их кровь всегда стояла на стороне Зла, они не могут размножаться обычным
путем. Ваша задача - не позволить принцу заиметь наследника.
- Что же мне, его за уши их брачной постели вытаскивать?
- Я не уверена, но вроде бы там не все так просто... Постели, как
таковой,
даже нет. Все заключено в биолого-технических возможностях из древних
знаний. Но вполне возможно, что принцу понадобится женщина... для
сохранения плода.
- Так, может, в целях профилактики скрестить недоумка с кастраткой и
таким
образом навсегда обезвредить этого сексуального маньяка?
- Ах, ландграф, ландграф... И вы слабы, как все мужчины...
Я заткнулся. Надо же было вспоминать о той зубастоногой твари? Теперь Кэт
будет думать... Ну, виноват! Исправлюсь! Рвану в монастырь замаливать
грехи, скопившиеся у меня в чудовищном множестве. Хотя, пожалуй, кардинал
Калл отпустит мне их скопом за сравнительно маленькую епитимью. Надо всего
лишь подбросить ему пару оригинальных выражений для проповеди. В прошлый
раз, помнится, он стибрил у меня словечко "офигеть!".
- Ладно, уговорили. А как именно я должен воссоединиться?
- Как подскажет вам ваше сердце. Ведь это происходит впервые. Чудо
невозможно предугадать даже богам. Прощайте, ландграф.
- А... Кэт, одну минуту! - решился я. Живой или мертвый, а упустить такую
возможность просто преступление. - Я хотел бы... то есть, если вы не
против... в смысле, может быть... как-нибудь... Но я пойму...
- Мы встретимся, - чарующе улыбнулась она, тая в воздухе.
Розовое облачко опустило меня вниз. Я решительно спрыгнул на землю и
зашагал в сторону Локхайма. Трава под моими ногами не приминалась. Значит,
все и вправду не так просто...
Совершенно удивительные ощущения. Не страшно ни капли! Чего бояться? Я
уже
умер, побывал в гостях у Смерти и получил длительный отпуск. Раз мне не
рады ни в Аду, ни в Раю - к чему печали? Я с удовольствием вернусь
обратно. Вот оно - философское отношение к бытию! Жив - хорошо, умер - тем
более не о чем беспокоиться. А тут столько новых впечатлений... интересно,
похож ли я сейчас на привидение? В апартаментах Смерти зеркал не было. Сам
я, насколько могу судить, по-прежнему упруг и плоте. Ел, пил, спал, все
такое прочее, как нормальный живой человек. Но ведь я все-таки умер! С
другой стороны, с чего бы это такой элитной дамочке, как Катариада,
целоваться с ходячим трупом или туманным призраком? Господи, сколько
непонятного... И хоть бы одна научная вша взялась объяснить!
Так неторопливыми рассуждениями короталась дорожка до Локхайма. Из замка
выбежал чей-то мальчик, пронесся мимо меня и скрылся в небесном городе. Я
ему орал, шумел, даже руки навстречу выставил - ноль внимания! Он меня не
заметил. Значит, я невидим. Плохо! Попробую сорвать ромашку... Получилось!
Это очень даже хорошо! Невидимость плюс возможность передвижения предметов
дает отличный шанс поразвлечься. Побуду-ка я барабашкой! Сейчас пойду
пощекочу Лию, щелкну по носу Веронику и вытащу стул из-под Бульдозера. А
потом... о! Потом можно пойти и подсмотреть за Танитриэль в ванной. Эх!
Гулять так гулять! Задержусь на пару деньков с воскрешением, но
обязательно найду Раюмсдаля. Уж я ему устрою веселую ночь длительных
кошмаров с фальшиво поющим привидение! Заикаться станет. По гроб жизни
запечется мечтать о власти над миром. Да я ему... Такую кузькину мать
покажу! Луна... Они же, наверное, думают, что она меня убила. Все все
видели, но... Под горячую руку они ее на лоскуты изорвут. Ребята меня
слишком любят, для моих врагов это опасно. В средневековье суровые нравы и
быстрая расправа. Обязательно должен найтись кто-то, кто своей головой
ответит за пролитую кровь. Пусть даже случайно, по ошибке, без злого
умысла - искупительная жертва должна быть принесена. И я вполне допускаю,
что в их понимании наемная убийца - самый беспроигрышный вариант. Тогда
тратить время преступно! К черту Локхайм, там пока обойдутся и без меня, а
я вернусь в знакомое подземелье замка Бесса. Если она жива, то в плену.
Сколько помнится, в Тающем городе тюрем не было вообще. Я, запыхавшись,
вбежал в злополучные ворота и нос к носу столкнулся с двумя рогатыми
стражниками. Лица у обоих печальные, алебарды небрежно прислонены к стене,
а на правой руке у каждого завязан пышный черный бант. Солдатня трепалась
о своем...
- Ну хоть одним глазком посмотреть бы на похороны!
- Не трави душу, самому хочется. Ты же видишь, все ушли, одни мы как два
дурака сидим в охране. От кого бережемся? Принц сюда вряд ли заявится - уж
слишком хорошо ему тут под зад дали.
- А бабка его? Это ж такая злющая ведьма...
- Да, она особа весомая. Ей палец в рот не клади - сапог не оставит. А
вынос-то когда?
- Вроде после обеда. Сейчас народ в часовне молится, потом прощание с
телом. Ландграфа, слышь, хотели сначала в Серединное королевство увести,
там схоронить, ближе к столице.
- Ну?
- Ну, вот и передумали! Решили, что если у нас на Темной Стороне будет
стоять могила Скиминока, то на землю благословение снизойдет.
- Ух ты! Он, что же, святой был?
- А то?! У него ж отец Сан-техник!
- Не может быть? Вот горе-то... Какого человека потеряли!
Я сидел напротив этой парочки нос к носу и искренне веселился. Все равно
меня не видно и не слышно. Стражи продолжали травить баланду насчет
древних героев, благосклонно упомянули Лию, вспомнили свою личную отвагу в
сражении у трех несостоявшихся костров... Вот уж врали! Дело-то нехитрое,
солдатское. Я уже собрался уходить, но...
- А наемницу когда казнят?
- Хотели сразу после похорон обезглавить. А сейчас вроде решили пораньше,
чтоб, значит, ни на что потом не отвлекаться. Голову королева Локхайма
хочет отвезти в Ристайл.
- Жаль ее... В смысле, девушку жаль. По мне, так и нет в его смерти
никого
виноватых!
- Ты потише тут! Мало ли... Госпожа Лия, да господин Жан и ведьмочка та,
длинноносая, тоже говорят, что не надо казнить. Но королева словно на дыбы
встала! Она всех заставит заплатить за гибель лорда Скиминока! И наемницу,
и Раюмсдаля, и даже саму Гнойленберг.
- Да... она дама строгая - скажет, как обрежет! А что ж тогда из подвала
часовые ушли? Ведь сбежит пленница...
- В том-то и дело, что не сбежит. Она уж, считай, третий день как бы не в
себе. Сидит в углу молча, не ест, не пьет. Плачет...
- По нему все бабы плачут. Ох, и шустрый, видать, мужик был, этот
свирепый
ландграф! Слышь, а правду говорят, будто бы сама Танитриэль к нему
сваталась, а он и отказал?
Все, я слышал достаточно. Пора за работу. Так, где подвал?
Основная сложность заключается в чисто психологической подготовке.
Человек
определенного воспитания, узко выраженный в отдельной эпохе, здесь не
выдержит. Мне повезло, я успешно совмещал в себе средневековый фатализм с
ультрасовременным практическим материализмом. Только поэтому у меня не
поехала крыша, я не ударился в религию, а спокойно, без суеты, делал свое
дело. До подвалов дошел не сразу... И не потому, что далеко. Просто
понравилось проходить сквозь стены. Нет, ей-богу, здорово! Я сквозь одну
раз восемь проходил, все пытался понять, как это получается? Так и не
понял. Моя рука, плотная, живая, настоящая, входила в каменную кладку, как
лопата в первый снег. Я зажмуривал глаза, шагал вперед и легко оказывался
про противоположную сторону стены. Я попробовал медленно, быстро, головой
вперед с разбега, прыжком с места- результат один. Стены мне не преграда!
Как я убедился в дальнейшем, двери и предметы тоже. Могу, например, пройти
сквозь стол. А могу и не проходить, пнуть его, он зашатается. Значит, тут
дело тонкое, как-то оно все регулируется. Наверное, без мысленной
энергетики и кармической экстрасенсорики не обошлось...
Уф! Вот наконец и подвал. Я без труда отодвинул засов; мягко стукнув, он
плавно отошел в сторону. Внутри низенького помещения, на соломе, спиной ко
мне сидела знакомая фигурка. Рядом стоял табурет, на нем тарелка с хлебом
и медная кружка с водой. Не густо... Она даже не обернулась на скрип
двери. От сострадания у меня защемило сердце! Я на цыпочках подошел
поближе... Почему? Ведь она меня не слышит и не видит. В коротких
темно-каштановых волосах наемницы блестели серебряные нити. Господи,
любимая... Что с тобой сделали?! Луна сидела, обхватив колени руками,
упираясь в стену безжизненным взглядом. Я сел рядом, пытаясь заглянуть ей
в глаза. Она много плакала... и все из-за меня. Ну почему ей достался
такой несчастливый жребий? Пусть бы меня убивал кто-нибудь другой, не так
обидно... Волны неожиданной нежности захлестнули мою душу. Я протянул руку
и погладил ее по щеке:
- Не надо так. Все будет хорошо. Я вернусь...
Луна вздрогнула. Она меня не слышала, но недоуменно провела ладонью по
щеке в том месте, где ее коснулись мои пальцы. В воодушевлении я начал
бегать по комнатке, разбрасывать солому, стучать ее кружкой по стенам и от
переполнявшего меня счастья творить полное безобразие! Убийца испуганно
вскочила на ноги. Я схватил ее за плечи, покружил в ритме вальса и,
окончательно обнаглев, смело поцеловал в губы. Какое-то время она не
сопротивлялась и ошарашенно молчала. Потом зажмурила глаза, сжала кулачки
и робко спросила:
- Это... вы, ландграф?
- Да. Конечно, я! Кто же еще? Вы уж простите, что я без приглашения и в
таком виде. Признаться, не ожидал увидеть вас сидящей в неволе, в темнице
сырой...
Тьфу! Черт подери, она же меня все равно не слышит. Да, не все в жизни
привидений так сладко, как казалось. Однако, Луна, как истинное дитя
своего века, быстрее разобралась в ситуации:
- О, дух лорда Скиминока! Если это действительно ты, то заклинаю - дай
мне
знак!
Умница! Сейчас завалю знаками... Я упоенно начал крутить кружку в
воздухе.
Бедная наемница так и села. Ну, что же вы, милочка, сами просили...
- Милорд! Заклинаю вашу неупокоенную душу, позвольте мне умереть! Я не
могу больше нести этот крест. Я одна виновата в вашей гибели. Дайте мне
знать, позволительно ли мне принять казнь или убить себя самой?
- Что?! Только попробуй! - Кружка возмущенно запрыгала вверх-вниз. Мне
было наплевать, что она меня не слышит. - Еще хоть раз заикнешься на эту
тему, и я тебя попросту отшлепаю!
- Но... я не поняла... Вы не хотите, чтобы я была с вами на небесах?
М-м-м... Вот упрется же... Совсем человеческих слов не понимает!
- Я не хочу жить. Дайте мне знак, и я умру за вас.
Да на! Тяжелая, медная кружка с размаху припечаталась донышком к бледному
лбу несчастной девушки. Глубина звука впечатляла... Луна откинулась на
спину, и ее глаза, кажется, слегка сошлись на переносице. Ответ получился
по-ландграфски выразительным и кратким.
- Хорошо. Я буду послушной. Что мне надо делать?
В коридоре раздались шаги. Двое знакомых стражей вошли в подвал, склонив
алебарды. По-моему, их ничуть не удивил открытый засов.
- Пойдемте, госпожа! Все готово для похорон лорда Скиминока.
Луна повиновалась молча, с ужасной покорностью. В отместку я столкнул ни
в
чем не повинных мужиков головами. Они, ничего не поняв, переглянулись,
потерли лбы. У них свое дело, случайности их не колышат. Я вновь
почувствовал, что свирепею. Ох, свирепею, братцы... Столько пережить,
только-только намылиться воскреснуть, а тут - нате вам! Собираются казнить
мою любимую девушку! М-м... с каких это пор я стал называть ее любимой?
Недавно. Почему - не знаю. Как-то так, к слову пришлось... Ну не влюбился
же я на самом деле?!
Мы вышли во двор. Погода была безупречной: солнышко, зелень, ветерок,
птичий щебет! Если бы не постные лица многочисленных присутствующих, не
траурные одежды, не отсутствие улыбок, то в тот денек славно бы устроить
общий пикник. Может-таки, соорганизуемся после похорон?
А народу вокруг! Видимо-невидимо! Целая округа собралась полюбоваться на
мое погребение. Собственно, а где наши? О, нашел! На время я оставил Луну,
- ей пока ничего не грозит, - и бодро побежал навстречу к своим ребятам.
Всем торжеством руководила Танитриэль в черном бархате, без единого
украшения, но красивая невероятно. Лия, Жан и Вероника держались
особняком. Рожи у всех мрачные, глаза красные, сразу видно, что не спали
две ночи, да и наревелись изрядно. Однако... Королева Локхайма мало знала
мою команду - эту троицу не стоило оставлять без присмотра. Сторонний
наблюдатель, может, ничего и не заметит, но мне-то сразу ясно, что они
вновь что-то задумали... Я подошел поближе и устроился за спиной верного
оруженосца.
- Лорд Скиминок не простит нам этого даже на небесах! Ведь мы-то знаем,
что она его не убивала...
- Я во всем виновата... - хлюпнула носом Лия. - Зачем я кричала?!
Танитриэль ничего не видела, ее же не переубедишь. Она даже нас была
готова убить за то, что не уберегли милорда. Вероничка, а почему ты не
устроила Луне побег? Мы с Жаном всю ночь отвлекали Танитриэль молитвенным
бдением над телом ландграфа. У вас было часов шесть.
- И все шесть я потратила на бесплодные уговоры! - хмуро фыркнула юная
ведьма. - Ничего не понимаю. Эта идиотка вбила себе в голову, что не хочет
жить без лорда Скиминока. Она надеется там, на небесах, вымолить у него
прощение. Я, конечно, могла бы усыпить ее и выволочь силой, но если
человек не хочет жить... Всегда ведь можно встретиться со смертью
добровольно.
- Но... но она же не покончит самоубийством?!
- Теперь уже нет... Вот что, Бульдозер, нужно сделать так, чтобы ей было
не суждено умереть!
- Как это? - заинтересовались супруги.
Вероника, девочка моя! Спасибо! Я знал, что в трудную минуту могу
положиться на тебя. Другие вечно нервничают да хнычут, а воспитанница
Тихого Пристанища, не зажмуривая глаз, отважно бросается в бой с любыми
трудностями. В этом мы с ней похожи. Надеюсь, она не предложит
апробировать парочку новых, бронебойных заклинаний?
- Есть такой обычай, - поведала черноволосая полиглотка, - когда
кого-нибудь казнят, а Смерть не хочет принимать несчастного, то
обязательно случается чудо. Веревка порвется, топор соскочит с топорища,
огонь не сможет поджечь дрова, да мало ли... Тогда приговоренного
отпускают. Людской суд здесь бессилен. Считается, что за него вступились
Высшие силы - ему не суждено умереть.
- Та-а-ак... - задумчиво протянул трусливый рыцарь, обнимая за плечи Лию
и
Веронику. - Милорд бы назвал это странным словом "авантюра" или "операция".
- Точно. Давайте поклянемся светлым именем нашего господина, что не
позволим омрачить его память кровью невинной жертвы! Ой, мама... как же мы
без него? Не могу... не хочу верить... - Моя белобрысая плакса вновь
захлюпала носом.
Вместе с ней начали поскуливать и остальные. Мое сердце тоже разрывалось
от общего горя... Но зато теперь я был уверен, что моя команда не даст
пропасть Луне до моего воскрешения. К ребятам бочком подкатился молодой
Бесс. Выражение лица похоронно-хитрое...
- Господа, не смотрите в мою сторону. Нас могут подслушивать. Ваш заговор
раскрыт! Королева Локхайма далеко не так простодушна, как кажется на
первый взгляд. Она ни за что не позволит осужденной избежать наказания. Ей
назначено Семь Кругов Боли! Рекомендую не высовываться. Танитриэль всех
вас любит и уважает, но сейчас ее разум помрачен тяжелой утратой. Мне бы
не хотелось, чтобы кто-то из вас попался под горячую руку властительницы
Локхайма.
- Почему она так ненавидит Луну? - тяжело выдохнула Лия.
- Трудный вопрос... - ответил рогатый альбинос. Некоторое время он изучал
облака. - Думаю, все дело в элементарной женской ревности...
Вот ей-богу. У меня поначалу просто руки опустились. Хочу рассердиться и
не знаю, на кого! На ребят за то, что не успели спасти мою старательную
убийцу? На Луну, категорически отказавшуюся от побега? На Танитриэль за
то, что бедная женщина ополоумела от любви и горя? На белокурого владельца
замка, научившегося предавать кого надо и сохраняющего мне вассальную
клятву верности? Пусть у него свои понятия о чести, но даже после моей
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг