выполняются беспрекословно.
- Наверное.
- А теперь вы хорошо это уяснили, - обвораживала своим голосом Ри. -
Следовательно, нужно взять себя в руки и выполнять то, что необходимо.
Ри положила передо мной протокол.
- Я же сказал! - разозлился я. - Не прибавлю ни слова!
- Ну вот вы опять, - всплеснула ослепительно белыми руками Ри.
- Да, опять, - жестко сказал я. - И разговор закончим.
- Вы не только грубиян. Вы... - Ри изящно покрутила пальчиком у виска.
Я отвернулся и не видел, как девушка уходила. Должно быть, я ее сильно
рассердил. Что ж, я готов извиниться, но отступить от своего слова?
Никогда!
Заглянул Бо. На цыпочках, то и дело оглядываясь, он приблизился к столу.
- Не горячитесь, - шепотом посоветовал он. - Бывает, устанешь, но
пересилишь себя - и пройдет.
- Мне нужны деньги, - грубо сказал я. Совсем не хотелось говорить с
человеком, у которого душа замурована. - Дайте взаймы.
- Я бы с удовольствием, - улыбнулся Бо. - Я кое-что уже решил, но
трудно как-то сразу...
- Но с этого начинается подвиг! - торжественно воздел я руку. - Чего вы
боитесь? Смелее! Трудно сделать первый шаг, а потом пойдет, пойдет!
- Я думаю над этим. Уверяю вас, все не так просто.
- Думайте, больше думайте. Человеку свойственно думать. И совершать
благородные поступки.
Бо, не сводя с меня широко раскрытых глаз, попятился к двери. Только
его и видели.
Появился кто-то еще из комнаты Бо-Э-Ни. Кажется, Э. Он низко наклонился
и вкрадчиво спросил:
- Сугубо между нами. Нельзя поступать так опрометчиво. Это вам
повредит. А у вас, я слышал, незаурядные...
- Взаймы не дадите? - перебил я.
- К сожалению, денег с собой нет... Прислушайтесь к моему совету, прошу
вас!
- А я очень прошу взаймы.
Э без лишних слов выкатился.
Что за новости! Не успел Э покинуть комнату, тут как тут - Ни! Советы,
просьбы, увещевания... Я грозно повторил выкуривающий вопрос.
Потом появился Ви. Потом А. За ним - О. За О - Ва. За Ва - Ал. Потом
заглянул И. Се был крайне невыносим. Пожелания Мо я как-то выдержал, а
визит Па меня доконал...
- Ну хорошо! - закричал я. - Позовите Ри! Создайте условия!
Без промедления явилась Ри. Вся - покорность, вся - внимание. Она
приготовилась записывать мои претензии в блокнот.
- Пишите, - воодушевился я. - Прежде всего мне нужны деньги. Это первое.
Ри удивилась. Изящные дужки бровей взлетели на лоб.
- Да, да, деньги, - повторил я. - Мне не на что даже пообедать.
Ри черкнула в блокноте, и я продолжал:
- Второе. Срочно доставить сюда для работы сочинения господина Карла.
- Что еще? - лучезарно поинтересовалась Ри. Второй пункт искренне ее
обрадовал.
- Третье и последнее. Никаких звонков, никаких визитов, полная тишина.
- Я доложу господину Карлу, - пропела Ри и красиво удалилась.
Началось новое шествие Бо-Э-Ни. На этот раз друг за другом они несли
сверкающие тома сочинений Карла Великого. На столе выросла внушительная
книжная гора. Торжественную процессию замыкала Ри.
- Это все? - спросил я. - По-моему, господин Карл написал гораздо
больше!
- Вы не ошиблись, - улыбнулась Ри. - Господин Карл прислал избранные
сочинения. Те самые, что хранит у себя в кабинете. Цените доброту
господина Карла! Он совсем не обиделся и желает вам хорошо потрудиться.
- А деньги?
- Господин Карл распорядился: вас накормят бесплатно.
- Передайте господину Карлу мою благодарность. Не смею более
задерживать, - сказал я официальным тоном и засел за просмотр принесенных
книг. На листке бумаги, дабы деятельность моя выглядела солидней, стал
делать пометки.
В двенадцать тридцать я захлопнул последний том и потребовал, чтобы
Карл меня принял.
- Ну, готов протокол? - встретил он меня добродушным вопросом.
- Нет, господин Карл. Я просил полное собрание ваших сочинений, а мне
принесли малую толику - избранное!
- Разве недостаточно? - просиял Карл.
- Когда, с вашего разрешения, я работал в библиотеке, там я наткнулся
на ряд шедевров. В избранное, к сожалению, они не включены. Кроме того, ни
один из выступающих не упомянул о ваших статьях. А ведь это особая, далеко
не простая грань творчества! Неужели ее обойти?
"Господин Карл, - откуда-то сверху раздался четкий мужской голос. -
Срочное сообщение".
- Говорите! - громко сказал Карл в пространство.
"Около учреждения собираются толпы людей. Говорят, будто вы обещали
накормить".
- Я? Накормить? Что за нелепость!.. Хорошо, я разберусь, - ответил Карл
и придавил красную кнопку.
Вошла Ри, и Карл, помедлив, распорядился:
- Проводить Чека в зал заседаний.
- Слушаюсь, господин Карл, - артистически отреагировала Ри, и мы
направились к лифту.
Наконец-то я доберусь до этой слишком оригинальной гробницы, ликовал я.
Только бы не сорваться...
В последние часы я слишком много стал думать о проклятой чернильнице,
мысли набегали сами по себе, и никак с ними не сладить. Я должен, убеждал
я себя, вернуть горстке обманутых людей то, без чего их жизнь на земле
теряет смысл.
Я напряженно размышлял об этом и весь путь до библиотеки боялся
взглянуть на Ри - вдруг разгадает мои мысли, тогда все пропало... Нет, Ри
спокойно плыла рядом, ее красивые светло-зеленые глаза смотрели прямо
перед собой, моя особа ее совсем не интересовала.
У входа в библиотеку я наугад попросил Ри взять тринадцатый,
восемнадцатый и двадцатый тома. А я пока познакомлюсь с музейными
экспонатами. Ри возражать не стала, и я с трепетом проник в мир старых
канцелярских принадлежностей.
Не теряя времени, придвинул к высокому стеклянному кубу макет
пресс-папье, вооружился тяжелой скрепкой и взобрался на скользкую
поверхность чернильницы. Дважды ударил скрепкой по ослепительно начищенной
крышке - бесполезно: гладкая металлическая гора даже не пошатнулась.
Только подо мной бешено заметались знакомые щемящие звуки - громкая речь,
смех, рыдания...
Что же делать? Обхватил крышку руками и попробовал расшатать. Она вдруг
сдвинулась против часовой стрелки, и я догадался: резьба! Недолгая
раскрутка, и с помощью скрепки крышка с грохотом летит вниз...
И вдруг комната стала наполняться голосами, будто смеялись и рыдали
десятки людей. Я с изумлением заметил: из золоченого жерла чернильницы
вылетают лохматые фиолетовые тени! Две из них торопливо выскользнули за
дверь; остальные заметались от стены к стене, от пола к потолку, хотя
дверь была открыта настежь. Веселые звуки постепенно исчезли, и над
головой повис сплошной невыносимый стон. Я закрыл уши руками, наблюдая за
тем, как лохматые фиолетовые тени, мелькая у меня перед глазами,
возвращались в стеклянную гробницу...
Стало тихо-тихо. Неужели так сильно карловское влияние, что для
большинства стало невозможным даже освобождение?
Не может быть! Послушал стенку стеклянного куба - да, чернильница
гудела от жутких звуков. Хорошо, хоть теперь стенания бушевали в глухой
фиолетовой яме, не терзали душу открытыми громкими воплями...
И все же две тени выскользнули! Кто они?
Примчалась Ри, во все глаза глядит на меня и ласково говорит:
- Я знаю, я обидела вас. Пожалуйста, простите. Сейчас я поднимусь
наверх и... накормлю вас... Вы же голодны!
Ри упорхнула к лифту, поспешил и я. Но не за тем, чтобы подняться на
пятый этаж. Меня интересовали железные ворота и приспособления на
стеллажах, изобретенные разносторонне развитым Карлом...
Ворота открылись великолепно, и я мог еще раз полюбоваться: прекрасное
изобретение! И как мастерски исполнено! Вероятно, и действует безотказно.
Удар по стеклышку - обнажилась крупная желтая кнопка. Легко ее нажимаю
и слышу: тяжело загудели где-то механизмы, и куда-то вверх поехали ящики и
мешки...
Молодец, Карл, не обманул! Система функционирует отлично. Подача
осуществляется четко, бесперебойно: ящик за ящиком, в равные промежутки
времени, отправляются по скрытому транспортеру...
Почти весь склад разгрузился, когда я услышал сзади бешеный топот и
яростные крики. Вбежали карловские генералы, стали меня бить и выкручивать
руки...
Появившийся Карл мановением руки остановил экзекуцию.
- Господин Карл, - учтиво обратился к нему один из генералов. - Нужно
спешить! Толпа негодяев растаскивает продовольственные запасы.
- Что ты натворил, Чек. Я на тебя так надеялся!
Я молчал, облизывая разбитые в кровь губы и чувствуя, как немеют от
нанесенных ударов скулы.
Откуда ни возьмись Бо. Он растолкал генералов и вплотную протиснулся к
Карлу.
- Негодяй! - закричал Бо своему шефу. - Обманщик и негодяй! Долго я
молчал, но теперь...
Бо схватили и уволокли. Карл с чувством повторил:
- Видишь, что ты наделал. А ведь я его любил. Он был самым примерным,
самым добропорядочным человеком...
Меня куда-то поволокли, опять били, и в конце концов я оказался за
колючей проволокой. Если бы на этом все кончилось, я бы, наверное, был
несказанно счастлив. Но разве Карл отступится? Он теперь только и
развернется, только и начнет изощряться. Он, конечно, следит за каждым
моим шагом и, свершив наказание, вернет меня в свое драконовское гнездо...
В этом я нисколько не сомневался. А вчера, когда увидел Ри, даже
расхохотался...
Впрочем, о господине Карле и о том, что меня ожидает, даже думать
надоело. И я сосредоточенно, стараясь, отвлечься, рассматривал прореху над
головой.
В первую ночь эта настырная прореха, казалось, была наполнена не
звездами, а зелеными зудящими мухами, вызывала брезгливое воспоминание о
городской свалке. Издевательски бренчала на лучине, отщепленной ветром от
доски, зловеще завывала и густо забрасывала мелкие колющие капли дождя. И
подумалось тогда - дождь несерьезный, кратковременный, не то бы пришлось
побултыхаться в ледяном потоке, до костей промерзнуть в мокрой одежде.
Тина, в которой вязло небо, то и дело рвалась; ветер старался особенно,
даже лучину сломал - назойливое треньканье исчезло, но вой усилился и
появились в нем хрипота и печаль. А сейчас тихо, и кусок неба в прорехе
как кусок породы с блестящими алмазными вкраплениями - он мрачно навис,
давит всей тяжестью, и кажется, ветхая крыша не выдержит, вот-вот рухнет
на ни в чем не повинных людей...
Все-таки странно: вижу небо, а собственно о небе не думаю. Небесный
порог, за которым открывается космос, почему-то меня не трогает, хотя, я
чувствую, это не так, подсознание не дает успокоиться, совершенно уйти от
космических далей... Пока, видно, слишком сильно притяжение земных реалий,
и мысль не может пробить естественный мощный барьер...
Какой там космос! Сознание прежде всего возвращает, так и сяк
перемешивая, впечатления прошедших дней. Тяжко вздымается кайло, шаркают
лопаты, стучат о днища носилок куски тяжелой породы, взад-вперед с
натужным скрипом носятся тачки, смутно возникают в темноте грязные, с
потными подтеками лица рудокопов, ослепительно сверкают белки глаз...
Космос, однако, привораживает, заставляет пристально рассматривать
алмазную россыпь звезд. Одна звезда, у самого края, особенно лучится -
будто крупный самородок, обработанный рукой мастера. Вчера, когда была
найдена целая семья царственных алмазов, драгоценные находки выглядели
мутными стеклянными Сгустками. Когда они еще обретут блеск и величие!.. А
меня зримо слепил гранями редкой красоты бриллиант. Звезда долго
искрилась, и волшебная шкатулка сознания понемногу закрывалась. Жгучее
чувство досады, наконец, растворилось, исчезло... Видно, дала о себе знать
усталость и потопила в своих глубоких сонных водах всякую мысль о горьком
и печальном. Завтра будет день, и день нелегкий. Так что забытье
захлестнуло вовремя и подарило часы целебного отдыха.
Утро обрушилось на головы спящих грозными окриками надзирателей:
- Поднимайс-с-сь! С-с-скоты!..
Ряды серых лохмотьев зашевелились, задергались - узники торопились
встать, чтобы избежать ударов кованых ботинок под ребра. Я поспешил во
двор к нужнику из железных прутьев, но здесь уже толпились ожидающие
очереди. Через несколько минут, отведенных распорядком, двор опустеет - в
бараках торопливо застучат ложки о деревянные чашки: начнется,
кратковременный, почти пустой завтрак.
Вчера утром у столба ограды с проржавевшими иглами колючей проволоки, у
самого его основания, разглядел я зеленые побеги нежной травки. Я еще
удивился: осень, холода набегают, вокруг ровный каменистый пустырь, а
травка не замечает ни пронизывающего ветра, ни заморозков, ни гнетущей
пустоты мертвой тюремной территории - поднялась как символ каких-то
скрытых светлых сил... Нагнулся я к стебелькам, провел огрубевшей ладонью
по шелковистому ершику - и так стало на душе тоскливо, впору бы завыть. Но
тоска моя где началась, там и кончилась. Одним ударом охранник отшвырнул
меня в сторону и принялся бухать сапожищами по слабым неокрепшим
листочкам. Вот и глянул я сейчас: как она там, горемычная травка...
Выжила! Несколько стебельков распрямились всем напастям назло, кажется,
даже проклюнулись свежие побеги. На радостях я чуть не присел на корточки,
чтобы получше рассмотреть живое чудо, но вовремя вспомнил вчерашнюю
расправу и шагнул в сторону. Я сказал себе, что буду приходить сюда каждый
день, утром и вечером, склонять голову перед земной жизнестойкостью,
учиться у этого хрупкого существа бороться и побеждать...
Наконец, все процедуры позади, дежурный ловко собрал посуду, и над
бараками тягуче, в тысячу голосов, пророкотало:
- Благодаре-е-ение господину Кар-р-лу!..
Объявлено построение. Бегу к воротам и занимаю в разношерстном сером
строю место, определенное мне с первого дня. Слева почесывается Бо, справа
- крючится от холода Филипп. Их бросили сюда вместе со мной, и виноват в
этом был я. Это я выпустил Бо из чернильницы, и он оскорбил Карла. А
Филипп - тот самый бармен, который тайно снабжал меня бутербродами. За это
и поплатился.
Бо несколько раз благодарил меня, как он сказал, за освобождение души.
Был он тих и молчалив, раздобыл где-то клочок газеты и скрытно изо дня в
день что-то там вычитывал.
- Как самочувствие? - спросил я у него.
- Жить можно, - скромно ответил Бо. - Только бы лучше кормили.
- О чем вы? - встрепенулся Филипп.
- Жалуется на пустой желудок, - объяснил я.
- Я тоже жалуюсь. Но что поделаешь, - вздохнул Филипп и плотнее
завернулся в лохмотья. - Ты все-таки с ним поосторожней, - тихо сказал он,
кивая на Бо. - Меня чутье не обманывает.
Филипп уже в который раз говорит о том, что Бо - доносчик. Дескать, его
специально приставили, чтобы он сообщал Карлу. Но что-то не верится. Живет
Бо замкнуто, тихо, ни во что не вмешивается. Ну, был он когда-то
отъявленным бюрократом, но доносить... Нет, у меня у самого есть чутье. Не
тот человек Бо, чтобы кого-то предавать. Поэтому я молчу, переминаясь с
ноги на ногу, жду команду на выход. В ходьбе немного согреюсь...
И вот колонна стала вытекать из ворот мутным потоком. Идем молча,
говорить запрещено. И все же Бо шепчет:
- Ты сегодня не очень старайся... Пожалуйста. За тобой не угонишься...
Я вспомнил, как вчера на славу помахал кайлом, как мимо меня, словно
привидения, носились живые тени, сновали тачки.
- А что, разве плохо потрудился?
Бо с укоризной взглянул на меня.
- Подумай о них. Разве не жалко?..
Так вот почему все вокруг на меня хмуро поглядывают! Люди изможденные,
еле шевелятся, а я... И как не догадался! Странная непонятливость...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг