двенадцатилетняя девочка, как другой член моей команды, Шанкар, тоже
нарушил устав, переключив без моего разрешения связь с яхтой на себя.
- Мистер Сигурдсон, - сказал он, сняв свой шлем. - Посмотрите на меня.
Я, конечно, не чернокожий - в том смысле, что не принадлежу к негроидной
субрасе. Однако кожа у меня тёмная. Достаточно тёмная, чтобы любой белый
расист назвал меня "цветным". А между тем я состою в команде корабля и не
жалуюсь ни на какую дискриминацию. Возможно, когда-то на Терре-Галлии и не
любили "цветных", но с тех пор много воды утекло, многое переменилось...
Кстати, вы из какого времени? Когда вы попали в эту переделку?
- В 2619-ом году.
- О, великие боги! - Даже Шанкар был поражён. - Как же вас так
угораздило?
- По собственной глупости, - честно признался Сигурдсон. - Изначально
наша яхта была рассчитана только на скачки, но мой бортинженер Шелестов
усовершенствовал генератор и заверил меня, что он выдержит и "затяжной
прыжок". Я поддался на его уговоры, а в результате... ну, вы сами видите,
что получилось.
- Да, видим, - сочувственно кивнул Шанкар. - И вам уже известно, что
вы провели в гиперпространстве почти целое тысячелетие. Неужели вы думаете,
что за это время всё осталось по-прежнему и ничего не изменилось? Мир
преобразился, сэр, совершенно преобразился! Вы совсем не ориентируетесь в
этом новом для вас мире, и я настоятельно советую вам слушаться во всём
капитана Матусевича.
С этими словами старик снова переключил связь на меня, и я уже без
труда убедил Сигурдсона затормозить и дождаться нашего корабля. Мы обсудили
все детали предстоящего сближения, убедились, что наши стыковочные узлы
совместимы, после чего деактивировали аудиовизуальный контакт, а вместо
него установили прямую связь между бортовыми компьютерами, чтобы они
согласовывали манёвры обоих кораблей.
Когда на яхте уже не могли услышать нас, Рашель возбуждённо выпалила:
- Наш флот у Пси Козерога! Вы понимаете, что это значит?
- Да, понимаем, - кивнул я. - Атака на Землю.
- И не только на Землю, - добавил Шанкар. - У меня с самого начала
было подозрение, точнее сказать - надежда, что галлийцы не намерены
ограничиваться одной лишь Махаваршей, что они нанесут удар сразу в
нескольких направлениях, по всем ключевым человеческим мирам.
- Но ведь на Земле больше нет людей, - заметила Рашель, всё ещё
потрясённая недавним открытием. - Её заселили габбары.
- Это не имеет значения, дорогая моя. Земля - всё равно Земля. Это
ЗЕМЛЯ - и все буквы в её имени заглавные. Она - колыбель человечества, она
- наш символ, мы все чувствуем генетическую связь с ней. Её освобождение
станет эпохальным, переломным событием, оно вернёт людям надежду на
возрождение всей нашей расы... - Шанкар помолчал, успокаиваясь. - Сколько
же лет вы к этому готовились, Рашель? Десять, двадцать, пятьдесят? А может,
все сто? Может, с самого начала блокады?
- Я не знаю, сэр, - растерянно ответила девочка. - Я даже не
догадывалась, что происходит... происходит такое! И другие не догадывались
- ведь у нас свобода слова, и если бы репортёры что-то пронюхали... Нет,
конечно, у нас есть много политиков-радикалов, которые постоянно выступают
за то, чтобы собрать огромный флот и освободить несколько ближайших
человеческих планет. Но их поддерживает незначительный процент избирателей,
а большинство голосует либо за либералов, либо за христианских демократов,
которые всегда придерживались умеренной позиции и считали, что нельзя
торопить события.
- А вместе с тем тайком готовились к тому, на чём громогласно
настаивали радикалы, - подхватил Шанкар. - Знакомая ситуация, она не раз
повторялась в человеческой истории. Я даже осмелюсь утверждать, что
большинство радикальных партий тем или иным путём поддерживались вашей
правящей коалицией. Своего рода разделение труда - одни выкрикивают
воинственные лозунги, отвлекая на себя внимание, а другие втихомолку делают
своё дело.
В разговор вмешался Агаттияр, который из машинного отделения слышал
всё по интеркому, и теперь жаждал высказать своё мнение по этому поводу.
Они с Шанкаром принялись спорить о том, на какие ещё планеты может быть
направлен удар, сколько понадобится людей и кораблей и, наконец, как долго
готовилось к этому правительство Терры-Галлии. Затем они вдвоём набросились
на Рашель и всё-таки сумели выудить из неё информацию, о важности которой
сама девочка даже не подозревала. Оказывается, примерно за неделю до отлёта
"Зари Свободы" в масс-медиа начали проскальзывать ненавязчивые намёки на
то, что, согласно последним разведданным, чужаки намерены предпринять самую
массированную атаку за всё время блокады.
- Теперь ясно, - сказал из интеркома Агаттияр. - Людей готовили к
объявлению всеобщей мобилизации. Десятки тысяч кораблей и боевых станций
можно прятать где-то в глубинах космоса, как на складе, но десятки
миллионов солдат - нет. Их призвали на службу в самый последний момент,
буквально за день до выступления. Полагаю, в условиях Терры-Галлии это
вполне осуществимо.
- Да, - подтвердила Рашель. - У нас каждый взрослый мужчина имеет
военную подготовку. Это обязательно. Правда, наши законы позволяют
уклониться от службы в армии - по всяким там пацифистским соображениям, из
религиозных убеждении и такое прочее, - но почти никто этим не пользуется.
Ни одна уважающая себя девушка не подаст руки парню, который отказался от
армейской службы.
Шанкар слегка ухмыльнулся:
- Вижу, за последнее столетие вы стали нацией милитаристов. Однако при
всём том вы не скатились до военной диктатуры, не распространили
казарменные порядки на общественную жизнь и политику, не позволили, чтобы
вами верховодили герои в погонах. И в этом ваше счастье. В этом счастье
всего человечества - что вы, преклоняясь перед своими защитниками, не
допускаете их к управлению государством. Окажись у вас военные при власти,
они бы лет за десять погубили Терру-Галлию.
Я слушал их беседу вполуха, так как основное моё внимание было
сосредоточено на управлении кораблём - а вернее, на контроле за тем, как
бортовой компьютер выполняет программу сближения с яхтой. Тем не менее я не
терял нити рассуждений, и особо меня заинтересовал один момент, связанный с
планетами - кандидатами на освобождение. Когда мне выпала свободная
минутка, я не преминул обратиться к Шанкару с вопросом:
- Вот вы, сэр, говорили о ключевых человеческих мирах. Вам не кажется,
что в этом контексте Махаварша выглядит... ну, немного не к месту. Я,
конечно, люблю нашу планету - но вовсе не преувеличиваю её значение. Она
всегда была второразрядным миром и не претендовала на какую-то ведущую роль
в галактическом сообществе.
- До войны, да, безусловно. Но это было до войны, когда и Терра-Галлия
не числилась среди лидеров. А сейчас многое переменилось, и Махаварша
приобрела для человечества огромное значение.
- Какое же?
- А вы просмотрите на досуге разведданные по всем ныне существующим
человеческим мирам и сами всё поймёте. Если не считать Терры-Галлии, то
только на пяти планетах из тридцати семи, оставленных в распоряжение людей,
численность населения не уменьшилась по сравнению с довоенным временем. Во
всех остальных мирах сразу после капитуляции начался резкий демографический
спад, и некоторые из них уже находятся на грани полного вымирания. Зато на
Махаварше ситуация совершенно другая. Сейчас нас пять миллиардов - это
больше, чем на Терре-Галлии, больше, чем на любой другой планете, за
исключением девятимиллиардной Страны Хань. Тому есть целый ряд причин, и
далеко не все они для нас лестные.
- А именно?
- Это уже отдельный и довольно долгий разговор. Все причины следует
рассматривать в комплексе - тут и традиции, и национальный менталитет, и
общественный строй, и ещё многое другое. А что касается не слишком лестного
для нас, то... Ну вот, например, такое: планету с пятимиллиардным
населением держат в повиновении всего несколько тысяч чужаков - примерно по
одному надзирателю на полмиллиона заключённых. И при такой охране за более
чем сто лет оккупации случился лишь один-единственный серьёзный инцидент -
я имею в виду те события четвертьвековой давности. В течение более столетия
пять миллиардов человек жили в плохо охраняемой тюрьме и даже не пытались
обрести свободу. Разве этим можно гордиться, капитан Матусевич?
Я ничего не ответил. Во-первых, отвечать было нечего, а во-вторых, наш
корабль наконец приблизился к яхте, и я возобновил аудиовизуальную связь с
пилотом Сигурдсоном.
Стыковка прошла без сучка и задоринки. Хотя "Зарю Свободы" и
"Валькирию" разделяло без малого тысячелетие научно-технического прогресса,
многие стандарты за это время не претерпели существенных изменений, и в
частности это относилось к стыковочным узлам.
Когда яхта намертво пришвартовалась к нашему крейсеру, я в компании
Рашели и Риты отправился встречать гостей из прошлого, а Шанкар остался за
главного в рубке управления и следил за нами через мониторы внутренней
связи.
У люка нас уже ожидал профессор Агаттияр - от машинного отделения к
этому швартовочному модулю было идти ближе, чем с верхней палубы корабля.
- Ну что, - произнёс я с притворной бесшабашностью, - готовы к встрече
с нашими далёкими предками?
Сначала, по моему приказу, компьютер лишь разблокировал внешний люк, и
только убедившись, что утечка воздуха отсутствует, я позволил открыть его.
Сквозь иллюминатор внутреннего люка мы увидели, как в шлюзовую камеру вошли
двое человек - сам Лайф Сигурдсон (в жизни он оказался ещё крупнее, чем на
экране) и стройная чернокожая женщина лет тридцати, казавшаяся миниатюрной
по сравнению со своим великаном-спутником.
Когда детекторы установили, что никакого оружия у наших гостей нет, я
открыл люк и впустил их на борт корабля. Сигурдсон крепко пожал мне и
Агаттияру руки (хватка у него была будь здоров), вежливо поклонился Рите и
Рашели, а потом представил нам свою спутницу, которую звали Мелисса
Гарибальди - по-моему, совсем не французское имя.
Женщина держалась настороженно и явно нервничала, находясь на борту
корабля с Терры-Галлии. Я подумал, что, возможно, в прошлом отношение
галлийцев к представителям других человеческих субрас было более резким и
нетерпимым, нежели это изображали авторы исторического очерка. А может,
дело было в самой Мелиссе, в её комплексах. Может, она испытывала невольное
чувство вины: ведь "новые" французы, потомки выходцев из Африки, постепенно
вытеснили "старых" французов из родной страны и, по сути, вынудили их к
эмиграции...
- Так вас всего двое? - спросил я, когда с приветствиями было
покончено. - А у меня создалось впечатление, что с вами должен быть ещё и
бортинженер... забыл его фамилию.
- Шелестов, - напомнил Сигурдсон. - Григорий Шелестов. Да, он с нами,
но немного запаздывает. Вот сейчас только помолится и придёт.
- Помолится? - переспросил я.
- Ага. В данный момент наш Гриша страстно благодарит Господа за
избавление от преследователей. - Сигурдсон ухмыльнулся. - Вы же знаете, все
альвы такие набожные!
- Альвы?! - поражённо воскликнул я. - Ваш бортинженер - альв?
- Ну да. А что?
За сим последовала немая сцена.
3
Спустя примерно полчаса сцена была уже другая. Лайф Сигурдсон и
Мелисса Гарибальди сидели рядышком на диване в кают-компании, потрясённые и
оглушённые нашим коротким, но беспощадным рассказом о нынешнем положении
человечества. Кроме них, в помещении находились также и все члены нашей
команды за исключением излишне горячего Арчибальда Ортеги, который жаждал
немедленно прикончить чужака и которого я, во избежание эксцессов, оправил
дежурить в рубку управления. Последним из присутствующих был бортинженер
яхты "Валькирия" Григорий Шелестов - альв из породы рыжих альвов,
принадлежащий к этнической группе альвов русскоязычных, или просто
русальвов, православного вероисповедания.
В большинстве книг о внеземных расах альвов классифицировали как
гуманоидов, хотя с точки зрения биологии это было в корне неверно. Строго
говоря, к гуманоидам следовало относить лишь две расы -
нереев-пятидесятников и карликов-дварков (видовые названия nirius
hominoidus10 и homo nanos11). Ну и ещё, с большой натяжкой, габбаров -
которые принадлежали к отряду приматов и семейству человекообразных
обезьян.
Альвы же под эту классификацию никак не подпадали. Они были яркими
представителями отряда насекомоядных (впрочем, не брезговавших мясом
зверей, а также растительной пищей) и внешне выглядели как некая помесь
обычной лохматой дворняги с кротом и небольшим кенгуру. Но, как ни странно,
психологически альвы оказались наиболее близким к людям видом разумных
существ. Они с лёгкостью интегрировались в человеческое сообщество,
восприняли нашу культуру, традиции, этику и эстетику. Даже до контакта с
землянами их система ценностей почти ничем не отличалась от той, которую
исповедовали наши далёкие предки из бронзового века, а легенды и сказания
альвов поразительно напоминали мифы Древней Греции, Индии, Египта или
Вавилона. Когда люди впервые прибыли в систему Бетельгейзе и ступили на
поверхность восьмой от светила планеты, впоследствии названной Альвией, то
они поразились тому, как столь отличные от землян существа сумели создать
такую похожую на нашу культуру. Люди и альвы, несмотря на все свои видовые
различия, быстро сумели найти общий язык и почти сразу прониклись глубокой
симпатией друг к другу...
Однако сейчас на лицах людей в кают-компании крейсера "Заря Свободы"
не было ни малейших следов симпатии к присутствующему здесь альву. Шанкар,
сидя в кресле, держал бортинженера Шелестова под прицелом лучевого
пистолета; его палец слегка подрагивал на гашетке, готовый в любой момент
нажать её. Рашель смотрела на альва с отвращением, Рита - с брезгливым
любопытством, а Агаттияр был угрюм и задумчив. На коленях у профессора
лежал снятый с предохранителя парализатор.
Что касается меня, то я в оружии не нуждался. По первой же моей
команде бортовой компьютер мог убить или обездвижить альва из встроенных в
стены кают-компании лучевиков и парализаторов.
Впрочем, пока все эти предосторожности были излишни. Альв Шелестов не
проявлял никаких признаков агрессивности, он не пытался ни нападать на нас,
ни убегать. По внешнему виду чужака мне трудно было судить об обуревавших
его чувствах, но то, как он сутулился, как моргал близко посаженными
глазами, как оттопыривалась его шерсть и подрагивали ноздри на вытянутой
морде, позволяло предположить, что он поражён услышанным не меньше, чем его
спутники-люди.
- Нет, это невозможно, - наконец произнёс альв на скверном английском.
- Я не могу в это поверить. Чтобы мои братья восстали против людей, своих
благодетелей... Нет, здесь какая-то ошибка!
- Никакой ошибки, - жёстко ответил Шанкар. - Твои соплеменники, как и
пятидесятники с дварками, предали людей. Вы не затевали этой войны - но вы
присоединились к нашим врагам. Вы фактически ударили нам в спину: ведь люди
доверяли вашим расам, как самим себе, а в итоге оказалось, что мы пригрели
на своей груди гадюку... вернее, целый клубок гадюк, которые, окрепнув и
набравшись сил, принялись нас кусать.
Альв закрыл лапами морду. (Хотя, поскольку речь шла о разумном
существе, следовало сказать "закрыл руками лицо" - но у меня просто язык не
поворачивался.)
- Это ужасно! - глухо проговорил он. - Это... это кощунственно! Как
могли мои братья дойти до такого? Как могли они забыть, сколько добра вы
для нас сделали? Ведь мы всем, всем на свете обязаны вам! Когда вы пришли,
мы обрабатывали землю деревянными плугами, а вы дали нам уникомбайны,
научили нас мелиорации, гидропонике, селекции. Вы пересадили нас с колесниц
на гравикары и флайеры, помогли нам построить тёплые и уютные жилища,
объяснили, как правильно организовать государство. До вашего появления
многие наши дети умирали от простого насморка, а вы открыли нам тайны своей
медицины, научили нас лечить болезни. Пока вас не было, мы много воевали
друг с другом за жалкий клочок земли или лесного угодья, а вы взяли нас за
руку, вывели в космос и сказали: "Смотрите, как много вокруг звёзд. Если
вам тесно на одной планете, ищите себе другие и заселяйте их. В Галактике
хватит места для всех". До вас мы молились жестоким богам, которые
постоянно требовали жертвы, и альвы резали на алтарях других альвов, чтобы
задобрить своих злых богов. А ваши миссионеры сказали: "Это неправильные,
плохие боги. Одно мыслящее существо не должно убивать другого, это неугодно
истинному Богу. Если вам нужно кому-то молиться, то молитесь нашему Господу
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг