экране переднего обзора ничего, помимо звёзд, пока видно не было; на одном
из боковых сиял, приглушённый фильтрами, большой диск Хорса, а на другом
виднелся удаляющийся "Каллисто". Также, внимательно присмотревшись, можно
было различить движущиеся пятнышки кораблей сопровождения.
А вот они нас наверняка не видели. Ещё накануне полёта я имел
возможность переговорить с командиром крыла, так он мне сказал следующее:
"Эти новые "призраки" действительно что-то уникальное. Уже четырежды я
сопровождал десант, и ещё ни единого раза нам не удалось их заметить. Если
эту технологию удастся применить и к большим кораблям, то чужакам придётся
несладко. Мы будем крушить их, а они даже не смогут сообразить, откуда
приходит к ним смерть..."
Да, кстати, а это идея! Что если у нас уже есть подобные корабли - и
именно их собираются направить на штурм системы Хорса? Я представил себе
эту заманчивую картину: не только шаттлы и малые суда, но и тяжёлые
крейсера-"призраки", дредноуты-"призраки", линкоры-"призраки", даже
станции-"призраки"... Нет, хватит, размечтался.
Как и обещал капитан-лейтенант, в первые пару часов ничего
увлекательного не происходило. Мы просто летели сквозь безбрежную черноту
космоса, держа курс на голубоватую звёздочку, которая постепенно
становилась ярче и крупнее, пока не превратилась в маленький полумесяц -
планета Новороссия, цель нашей миссии.
- Обратите внимание, господа, - раздался из интеркома голос Буало. -
На боковом экране номер пять вы можете видеть патрульный фрегат чужаков. -
Красная стрелка указала на крохотную искорку между звёздами; разумеется,
был виден не сам фрегат, а пламя от его термоядерных двигателей. -
Противник находится менее чем в семи тысячах километров от нас, но все его
радары, инфракрасные датчики, детекторы масс и прочие средства дальнего
обнаружения бессильны перед нашей защитой.
Интерком вновь отключился, а Валько задумчиво произнёс:
- Интересно, как будут реагировать их детекторы, когда мы начнём
маневрировать на орбите?
Вопрос, разумеется, был чисто риторический. Нас всех это беспокоило.
Ясно было одно: челнок пойдёт на посадку, используя гравитационный привод.
Порождаемые им возмущения континуума будут носить лишь локальный характер,
на дальних дистанциях они почти неощутимы, особенно при большом скоплении
других кораблей, также использующих гравитацию, однако всегда существует
риск обнаружения по вторичным признакам, вроде искажения радиопередач или
сдвига линий в спектре видимого излучения звёзд.
Чем дальше, тем чаще встречались на нашем пути альвийские корабли,
патрулировавшие околопланетное пространство, и беспилотные спутники
слежения, но ни один из них так и не засёк нашего присутствия. А когда до
Новороссии оставалось порядка сорока тысяч километров, мы прошли невдалеке
от одной из станций внешнего пояса орбитальной обороны - и тоже
беспрепятственно. Однако всё это были только цветочки, самое главное
ожидало нас впереди.
На высоте от двух до трёх тысяч километров над поверхностью планеты
группировались основные силы последнего оборонительного эшелона.
Пространство здесь просто кишело боевыми станциями, тяжёлыми и лёгкими
кораблями, а также всякой мелюзгой - от шаттлов-истребителей до сновавших
туда и обратно орбитальных катеров.
- Ну вот сейчас начнётся, - сказала Рашель. Лицо её побледнело, она
закусила нижнюю губу и крепко вцепилась пальцами в подлокотники кресла.
Другие ребята были взволнованы не меньше моей дочери.
Словно для того, чтобы разрядить обстановку (а может, именно для
этого), через интерком к нам обратился Буало:
- Итак, мы почти у цели. Осталось только прошмыгнуть мимо всех этих
посудин и совершить посадку. Кстати, посмотрите на экран номер два - там
начинается небольшая заварушка. Десяток недобитых в дром-зоне габбарских
кораблей пытается прорваться к планете, чтобы швырнуть на неё бомбы. Зуб
даю - ничего у них не получится. А нам это только на руку: пока альвы будут
накручивать хвосты мартышкам, мы проскользнём у мохнатиков под самым носом.
Так что смотрите и получайте удовольствие.
Уверенный тон пилота челнока несколько успокоил ребят. Они принялись
живо обсуждать дислокацию сил противника и время от времени поглядывали в
экран номер два, где, по словам Буало, немногочисленные габбарские корабли
атаковали оборонительные порядки альвов. Никаких деталей видно не было, всё
происходило слишком далеко от нас, и о кипевшем там сражении
свидетельствовали только частые всполохи от плазменных залпов и взрывов
позитронных или ядерных ракет.
Между тем мы беспрепятственно углубились в гущу вражеских войск.
Впрочем, выражение "в гущу" следовало понимать весьма и весьма условно.
Даже при такой насыщенной обороне среднее расстояние между дрейфовавшими на
орбите станциями и кораблями измерялось несколькими сотнями километров, так
что у нас было достаточно простора для манёвров. Но если бы наш "призрак"
был запеленгован, нам оставалось бы жить считанные секунды - на таких
расстояниях плазменные орудия и ракеты бьют неотразимо.
К счастью, нас никто не обнаружил, и полчаса спустя, когда челнок лёг
на низкую орбиту километрах в трехстах над уровнем моря, Буало произнёс в
интерком:
- Вот и всё, господа. Мы уже в верхних слоях термосферы. Нам осталась
самая малость - сесть на планету в обусловленном месте. Начинаем снижение,
трансляцию картинок для вас прекращаю. - В этот же момент все экраны
погасли. - Также для вашего удобства отключаю в пассажирском отсеке
задержку в работе гравикомпенсаторов. - Лёгкое покачивание прекратилось,
сразу возникла иллюзия полного отсутствия движения. А Буало продолжал: -
Коммодор Матусевич, сэр, прошу вас проследить, чтобы все члены отряда
приняли снотворное.
- Безусловно, - ответил я, наблюдая за тем, как Анн-Мари достаёт из
аптечки упаковку с инъекционными ампулами. - Надеюсь, мы проснёмся не в
аду.
- Не беспокойтесь, сэр, - вклинился в наш разговор Нарсежак. - Всего
через час мы передадим вас в целости и сохранности в руки наших здешних
друзей.
- Отставить разговоры, бортинженер, - строго произнёс Буало. И уже ко
мне: - В общем, мы поняли друг друга, бригадир.
- Да, конечно. Мягкой вам посадки, каплей.
- А вам приятных снов, сэр.
Интерком отключился. Тем временем Анн-Мари уже отошла в хвостовую
часть салона и принялась делать ребятам инъекции.
- Ох, не нравится мне это, - проговорил Валько, загодя закатывая рукав
своей рубашки.
- Никому это не нравится, - сказала моя дочь, изображая полную
невозмутимость. - Но так нужно. Чем меньше мы будем видеть и слышать, тем
лучше. Если нас схватят, то на допросе мы не сможем ничего сообщить о месте
посадки челнока, приземлился он или приводнился, кто его встречал, каким
путём нас переправили...
- Прекрати, Рашель! Не считай меня идиотом. Я всё прекрасно понимаю,
просто... просто чувствую себя немного не в своей тарелке. Пока я в
сознании, мне ещё не так страшно. Но как только я представлю себя
бесчувственного, беспомощного, во власти других людей, пусть и друзей...
Ай, ладно! - И он покорно протянул свою руку только что подошедшей к нему
Анн-Мари.
После Валька свою дозу снотворного получила и Рашель. Затем Анн-Мари
сделала инъекцию мне, а последнюю ампулу использовала для себя. Усевшись в
своё кресло, она сказала:
- Половина ребят уже спит, остальные засыпают.
Меня тоже начало клонить ко сну. Рашель сладко зевнула, а Валько,
оставаясь в своём репертуаре, пробормотал:
- Если нас собьют или мы сами разобьёмся, то даже не узнаем об этом. А
может, мы проснёмся в плену у мохнатиков.
- Типун тебе на язык! - сонно произнесла Рашель. - Спокойной ночи,
несносный мальчишка. И тебе тоже, папа... то есть, сэр. И вам, Анн-Мари,
конечно...
Я что-то промычал в ответ, но уже не помню что именно, так как в то же
мгновение меня одолел сон.
3
Я проснулся, жмурясь от яркого света. Спустя несколько секунд мои
глаза привыкли к нему, и я убедился, что свет не такой уж яркий, а обычный
дневной, проникающий сквозь два окна в просторную комнату, где я лежал на
широкой двуспальной кровати, поверх цветастого байкового покрывала. На мне
был тот же самый костюм новороссийского производства, который я надел перед
посадкой в челнок, - правда, изрядно помятый. В таком же состоянии был и
наряд Анн-Мари, которая спала рядом, подложив под голову руку. На её лице
застыло умиротворённое выражение.
Приняв сидячее положение, я осмотрелся вокруг. Комната ни в малейшей
мере не напоминала тюремную камеру. Это была уютная семейная спальня в доме
граждан среднего достатка. Правда, в мелких деталях обстановка казалась мне
немного необычной, но это было естественно - другая планета, другая
культура, другой образ жизни. Помнится, я долго привыкал к тому, как
обставила наш дом Луиза... Но нет, сейчас не время предаваться
воспоминаниям.
Я легонько потряс Анн-Мари за плечо. Никакой реакции. Я тряхнул
сильнее, но она продолжала спать как ни в чём не бывало. Похоже, на неё ещё
продолжало действовать снотворное, тогда как я уже успел его "переварить".
Здесь многое зависело от индивидуальных особенностей метаболизма.
Я соскочил с постели, обулся и осторожно подступил к одному из окон.
Как я и ожидал, мы находились в особняке, в спокойном загородном районе,
где обычно проживали бизнесмены средней руки, инженеры, врачи, адвокаты и
прочие представители так называемых "респектабельных" профессий. Это был
один из возможных вариантов, перечисленных адмиралом Дюбарри, когда он
инструктировал меня в связи с предстоящим заданием, но никакие конкретные
детали в том разговоре не обсуждались. В отличие от ребят из нашей группы,
чьи легенды тщательно разрабатывались в течение нескольких месяцев, меня,
Рашель и Анн-Мари собирались устроить уже на месте, с оглядкой на
обстоятельства. Особых проблем не предвиделось - спешное переселение на
Новороссию полутора миллиарда жителей трёх других планет не могло не
породить путаницы и неразберихи, что позволяло сравнительно легко внедрить
нас в здешнее общество под видом перемещённых лиц.
Первым делом я направился в ванную, второпях привёл себя в порядок, а
вернувшись обратно в спальню, снова попытался разбудить Анн-Мари. Но опять
же - безрезультатно.
Тогда я выглянул из комнаты в коридор. Откуда-то снизу до моего слуха
донеслись звуки очень знакомой мелодии. Кажется... Да, "Лунная соната" -
одно из самых любимых произведений моей дочери. В свободное от учёбы и
подготовки к военной службе время она занималась игрой на музыкальном
синтезаторе, причём получалось у неё совсем неплохо. Изредка, когда к нам
приходили на ужин гости - то ли мои сослуживцы, то ли коллеги её матери, -
Рашель устраивала небольшие концерты, которые пользовались неизменным
успехом. Даже я, далёкий от музыки человек, не мог не признать, что в её
игре чувствуется недюжинный талант. Однако Рашель и слышать не хотела о
музыкальной карьере, главной любовью её жизни, как и моей, были звёзды - и
она выбрала их...
Рассудив, что раз дверь спальни оставили незапертой, то опасаться
нечего, я медленно спустился по лестнице в холл первого этажа. Музыка
доносилась из-за приоткрытой двери примыкавшей к холлу комнаты, скорее
всего, гостиной. Пьеса Бетховена звучала немного иначе, мелодия была не
такой плавной, как я привык её слышать, но всё равно она зачаровывала.
Я тихо проскользнул в комнату, которая в самом деле оказалась
гостиной. В дальнем её углу сидела спиной ко мне Рашель, одетая в
симпатичное голубое платье, а её пальцы легко порхали над клавишами
громоздкого и неуклюжего синтезатора, имитирующего внешний вид старинного
механического рояля... А впрочем, нет. Это и был самый настоящий
механический рояль! Вряд ли старинный, но тем не менее подлинный.
Музыкальный инструмент безо всякой электронной начинки, в котором звуки
рождались от ударов по металлическим струнам специальных молоточков,
приводимых в движение нажатием клавиш. Механические рояли - хоть старинные,
хоть сделанные в наше время, - были исключительной редкостью, раритетом.
Речь, конечно, идёт о хороших роялях, а не о бездарных поделках с глухим,
бесцветным звучанием, фальшивящих едва ли не на каждой ноте.
Рояль, на котором играла моя дочь, был не просто хорошим, а отличным.
Игра на нём явно доставляла Рашели огромное удовольствие. Закончив "Лунную
сонату", она почти без перехода начала "К Элизе" - ещё одну пьесу
гениального композитора древности.
Бесшумно, чтобы не отвлекать дочь, я подошёл к ближайшему стулу и
присел. Только тогда я заметил, что в комнате находится ещё один человек -
полноватый мужчина лет на пятнадцать старше меня, с убелёнными сединой
висками и круглым добродушным лицом. Когда наши взгляды встретились, он
слегка кивнул мне головой, но не проронил ни слова. Лишь после того, как
отзвучали последние аккорды мелодии, он поднялся со своего места и чинно
захлопал в ладоши. Я тоже встал и присоединился к аплодисментам.
Рашель быстро оглянулась, тотчас вскочила из-за рояля и подбежала ко
мне.
- Привет, папа! - сказала она, поцеловав меня в щеку. - Наконец-то ты
проснулся. А мама ещё спит?
До меня не сразу дошло, о ком она говорит. А когда я понял, что речь
идёт об Анн-Мари, то мысленно выругал себя за несообразительность. Мы уже
на Новороссии, а это значит, что наша игра началась. И от того, насколько
хорошо мы справимся со своей ролью, зависит наша жизнь.
- Спит, как убитая, - ответил я. - Ты давно встала?
- Уже полтора часа как. Чувствую, что выспалась на трое суток вперёд.
Крепким же зельем нас напичкали!
Между тем мужчина подошёл к нам и объяснил:
- Мне не советовали будить вас с помощью стимуляторов. Спешить вам
пока некуда. - Он протянул мне свою руку. - Будем знакомиться, сэр. Я
Руслан Кузнецов, хозяин этого дома.
- Очень приятно, - ответил я, пожимая его пухлую ладонь. - К
сожалению, я не знаю своего имени. Здешнего имени.
- Вас зовут Стив МакЛейн, вашу дочь - Рейчел, а жену - Энни.
- Круто! - вырвалось у меня. - То есть, я хотел сказать, замечательно.
Кузнецов сдержанно улыбнулся:
- Мисс Рейчел выразила своё удовлетворение точно такими же словами.
Хотя в нашем деле это обычная практика - вымышленные имена для временных
агентов должны быть как можно ближе к настоящим, чтобы не требовалось долго
привыкать к ним. А совпадение инициалов - вообще идеальный вариант.
- Это касается не только тебя, па, - вставила Рашель. - Но и меня
тоже. И Ан... и мамы. Она, выходя за тебя замуж, просто добавила твою
фамилию к своей девичьей и стала миссис Престон-МакЛейн. А я, если вдруг
забудусь и начну говорить "Ле...", то смогу исправиться: "Лейн, МакЛейн".
- Очень хорошо, - сказал я. - Мы здесь уже легализированы?
- Сведения о вас внесены в иммиграционную базу данных. Это было проще
простого - сейчас у нас творится такой бедлам, что обнаружить подлог
совершенно невозможно. Предвиделась проблема с получением вида на
жительство, но она успешно разрешилась благодаря нашему человеку в
городской управе.
- А что за проблема? - поинтересовался я.
- Сейчас объясню. Но сперва пройдём на кухню, я покормлю вас. Вы,
верно, проголодались.
Да уж, я действительно проголодался. Чтобы утолить мой голод,
понадобилось две полновесные порции риса с жаренной бараниной, изюмом и
множеством специй (это блюдо называлось пловом и было весьма недурственным
на вкус), а также грамм триста твёрдого сыра, который здесь, на Новороссии,
употреблялся в качестве десерта, а не закуски.
Кузнецов тем временем рассказывал:
- Вообще-то жизненного пространства на нашей планете вдоволь. До войны
Новороссию населяло около пяти миллиардов человек, а после того как сто
двадцать лет назад чужаки переселили к нам землян из России, стран
Кавказского региона и Средней Азии, нас стало свыше семи миллиардов. Ну а
потом... потом случилась та же история, что и на других человеческих
планетах. Резко упала рождаемость, многие наши соотечественники - и старые,
и новые - потеряли всяческий стимул к продолжению рода. Запреты
правительства на любые контрацептивные средства, объявление вне закона
абортов и прочие подобные меры не дали желаемого эффекта... Впрочем, я
вижу, что вам это хорошо известно. Более трети наших городов оказались
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг