энтомологов, как
многообразен химический состав выделений насекомых. Давно известно, что
креозот найден у уховерток, эфир салициловой кислоты - в железах усача; у
одних гусениц - соляная кислота, у других - муравьиная кислота. Известно,
что, когда насекомому приходит пора выйти из кокона, оно выделяет едкое
кали - сильную щелочь - и прожигает ею отверстия в коконе для выхода.
Узнал я, что одни насекомые выделяют масляную кислоту, другие - щавелевую,
а у некоторых обнаружен свободный йод, кислородные соединения азота и
этилхинон.
Все это впоследствии я узнал из книг и у специалистов. Узнал и то,
что еще не назван и не исследован химический состав выделений пахучих
желез многих видов насекомых.
Но тогда, в подвалах, я хотя и чувствовал множество разных запахов,
но различил только йод и эфир.
Из одной камеры торчал конец какого-то бревна. Я стал его обходить.
Посмотрел - ахнул. Опять знакомый шестигранник с золотистыми
полосами-буквами на красном фоне. Мой карандаш! Бревно было перевязано
веревками. Зачем и для чего Думчев притащил сюда мой карандаш "3М"?
Я пошел быстрее. Коридор стал расширяться. В конце его я увидел
широкую пологую лестницу. Стал подниматься по ней вверх и очутился в
помещении, которое показалось мне очень знакомым. Да, я уже был здесь! В
одной из этих комнат под старым пнем я нашел листы с записями Думчева.
Так вот в чем дело! Из своего дома Думчев сделал подземный ход к
речке Запоздалых Попреков!
Пройдя из первой комнаты в другую, я увидел: спиной ко мне сидел
Думчев. Он писал.
Холодный бледно-голубой свет падал на листы бумаги и руку Думчева.
Вот он прекратил писать. Я хотел его окликнуть, но он устало положил
голову на руки. О чем он думал? Не о своем ли фанерном маленьком домике, о
котором я ему напомнил, - домике, где он ставил смелые, дерзкие опыты? Не
возник ли перед ним снова яркий, пестрый южный ярмарочный день, а он,
молодой, дерзкий и смелый, поднимается на вышку, чтобы взлететь на своем
летательном снаряде над толпой?..
Вот он встал, взял гнилушку и начал спускаться в подвалы.
Я молча последовал за ним.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг