- В самом деле, - согласилась Эстер. - Зачем швырять бомбы в пустоту,
если каждой из них можно подбить вражеский корабль. Будь у нас хоть сотня
тысяч ракет с глюонными боеголовками, наш флот бы мигом очистили эту
систему от чужаков. И другие тоже.
Наступило молчание, и я, воспользовавшись паузой, вошёл в
кают-компанию. Ребята тотчас вскочили и отсалютовали мне. Все они были
порядком уставшими и взволнованными - давало о себе знать нервное
напряжение последних двух часов, когда мы совершали прорыв через дром-зону
и уходили от преследования. Рашель выглядела спокойнее других, зато
лейтенант Валько был бледен до болезненной серости, а под глазами у него
залегли тёмные круги. Впрочем, это не было следствием недавних переживаний,
просто по пути от Дельты Октанта до Хорса парню перепрограммировали его
имплант в полном соответствии с новороссийскими стандартами - иначе бы он
"засветился" при первом же вхождении в сеть. Подозреваю, что это была
довольно болезненная и крайне неприятная процедура. Бедный мальчишка - что
он сотворил со своими мозгами! Я всегда относился к киберам с сочувствием и
неодобрением, хотя в своё время чуть было сам не решился на установку
импланта. Да, вы угадали - ради виртуальных космических полётов. Контакт с
компьютером через ментошлем не давал стопроцентного ощущения реальности, и
при всей убедительности создаваемых компьютером образов всё же оставалось
чувство их иллюзорности. Зато имплант позволял полностью отключаться от
внешнего мира и не просто входить в виртуальность, а сливаться с ней,
становиться её неотъемлемой частью. Хорошо, что я не поддался этому
соблазну...
- Вольно, господа, - сказал я. - Довожу до вашего сведения, что первый
этап операции - прорыв в систему Хорса, произведён успешно. Корабли крыла
перешли в режим полного радиомолчания и взяли курс на Новороссию. Даю вам
пятнадцать с половиной часов на отдых. Завтра утром, в ноль-девять три-ноль
по бортовому времени вы должны быть готовы к посадке в десантный челнок. А
теперь все свободны.
Попрощавшись, ребята разошлись по своим каютам, и со мной остались
только Рашель и Валько, которых я попросил задержаться.
- Да, сэр, - произнесла дочь с некоторой напряжённостью в голосе. -
Что-то случилось?
После гипно-лингвистической коррекции её английский выговор слегка
изменился. Он по-прежнему оставался мягким, но звучал немного иначе. Точно
с таким же акцентом теперь говорили и я, и Анн-Мари - любой уроженец
планеты Арран принял бы нас за своих земляков.
- Да нет, всё в порядке, - ответил я. - Просто нам нужно кое-что
обсудить. Пойдёмте ко мне.
Мы прошли в мою каюту, и я предложил ребятам сесть. Затем устроился в
кресле напротив них и заговорил:
- Итак, молодые люди, за время полёта вы более или менее познакомились
со своими подчинёнными. Есть ли у вас к кому-нибудь из них претензии?
- Какого рода претензии? - сразу уточнил Валько. - Относительно их
пригодности к заданию, или в личном плане?
- В личном. Испытываете ли вы к кому-то хоть слабый намёк на
антипатию, на кого из них вы не смогли бы положиться, кто вызывает у вас
раздражение? Я спрашиваю вас не по собственной инициативе, а по поручению
адмирала Дюбарри. Он считает, что вы, как командиры отряда, должны
произвести окончательный отсев, устранив слабые, ненадёжные звенья. Это его
точное выражение. И ещё он просил передать, чтобы при решении этого вопроса
вы отрешились от ложного чувства вины за то, что не сумели наладить с
кем-то отношения. Все члены вашей команды, безусловно, отличные ребята, но
и среди самых лучших людей нередко случаются межличностные трения. А в
вашей ситуации даже лёгкая неприязнь к подчинённому может повлечь за собой
катастрофические последствия. Вы меня понимаете?
- Да, - серьёзно кивнула Рашель. - Я понимаю.
- Я тоже, - ответил Валько и задумался. Потом нерешительно произнёс: -
Ну... пожалуй, я назову Михайловского.
- Почему? - спросил я.
- Он слишком заносчив. И резок. На некоторых ребят смотрит свысока,
считает их глупее себя. Это... это немного раздражает меня.
Рашель посмотрела на него и этак ехидненько усмехнулась:
- А всё из-за того, что он раскритиковал идею Хулии Мартинес? Почему
же тогда ты не забраковал Эстер, которая выражалась не менее резко? Потому
что она милашка и на неё приятно смотреть?
Щёки Валька слегка зарделись.
- Не в том дело. Вовсе не в том. Этот эпизод лишь частность, но если
мы заговорили о нём, то Эстер просто высказала своё мнение, а Станислав
выпендривался, показывая, какой он умный. Типа: "Вы все идиоты, а я
д'Артаньян".
- О чём ты?
- Да это так, из одного старого анекдота. Даже из древнего. И, э-э, не
совсем приличного. Однажды я наткнулся на него, но не понял, в чём его
смысл, и стал выяснять, кто такие д'Артаньян, виконт де Бражелон и поручик
Ржевский. В результате прочитал несколько очень увлекательных книг. Но это
уже к делу не относится. Просто порой Михайловский напоминает мне героя
того анекдота. Он нахватался по верхам разных знаний и при любом подходящем
случае демонстрирует свою, так сказать, эрудицию.
- Можно подумать, что ты у нас скромный и застенчивый, - язвительно
заметила моя дочь. - Ты тоже лезешь со своими замечаниями, комментариями,
уточнениями и часто выставляешь собеседников круглыми дураками.
- Однако я говорю лишь о тех вещах, о которых знаю досконально, -
возразил Валько. - Я никогда не стану с авторитетным видом
разглагольствовать о том, о чём мне известно только понаслышке.
- Что верно, то верно, - согласилась Рашель. - И самое странное, что
твоё нахальство, твоя заносчивость, твои вечные поддевки нисколечко не
раздражают меня. А вот Станислав... ну, не то чтобы он раздражал меня, а...
как бы это выразиться... Короче, я бы хорошенько подумала, прежде чем пойти
в паре с ним в разведку. А ещё... - Тут она смущённо потупилась. -
Возможно, вы посчитаете это снобизмом, но меня слегка задевает его
благоговение перед Космическим Корпусом.
- Не назвал бы твоё чувство снобизмом, - заметил Валько. - Это,
кстати, ещё один минус Михайловского. Нет ничего плохого в том, что он
хочет стать космическим пехотинцем, однако раз за разом подчёркивать в
присутствии других ребят, которые мечтают о Флоте, что именно в Космическом
Корпусе служат самые храбрые, самые сильные и выносливые, и вообще
самые-самые - это, мягко говоря, нетактично.
- Значит, Михайловский, - подытожил я. Жаль, конечно, мне нравился
этот парень. Впрочем, мне нравились все мои подопечные - командование
действительно отобрало замечательных ребят.
- Да, - уверенно сказал Валько. - Если бы я сам подбирал себе
подчинённых, то его бы не взял. А что теперь с ним будет?
- Ничего страшного. Его вернут в систему Дельты Октанта, возьмут
подписку о неразглашении и отправят на одну из наших секретных баз - якобы
для специальной подготовки. Вместе с ребятами, которые были вашими
"дублёрами", и вместе с теми, кто был призван на службу таким же образом,
как и вы, но только для отвода глаз. Все эти парни и девушки ускоренными
темпами окончат школьное образование и получат хорошие назначения с
перспективой скорого производства в младшие офицерские чины.
- Вот это правильно, - одобрил Валько. - А то у меня было опасение,
что кому-то может взбрести в голову собрать информацию об этих досрочных
призывах, проанализировать прошлое всех призывников, их происхождение и
сделать соответствующие выводы.
- Можете не беспокоиться, лейтенант, командование всё учло. - Я
хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. - Ладно, с Михайловским решено. Ещё
есть отводы?
Немного помявшись, Рашель назвала имя одной девушки-славонки, Божены
Малкович, которая, по её мнению, была слишком озабочена в сексуальном плане
и заигрывала со всеми парнями. Тут Валько не преминул поддеть мою дочь, но
против предложенного ею отвода возражать не стал. А потом они уже
единодушно забраковали одного землянина - им не нравилась его замкнутость и
скрытность.
- Будь у нас больше времени, - объяснила Рашель, - мы бы сумели
сойтись с ним, наладить нормальные отношения - но так мы просто не знаем,
чего от него ожидать.
В течение следующего получаса мы перебрали всех остальных членов
группы, и я убедился, что ни у Рашели, ни у Валька нет к ним никаких
претензий. Адмирал Дюбарри прогнозировал двадцати- или даже
двадцатипятипроцентный отсев, однако всё обошлось пятнадцатью процентами.
После этого я отпустил обоих отдыхать. Валько ушёл сразу - его здорово
клонило ко сну, а Рашель задержалась у двери каюты, переминаясь с ноги на
ногу.
- Сэр... - нерешительно начала она, но я мягко перебил её:
- Когда мы одни, можешь опять называть меня папой. Будем постепенно
входить в роль. - Я улыбнулся и заговорщически подмигнул ей. - Держу пари,
что нам это не составит труда.
На лице Рашели явственно отразилось облегчение. Она подошла ко мне и
склонила голову к моему плечу. Я обнял дочку и стал гладить её белокурые
волосы.
- Ах, папа, если бы ты знал, как мне было тяжело всю эту неделю, -
сказала она. - Постоянно называть тебя "сэр", а в ответ слышать "мичман
Леблан"... Слава богу, скоро всё закончится.
- Всё только начнётся, солнышко, - возразил я. - Да, конечно, нам не
придётся притворяться, изображая отца и дочку, это немного облегчит нашу
задачу - и в то же время осложнит её. Наше родство может сыграть с нами
злую шутку. Чего доброго, мы расслабимся, потеряем бдительность и в
результате сорвём всю операцию.
- Насчёт этого не беспокойся. С нами будет Анн-Мари, уж она не
позволит нам потерять чувство реальности. Кстати, па, о нашем задании.
Мадам Пети сказала, что ты - один из двух, кто способен справиться с ним.
Что она имела в виду?
Я нахмурился.
- Госпожа президент неточно выразилась. Когда только замышлялась эта
операция, в качестве её возможных руководителей было предложено более сотни
кандидатур, в том числе и моя. В конечном итоге осталось двое - я и ещё
один человек, имени которого мне не назвали. Не знаю, что во мне нашли
такого особенного, но факт налицо.
Рашель поцеловала меня и высвободилась из моих объятий.
- Ты просто скромничаешь, папа. Ты весь особенный. Ты самый-самый
лучший.
Вскоре дочка, пожелав мне спокойной ночи, ушла. Боюсь, она не поверила
моему объяснению. Сам я на её месте точно бы не поверил...
2
На следующей день, ровно в полдесятого утра по бортовому времени, наша
группа собралась в кают-компании, готовая к посадке в десантный челнок. Все
мы были в одежде, изготовленной на Новороссии; никаких предметов, могущих
выдать наше инопланетное происхождение, у нас не было. Командование учло
все мелочи, вплоть до нижнего белья, носков, наручных часов, серёжек в ушах
девушек и косметики, которой они пользовались в течение всего полёта.
Я подозвал к себе троих ребят, которых накануне забраковали Рашель с
Вальком, велел им идти со мной, а минут через двадцать вернулся один и
сообщил:
- Ваши товарищи отказались от участия в операции. Я видел, что они
колеблются, поговорил с ними, и они признали, что не годятся для такого
задания. - Я сделал паузу и смерил всех пристальным взглядом. - Кто ещё
хочет взять отвод? Это ваш последний шанс.
Никто из присутствующих моим предложением не воспользовался. Я смотрел
на решительные выражения лиц ребят и чувствовал себя последним негодяем,
представляя, как трое их товарищей мечутся сейчас, замкнутые в каютах, и
проклинают меня на все заставки. Но это было неизбежно...
В четверть одиннадцатого явился пилот "призрака", капитан-лейтенант
Буало, и провёл нас на борт своего челнока. Когда мы прошли из тамбура в
довольно просторный салон и устроились в удобных мягких креслах, Буало
сказал:
- Надеюсь, господа, вы предупреждены, что в течение всего полёта вам
не позволено покидать пассажирский отсек челнока?
- Да, капитан-лейтенант, - ответил я. - На этот счёт мы получили
чёткие инструкции. Никто из нас, включая и меня, не имеет права заходить в
кабину пилота или в машинное отделение. Так что не беспокойтесь.
- Вот и хорошо, сэр. А на всякий случай ваш отсек будет наглухо закрыт
- сами понимаете, секретность. Связь с вами я буду держать через интерком.
Также вы сможете наблюдать за ходом полёта на своих экранах, - с этими
словами он указал на стены с обеих сторон от двери в тамбур. - Большой
экран справа - передний обзор. Слева расположены экраны заднего и боковых
обзоров. Думаю, вы разберётесь. Но когда мы войдём в атмосферу планеты,
подача визуальной информации будет прекращена - никто из вас не должен
знать, где мы совершим посадку. Кроме того...
- О снотворном нас тоже предупредили, - нетерпеливо произнёс я. -
Делайте своё дело, капитан-лейтенант. Удачи вам.
Буало козырнул:
- Спасибо, сэр. Удача понадобится и вам. Счастливого пути, господа.
Он вышел из салона, дверь люка за ним задвинулась, и с лёгким гудением
сработали блокирующие электромагнитные замки.
- Ну вот теперь мы закупорены, как сельди в банке, - пробормотал
сидевший рядом с Рашелью Валько. - Начинаем мариноваться.
Насчёт "мариноваться" парень подметил верно. Прошло добрых полчаса,
растянувшихся для нас в целую вечность, пока наконец не ожил интерком.
Голос капитана-лейтенанта Буало произнёс:
- ...Включил связь с пассажирским отсеком, а то они уже умирают со
скуки. Полную готовность челнока к старту подтверждаю.
- Готовность крейсера к запуску челнока подтверждаю, - ответил капитан
Марсильяк. - Отстыковка шлюза.
- Есть отстыковка шлюза.
Пауза.
- Шлюз отстыкован успешно, - отрапортовал Буало.
- Тридцатисекундный отсчёт до прекращения связи и перехода в
"призрачный" режим.
- Отсчёт начат. Двадцать семь секунд.
- Открытие ангара - через сорок секунд после прекращения связи.
Отключение гравизахватов - через двадцать секунд после открытия ангара.
Закрытие ангара - через сто двадцать секунд после отключения гравизахватов.
- График принят. Пятнадцать секунд до перехода. Бортовые системы
функционируют нормально.
- Ни пуха ни пера вам, Пьер, Тома.
- К чёрту, капитан... Десять секунд до прекращения связи... Пять,
четыре, три, два, один, ноль... Связь прекращена. Бортинженер, переход в
"призрачный" режим.
- Есть переход! - отозвался напарник Буало, старший лейтенант
Нарсежак.
Короткое молчание. Затем бортинженер доложил:
- Переход в "призрачный" режим произведён, командир. Энергопотребление
в норме. Ожидание открытия ангара.
- Ангар открывается. Готовность к запуску привода.
- Привод к запуску готов. Ждём отключения гравизахватов.
- Эй, пассажиры! - обратился уже к нам Буало. - Сейчас
отшвартовываемся от корабля. Закройте-ка все иллюминаторы.
- Ага, очень смешно! - тихо фыркнула Рашель, не оценив по достоинству
шутки пилота. Конечно же, никаких иллюминаторов у челнока-"призрака" не
было.
- Гравизахваты отключены, командир.
- Принято. Выходим из ангара.
Нас стало слегка покачивать. Это значило, что Буало, как и всякий
опытный пилот, немного замедлил реакцию бортовых гравикомпенсаторов, дабы,
что называется, "чувствовать" своё судно.
- Швырнули нас капитально, - резюмировал Буало. - Но коррекция курса
пока не нужна. Идём по инерции. Господа пассажиры, вам, небось, уже надоела
наша болтовня, так что мы отключаемся, а взамен предлагаем вам понаблюдать
за полётом. Тоже не шибко увлекательное зрелище, но это временно. Часа
через два гарантирую вам изрядную дозу адреналина.
Интерком замолчал, зато включились экраны с такой привычной, но
по-прежнему чарующей меня панорамой усеянного звёздами космоса. На огромном
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг