- Вай дод! Лева-джан, что он от тебя хочет?
- Сам спроси!
- Только не говори, что он первым начал...
- Слушай, ты в чем меня подозреваешь?!
- Уважаемый Али-Баба, не могли бы вы отпустить восхитительно белую
ножку моего друга и выйти во двор, где вас нетерпеливо дожидается
багдадский купец, изнывающий от жгучего желания у вас переночевать? - Одной
длинной фразой домулло выпроводил смутившегося хозяина за дверь. - Где
Марджина?
- Объект отправлен за алкоголем, а ты взял с собой самогонку?
- Нет, у меня имеется кое-что получше... - "Бра добрей" сунул руку за
пазуху и вытащил крохотный бумажный пакетик. - Это гашиш, он дарит самые
чувственные фантазии. Между прочим, пришлось отдать торговцу последние три
динара...
- Хорошая наркота дешевле не стоит, - авторитетно кивнул Лев, чьи
познания о наркобизнесе ограничивались газетными вырезками и
кинематографическим ширпотребом. - Да, кстати, почему сундуки, а не кувшины?
- Сундуки безопаснее, - пояснил домулло. - Или ты, упаси Аллах, решил
дать возможность этой женщине еще раз сварить в масле правоверных
мусульман?
- Ну-у, может, самую чуточку...
Ходжа покосился на вальяжного Оболенского, быстро сунул в рот половинку
персика и, прислушиваясь к шагам за дверью, прошипел:
- Это Шехмет! Умоляю тебя, о невежливый и сквернословящий, будь с ним
поласковее!
- Я буду с ним... нежен, - томно промурлыкал Лев, потягиваясь, как
огромный мартовский кот.
- Ладно, шайтан с тобой, обольстительный бесстыдник! Ответь только на
один вопрос: там, в гареме, ты спал с какой-нибудь женой эмира?
- Сразу с тремя... Только почему же спал? Я, знаешь ли, очень даже...
бодрствовал!
- Только могильная земля исправит горб горбатого... - прочувствованно
оповестил домулло, и дверь в комнату открылась. Али-Баба с поклонами ввел
внутрь маскарадного купца. Честное слово, иного эпитета было не подобрать!
Чалма поверх медного шлема, рукояти ножей, торчащие из-за голенищ,
румийская кольчуга, блистающая в разрезе халата, за поясом ятаган а длинная
белая борода топорщится мочалом под черными усами. Чтобы окончательно быть
неузнанным, премудрый господин Шехмет перевязал левый глаз черной тряпочкой
и изменил голос.
- С-с-салам алейкум, поч-чтеннейшие! - старательно заикаясь, произнес
он. - Я сам арка-ка-ндский купец Ке-керим!
- Керим, - пояснил Ходжа, все, кроме Оболенского, вежливо кивнули. А
Лев в совершенно ненормальном оцепенении впился взглядом в ястребиное лицо
начальника городской стражи, даже не дыша от изумления.
- Добрейший хозяин, да продлят небеса твои годы и осыпят твой дом
благостями, не будет ли нам позволено сесть и насладиться беседой четверых
достойнейших мужей, ибо каждому из нас есть что рассказать миру, -
многозначительно выдал Насреддин, подпихивая Али-Бабу. Тот сразу вспомнил о
законах гостеприимства, захлопал в ладоши, и все тот же мальчик Касим
быстренько произвел на столе надлежащую смену блюд.
- Да простит Аллах мое нетерпение, о великодушнейший Али-Баба, но твоя
доподлинная история известна всем, - Когда присутствующие уселись,
"брадобрей" вновь взял нить разговора в свои руки. - Я бы мог рассказать
много чудесного, но мои уста сковывает печать обета. Ибо обещал я
Всевышнему не раскрывать чужих секретов и не выдавать личных тайн до тех
пор, пока само Небо не призовет души усопших к Страшному суду! Но, быть
может, молодой господин с голубыми глазами и богатырской статью развлечет
нас какой-нибудь сказкой?
Лев молчал, все так же открыв рот и не сводя глаз с напряженного
Шехмета.
- Эй! Эй, уважаемый, я к тебе обращаюсь! - Оболенский не реагировал.
Поняв наконец, что все усилия пропадают втуне, домулло почтительно обернулся
к так называемому купцу: - Тогда, быть может, мой спутник, благородный
торговец Керим из Самарканда, поведает нам занимательную историю?
- M-м... кх... ну, я, вообще-то, не... - Чувствующий себя не в своей
тарелке Шехмет не сразу вспомнил о том, что надо заикаться. - Особенных
историй как бы и не было... так, мелочь всякая. Служба, разъезды, стражи...
ой! Торг-говля, это... стран-ны всякие, стольк-ко интер-р-ресного, уй! Но
всего н-не запомнишь... ага.
В дверь постучали, молча вошла Марджина, прикрывая лицо широким
рукавом, и поставила перед Оболенским небольшой кувшин вина, литра на
полтора. Именно это и сыграло роль последней капли... Лев вздрогнул,
соединил в памяти Шехмета и кувшин, после чего повалился в приступе дикого
и абсолютно неуправляемого хохота! Он совершенно по-детски, упоенно
заливался смехом, он ржал, как лошадь на свежий анекдот, он уже едва дышал,
перемежая короткие всхлипы с придушенным хихиканьем, и никак не мог
успокоиться...
- Н-ну, и что же т-тут смешного... - непритворно заикаясь, звенящим от
ярости фальцетом выдавил глава городской стражи, его пальцы нервно заплясали
на рукояти кривого ятагана.
* * *
Хороший писатель не усложняет жизнь своим героям.
Бесплатный совет начинающим.
Надо отдать должное Льву, в какую-то минуту он сумел вовремя
остановиться. То есть всей силой воли наступить на горло собственной песне
(в данном контексте - хохоту).
- Все, все... не кипятись, старик! Дай отдышаться, и я расскажу тебе
такую смешную историю, что все правоверные мусульмане вашей епархии просто
животики надорвут!
- Сначала скажи - ты ли тот человек, которого называют Багдадским
вором?
- Ну я. Пардон, если забыл представиться... Лев Оболенский - тот самый
Багдадский вор, собственной персоной. Еще у кого вопросы есть?
- Нет, - убедившись, что все молчат, объявил домулло, - только, может
быть, не надо все рассказывать, а?
- Пусть говорит! - начальственно разрешил "купец", и Али-Баба поддержал
его согласным киванием. Никто и не обратил внимания, куда и как исчезла
Марджина...
- Жили-были, значит, я - Багдадский вор - и начальник городской стражи
- некий гражданин Шехмет... - торжественно начал Лев, демонстративно
игнорируя явное напряжение по крайней мере двух слушателей. Но если
переодетое начальство заинтересованно вытянуло шею, то проницательный
"брадобрей" обличающе покрутил пальцем у виска. (Жест, чрезвычайно редко
встречающийся в мусульманских странах, сильно подозреваю, что Ходжа просто
перенял его у щедрого на такие штучки Оболенского.)
- Так вот, шел как-то раз я - бедовая головушка воровская - по пустыне
и причалил к одному бухарскому каравану. А заправлял там некий Гасан-бей, не
слыхали?
- Не, не... - тут же открестился Шехмет, - н-не слыхал и н-не хочу!
- Ну и леший с ним! Все равно он гадом оказался впоследствии... Короче,
пригласил он меня в шатер и поставил на спор пять кувшинов крепленого вина,
а один зажал. Якобы для этого самого Шехмета из городской стражи. Тоже
сволочь изрядная...
- Э-э... почему же?! Я слы-лышал, будто бы господин Ш-Шехмет - храбрый,
мудрый и весьма достойный п-почитания человек!
- Да, да... - сдержанно подтвердил Ходжа, - Его достоинства так велики,
что вызывают исключительно одно восхищение!
- У прекрасных дам? - слегка спошлил Оболенский, но его московский юмор
не был оценен по достоинству - никто просто ничего не понял. - А ну вас... В
общем, решил я от него ночью сбежать. Стырил у Гасана стильную одежонку и
влез в здоровенный такой баул с китайскими ширпотребными шароварами.
Слушайте, они у вас тоже все рынки оккупировали, да? Ой, отвлекся... а
шестой кувшинчик шахдизарского я, естественно, затащил с собой. Чего ж,
думаю, в скукоте-то сидеть? Так с выпивкой, как сами понимаете, было куда
веселее... Утречком в лагере - шум, суета, все вопят и друг на друга
наезжают - дескать, верблюды мусульманина съели!
- Вай дод! - не сдержался Али-Баба. - Такое точно бывает! Мой дед спал
на песке, а его же верблюд за ночь выщипал ему все волосы на голове...
- Все? - не поверив, отвлеклись Лев, Шехмет и домулло.
- Все! Все четыре, клянусь Аллахом! - страстно заверил Али-Баба,
присутствующие сочувственно пожали плечами. На Востоке в большинстве живут
легковерные люди, перечитайте арабские или турецкие сказки - вы поразитесь
количеству самого незатейливого вранья и еще больше - готовности населения
принимать все это за чистую монетку.
- Если тема волосатого дедушки исчерпана, то я, с вашего разрешения,
продолжу... - церемонно объявил Лев, ему вежливо улыбнулись - продолжайте,
почтеннейший. - Итак, пока суд да дело, мне в туалет захотелось со страшной
силой. В бауле нельзя - все шаровары промочу, наружу тоже не выскочишь - мы
в воротах стоим. Думаю, ну куда? Ага, ты правильно угадал, прозорливый купец
Керим, - именно в опустевший кувшин!
Лицо грозного Шехмета пошло пятнами... Казалось, что вот-вот, и главу
городских стражников хватит удар. Он было открывал рот, беззвучно шевеля
безвольными губами, и тут же его захлопывал, словно боясь сказать лишнего.
Думаю, на самом деле его уже тыщу лет вот так не высмеивали в присутствии
посторонних...
- Там, конечно, было потом много всякого, но суть не в этом. Я ведь
почему сейчас, при вас, так неделикатно расхихикался? Просто вспомнил, как
этот Гасан-бей наливал из этого кувшина этому самому Шехмету, а он...
- Он - не пил! - срывающимся голосом взвыл "псевдокупец". - Ни глотка
не пил! Он сразу понял, что это... слышишь, ты?!
- Заикаться не забывайте, уважаемый, - скромно напомнил домулло,
господин Шехмет кивнул и продолжил:
- Я т-тоже слышал эту гн-нусную сказку про нашего дорогого и вс-семи
любимого нач-чальника стражи. Тебе не удалось его провести! Он не выпил, не
выпил, не выпил, чтоб ты знал!
- Я говорю, заикаться не забывайте, э?!
- Д-да, д-да, спасибо... - закашлялся выравнивающий дыхание гость. -
Ну, я х-хотел, чтоб-бы он п-понял!
- Вот за это и выпьем, - с напором опытного миротворца предложил Лев. -
За понимание!
Увы, выпить не успели... В комнату вбежал перепуганный мальчик с
криками о помощи:
- Там - беда! Лошади почтенного купца взбесились!
- Вай мэ...
- А сундуки ругаются человеческими голосами!
- Вай дод...
- И тетя Марджина обварила себе ногу кунжутным маслом!
- Упс! - подытожил Оболенский. - Подъем, мужики! Надо поглядеть на
трезвую голову, что там у нас творится...
Да, собственно говоря, когда они вышли во двор, ничего особенного там
уже не творилось. Подуспокоившиеся боевые кони фыркали, прядали ушами,
нервно переступали с ноги на ногу, но не бесились. Опытный взгляд господина
Шехмета отметил лишь следы маленьких копыт, истоптавших землю вокруг
лошадей. Этот факт не ускользнул и от Оболенского... Насчет "ругающихся
сундуков" начальник стражи разобрался еще быстрее, громогласно сообщив, что,
"если хоть какой-нибудь шайтан подаст голос, то не сносить ему головы!".
Подозрительный шум разом прекратился, хотя звуки, издаваемые "сундуками",
скорее походили на стоны, чем на ругань. А вот разнесчастная Марджина
действительно сидела в углу двора на перевернутом вверх дном ведре, и все
вокруг нее было забрызгано жирными пятнами. При виде мужчин бывшая рабыня
сжала зубы, встала и, страшно прихрамывая, поплелась в дом. Она так
старательно делала вид, будто бы с ней ничего не случилось, что ей почти
поверили. Покачав головой, Али-Баба прилюдно постыдил мальчика за поднятую
суматоху, вновь приглашая всех вернуться за стол. Поцокав языками, гости
проследовали за хозяином, и только один Лев Оболенский чуточку задержался на
входе - исключительно для того, чтобы послать воздушный поцелуи
подмигивающему из-за угла Рабиновичу. Маленький ослик и был на деле
первопричиной всех бедствий. Скучающий четвероногий герой явно знал куда
больше, чем казалось на первый взгляд. Ведь Лев привел его до того, как
Шехмет с Насреддином разместили в маленьком дворике десять лошадей с
притороченными к седлам длинными сундуками. В каждом лежал стражник, каждый
был заперт на замок, а для дыхания в каждой крышке было просверлено
несколько дырочек. Ослик спокойненько бы стоял себе в уголке, если бы не
злокозненная Марджина, обстучавшая пару сундуков и убедившаяся, что внутри -
люди. Когда она, приплясывая, бросилась кипятить масло, Рабинович взялся за
дело.
Надо признать, ничего из ряда вон выходящего он не сотворил, так...
начал совершенно бесстыдно домогаться всех кобыл в отряде. А их оказалось
целых четыре. Ни самим кобылам, ни стоящим рядом коням, ни белому жеребцу
господина Шехмета это почему-то не понравилось. Арабский скакун так вообще
счел, будто кто-то нарушает его личные, племенные прерогативы. Через минуту
в маленьком, спаянном табунке вызрел бунт и началась драка! Все пытались
прижать, лягнуть и укусить наглого, вертлявого ослика. Каково пришлось
лежащим в сундуках стражам, можно только догадываться... А тут еще и бывшая
рабыня спешит с ведром наперевес. Удирая, Рабинович сделал ловкий финт, и
арабский жеребец грудью сбил несчастную женщину, заставив ее на
собственной шкуре испытать всю прелесть кипящего масла. Вот, собственно, и
все... К тому же будем откровенны - все вышесказанное лишь лирические
домыслы Оболенского. Он ведь лично при этом не присутствовал и в описании
данного инцидента руководствовался лишь собственной интуицией и хитрющим
прищуром доверчивых глаз любимого Рабиновича...
* * *
Хочешь, я убью соседей, что мешают спать?
Да, да! Марджина и такое предлагала!
Кражи в клинике временно прекратились. Никто не знал, с чем это связано
и какому святому ставить пудовую свечу, но... факт остается фактом - после
вскрытия памятного сейфа целую неделю ничего ни у кого не пропадало.
Выздоровление Оболенского шло довольно медленно, по мнению его супруги, и
необыкновенно быстро - с точки зрения профессиональных медиков. То есть
больной самостоятельно поворачивал голову, шевелил пальцами обеих рук (левой
активнее, чем правой), почти без помощи медсестер переворачивался с боку на
бок, и у него существенно улучшился аппетит. Хотя можно ли считать последнее
личной заслугой Оболенского? Думаю, всем известно, как кормят в наших
больницах и клиниках... Так вот, даже эту перетертую, пюреобразную бурду
выздоравливающий наловчился проглатывать быстро и без претензий.
Дополнительные калории и витамины, приносимые заботливой супругой, съедались
с тем же пылом, хотя Лев по-прежнему никого не узнавал. Но самое главное,
что прогресс пошел! Мой друг маленькими, но уверенными шажками шел к
выздоровлению. Быстро или медленно, не столь важно, важно - что стабильно!
Теперь-то я понимаю все тонкости и почти эфемерные аспекты этой больничной
истории. Выздоровление Льва могло обозначать только одно - там, в другом
мире, он уже приступил к выполнению своей самой главной миссии...
Как сидели, что пили, чем закусывали и о чем говорили наши герои за
столом у Али-Бабы - вряд ли стоит дословно воспроизводить. Ни даже сам
Лев, ни уж тем более я не смогли бы абсолютно достоверно припомнить малейшие
детали застольного разговора, произошедшего столько лет назад. Именно лет,
можно было бы написать и столетий, ведь реальные похождения Багдадского вора
пришлись на очень древние времена... Как говорится, еще до царя Гороха... Мы
же с вами вернемся к той достопамятной ночи, когда Али-Баба был освобожден
от тирании бывшей спасительницы, господин Шехмет еще раз получил щелчок по
носу и впал в ересь, а Лев Оболенский был живым вознесен на небеса! Не
подумайте, что за праведность, совсем наоборот. И, кстати, ему там не очень
понравилось...
Как понимаете, эта сволочная Марджина на достигнутом не успокоилась.
Одной обваренной ноги ей было мало, и тетка, дождавшись ночи, с маниакальным
упорством взялась за прежнее дело. На кухоньке вовсю полыхал веселый огонь,
а в подвешенном казане булькало кипящее масло. Свои "танцующие" кинжалы она
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг