что добраться до "Урана" мы не сможем.
Все насторожились.
- Наше вращение вызывает вес, почти в точности равный
земному притяжению. От кабины до корабля двести метров. Сей-
час ее вес составляет примерно одну восьмую общего веса ко-
рабля. Значит, центр вращения системы корабль - кабина, где
отсутствует тяжесть, находится от нас на расстоянии около
ста семидесяти пяти метров. Чтобы туда влезть, надо затра-
тить примерно такую же работу, как если бы на Земле поднять-
ся по канату на восемьдесят семь метров, то есть на смотро-
вую площадку Исаакиевского собора! Какое же человеческое су-
щество способно это сделать?
- Константин Степанович, вы все перепутали! - вмешалась
Капитанская дочка. - Трудно будет только в начале подъема. С
каждым метром вес будет уменьшаться, и большую часть пути
можно будет проделать шутя.
- А что, если сделать какой-нибудь зажим, чтобы не сос-
кальзывали руки? - спросила Галя.
- Глупости! - отрезала Маша.- Зажимом только повредишь
изоляцию нитей обогрева, и все полетит к черту.
- А кто же из вас полезет? - спросил Игорь Никитич.
- Я!!! - одновременно крикнули Маша, Максим и Галя.
- Все сразу лезть не могут. Да это и не нужно.
Игорь Никитич испытующе оглядел "младшую тройку" и оста-
новил свой взгляд на Максиме.
Через десять минут одетая в скафандры команда "Урана",
кроме Сидоренко и Синицына, которые остались дежурить, осто-
рожно вылезла из люка пропускника и поднялась на верхнюю
площадку кабины.
Максим подошел к одному из натянутых тросов, подпрыгнул
повыше, ухватился за него руками и, не торопясь, полез
вверх. Он поднимался медленно, стараясь экономить силы.
С каждым метром его дыхание учащалось. На высоте двадцати
пяти метров оно стало коротким и хриплым.
Максим остановился отдохнуть. Но пальцы на руках стали
быстро неметь. Скорее еще более утомленный, чем подкреплен-
ный остановкой, он полез дальше. Перехватывая трос руками и
ногами, Максим спешил преодолеть самую трудную часть пути.
Огромным напряжением воли он подтянулся еще метров на пять.
Частые судорожные вздохи вылетали из его груди.
Сохраняя мертвое молчание, все напряженно следили за
подъемом. Гале казалось, что она слышит гулкие удары Макси-
мова сердца. Вот он еще раз перехватил трос, делая отчаянную
попытку подтянуться... И медленно пополз вниз. Обессиленные
руки отказались служить, и он скользил все быстрей и быст-
рей.
Маша, за ней все остальные бросились к тросу и приняли на
вытянутые руки стремительно падавшее тело. От удара все пя-
теро полетели в разные стороны, а Максим так грохнулся о бу-
фер, что дрогнула массивная кабина. Маша быстро вскочила, но
тут же с воплем согнулась и правой рукой прижала левую к
груди.
Никто, кроме Гали, не обратил на это внимания. Все суети-
лись около Максима, который, тяжело дыша, лежал на боку.
- Машенька, что с тобой, дорогая? - спросила, нагибаясь,
Галя.
- С-со... мной... ничего! - ответила она отрывисто. -
С-сскорей, скорей помогай им перенести Максима в кабину! -
со злобой торопила она подругу.
Пока Галя решала, что предпринять, Максим приподнялся и
сел, опираясь на руку.
- Максим, Максим! Ну как ты себя чувствуешь? Ну что ты? -
посыпались вопросы. Максим тяжело встал на ноги.
- Ч-черт!! - выпалил он, вкладывая в этот анахронизм и
гнев, и досаду, и стыд за свою неудачу.
- Товарищи, помогите! - закричала Галя, бросаясь к Маше,
которая вдруг стала медленно и как-то неестественно прямо
падать на спину.
С большими предосторожностями Машу спустили в пропускник
и перенесли в кабину. Сняли шлем. Лицо ее было бледным и
потным. Мелкие пряди волос прилипли к влажному лбу. Ольга
Александровна поднесла к ее носу вату с нашатырным спиртом.
Мацга открыла глаза. Лицо ее исказила гримаса боли.
- Что с тобой, Машенька? - спросила Ольга Александровна.
- Вот этот летающий медведь вывихнул мне руку... Не уме-
ешь лазать, не берись! - накинулась она на озадаченного Мак-
сима.
- Тише, тише! - поморщилась Ольга Александровна. - Галя,
дай-ка нож и чашку воды.
- Вы что, хотите скафандр резать? Не дам! Ни за что не
дам! - закричала Маша, пытаясь приподняться.
- Товарищ Миронова, прекратите пререкания с врачом! -
строго сказал Игорь Никитич.
Маша заметалась головой по подушке; две слезинки сверкну-
ли в уголках ее глаз.
- Сама проектировала, рассчитывала, подгоняла, а теперь
не удастся и на свет божий выползти! - запричитала она тихо
и жалобно.
Галя уже стояла рядом с большим острым ножом и миской во-
ды в руках. Игорь Никитич растянул прорезиненный скафандр у
Машиной шеи. Ольга Александровна окунула лезвие в воду и
провела им по натянутой ткани. На ней появился надрез. Про-
должая макать нож, Ольга Александровна постепенно разрезала
скафандр от шеи до живота. Игорь Никитич острожно разломал
каркас при помощи кусачек. Ольга Алесандровна просунула руку
внутрь, под Машу, и, вынув, украдкой оглядела. Ладонь была
красной и липкой.
- Plus vite! 1 - произнесла она спокойно, вспомнив, что
Маша не понимает по-французски. Белов и Сидоренко удвоили
темп, и
1 - Скорее!
вскоре Машина рука освободилась из резинового плеча. Весь
рукав комбинезона набух от натекшей крови.
- Мужчины, отойдите! - скомандовала Ольга Александровна и
стала быстрыми движениями ножниц срезать с Маши платье. Ка-
питанская дочка глухо стонала. Ее чудесные изумрудные глаза
помутнели. Взгляд их тревожно метался по окружающим предме-
там.
Разрезанный рукав наконец упал, открыв поврежденное пле-
чо. Из синеватой рваной раны торчала белая иззубренная
кость, в изломе которой пульсировал розовый мозг...
- Ничего, все будет хорошо! Это самый обычный открытый
перелом, и волноваться нечего! - говорила Ольга Александров-
на, накладывая последний бинт. Маша крепко спала, убаюканная
морфием.
Полчаса спустя все здоровые члены экипажа "Урана" собра-
лись за большим столом.
- Ну, друзья, что нам теперь следует предпринять? - отк-
рыл совещание Белов.
До этого он долго и настойчиво думал, ища и не находя вы-
хода. Никакие жесткие зажимы не годились для нежного троса.
Он это отлично знал еще до отлета с Земли. Перед Синицыным
он мог оправдываться тем, что авария "Урана" не была предус-
мотрена. Но перед самим собой оправданий не было. Он обязан
был предвидеть все... И теперь, в особенности после неосто-
рожных слов Николая Михайловича, Игорь Никитич терзался
мыслью, что по его недосмотру, по его вине вся экспедиция
может погибнуть. Погибнуть из-за такого пустяка, как заевший
трос!
Меньше всего Белов думал о собственной гибели. Мысль, что
могут погибнуть товарищи, ему, конечно, была тяжела, но ведь
они знали, на что шли, и, жалея их, он не чувствовал перед
ними вины. Но экспедиция... Погибнет дело, которому отдали
жизни не только он и эти самые дорогие для него самоотвер-
женные друзья, разделившие с ним все тяготы космического пу-
тешествия, но и сотни людей, оставшихся там, на Земле. По-
гибнет корабль, постройка которого стоила Родине миллиарды
часов квалифицированнейшего труда. Погибнут для человечества
открытые экспедицией тайны Венеры, пропадет весь бесценный
архив научных наблюдений, все неповторимые коллекции!
- Что же нам предпринять? - машинально произнес Белов и
вдруг понял, что несколько минут назад он уже сказал эти
слова и что на них никто не отозвался. Да и что можно было
ответить? Люди были бессильны против этой нежданной беды.
- Что ж, сделаем захваты для тросов и попробуем подтя-
нуться в люльке. Может быть, они и не лопнут, - закончил он
со вздохом.
Все молчали и смотрели куда-то в сторону.
- Игорь Никитич, а что, если...
Белов вздрогнул. На него в упор глядели огромные лучистые
глаза. В них светилась жизнь, в них горела надежда! Сердце
Игоря Никитича затрепетало. Его мысль метнулась в далекое
прошлое и снова вернулась в кабину "Урана". На короткий миг
перед ним возникли другие такие же глаза: добрые, чуточку
грустные. Но они тут же исчезли, а этиживые, умные, прекрас-
ные - по-прежнему сияли перед ним и мучили несбыточной на-
деждой.
"Валюша... Доченька... Родная! - мысленно тянулся он к
живому призраку. - Если ты мне поможешь, значит, это ты!"
- Я, правда, не уверена в успехе... - робко начала Галя,
не ведая о буре, которую посеяла в душе капитана. - А что,
если нам с Максимом попробовать вдвоем добраться до корабля?
- Каким образом? - спросил Иванов.
- Ведь самая трудная часть подъема находится вблизи каби-
ны. Чем дальше, тем легче лезть. После того как сорвался
Максим, я, конечно, не берусь влезть самостоятельно, все
равно из этого ничего не выйдет. А вот помочь Максиму на са-
мом трудном участке пути, мне думается, я сумею. Я буду
лезть сразу же за ним, пока хватит сил. А он пусть крепко
свяжет себе ступни и, сжимая ими трос, опирается мне на ру-
ки. Я где-то читала, что так лазают на высокие и гладкие
пальмы жители южных стран.
Путешественники одобрительно зашумели. Только Игорь Ники-
тич и Максим ничем не выразили своей радости. Максим был
мрачнее тучи. После злых слов, сказанных Машей перед опера-
цией, он впал в отчаяние. Он готов был растерзать себя на
тысячу кусков! То, что он сам был на волосок от смерти, его
не только не утешало, но раздражало еше больше. Погруженный
в горькие мысли, Максим не слышал ни слова из того, что го-
ворилось на совещании.
А с Игорем Никитичем творилось что-то странное. Лицо его
побледнело, по губам пробегала судорога, глаза расширились и
потемнели. Галя первая заметила его состояние. Но прежде чем
она собралась что-либо сказать, он быстро поднялся, пожал ей
руку и деланно официальным тоном поблагодарил за помощь.
В простоте душевной Галя рада была и этому скупому поощ-
рению. Но Ольга Александровна, которая также хорошо заметила
перемены, происходившие с Беловым, задумалась. Она была не
только ученым, но и просто женщиной. И она была готова про-
закладывать голову, что еще секунда, и космический капитан
схватил бы Галю в объятия.
Ее переполняло какое-то непонятное чувство. Она от души
любила Галю. Почему же ей было так горько, что Игорь Никитич
смотрит на нее влюбленными глазами? Может быть, это томи-
тельное ощущение - боязнь за его престиж?
"Как он любит эту девочку! - думала она, с грустью глядя
на своего пожилого друга. - Бедный Игорь Никитич, как ему
должно быть тяжело!"
Когда до сознания Максима наконец дошел смысл Галиного
предложения, он загорелся, как порох:
- Скорей одевайся, полезем сейчас же!
Но Та, Что Грезит, не спешила.
- Одеться-то я оденусь, но лезть мы сегодня не будем,-
заявила она категорически.
- Почему?
- Потому, что ты уже один раз сорвался. На сегодня до-
вольно. Отдохни, приди в себя, соберись с силами. А пока да-
вай потренируемся.
Тренировка проходила неудачно. Чем Галя и Максим ни пыта-
лись связать себе ступни - веревками, жгутами материи, рези-
ной, проволокой, - все становилось хрупким, как тончайшее
стекло, едва попадало в холод космического пространства.
Устроить электрический обогрев креплений никак не удавалось.
После многих попыток Белов предложил сделать крепления
нужной формы из очень толстой медной шины. Медная полоса бы-
ла согнута в виде восьмерки, в отверстия которой можно было
просунуть ноги перед самым подъемом.
Дело сразу пошло на лад. Действуя коленями как рычагами и
используя петли медного бандажа как опоры, Максим мог крепко
и нежно защемлять трос между ступнями, обутыми в прорезинен-
ную эластичную ткань скафандра. Галя училась лазать на вто-
ром тросе. Оба вернулись в кабину измученные, но довольные.
В последующие дни они продолжали тренировку. Ольга Алек-
сандровна каждый раз после их возвращения массировала им ру-
ки и ноги.
Максим нервничал, торопил Белова с решительной попыткой
достичь корабля. Но Игорь Никитич откладывал ее со дня на
день. За это время здоровье Маши значительно улучшилось.
Несколько дней у нее был жар, вызванный воспаленным состоя-
нием раны. Но вскоре температура спала, и Маша вступила в
тот счастливый период выздоровления, когда человек, уже пе-
реставший страдать, окружен еще особой заботой близких, не
утративших страха перед невозвратимой потерей.
Все свободное от тренировки время Максим просиживал у
койки больной, с насаждением читал ей вслух, оправлял
под|шки, подавал лекарства и выполнял тысячи мелких капризов
своего божка. Ольга Александровна, пряча улыбку, уверяла,
что майор Медведев - прирожденная сиделка и что только те-
перь он нашел свое настоящее призвание.
Но, подсмеиваясь над Максимом, Ольга Александровна в душе
немножко ему завидовала. Она понимала, какое редкое счастье
выпало на долю молодого человека: ухаживать за неопасно
больной любимой девушкой в пору расцветающей нежной и чистой
любви, когда нечаянный взгляд жжет, как огонь, а возможность
поцелуя не вмещается в сознание.
Маша принимала поклонение Максима как нечто само собой
разумеющееся и снисходительно разрешала ему оказывать себе
мелкие услуги. Ее благосклонность дошла до того, что она при
всех взяла обратно слова о летающем медведе и сказала, что
виновата во всем сама: не успела отскочить и подставила себя
под удар "этой туши".
И хотя четыре человека были свидетелями, как Капитанская
дочка с воплем бросилась к тросу, готовая на одну себя при-
нять всю тяжесть падавшего Максима, никто не внес поправки в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг