Я ответил без колебаний:
- Для меня это звучит дико, но всё идёт к тому, что они сдали город.
- Вот именно! Чтобы спасти жизни двадцати своих соотечественников,
причём не гражданских, а военных, они без боя уступили город, который
обязались защищать, и в результате последовавшей за тем резни был уничтожен
каждый третий его житель - а это без малого десять тысяч человек. Мораль
сей давней истории такова, что армия - плоть от плоти народа, и страна,
погрязшая в гедонистической культуре, неспособна воевать. Её граждане,
надевая мундир, просто играют в детскую войнушку, они не понимают, что
настоящая война - это кровь и смерть, а первейшая обязанность солдата -
жертвовать собой, защищая мирное население. Допустим даже, что за семьдесят
лет нам удалось бы построить огромный флот для нанесения ответного удара по
чужакам. А что дальше? Кого бы мы посадили на эти корабли? Людей, для
которых война - только кадры из фильмов, строки из книг, игрушечные битвы
из виртуальных реальностей. Это были бы не солдаты, а всего лишь солдатики,
которые обратились бы в бегство при первой же серьёзной опасности. Им было
бы наплевать на остальное человечество, единственное, чего бы они желали,
так это в целости и сохранности вернуться на родную планету, где нет
никакой опасности, которая надёжно защищена от любых врагов. Да, мы и наши
предшественники поступили жестоко и подло со своим народом, заставляя его
воевать без нужды, жертвовать своими лучшими сынами и дочерьми. Мы вполне
могли бы обойтись без этого, но тогда нас не было бы здесь. - Взмахом руки
министр указал на большой иллюминатор, где виднелся край Земли. - Мы бы
сидели на своей Терре-Галлии, сытые и довольные, а по вечерам, просматривая
выпуски новостей, сочувствовали бы нашим братьям с других планет, томящимся
под игом чужаков. Вот и всё. Вы согласны со мной, месье Матусевич?
Я кивнул:
- Согласен, сэр. Это действительно жестоко и подло, это цинично, но
боюсь, что у вас не было другого выхода. Кстати, если не секрет, какова
сейчас численность вашей армии?
- Сто пятьдесят миллионов. Из них сто тридцать было мобилизовано в
течение недели. При необходимости мы в те же сроки могли бы призвать и
втрое больше людей. Толпы добровольцев - и мужчин и женщин - буквально
штурмовали окружные военные комендатуры, возмущаясь тем, что не получили
повесток.
- Впечатляет... - пробормотал Шанкар. - Недурственный итог
грандиозного семидесятилетнего обмана.
- Помимо обмана был ещё один вариант, - задумчиво промолвил Агаттияр.
- Ещё более жестокий, зато менее подлый. Диктатура.
- Тогдашнее руководство Терры-Галлии рассматривало такую возможность,
- ответил Карно. - Но диктатура экономически неэффективна и морально
ущербна. К тому же она противоречит традициям нашего общества, тем
основополагающим ценностям, которые наш народ исповедует более полутора
тысяч лет, ещё со времён великого Наполеона.
Я с трудом подавил улыбку. После того, как Клод Бриссо сообщил, что
меня представили к ордену Наполеона Бонапарта, я, естественно,
заинтересовался этой исторической фигурой. Да, без сомнений, он был великим
полководцем - но вряд ли его можно было назвать великим демократом. Хотя, в
конце концов, это несущественно. Каждый народ имеет право на свои мифы.
Поль Карно и Раджив Шанкар приступили было к обсуждению более
конкретных и менее глобальных вопросов, связанных с текущей ситуацией в
Солнечной системе, как вдруг в конференц-зал буквально ворвался офицер в
чине капитана третьего ранга. Отсалютовав двум присутствующим адмиралам, он
вручил министру иностранных дел какую-то бумагу. Лицо офицера было бледным,
как полотно, а в глазах застыл ужас.
Когда Карно ознакомился с текстом, лицо его стало таким же бледным, с
болезненным сероватым оттенком. Он обвёл нас всех взглядом, исполненным
тоски.
- В системе Бай-Син мы потерпели неудачу. Объединённый флот габбаров и
келлотов, убедившись, что наши войска побеждают, начал массированную
бомбардировку Страны Хань. Подробности пока неизвестны. Это только
предварительное сообщение, более детальная информация должна поступить
через пару часов.
Несколько минут все присутствующие в конференц-зале молчали, не в
силах вымолвить ни слова. Первым отозвался Шанкар:
- Уже есть реакция вашего правительства?
- Ещё нет. Это сообщение они получат позже, чем мы. Из системы Бай-Син
к Солнцу ведёт исследованный канал второго рода. А к Терре-Галлии - нет.
Так что нам остаётся только ждать.
Следующие три с лишним часа растянулись для нас в целую вечность.
Вскоре к нам присоединилось ещё с десяток адмиралов из главного
командования флота, но никакого совещания не проходило. Все просто ждали, в
основном молча, только изредка обмениваясь короткими репликами весьма
мрачного содержания.
В этой компании мы чувствовали себя лишними, но не уходили, а нам даже
не пытались намекнуть, что наше дальнейшее присутствие здесь совсем
необязательно. Как бы то ни было, мы являлись полномочными представителями
пятимиллиардной планеты Махаварши и имели право получать всю информацию из
первых рук.
Часа через два Карно принесли правительственную шифрограмму с
Терры-Галлии. Ознакомившись с ней, он ничего нам не сказал, а спрашивать
его никто не решался. Единственно лишь было ясно, что в шифровке никаких
новостей не содержалось. Скорее всего, там были только инструкции,
связанные со сложившейся ситуацией.
Наконец поступило сообщение из системы Бай-Син. Прочитав его, Поль
Карно долго сидел, уставившись взглядом в пустоту перед собой, потом сухо
заговорил:
- По последним данным, общая мощность сброшенных на Страну Хань
термоядерных и позитронных зарядов превышает два миллиона килотонн.
Атмосфера планеты представляет собой сплошное радиоактивное облако. От силы
взрывов её ось вращения сместилась на двенадцать градусов. Судя по
некоторым признакам, бомбардировка привела к резкой активизации
тектонических процессов. В соответствии с заранее полученными инструкциями,
главное командование Шестого Флота Освобождения приняло решение
заблокировать все каналы, оставленные для возможного отхода противника, и
приступить к полной ликвидации вражеских войск. Согласно тем же
инструкциям, на планету келлотов будет сброшена глюонная бомба.
"Девять миллиардов человек, - пульсировала в моём мозгу мысль, пронзая
всё моё существо нестерпимой болью. - Девять миллиардов, погибших в одном
шаге от свободы. Девять миллиардов мужчин и женщин, стариков и детей,
похороненных в одной общей ядерной могиле..."
- Господин главнокомандующий Первым Флотом, - заговорил министр,
обращаясь к адмиралу-фельдмаршалу Дюбарри. - Как полномочный представитель
Терры-Галлии и глава временной администрации Земли и Солнечной системы, я
приказываю вам применить против населяющих Землю габбаров
бактериологическое оружие.
Дюбарри начал было говорить по-французски, но потом, покосившись на
нас, осёкся и повторил свой вопрос на английском языке:
- Без предупреждения, сэр?
- Без всякого предупреждения. Немедленно. Габбары не должны знать
наперёд, что их ожидает. Иначе, в порыве отчаяния, они попытаются
превратить Землю в сплошные руины. Будем надеяться, что к тому времени,
когда они разберутся в происходящем, им будет не до того. Ещё в канун
операции мы на специальном заседании правительства рассматривали такой
вариант развития событий. Этот удар станет не единственным ответом на
уничтожение Страны Хань. В шифрограмме, которую я получил полтора часа
назад, говорится, что уже подготовлены к отлёту эскадры, которым будет
приказано сбросить глюонные бомбы ещё на три планеты габбаров и на две -
принадлежащих келлотам. Все остальные расы будут оповещены о причинах наших
действий. Это послужит им предупреждением.
Тут отозвался Агаттияр:
- Господин министр, сколько ещё человеческих миров находится под
контролем габбаров и келлотов?
- Только семь, - ответил Карно. - Да и то они охраняют их вместе с
другими чужаками. Келлоты слишком слабы, они по сути просто придаток к
габбарам, а сами габбары считают себя главными в союзе девяти рас, в
определённом смысле высшей расой, поэтому обязанности тюремщиков
перекладывают на плечи своих младших партнёров.
- И всё же есть целых семь систем, где присутствуют войска габбаров и
келлотов, - стоял на своём профессор. - Вы не считаете, что ваши действия
спровоцируют их к уничтожению и этих планет?
Министр как-то неопределённо кивнул:
- Данный вопрос мы долго взвешивали и рассматривали, месье Агаттияр. И
пришли к выводу, что это как раз тот случай, когда нет верной и неверной
линий поведения. Есть только плохой вариант и ещё худший. Если мы не
накажем габбаров и келлотов за Страну Хань, то тем самым продемонстрируем
свою слабость, и тогда даже те расы, чья этика не приемлет геноцида в
качестве инструмента политики, примутся шантажировать нас, угрожая
уничтожением подконтрольных им человеческих планет. Единственный
сдерживающий фактор для них - это неотвратимость ответных актов возмездия.
Между тем Дюбарри обратился к Клоду Бриссо:
- Специальная эскадрилья бомбардировщиков находится в вашем
подчинений, вице-адмирал. Приступайте к выполнению задания.
- Есть, главнокомандующий! - козырнул Бриссо.
С мрачным и решительным выражением лица он направился к выходу из
конференц-зала.
Сорок минут спустя из ангаров станций вылетела сотня челноков,
снабжённых специальными распылителями, и под прикрытием барражировавших над
планетой лёгких крейсеров устремилась вниз, к Земле. А через три с
половиной часа эскадрилья вернулась в свои ангары, не потеряв во время
операции ни одного челнока. Так состоялась решающая, бескровная, но
смертоносная, атака на Землю.
И началось недельное ожидание...
5
Луна полностью лишена атмосферы, а сила тяжести на её поверхности в
шесть раз меньше земной, поэтому посадить на неё лёгкий крейсер типа "Зари
Свободы" было делом несложным. Сигурдсон произвёл посадку, как было принято
говорить среди пилотов, "на глазок" - то есть, не прибегая ни к каким
компьютерным расчётам, на одном лишь ручном управлении. Плавно сбросив
мощность антигравов, пока корабль не лёг всем своим весом на сверхпрочные
опоры, Лайф отдал последнюю, уже чисто символическую команду "посадка
завершена" и посмотрел на меня, довольно потирая руки.
Эти его взгляды после каждого удачно проведённого манёвра вызывали у
меня лёгкое чувство неловкости. Он словно бы хотел убедиться, что сделал
всё правильно и я целиком одобряю его действия. В глазах Сигурдсона я
по-прежнему оставался непререкаемым авторитетом в области пилотирования,
даром что его опыт управления межзвёздными кораблями был гораздо больше
моего. Правда, прежде он водил только махонькую прогулочную яхту,
оснащённую примитивным скачковым генератором, но в конечном итоге это не
имело решающего значения - всё-таки он путешествовал по космосу с
девятнадцати лет и за это время избороздил вдоль и поперёк весь Сектор
Один. Ну а я, если не считать увлечения виртуальными реальностями, лишь
месяц назад впервые вырвался из сферы притяжения родной планеты и оказался
за пилотским пультом настоящего корабля.
Но как бы то ни было, Сигурдсон ожидал моей реакции. Поэтому я
улыбнулся и сказал:
- Здорово, Лайф! Очень мягкая посадка. Я бы так не смог.
На его щеках вспыхнул румянец - как у школьника, который удостоился
похвалы учителя. Пытаясь скрыть смущение, я прокашлялся и встал с
капитанского кресла.
- Ну, ладно, пойдём на выход. За нами уже едут. - Я указал на
гравикар, который катил через космодром, направляясь к нашему кораблю.
Мы приземлились возле самого большого из лунных куполов - Купола Тихо,
который сейчас был превращён в лагерь для военнопленных. Здесь у нас было
одно дело, и мы с Сигурдсоном прилетели только вдвоём - для короткого
путешествия между Землёй и Луной полного экипажа не требовалось.
Но Лайф почему-то не стал освобождать своё место. Он растерянно отвёл
взгляд и сквозь прозрачную обзорную стену уставился на призрачный лунный
ландшафт, в данный момент освещённый лишь отражённым Землёй светом.
- Знаешь, Стас, - нерешительно проговорил Сигурдсон. - Я понял, что
это неудачная идея. Лучше обойдёмся без личной встречи.
Я удивлённо посмотрел на него:
- С какой стати? Что случилось?
- Понимаешь... В общем, Гриша был моим лучшим другом. Самым лучшим,
если не считать Мелиссы, которую я... с которой всё иначе. Мы много
налетали с ним, мы были отличной командой, мы понимали друг друга с
полуслова. Но теперь... Нет, я не стал считать его врагом. Он по-прежнему
мой друг. Но после всего, что я узнал, что увидел, я перестал
симпатизировать его народу. Я уже не смогу относиться к нему так, как
раньше. И при встрече... при встрече он сразу почувствует это. Он очень
чуткий и ранимый. Сейчас он думает... он, верно, тешит себя мыслью, что
есть на свете хоть один человек, который относится к нему с искренней
симпатией, без всякого предубеждения. А после нашей встречи он... ему
станет очень больно. Это будет для него тяжёлым ударом. Не знаю, понимаешь
ли ты меня...
- Понимаю, Лайф, - сказал я. - Прекрасно понимаю. И что же нам делать?
Он бессильно пожал плечами:
- Наверно... наверно, я просто передам ему короткое сообщение. Ну и,
конечно, дарственную, ключи, шифры, диск со спецификацией и картами.
Я задумался. Тем временем гравикар уже приблизился вплотную к кораблю
и стал пристыковываться к пассажирскому люку.
- Значит, сделаем так, - произнёс я. - Всё, что нужно, я передам ему
сам. А насчёт тебя что-нибудь солгу. По пути придумаю.
- Ты в самом деле хочешь с ним встретиться?
- Да, - решительно кивнул я. - Мне есть, что ему сказать.
Покинув рубку, я спустился к люку и через шлюз прошёл в гравикар. За
десять минут машина прибыла в Купол Тихо, там я встретился с уже ожидавшим
меня представителем администрации лагеря, и вместе с ним мы вошли в
небольшое помещение, разделённое надвое перегородкой из бронированного
стекла.
- Уберите это, - сказал я, постучав кулаком по перегородке. - Она мне
ни к чему.
- Вы уверены, месье? - спросил администратор. - Вам известно, что эти
твари могут плеваться ядом?
- Известно, сэр. Но я этого не боюсь. И, кстати, не вздумайте надеть
на него намордник.
- Вы полностью берёте на себя ответственность за все последствия?
- Да, полностью.
Администратор кивнул:
- Ваши слова записаны, капитан Матусевич. В случае чего они послужат
доказательством, что мы вас предупреждали.
- Да, безусловно, - согласился я.
Администратор покинул помещение, и почти сразу после этого стеклянная
стена поднялась к потолку. А через пару минут в комнату ввели альва
Григория Шелестова. Его сопровождало двое охранников в плотных,
водонепроницаемых комбинезонах, прикрывающих всё тело от шеи до самых
кончиков пальцев, а на голове у них были надеты шлемы с прозрачными
смотровыми стёклами. Оставив альва наедине со мной, они сразу же ушли.
- Здравствуй, Григорий, - сказал я.
- Здравствуй, брат-человек, - ответил альв. - Не думал я, что ты
захочешь повидаться со мной.
- Однако захотел. Со мной должен был прилететь и Лайф, но он ранен и
теперь лежит в лазарете. Он так сожалел, что не может встретиться с тобой.
Шелестов встревожился:
- Рана серьёзная?
- Да нет, пустяковая. Через неделю Лайф будет в полном порядке. Он и
сейчас может ходить, но врачи строго-настрого запретили ему полёты. Так что
он передаёт тебе самые искренние приветствия.
Альв вздохнул:
- Жаль. Я так хотел ещё раз увидеться с ним. Ведь он мой лучший друг,
настоящий друг - единственный среди людей и альвов.
- Как с тобой обращаются? - спросил я.
- Люди никак, - ответил он грустно. - Совсем никак. Ко мне, как и к
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг