пока есть на свете хоть один высший маг, простой народ и рядовые
инквизиторы не захотят видеть во главе Империи человека с обычными
колдовскими способностями.
Вот так и получилось, что я стала принцессой, Владислав - принцем, а
юные девицы и молодые люди из инквизиторских семей ухаживали за нами,
убирали после нас, прислуживали нам за столом и выполняли наши мелкие
поручения. Впрочем, Владислав не слишком перегружал своих приближённых
работой. С одеванием и раздеванием, мытьём, бритьём и прочими подобными
делами он неизменно справлялся сам - во-первых, потому что каждую ночь
спал со мной, мылся и брился в моей ванной, а его повседневные наряды
хранились у меня в гардеробной, куда доступ дворянам из его свиты
заказан; во-вторых же, мой дорогой муженёк приходил в ужас при одной
только мысли о том, что какой-то парень будет стягивать с него брюки.
Мужчины вообще принимают такие вещи слишком близко к сердцу; мы,
женщины, относимся к этому гораздо спокойнее. Лично я не имею ничего
против того, чтобы другие девушки надевали мне бельё, мыли меня,
застилали за мной постель или расчёсывали мои волосы. Скажу откровенно:
мне это даже нравится.
Конечно, я привыкла к этому не сразу, но, привыкнув, стала получать
огромное удовольствие от своего титула принцессы и всех связанных с ним
привилегий. Я люблю носить роскошные одежды и в торжественных случаях
надевать княжескую корону; я просто обожаю, когда меня окружают почётом
и называют "ваше высочество"; я в полном восторге от того, что теперь в
моём распоряжении многочисленный штат фрейлин-горничных, которые
буквально заглядывают мне в рот и стремятся предугадать малейшее моё
желание. Ещё в бытность свою в Кэр-Магни, пользуясь услугами Суальды, я
начала приспосабливаться к образу жизни знатной дамы, а попав в Вечный
Город, быстро освоилась в новых условиях и вскоре стала чувствовать себя
в королевском дворце, как рыба в воде.
По своему обыкновению, под душем я ничего не делала, лишь
поворачивалась к Сесили то одной, то другой стороной. Намылив меня с
головы до ног, она снова включила воду и смыла с меня пену. Под конец её
платье, несмотря на закатанные рукава и широкий передник, основательно
промокло; вот почему Сесиль предпочитала, чтобы в дни её дежурств я
принимала ванну, а не душ. Другие девушки в таких случаях просто снимали
одежду и прислуживали мне голышом, но она почему-то стеснялась.
Когда я вышла из-под душа, Сесиль завернула меня в большое ворсистое
полотенце, а верхнюю часть головы обмотала полотенцем поменьше, чтобы
уберечь мои мокрые волосы от всяких неприятностей, вроде случайных
сквозняков. Затем ей на помощь пришла Сара, и вдвоём они быстро обтёрли
меня от влаги.
Почувствовав себя достаточно сухой, я отпустила Сесиль переодеться, а
сама растянулась ничком на широкой скамье и следующие четверть часа,
пока Сара втирала в мою кожу ароматические масла, провела на вершине
блаженства. Под влиянием исторических фильмов и книг эта процедура
прочно ассоциировалась у меня с царской роскошью, и я пришла в дикий
восторг, когда старшая фрейлина, распределявшая обязанности между
девушками, в первый же день спросила, желаю ли я, чтобы после купания
меня растирали маслами.
Сара была одной из девяти фрейлин, получивших свою должность вне
общего конкурса. Они были постарше других барышень и уже имели опыт
службы при сиятельных особах. Например, Сара восемь лет состояла в свите
принцессы Магдалены, дочери короля Хаима, и была специалистом по
массажу. Несколько девушек, в том числе Грета, обучались у неё и в
последнее время добились заметных успехов, но пока им недоставало опыта,
чтобы сравниться с ней в мастерстве.
После того, как ловкие и умелые руки Сары обходили моё тело вдоль и
поперек, меня охватила сладкая истома, очень похожая на ту, которую я
испытываю после оргазма. Я просто физически не могла сразу встать,
поэтому продолжала лежать на скамье, наслаждаясь приятным чувством
расслабленности. Сара заботливо накрыла меня простынёй, чтобы я не
переохлаждалась, взяла в руки халат и присела рядом со мной, ожидая,
когда я немного приду в чувство. В таком положении меня и застал
мысленный вызов Владислава.
,,Да, милый,'' - лениво произнесла я.
,,Что ты сейчас делаешь?''
,,Расслабляюсь после Сариных забот.''
,,М-да... Ну что ж, поговорим позже.''
,,Почему? Можно и сейчас. Вот только встану, надену халат...''
,,Нет, Инночка, не стоит. Пожалуй, я погорячился. Об этом лучше
поговорить лицом к лицу. Так что спокойно занимайся своими делами и жди
моего возвращения.''
В его мыслях сквозила какая-то растерянность.
,,Что-то произошло?'' - спросила я.
,,Да. Но не тревожься, ничего плохого. Скорее наоборот. Просто это...
это слишком неожиданно, и я слегка разволновался.''
И даже не слегка, а порядочно, подумала я, но оставила эту мысль при
себе. А мужу сказала:
,,Хорошо, Владик. Я быстренько оденусь, приведу себя в порядок и буду
тебя ждать.''
,,Можешь не торопиться. Судя по всему, мой разговор с дядюшкой
затянется. Как раз сейчас он просматривает какие-то срочные бумаги,
которые принёс ему секретарь. Если бы он собирался вскоре меня
отпустить, то обождал бы с этим до моего ухода.''
,,Логично. А мне можно будет присоединиться к вашей милой беседе?''
,,Боюсь, что нет. Я предлагал позвать тебя, но он сказал, что прежде
хочет обсудить полученные известия со мной.''
,,Это его право,'' - сказала я, тщетно пытаясь скрыть своё
неудовольствие.
,,Не обижайся на него, ладно?.. Ну всё, Инна, я закругляюсь.
Секретарь уже уходит. Наслаждайся своими кремами, лаками и помадами, а
когда я вернусь, тогда и потолкуем. Добро?''
,,Добро, Владик,'' - ответила я, прежде чем он отключился.
Закончив разговор, я ещё с минуту полежала, с грустью думая о том,
как всё-таки скверно начинается этот день. Утренний вызов Владислава к
регенту не только заинтриговал меня, но и порядком расстроил.
Сегодняшний график торжеств, которые мы, по мнению имперского
правительства, обязательно должны почтить своим присутствием, был
чрезвычайно плотным, причём с двух до восьми вечера нам придётся
провести порознь, поэтому до полудня я рассчитывала побыть с
Владиславом - либо наедине, либо в узком кругу приближённых. Но из слов
мужа следовало, что его беседа с регентом грозит затянуться, а стало
быть, о моих планах на утро можно позабыть. Оставалось лишь последовать
совету Владислава и сполна насладиться кремами, лаками и помадами.
Приняв такое решение, я неохотно сбросила с себя простыню и поднялась
со скамьи. Сара тут же надела на меня длинный тёплый халат, и мы
вернулись в спальню, где нас уже ждали Грета, Мириам и успевшая
переодеться Сесиль. На застланной кровати была разложена моя нижняя
одежда, а также нарядное платье из светло-голубого шёлка, как раз под
стать сегодняшней ясной погоде.
Усаживаясь в кресло перед трюмо, я похвалила Грету за удачный выбор
платья. Она с довольной улыбкой ответила, что не сомневалась в моём
одобрении, поскольку хорошо разбирается во всех оттенках моего
настроения и знает, чтo' в данный момент мне понравится, а что - нет. На
это Мириам заметила, что мне больше к лицу не голубой цвет, а сиреневый.
Сесиль не согласилась с ней и категорически заявила, что тёмные тона -
бордовый или синий - более выгодно подчёркивают нежную белизну моей кожи
и золотистый цвет волос. Между девушками назревала перепалка, но
вмешиваться мне не пришлось - Сара строго прикрикнула на своих младших
подруг и велела им заняться делом. Сама она уже сидела подле меня на
низенькой скамеечке и подравнивала ногти на моей левой руке.
Спохватившись, Сесиль и Мириам убрали полотенце с моей головы и
занялись волосами, а Грета, вооружившись маленькой пилкой, стала
обрабатывать ногти на моих ногах.
Мой обычный утренний туалет, включавший в себя, помимо одевания,
сушку и укладку волос, маникюр, педикюр и косметический уход за лицом,
отнимал у меня от часа до двух, в зависимости от настроения; а по
субботам, когда к ежедневным добавлялись ещё и еженедельные процедуры, я
проводила перед зеркалом более трёх часов. Владислав искренне
недоумевал: как я всё это выдерживаю изо дня в день, из недели в неделю,
да ещё ухитряюсь получать удовольствие? Честно говоря, я сама толком не
понимаю, чтo' заставляет меня тратить столько времени и сил, лишь бы
выглядеть хоть чуточку привлекательнее, чем я есть на самом деле. Добро
бы я была дурнушкой, так ведь нет - внешними данными меня природа не
обделила, и мне грех упрекать её в скупости. Скорее всего, это было одно
из проявлений самого фундаментального инстинкта, свойственного всем
живым существам, - инстинкта продолжения рода. Если бы женщины
довольствовались тем, что имеют от рождения, и не стремились
совершенствовать свою красоту, то человечество давным-давно вымерло бы.
Тщательно обработав мои ногти, высушив, расчесав и уложив волосы,
девушки сняли с меня халат, вместо него надели тонкую батистовую рубаху
без рукавов, чулки с кружевными подвязками и целый ворох шёлковых нижних
юбок. Распространённые здесь корсеты я никогда не носила - моя гибкая
стройная талия и маленькие упругие груди ни в какой особой поддержке не
нуждались.
Поскольку теперь я была более или менее одета, Сесиль с моего
разрешения впустила в комнату Леопольда. Кот, радостно мурлыча, с минуту
тёрся о мои ноги, затем влез на трюмо и стал руководить действиями
фрейлин, которые хлопотали над моим лицом. Помимо всего прочего, он
считал себя большим специалистом по макияжу и тонким ценителем женской
красоты.
Уже привычные к этому девушки не обращали на болтовню Леопольда ни
малейшего внимания и спокойно делали своё дело. Так как я не торопилась,
они потратили на макияж никак не меньше получаса: с помощью минимума
косметики и небольшой толики магии местами смягчили мои черты, местами
наоборот, самую малость подчеркнули их, придали моим губам более яркий и
сочный цвет, слегка подрумянили щёки, а брови подкрасили, заменив их
рыжеватый оттенок на платиновый, - и в результате из просто красивой я
сделалась настоящей конфеткой.
Когда я выразила удовлетворение увиденным в зеркале, Сара наложила на
макияж закрепляющие чары, гарантировавшие его сохранность в течение
всего дня. Потом меня облачили в платье, обули в изящные башмачки, вдели
мне в уши серёжки, повесили на шею жемчужное ожерелье, надели на пальцы
перстни, а на запястья - браслеты, и произвели окончательную доводку
моей причёски, что заняло ещё минут десять. Лишь в четверть
одиннадцатого девушки закончили свою работу и, весьма довольные собой,
сообщили, что теперь я могу появиться на людях.
Оставив Сару, Сесиль и Мириам наводить порядок в спальне, мы с Гретой
и Леопольдом прошли в соседние покои, которые занимали приёмные родители
мужа - дядя Михаил и тётя Маша. Они прибыли в Вечный Город вместе с нами
и возвращаться домой не собирались. Собственно, для них дом был там, где
находился Владислав - их единственный сын, и ради того, чтобы жить рядом
с ним, они согласились переехать на чужбину.
А вот мои родители остались на Основе, под бдительной, хоть и
незримой, охраной Инквизиции. Они не поехали со мной из-за моего
младшего брата Анджея, который ещё учился в школе, а после неё собирался
в университет - и непременно в какой-нибудь земной, поскольку он с
детства был помешан на компьютерах и хотел стать программистом. На
Гранях же компьютеров нет - не только потому, что уровень развития науки
и техники здесь гораздо ниже, чем на Основе, но и по куда более
фундаментальной причине - электроника, из которой сделано компьютерное
"железо", не работает здесь в принципе. Правда, Владислав и его друг,
кадет Джозеф Арно, утверждают, что это не беда, ведь законы
математической логики, на которых основана кибернетика, действуют здесь
точно так же, как и в земных условиях, а все электронные блоки можно
заменить магическими устройствами. Но пока что все идеи Владислава о
"волшебном компьютере" находятся в стадии теоретической разработки, до
их практического воплощения ещё очень далеко, и в ближайшие годы моему
брату на Гранях делать нечего. Поэтому родители решили остаться с
Анджеем на Основе - ведь я уже взрослая и самостоятельная, а он ещё
нуждается в их заботе и опеке. Я это прекрасно понимаю - и всё же мне
грустно...
Благодаря нашему высокому положению в Империи, родителям Владислава
не было нужды зарабатывать себе на жизнь, но свёкор, человек деятельный
и энергичный, не пожелал уходить на пенсию в пятьдесят восемь лет и
нашёл применение своим административным способностям и юридическому
образованию на правительственной службе. На первых порах он занимал
какую-то синекуру - максимум почёта при минимуме обязанностей, - но со
временем сумел доказать свою полезность и три месяца назад получил
ответственную должность в аппарате регента. Ференц Карой, ценивший в
своих сотрудниках прежде всего профессионализм, а не родственные связи,
был им очень доволен.
Что же касается моей свекрови, тёти Маши, то до начала сентября она
целиком была поглощена заботами о беременной Сандре, души в ней не
чаяла, буквально пылинки с неё сдувала, всё мечтала о том времени, когда
станет бабушкой и будет нянчить своего внука или внучку. Бегство Сандры
явилось для неё тяжёлым ударом, в первые две-три недели она просто не
находила себе места, так сильно переживала, а потом, стремясь заглушить
горечь утраты, стала обрабатывать меня, ненавязчиво внушая мне мысль,
что дети - это так прекрасно... Ну что ж, сегодня я её обрадую.
Однако тётю Машу в покоях я не застала. Выйдя в коридор, я
расспросила охрану и выяснила, что примерно полчаса назад сюда заходил
мой свёкор и увёл её с собой. Он что-то взволнованно говорил ей, но
охранники, естественно, ничего не поняли, лишь разобрали имя Владислава,
которое свёкор повторил несколько раз кряду.
У меня зародилось подозрение, что это каким-то образом связано с
вызовом мужа к регенту. Я сгорала от любопытства и в то же время
испытывала некоторую досаду - не выношу, когда меня держат в неведении.
Разумеется, в любой момент я могла мысленно позвать Владислава и
потребовать у него объяснений, но это было бы против наших правил. Он
должен был сам, без всякого нажима с моей стороны, решить, чтo' мне
рассказывать и когда. Взаимодоверие всегда было основой наших отношений,
поэтому я не стала дёргать Владислава и на всякий случай запаслась
терпением - кто знает, сколько ещё мне придётся ждать, а я очень
любознательная девочка.
- Пойдём поищем тётю Машу? - спросил Леопольд, который был очень
привязан к ней.
- Нет, - сказала я. - Не стоит.
По пути назад я не удержалась и заглянула в комнату по соседству со
спальней свёкра и свекрови. Здесь всё оставалось так, как было в тот
день, когда сбежала Сандра, - кровать аккуратно убрана, на окнах висели
лёгкие розовые занавески, в шкафу лежало чистое свежее бельё, а в углу
стояла симпатичная детская колыбелька, которую ещё летом собственноручно
смастерил для своего будущего внука дядя Михаил, имевший, помимо диплома
юриста, солидный опыт столярной работы. В течение всех этих месяцев тётя
Маша содержала комнату в образцовом порядке, не разрешала в ней ничего
менять, всё надеялась, что вот-вот Сандру найдут, или она сама решит
вернуться.
Именно моя свекровь первая обнаружила исчезновение Сандры, когда
утром вошла в эту комнату и увидела на столе её прощальную записку. До
сих пор никто не знает, как ей удалось скрыться, обманув всю дворцовую
охрану. По приказанию регента было проведено тщательное расследование,
но никаких положительных результатов оно не принесло. В связи с этим у
кое-кого из посвящённых в нашу историю возникло предположение, что
бегство было организовано самим регентом, который решил где-то спрятать
ребёнка Сандры - подобно тому, как в своё время Мэтр спрятал меня.
Однако Ференц Карой категорически отрицал свою причастность к этой,
по его собственному выражению, авантюре, и мы с Владиславом поверили
ему. Нет, не из свойственной нам доверчивости, а просто потому, что он
не стал бы действовать так прямолинейно, навлекая на себя подозрения.
Обладая неограниченной властью, он вполне мог инсценировать гибель
Сандры, или же обставить её "бегство" таким образом, чтобы никто не
усомнился в том, что она сбежала сама. Вне всяких сомнений, ей кто-то
помогал - но это был не регент, а кто-то другой, чьи возможности были
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг