металлический шар.
Встречены мы были неистовым визгом и криком. Я с любопытством окинул
взглядом внутренность шара, освещенного большой электрической лампой, и
увидел, что Тюрин сидит на "полу" и стучит кулаками по резиновому ковру, а
возле него гигантскими прыжками скачет негритенок Джон. Обезьянка Микки с
веселым визгом прыгает с плеч Джона до "потолка", хватается там за ремешки
и падает вниз, на плечо или голову Джона. "Лунная тяжесть", видимо,
пришлась по вкусу Джону и обезьянке, что нельзя было сказать про Тюрина.
- Вставайте, профессор! - звонко закричал Джон. - Доктор Меллер
приказала вам ходить по пятнадцать минут, а вы еще и пяти не ходили.
- Не встану! - разгневанно пропищал Тюрин. - Что я, лошадь на корде?
Истязатели! У меня и так ноги отваливаются!
В этот момент я и Крамер "свалились с неба" возле Тюрина. Джон первый
увидел нас и обрадовался.
- Вот смотрите, товарищ Артемьев, - затараторил он, - профессор меня не
слушает, опять хочет залезть в свою паутину...
Обезьянка вдруг заплевала, завизжала.
- Да уйми ты свой патефон! - еще тоньше и пронзительнее закричал Тюрин.
- Здравствуйте, товарищи! - обратился он к нам и, став на четвереньки,
тяжело поднялся.
"Ну как с таким на Луну лететь?" - подумал я и переглянулся с Крамером.
Тот только головой качнул.
- Ведь вы, профессор, сами мне не раз говорили: чем больше движений,
тем больше счастье... - не унимался Джон.
Такой "философский аргумент" со стороны Джона был неожиданным. Мы с
Крамером невольно улыбнулись, а Тюрин покраснел от гнева.
- Надо же понимать! Надо понимать! - закричал он на самых высоких
нотах. - Есть различного рода движения. Эти грубо физические движения
мешают высшим движениям клеток моего головного мозга, моим мыслям. И потом
всякое движение прерывисто, а ты хочешь, чтобы я маршировал без отдыха...
Нате, ешьте мое мясо, пейте мою кровь!
И он зашагал с видом мученика, кряхтя, охая и вздыхая.
Джон отвел меня в сторону и быстро зашептал:
- Товарищ Артемьев! Я очень боюсь за моего профессора. Он такой слабый.
Ему опасно без меня лететь на Луну. Ведь он даже есть и пить забывает. Кто
о нем будет заботиться на Луне?..
У Джона даже слезы выступили на глазах. Он горячо любил своего
профессора. Я, как умел, утешил Джона и обещал заботиться о профессоре во
время путешествия.
- Вы отвечаете за него! - торжественно произнес негритенок.
- Да, конечно! - подтвердил я.
Вернувшись на Звезду, я все рассказал Меллер. Она неодобрительно
покачала головой:
- Придется мне самой заняться Тюриным.
И эта маленькая энергичная женщина действительно отправилась в "манеж".
Я тоже времени не терял даром: учился летать в межпланетном
пространстве и, по словам моего учителя Крамера, сделал большие успехи.
- Теперь я спокоен, что во время путешествия на Луну вы не потонете в
пучинах неба, - сказал он.
Через несколько дней Меллер вернулась из "манежа" и объявила:
- На Землю профессора я бы еще не решилась пустить, но для Луны он "в
полной лунной форме".
13. К ЛУННОЙ ОРБИТЕ
Накануне нашего лунного путешествия я проводил Тоню в лабораторию
мирового холода. Прощание было краткое, но теплое. Она крепко пожала мне
руку и сказала:
- Берегите себя...
Эти простые слова сделали меня счастливым.
На другое утро Тюрин довольно бодро вошел в ракету. Джон, совершенно
убитый горем, провожал его. Казалось, он вот-вот заплачет.
- Вы отвечаете за профессора! - крикнул он мне перед тем как дверь
ракеты захлопнулась.
Оказывается, мы летим на Луну не прямым путем, а по спирали, обращенной
вокруг Земли. И неизвестно, сколько продлится путешествие. В нашей ракете
могут разместиться двадцать человек. А нас всего шестеро: трое членов
научной экспедиции, капитан, штурман и механик. Все свободное пространство
ракеты занято запасами продовольствия, взрывчатых веществ и жидкого
кислорода. А наверху ракеты прикреплен вагон на колесах, предназначенный
для нашего путешествия по лунной поверхности. Сопротивления воздуха нет,
поэтому "лунный автомобиль" не уменьшит скорости полета ракеты.
Скоро наша ракета покинула гостеприимный ракетодром Звезды Кэц. И сразу
же Тюрин почувствовал себя очень плохо. Дело в том, что как только мы
развивали скорость и взрывы учащались, вес тела менялся. И я понимал
Тюрина: можно привыкнуть к тяжести, можно привыкнуть к невесомости, но
привыкнуть к тому, что твое тело то ничего не весит, то вдруг как будто
наливается свинцом, невозможно.
Хорошо, что у нас были достаточные запасы продовольствия и горючего,
поэтому мы могли не спешить, и взрывы были умеренные. Звук их передавался
только по стенкам ракеты. К этим звукам можно было привыкнуть, как к
жужжанию мотора или тиканью часов, но усиление тяжести!..
Тюрин вздыхал, охал. Кровь то приливала к его лицу, и оно становилось
багровым, почти синим, то отливала, - лицо бледнело, желтело.
И только наш геолог Соколовский, жизнерадостный, плотный человек с
пышными усами, неизменно был весел.
Когда невесомость тела возвращалась, астроном начинал говорить вслух, -
привычка, которую он приобрел в своем долгом одиночестве. Говорил он без
связи: то сообщал интересные астрономические сведения, неизвестные земным
астрономам, то изрекал "философские сентенции".
- Почему так привлекательно кино? Потому, что в нем мы видим
движение...
Затем он начинал стонать и корчиться, потом снова говорить.
Я смотрел в окно. По мере того как мы удалялись от Земли, она казалась
все меньше. Наш "день" становился все длиннее, ночи все короче. В
сущности, это были не ночи, а солнечные затмения.
А вот с Луной происходили забавные вещи.
Если наша ракета находилась в противоположной точке орбиты от Луны,
Луна казалась маленькой, гораздо меньше, чем мы видим ее с Земли, а если
мы по орбите приближались к Луне, она становилась невиданно огромной.
Наконец наступил момент, когда максимальные размеры Луны сравнялись с
размерами Земли. Наш капитан, не раз совершавший путешествие к лунной
орбите, сказал нам:
- Поздравляю. Мы одолели четыре пятых расстояния, отделяющего нас от
Луны. Сорок восемь земных радиусов позади. При наших межпланетных
путешествиях в пределах Солнечной системы земной радиус - 6378,4 километра
- служит единицей измерения. Это своего рода миля межпланетных
навигаторов, - пояснил он.
Теперь размер Луны колебался в течение суток - время обращения ракеты
вокруг Земли. Половину суток Луна "пухла", увеличивалась в размерах,
половина "худела". Но эти сутки уже стали гораздо больше земных.
Безоблачный, сияющий день все рос.
Капитан говорит, что притяжение Луны с каждым часом сказывается все
сильнее и искажает путь ракеты. Движение ракеты то ускоряется, то
замедляется в результате цепких объятий нашего земного спутника. Луна не
хочет отпускать нас от себя. Если бы не сила противодействия,
заключающаяся в наших взрывных приборах, мы были бы вечными пленниками
Луны. Насколько же опаснее притяжение огромных планет Солнечной системы!
В первые часы полета капитан надолго покинул управление, предоставив
ракете автоматически лететь по намеченному пути. Это не было опасным. Но
чем дальше, тем все реже капитан отходил от пультов управления, хотя они и
механизированы.
Мы неслись вокруг Земли уже примерно по той же орбите, что и Луна,
поэтому путешествие вокруг Земли совершали в одинаковое с Луной время -
около тридцати земных суток. Наша ночь - солнечные затмения стали так же
редки, как лунные на Земле. Ракета все реже нагоняла Луну, и, наконец, их
движения уравнялись. Ракета достигла такого же расстояния от Земли, как и
Луна. Расстояние между ракетой и Луной сделалось неизменным.
Казалось, что Луна, Земля и ракета неподвижны, и только звездный свод
непрерывно движется.
- Скоро здесь небесные колонии будем строить, - нарушил молчание
Соколовский.
- Ну нет, батенька мой, не так скоро, - отозвался Тюрин. - Надо сперва
достать тут материалы. Нельзя все притащить с Земли. Наоборот, мы еще
Земле должны посылать кое-какие "небесные" подарки. Вот коллекцию
метеоритов мы уже послали. Хорошая коллекция. Весь рой Леонидов.
И Тюрин довольно рассмеялся.
- Это верно, - сказал Соколовский. - Нам надо много железа, никеля,
стали, кварца для сооружения наших жилищ.
- И где же вы достанете эти ископаемые? - спросил я. Слово "ископаемые"
вызвало взрыв смеха Соколовского.
- Не ископаемые, а излетаемые, - сказал он. - Метеориты - вот
"ископаемые". Недаром я гонялся за ними.
- Метеоритный промысел организовал я. Это моя идея! - внес поправку
Тюрин.
- Я не оспариваю этого, профессор, - сказал Соколовский. - Идея ваша -
осуществление мое. Вот и сейчас я послал Евгеньева в новую разведку.
Фамилия "Евгеньев" заставила меня вспомнить весь путь, приведший меня в
небо. И подумать только, как быстро все эти личные дела отошли на задний
план перед необычайными здешними впечатлениями!
- Вы знаете, товарищ Артемьев, что мы нашли целый рой мелких метеоритов
совсем недалеко от Звезды Кэц? - обратился Соколовский ко мне. - Повыше
попадались и более крупные. При их исследовании нашли железо, никель,
кремнезем, глинозем, окись кальция, полевой шпат, хромовое железо,
железные окислы, графит и другие простые и сложные вещества. Словом, все
необходимое для построек плюс кислород для растений и воду. Обладая
энергией Солнца, мы можем обработать эти материалы и получить все, что нам
надо, вплоть до карандашей. Кислород и вода, конечно, находятся здесь не в
готовом, а в "связанном" виде, но химиков это не затрудняет.
- А я изучил по вашим данным движение этих остатков погибших небесных
тел, - вмешался Тюрин, - и пришел к интересным выводам. Часть метеоритов
прилетела издалека, но большинство носилось вокруг Земли по той же орбите,
что и Звезда Кэц...
- На это, профессор, обратил ваше внимание я, - сказал Соколовский.
- Ну да! Но выводы-то сделал я.
- Не будем спорить, - примирительно заметил Соколовский.
- Я не спорю. Я только люблю точность. На то я и ученый, - возразил
Тюрин и даже приподнялся в кресле, но тотчас же опустился и заохал.
- Меллер права, - сказал он. - Совсем я ослабел за годы неподвижного
лежания в мире невесомости. Надо будет изменить режим.
- Вот Луна вас проманежит, - рассмеялся геолог.
- Да. Так я хотел сказать о моей гипотезе, - продолжал Тюрин. -
Метеоритов, вращающихся вокруг Земли, так много, что, надо думать, они
являются остатком разорвавшегося маленького земного спутника - второй
Луны. Это была совсем крошечная Луна. Когда мы точно подсчитаем количество
и массу этих метеоров, то сможем реставрировать былые размеры этого
спутника, как палеонтологи реставрируют костяки вымерших животных.
Маленькая вторая Луна! Но она могла светить не слабее нашей Луны, так как
находилась ближе к Земле.
- Простите, профессор, - неожиданно вмешался молодой механик, цветом
кожи и худощавым сложением похожий на индуса. - Мне кажется, на таком
близком расстоянии Земля притянула бы к себе маленькую Луну.
- Что? Что? - грозно вскричал Тюрин. - А крошечная Звезда Кэц почему не
падает на Землю? А? Все дело в быстроте движения... Но маленькая Луна все
же погибла, - примирительно сказал он. - Борющиеся силы - инерция и земное
притяжение - разорвали ее в клочья... Увы, увы, это грозит и нашей Луне!
Она распадется на осколки. И Земля получит прекрасное кольцо, как у
Сатурна. Я полагаю, что это лунное кольцо даст не меньше света, чем Луна.
Оно будет украшать ночи земных жителей. Но все же это будет потеря, - со
вздохом закончил он.
- Невознаградимая потеря, - вставил я.
- Гм... Гм... А может быть, и вознаградима. У меня есть кое-какой
проект, но о нем я пока помолчу.
- А как вы охотились за метеорами? - спросил я у Соколовского.
- Это забавная охота, - ответил геолог. - Мне приходилось охотиться за
ними не только на орбите Звезды Кэц и...
- В поясе астероидов между орбитами Марса и Юпитера, - перебил Тюрин. -
Земными астрономами найдено немногим более тысячи этих астероидов. А мой
каталог перевалил за четыре тысячи. Эти астероиды - тоже остатки планеты,
более значительной, чем погибшая вторая Луна. По моим расчетам, эта
планета была больше, чем Меркурий. Марс и Юпитер взаимным притяжением
разорвали ее на куски. Не поделили! Кольцо Сатурна - тоже погибший его
спутник, раздробленный на куски. Видите, сколько уже покойников в нашей
Солнечной системе. За кем очередь? Ой-ой... опять эти толчки!
Я снова заглянул в окно, придерживаясь руками за обитые кожей мягкие
подлокотники кресла. За окном все то же черное небо, сплошь усеянное
звездной пылью. Так можно лететь годы, столетия, и картина будет все та
же...
И вдруг мне вспомнилась моя давнишняя поездка в вагоне самого
обыкновенного поезда со старичком паровозом. Лето. Солнце спускается за
лес, золотя облака. В открытое окно вагона тянет лесной сыростью, запахом
аконита, сладким запахом липы. В небе за поездом бежит молодой месяц. Лес
сменяется озером, озеро - холмами, по холмам разбросаны дома, утопающие в
садах. А потом пошли поля, повеяло запахом гречихи. Сколько разнообразия
впечатлений, сколько "движения" для глаза, уха, носа, выражаясь словами
Тюрина. А здесь - ни ветра, ни дождей, ни смены погод, ни ночи, ни лета,
ни зимы. Вечно однообразный траурный свод неба, страшное синеватое солнце,
неизменный климат в ракете...
Нет, как ни интересно побывать в небе, на Луне, других планетах, но эту
"небесную жизнь" я не променяю на земную...
- Ну так вот!.. Охота за астероидами - самый увлекательный вид охоты, -
вдруг услышал я басок геолога Соколовского.
Мне нравится слушать его. Он говорит как-то просто, по-домашнему,
"по-земному", словно беседует в своем кабинете где-нибудь на седьмой линии
Васильевского острова. На него, по-видимому, необычайная обстановка не
производит никакого действия.
- Подлетая к поясу астероидов, надо держать ухо востро, - говорит
Соколовский. - Иначе того и гляди, какой-нибудь осколок величиной с
московский Дворец Советов, а то и больше обрушится на ракету - и поминай
ее как звали! Поэтому летишь по касательной, все более приближаясь к
направлению астероидов... Замечательная картина! Вы подлетаете к поясу
астероидов. Вид неба изменяется... Взгляните-ка на небо. По существу, его
нельзя назвать совершенно черным. Фон черный, но на нем сплошная россыпь
звезд. И вот на этой светящейся россыпи вы замечаете темные полосы. Это
пролетают не освещенные солнцем астероиды. Иные чертят на небе яркие, как
серебро, следы. Другие оставляют полосы медно-красного света. Все небо
становится полосатым. По мере того как ракета поворачивает в сторону
движения астероидов, набирает скорость, летит и уже почти наравне с ними,
они перестают казаться полосами. Вы попадаете в необычайный мир и летите
среди многочисленных "лун" различной величины. Все они летят в одном
направлении, но еще опережают ракету.
Когда какая-нибудь из "лун" пролетает близко от ракеты, вы видите, что
она совсем не круглая. Эти "луны" имеют самые разнообразные формы. Один
астероид, скажем, похож на пирамиду, другой приближается к форме шара,
третий похож на неотесанный куб, большинство же - просто бесформенные
обломки скал. Некоторые летят группами, иные под влиянием взаимного
притяжения сливаются в "виноградную гроздь"... Поверхность их то матовая,
то блестящая, как горный хрусталь.
"Луны" справа, "луны" слева, вверху, внизу... Когда ракета замедляет
полет, кажется, будто "луны" стремительно двинулись вперед, но вот ракета
снова набирает скорость, и они начинают как бы замедлять полет. Наконец,
ракета их обгоняет - "луны" отстают.
Опасно лететь медленнее астероидов. Они могут нагнать и вдребезги
разбить ракету. Совершенно безопасно лететь в одном с ними направлении и с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг