таиться. Влюбился небось?
- Нет.
- Врешь. По глазам вижу, что влюбился. Ну, расскажи, расскажи! Может, я
чего тебе посоветую.
- В каком смысле?
- В прямом. Ну, как завладеть ее вниманием. Как очаровать девушку, как
привлечь. Это, друг ты мой усатый, целая наука. Я всего насмотрелась, мне
такие ловеласы попадались! Вот увидишь, через неделю она будет твоей!
- Моей?! - в ужасе взвыл я. - Нет! Не надо. Пусть уж она живет. Я не хочу
ее смерти!
- Странный ты... Можно подумать, я хочу. Дураку понятно, что если она
умрет, то ни о какой любви между вами не может быть и речи. Если ты,
конечно, не страдаешь некрофилией?
- Да ничем я не страдаю! С какого рожна вы вообще завели со мной этот
разговор?! Сколько мне известно, усопшим полагается тишина и покой.
- Ишь, развыступался тут! - деланно возмутилась Смерть. - А кто тебе
сказал, что ты, собственно, усоп?
- Как кто?! Вы что, ничего не видели? Меня же убили!!! Из арбалета!
Стрелой! Навылет!
- Не ори! Всех ангелов распугаешь, хулиган... Подумаешь, убили его! Мало
ли кого убивают?
- Ну так не действуйте мне на нервы!
- Слушай, а с тобой, оказывается, без поллитра не договоришься! Двигаем
ко
мне. Пойми главное, будь ты обычный жмурик, я бы с тобой не возилась.
- А что же во мне необычного? - искренне удивился я.
- Только то, что ты не умер...
Тьма. Белый камень с двумя глазками. Апартаменты Смерти. Дубовое кресло с
резными летучими мышами. Вышколенные слуги из числа ночных кошмариков,
неслышно скользящие по гранитному полу. Красивая смена горячих блюд,
разнообразные закуски, уйма разносолов, тонкие вина. На отсутствие
компании тоже грех пожаловаться. Смерть необыкновенно интересный, хотя и
несколько циничный, собеседник. Нет, правильнее будет - собутыльник. Еще
точнее - собутыльница! Я не помню, сколько дней мы гудели. Во Тьме нет
деления на дни и ночи. Я засыпал в кресле или мордой в салате, возможно,
меня относили на кровать, но просыпался я там же, где сидел. За столом со
Смертью, в промежутке между тостами, с неизменным бокалом в руке. Когда
безносая выполняла свои прямые обязанности, ума не приложу. О своем
душевном состоянии также ничего толкового не скажу. Я не знаю, как себя
чувствуют другие умершие люди. Наверное, поэтому и не могу рассказать
ничего интересного о загробном мире. Ни Ад, ни Рай, ни Чистилище я не
прошел. Ангелов не встречал, чертей видел и раньше, но при других
условиях. Трудно, знаете ли, воспринимать себя усопшим, поглощая вино,
уминая тушеное мясо и болтая на тысячи разных тем. Впрочем, здесь вру.
Тема разговоров была в основном одна: "Ты меня уважаешь?"
- Ты пой-ой-ми... нельзя так долго бегать! Н-н-рушение всех т-р-диций!
Ландграфы стоко не живут!
- Н-не понял? П-щему?!
- Ну... нельзя им стоко жить. Не-ве-ж-ли-во! Они усю эту... г-рмонию,
вот!
Г-рмонию нарушат.
- П-думаешь! Не все ли рав-но?
- Между Злом и Д-б-ром должна быть эта... г-рмония! Понял?
- Понял. Надо добрать зюдям жла, как говорила В-роника. А пощему я тут...
пью, если меня там...
- Где?
- Та-а-ам... далеко, уже хоронят?
- Сущий сюда... Ты меня уважаешь?
- Угу!
- Зак-куси грибочком.
После шестого тыканья мне удалось нацепить маринованный шампиньон на
двузубую вилку. По правде говоря, для этого мне пришлось прижать его
ладонью. Вяло прожевав, я с удивлением поймал себя на ощущении абсолютной
трезвости. Во всем организме не осталось и следа алкоголя. Вот блеск!
Какой гонорар можно было отхватить за патент подобного лекарства! Смерть
щелкнула плюснами и со столов мигом убрали все. Похоже, наконец начинался
серьезный разговор. Я построжел, но безносая начала издалека:
- Ненормальный народ вы, рыцари... То подвиги совершаете, то собачитесь
друг с другом на турнирах. Выбираете себе даму сердца, а женитесь в
результате на другой. Понятное дело, что ни одна дура не будет сидеть у
окна, по тридцать лет дожидаясь, пока вы наисполняете все свои
скоропалительные обеты. Питаетесь одними иллюзиями, почти у каждого
третьего гастрит. Обычно не доживаете до старости, богаты редко. Все, что
способны завещать детям, так это старый меч да выспренний девиз. Все вас
хвалят и ругают, любят и предают, чтят и ненавидят. Вот ты - кого-то бил,
кого-то спасал, отделял светлое от темного, а смысл? Они закопают твое
тело в землю и забудут. Ну, не сразу... пусть через год, два, три. Но ведь
забудут наверняка! В чем же основная цель твоей беготни? Я еще местных
могу понять, они так воспитаны, у них гены. Но ты? Тебе в твоем мире не
дают мечом помахать или более насущных проблем нет?
- Полным-полно! - кивнул я. - Экология, например. Потом можно положить
голову в борьбе за исчезающие виды растений. Повозрождать племенное
казачество. Настоять на неотвратимых реформах Вооруженных сил.
Безапелляционно требовать выгула собак в строго установленных местах.
Пострадать за чистоту языка у продавщиц коммерческих киосков. Повоевать за
мир, это у нас вообще очень популярно. Как кому заняться нечем, так он
сразу начинает бороться за мир. Причем, во всем мире. А зачастую и со всем
этим миром. В общем, выбор есть. Без подвигов не останешься.
- Вот видишь. Ну-ка, расскажи об этой борьбе поподробнее. Очень
интересно,
как у вас с ней справляются?
- Да обыкновенно. Вот, положим, вы решили, что мир вокруг недостаточно
хорош и нуждается в коррекции. Берете дубину побольше, а потом идете
куда-нибудь. Находите так кого-нибудь, прямо излагаете ему свою доктрину
борьбы за лучший мир. Если он не согласен, то бьете его дубиной по башке -
одним оппонентом меньше. Если согласен, то он тоже берет дубину и двигает
с вами, задавая похожие вопросы прохожим. Выигрывают те, кого окажется
больше. Они объявляют себя истинными борцами за мир, а прочих - светлыми
жертвами, павшими за прекрасное будущее.
- Все как у нас, - хмыкнула Смерть. - Тогда чего ты так переживаешь из-за
того, что тебя исключили из игры тут?
- Не знаю... Просто хотелось, чтобы все закончилось хорошо. Я не
воображаю
себя последней инстанцией в вечном споре Добра и Зла, ни о чем не жалею и
ни от чего не отказываюсь. Это была славная жизнь... Плохо то, что ценить
ее мы начинаем лишь после смерти. Но ведь это и означает наличие более
высоких целей и побуждений! Я старался как мог. Вышло то, что вышло. Вот и
все.
- Больше ничего не хочешь спросить?
- Может быть... Кто будет следующим ландграфом?
- Ты.
- Я?
- Да. Черт с ними, с бюрократами! - раздухарилась Смерть. - Какая кому
разница, заберу я тебя сейчас или через несколько лет?! Кому это надо?
Обойдутся! Это имеет решающий вес для Вечности? Да никто и не почешется.
Ну их всех... туда... в неприличное место! Почему я всегда обязана
соблюдать этот паршивый нейтралитет?! Мне тоже интересно! Имею я право на
капризы?
- Имеете! Кто бы поспорил... Только объясните Христа ради, я все-таки
умер
или нет?
- Ландграфы умирают пышно и торжественно, а не от глупой арбалетной
стрелы, пущенной неизвестно кем!
- Все равно мне не ясны отдельные детали. Если я тут и я живой, то как
мое
мертвое тело лежит там с пробитой грудью? Только не уверяйте меня, будто
ничего такого не было. Я сам все видел!
- Какое твое дело?! Очень хочется полазить в пространственно-временных
аспектах многослойности реальной жизни после смерти? Оставь науку
специалистам. Много будешь знать, скоро состаришься! Не лезь в душу...
Давай заключим устный договор. Ты уходишь под мою ответственность и даешь
честное слово вернуться лет через пятьдесят по первому моему требованию.
По рукам?
- Идет. Вот только хочу спросить, а с чего это вы лично ко мне так
неожиданно лояльны?
- Не задавайся... - сквозь зубы посоветовала Смерть. - За тебя просили...
И не вздумай особо болтать о том, что я тебя отпустила. Мне ничего нельзя
отдавать добровольно! Беги к своей девчонке... забыла, к которой? Ну, да
на месте разберешься. Там, у камня Судьбы, тебя уже ждут. Иди, ландграф!
- Все еще смутно понимая происходящее, я осторожно встал и направился к
выходу. Сухопарая фигура Смерти повернулась ко мне спиной. Нехорошо
как-то... Надо хотя бы проститься и поблагодарить...
- Сударыня... - Я быстрыми шагами пересек залу, опустился на одно колено
и
поцеловал белую руку скелетообразной старушки, как целуют кисть самой
прекрасной дамы сердца! На долю секунды мне показалось, что в черных
глазницах блеснула влага.
- Иди же, а то еще оставлю...
Не оборачиваясь, я двинулся к выходу и бодрым маршем вышел к камню
Судьбы.
Меня действительно ждали...
- Кэт?!
- Да, а вы не ожидали меня здесь увидеть, правда? - Богиня Катариада
улыбнулась мне самой чарующей улыбкой. Что она со мной делает? Вот я,
например, женат, но Танитриэль мне нравится. Луна, так та вообще не идет
из головы. Но Кэт... О, это история особая. Во-первых, более красивой
женщины в мире просто нет! Богиня любви и красоты, тут не поспоришь.
Во-вторых, как богиня она бесплотна. Недосягаема! Это и огорчает и придает
ей неуловимый шарм. Одного взгляда на нее достаточно, чтобы навсегда
потерять голову. Представляете, перед вами женщина, равной которой не
создавала природа, вы ее видите, вы ее хотите, а она... Эфир, небыль,
фантазия!
- Как вы меня нашли?
- Это нетрудно. Я узнала о вашей трагической гибели, уточнила по своим
каналам, что ни в Ад, ни в Рай вы не попали. Оставался только
распределитель. Вы чем-то приглянулись Смерти, и поначалу она ни в какую
не хотела вас отдавать. Признаться, мне пришлось подключить к этому делу
самые высокие инстанции. У нас наверху кое-кто кое с кем даже подрались!
- Из-за меня?
- Конечно. Всем ужасно интересна эта захватывающая история. Вас настолько
нелепо убили, что многие небожители сочли подобную случайность чрезмерно
случайной. Вы меня понимаете?
- Не совсем... Пока мне никто толком не объяснил - живой я или мертвый?
Катариада нежно взяла меня под руку, и ее жаркая грудь упруго ткнулась
мне в предплечье. Уф... Снова и снова повторяю себе, что богини бесплотны.
Зато сразу пропало желание на что-либо жаловаться. Хотя... Если она будет
меня прижимать так регулярно, я завалю ее жалобами. Обидами и упреками на
несовершенство мира. Только пусть приласкает...
- Я волновалась за вас.
- Правда?
- Да.
Наверное, я покраснел. Вот ведь, переживает, пока я к другим бегаю,
стыдоба!
- Не думайте о них. Они просто земные женщины, их любовь меня не
тревожит.
Здорово... Она уже все обо мне знает. Приятно, что ничего не надо
объяснять, но вообще-то иметь такую жену... Не спрятаться, не скрыться! Но
Кэт так глянула мне в глаза... Я ей все прощу.
- Не говорите ничего, ландграф. Пока я нужна вам - я буду приходить. Мне
не требуются слова, когда я стану лишней, я пойму это гораздо быстрее, чем
вы... А сейчас пойдемте. По дороге я отвечу на все ваши вопросы.
- Я вернусь в мир?
- Да. Мы обставим ваше воскрешенье со всей возможной пышностью. Если
похороны ландграфов обычно бывают предельно торжественны, то как же должно
отмечать их возрождение?! Как феникс из пепла, восстанет новый герой и
возьмет все, что ему принадлежит по праву.
Меня учили рыцарскому обращению с дамами. Почти интуитивно я опустился на
одно колено и поцеловал руку богини. Нежная кожа пахла ландышами и... она
была теплая! Наверное, мое удивление было столь явно написано на лице, что
Кэт рассмеялась. Мне стало стыдно. Потом я рассердился. Весь красный
вскочил на ноги и страстно коснулся ладонью ее груди... Гром не грянул,
молнии не заблестели, а грудь оказалась именно такой, как я ожидал -
горячей, упругой и полной.
- Она настоящая...
- В каком смысле? - мягко улыбнулась богиня.
- Мне говорили, что силиконовая хрустит... - ошарашенно выдал я, без сил
опустившись на пол.
Катариада смотрела на меня с невыразимой смесью застенчивости и ласки.
Вот
так самые отъявленные атеисты, столкнувшись с небесным божеством,
становятся религиозными фанатиками! Какая женщина...
- Мне все равно ужасно интересно, каким образом вам удалось так
договориться со Смертью, что она добровольно отпустила меня погулять?
- Добровольно? О нет... Смерть ничего не отдает добровольно. На нее
надавили сверху и выторговали для вас отсрочку в пятьдесят лет. Хотя лично
мне показалось, что она спорила лишь для проформы.
- А кому вообще пришла в голову такая идея?
- Мне, - просто ответила небесная красавица, выводя меня из Тьмы.
Знакомые края... Безрадостный пейзаж, тусклое солнце, мертвый песок и
пустота на сотни верст вокруг. Богиня по-прежнему шла со мной рука об
руку. Наверное, я ей нравлюсь. Танитриэль кок-то говорила, что я
обаятельный... Сверху опустилось розовое облако, Катариада бросилась в
него с визгом, как в ванну, полную пены. Через минуту она вылезла,
отфыркиваясь, и подмигнула мне смеющимися глазами.
- Карета подана, милорд!
Я вздохнул, гикнул, разбежался и с размаху прыгнул в розовую сказку -
прямо в нежные объятия смеющейся богини...
Облом! Вот так из самых сладких грез попадаешь в лапы жестокой
действительности. Не везет мне в последние времена на личную жизнь. Интиму
- завались, эротики сколько угодно, а вот чуть дальше... Так сказать, к
непосредственному тесному контакту, единству душ и тел - ну, никак!
Обидно. Почему так? Вокруг уйма красивых, одиноких, располагающих во всех
отношениях дам-с. и каждый раз, когда романтическая атмосфера достигает
критической точки, в самый неподходящий момент все идет насмарку. Нет,
надо с этим что-то делать...
В тот самый миг, когда наши губы уже соприкасались друг с другом, яркий
солнечный свет заставил меня на минуту зажмурить глаза. Мир сместился.
- Вот мы и на месте... - с ласковой печалью в голосе сказала Кэт.
Я огляделся. Наше облако висело прямо над Локхаймом, стоящим на опушке
близ замка Бесса. Денек был не по траурному светел, но на стенах Тающего
Города полоскались черные полотнища. Людей не видно, возможно, находятся в
часовне. Помещение достаточно обширное, человек сто смело поместится.
- Нас пока не видно, - пояснила Кэт. - Вы должны пройти внутрь, найти
свое
тело, слиться с ним и восстать. К сожалению, я сама вам больше ничем
помочь не смогу.
- Вы обещали уточнить, кто стоит за Раюмсдалем и где находятся Зубы? -
вспомнил я.
Богиня на мгновение задумалась, повела округлыми плечиками...
- Мне казалось, что вы выяснили все это и без моей помощи. Там подняла
голову престарелая патронесса Гнойленберг, она бабушка принца. Зубы
находятся на севере. Это горный хребет или даже цепь пиков. Внутри
расположена древняя цитадель - родовое гнездо Ризенкампфов. Учитывая, что
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг