гораздо скромнее.
В своём письме Сандра просила прощения за этот поступок и умоляла не
искать её - дескать, она сама сумеет защитить своего ребёнка от происков
Нижнего мира и сделает это лучше, чем все инквизиторы вместе взятые. Её,
конечно же, искали и до сих пор ищут, но пока безуспешно - даром что
регент бросил на её поиски большие силы. Это вызывает у меня
двойственные чувства: с одной стороны я очень переживаю за неё и
ребёнка, а с другой - утешаю себя тем, что раз такой мощной и вездесущей
организации, как Инквизиция, не удалось напасть на её след, то и слуги
Велиала окажутся бессильны.
Честно говоря, я с самого начала считала, что единственный способ
уберечь ребёнка Сандры и Владислава от Нижнего мира, это спрятать его в
каком-нибудь безопасном месте, где он должен жить, как обычный мальчик
(или девочка), ничего не зная о своём происхождении. Как я теперь
понимаю, Сандра думала точно так же и сумела привлечь на свою сторону
кого-то, кто занимал достаточно высокое положение, чтобы помочь ей
незаметно скрыться.
Не знаю - может, она поступила правильно. По крайней мере, в моём
случае этот номер сработал, и я сумела избежать участи, на которую обрёк
меня мой беспутный дед Олаф Габриель де Бреси. А вот моим младшим
братьям, Сигурду и Гийому, повезло куда меньше. Ривал де Каэрден, на чьё
попечение они были оставлены, не смог уберечь их от Женеса де Фарамона;
более трёх лет мальчики находились у него в рабстве, пока на Агрисе не
появились мы с Владиславом и не вмешались в происходящие там события.
Вспомнив о братьях я, как всегда, испытала острый приступ чувства
вины. Было совершенно очевидно, что Мэтр пожертвовал ими ради моей
безопасности; по сути, он отдал их на заклание Велиалу, чтобы тот не
заподозрил никакого подвоха с моей мнимой смертью. Осознание того, что
моё счастливое и беззаботное детство было куплено ценой юных жизней
Сигурда и Гийома, тяжким бременем ложилось на мою совесть. А мысли об
отце, герцоге Бокерском, лишь усиливали мои терзания. Если братьям я уже
ничем не могла помочь, то герцог, которому я была обязана своим
появлением на свет, имел полное право ожидать, что я хоть в какой-то
мере заменю ему потерянных сыновей, хоть частично компенсирую те
двадцать лет, в течение которых он считал меня умершей.
Ещё год назад, во время видения в "колодце", я обещала Сигурду и
Гийому, что в моём сердце найдётся место и для нашего отца, но до сих
пор ничего не сделала, чтобы наполнить эти красивые слова реальным
содержанием. Я лишь взяла себе имя, принадлежавшее мне от рождения, и
официально стала называться Ингой Алиабелой де Бреси, а всё прочее, что
проистекало из этого шага, отложила до лучших времён - и целый год раз
за разом отодвигала наступление оных на всё более поздний срок.
Нет, конечно, я не забывала о человеке, который дал мне жизнь и
который в глазах всего мира был моим отцом. Я регулярно писала ему
письма - но делала это через силу, не из внутренней потребности, не по
велению сердца, а из чувства долга. Несколько раз я общалась с ним "в
живую", по визуальной связи, сеансы которой устраивал для нас инквизитор
(кстати, старший брат Сандры), откомандированный на Агрис после
случившегося там Прорыва, - но наши разговоры получались слишком
тягостными, гнетущими и оставляли после себя неприятный осадок, поэтому
мы вскоре отказались от них, решив довольствоваться перепиской.
Я не единожды приглашала герцога приехать в Вечный Город и погостить
у меня пару месяцев - он соглашался, что это отличная идея, но постоянно
переносил свой приезд, ссылаясь на загруженность хозяйственными делами.
Дел у него и вправду было много - Прорыв, хоть и подавленный нами в
зародыше, причинил огромный ущерб экономике всего Агриса, а в
особенности Бокерскому княжеству, - и тем не менее я прекрасно понимала,
что действительная причина его проволочек в другом. Он, разумеется,
видел мою холодность во время разговоров "в живую" и, несомненно,
чувствовал её в моих письмах, а потому панически боялся, что при нашей
личной встрече эта холодность убьёт в нём надежду на то, что когда-
нибудь я смогу преодолеть стену двадцатилетнего отчуждения между нами и
стану его дочерью по-настоящему, а не только по имени и по крови.
Нельзя сказать, что я не пыталась этого сделать. Ведь я вовсе не
бездушная, нет - иначе бы я так не переживала из-за своего отношения к
родному мне человеку, не мучилась бы от того, что лишь через силу могу
называть его отцом. Я чувствовала к герцогу уважение и искреннюю
симпатию, а также жалость к его нелёгкой судьбе - это сохранилось у меня
ещё со времени нашего знакомства, когда я не знала, что он мой отец; но
возникновению более глубоких чувств, продиктованных нашей родственной
связью, препятствовало разделявшее нас расстояние. Ни письма, ни даже
беседы "в живую" не в состоянии заменить повседневного личного контакта,
когда ты видишь человека в разных ситуациях и воспринимаешь его таким,
какой он есть, а не каким он, пусть и бессознательно, хочет тебе
представиться. Только так я могла узнать его, а узнав - полюбить.
Герцог, конечно, любил меня, не зная; но он любил во мне не Инну
двадцати лет от роду, а маленькую девочку Ингу, которую он любил ещё до
её рождения; он любил во мне мою мать Алиабелу, на которую я, говорят,
очень похожа; наконец, он любил меня из потребности кого-то любить,
любил потому, что в его жизни, раздавленной между жерновами Добра и Зла,
больше не осталось никого, кроме меня. Я оказалась единственным лучом
света в его мрачном царстве отчаяния и безысходности, он полюбил меня
просто за то, что я есть, и сейчас в этой любви видел смысл своего
дальнейшего существования. Ему тоже следовало лучше узнать меня, чтобы
любить не как идеал, а как живого человека из плоти и крови - из его
плоти и из его крови. Он сам хотел этого - и в то же время боялся...
Ещё в сентябре, когда герцог в очередной раз отложил свою поездку ко
мне, я решила пойти на хитрость и разослала всем своим ближайшим
родственникам на Агрисе, как по отцовской, так и по материнской линии,
приглашения приехать в Вечный Город на рождественские и новогодние
праздники. Тут уж, думала я, и он нигде не денется. К сожалению, моя
уловка не сработала: в конце октября, в самый канун предполагаемого
отъезда, у герцога появились веские причины ещё на недельку задержаться
на Агрисе, он убедил всех приглашённых родственников не ждать, а
отправляться в путь, пообещав, что непременно догонит их, и остался в
Шато-Бокер вместе с братом Сандры, Маркеджани, который должен был
повести его по Трактовой Равнине.
Когда я получила это известие, то сразу поняла, что через обещанную
"недельку" возникнет новая проблема, требующая неотложного решения,
потом ещё одна, и ещё - а затем герцог заявит, что уже никак не успеет к
Рождеству и Новому Году, и предложит перенести свой визит на более
поздний срок, скажем, на Пасху. Так оно, собственно, и вышло. В
результате на праздники ко мне приехали три десятка дядьев, тёток, кузин
и кузенов разной степени родства, в том числе и король Лиона Гуннар, а
вот самого близкого родственника, отца, не было...
Убедившись, что герцог может тянуть с поездкой в Вечный Город до
самого светопреставления, я в конце концов не выдержала и в начале
декабря предложила Владиславу самим съездить на Агрис. Муж воспринял мою
идею с гораздо бo'льшим энтузиазмом, чем я рассчитывала, и с присущим
ему юмором заявил, что охотно посетил бы места нашей "боевой славы". В
отличие от меня, он так и не смог привыкнуть к придворной жизни, и
перспектива провести несколько месяцев "на воле" показалась ему очень
заманчивой.
Против наших ожиданий, Ференц Карой отнёсся к моему желанию повидать
отца весьма благосклонно. Он сказал, что и сам хотел предложить нам
поездку по Граням - как для расширения нашего кругозора, так и для того,
чтобы побольше людей (и не только имперских подданных) смогли увидеть
будущих правителей Священной Империи. Регент заверил, что нашим планам
побывать на Агрисе и погостить там месяц-полтора это нисколько не
помешает - только и того, что затем мы не поедем прямиком в Вечный
Город, а отправимся в длительное путешествие по извилистой кривой,
проходящей через густонаселённые области.
Мы, конечно же, согласились, и вскоре был составлен маршрут
предстоящей поездки, которая должна продлиться восемь или девять
месяцев - в зависимости от того, как долго мы будем гостить у герцога.
Когда Владислав увидел, сколько населённых Граней нам предстоит посетить
(и, соответственно, через сколько торжественных приёмов надлежит нам
пройти), его энтузиазм мигом иссяк, однако возражать против путешествия
он не стал, а лишь настоял на исключении из маршрута двух десятков не
слишком значительных Граней. Наш отъезд был назначен на вторую декаду
января, и в своём последнем письме я уже сообщила герцогу, что
ориентировочно в начале марта прибуду на Агрис.
Но в связи с сегодняшним вызовом мужа к регенту я начала опасаться,
что поездка будет отложена, а то и вообще отменена. Без сомнения,
случилось что-то серьёзное - Ференц Карой не привык к спешке, за ним
никогда не наблюдалось свойственной многим другим людям суетливости, и
если он утром вытянул Владислава с постели, значит имел на то веские
причины...
Я закрыла дверь Сандриной комнаты и посмотрела на свои наручные
часы - было уже пол-одиннадцатого. Тётя Маша не появлялась, от мужа не
было никаких вестей, а до первого официального мероприятия оставалось
ещё полтора часа. Я собиралась зайти к королю Гуннару и его жене
Матильде, с которыми уже успела подружиться, однако Грета сообщила мне,
что пару часов назад они отправились на Грань Капитолию осматривать
тамошние исторические достопримечательности и должны были вернуться
только сегодня к вечеру.
В общем, утро было испорчено вконец, поэтому я решила на оставшееся
до полудня время уединиться в кабинете и, в нарушение своего же
собственного правила не заниматься по праздникам точными науками,
немного почитать умную и увлекательную книгу земных профессоров Рида и
Саймона. Математика всегда действовала на меня успокаивающе, заставляя
философски смотреть на жизнь.
Владислав вернулся в десять минуть двенадцатого, когда я, позабыв обо
всех своих огорчениях и полностью отключившись от окружающего мира,
увлечённо продиралась сквозь дремучие дебри функционального анализа к
физическому смыслу вторичного квантования. С головой погружённая в это
занятие, я не расслышала звука отворяемой двери и вернулась к
действительности, лишь когда муж тихо подошёл ко мне со спины и нежно
поцеловал меня в шею.
Я слегка вздрогнула от неожиданности, но ни капельки не испугалась.
Владиславу ещё ни разу не удавалось напугать меня, хотя порой он пытался
это сделать - просто так из чистого озорства. Очевидно, на
подсознательном уровне я всегда чувствовала его приближение, поэтому так
спокойно реагировала, когда он внезапно возникал рядом.
Отложив книгу, я повернулась во вращающемся кресле к мужу и сказала:
- Ну, наконец-то. Явился не запылился. А я уж думала, что мы
встретимся лишь на приёме послов.
Владислав пододвинул стул и сел напротив меня, положив себе на колени
папку, которую принёс с собой. В правом верхнем её углу я заметила гриф
Имперского государственного архива.
- Извини, Инна, это не от меня зависело. Когда я узнал о существе
дела, то сразу предложил позвать тебя, но дядюшка сказал, что сначала
хочет обсудить эту новость со мной. Я не думал, что разговор так
затянется, и рассчитывал вернуться ещё до того, как ты закончишь
прихорашиваться...
- Не надо оправдываться, дорогой, - мягко перебила я. - Ведь это
действительно не от тебя зависело. Да и в конце концов, ничего страшного
не случилось. Только и того, что мне пришлось немного поскучать. Так
какую же новость вы обсуждали целых три часа?
Муж немного растерянно улыбнулся:
- Кажется, нашлась моя родня.
Этим известием он, признаться, застал меня врасплох. Я никогда
всерьёз не верила, что поиски в Имперском архиве, которые по поручению
регента вели три десятка опытных архивариусов, принесут хоть какой-
нибудь результат. Мы располагали слишком скудными данными о прошлом
Владислава - всего лишь имя и приблизительная дата рождения, а архив был
не просто велик, он был ужасающе огромен, он был самым кошмарным
монстром из всех государственных учреждений Империи. Ежедневно он
пополнялся десятками, а порой сотнями тысяч сообщений, писем, отчётов,
докладов и прочих документов, поступавших в Вечный Город изо всех концов
света, и буквально тонул в этом бумажном море. Многочисленный штат
архивных служащих тщательно анализировал и классифицировал полученную
информацию, ссылки на все события, представлявшие мало-мальски
значительные интерес, размещались по многочисленным тематическим
каталогам, а исходные материалы, надлежащим образом пронумерованные,
направлялись в хранилище, где сортировались по Граням, откуда они
поступили. Но, несмотря на все старания возрастающей из года в год армии
архивариусов, в их ведомстве царила полная неразбериха, и поиски любых
сведений более чем десятилетней давности превращались в долгое и
захватывающее приключение. Поэтому, считала я, даже если где-то в
хранилище лежат вожделённые документы, проливающие свет на тайну
происхождения Владислава, у нас нет никаких зацепок, которые позволили
бы разыскать их среди тысяч тон скопившейся там макулатуры.
Но оказалось, что я ошиблась в своих пессимистических ожиданиях.
Зацепка всё же нашлась. Или просто повезло. Или же случилось чудо...
- Поздравляю, Владик, - искренне сказала я. - Но ты говоришь
"кажется". Это вводное слово или признак неуверенности?
- Просто вводное слово. В этом деле, - он похлопал ладонью по
папке, - есть одно обстоятельство, которое лично у меня не оставляет
никаких сомнений, что поиски закончены. - Владислав вздохнул. - Знаешь,
для меня это огромное облегчение. Весь год, с тех пор как я узнал, что
меня усыновили, я чувствовал себя немного ущербным. Не в том смысле, что
я недоволен своей названной роднёй, вовсе нет, ты же прекрасно знаешь,
как я люблю папу и маму, и для меня нет на свете ближе и дороже людей -
за исключением тебя, разумеется. Но меня угнетала неизвестность, мне
очень хотелось узнать, кто я и откуда, какого роду-племени, чья кровь
течёт в моих жилах... Ну, ты понимаешь?
- Да, Владик, понимаю. Ведь я тоже пережила нечто подобное - правда,
длилось это недолго, всего несколько часов. И я могу представить, как ты
натерпелся за этот год. - Я подалась вперёд и взяла его за руки. - Ну,
рассказывай. Откуда ты, где твоя родина?
- На Грани Истра. Это отсталый провинциальный мир, расположенный
почти на самой границе Запретной Зоны, вдали от Главной Магистрали.
Короче, сущая Тмутаракань. По сравнению с ней даже твой Агрис кажется
очагом цивилизации.
Запретной Зоной называлась область в окрестностях Основы, где было
строжайше воспрещено прокладывать трактовые пути и создавать
человеческие поселения. Запрет был установлен ещё в незапамятные времена
с целью создания вокруг Земли некоего подобия санитарного кордона от
нечисти, и на протяжении многих тысяч лет за его неукоснительным
соблюдением следили Великие, а в течение последних двух тысячелетий эта
функция, наряду с многими другими, постепенно перешла в ведение
Инквизиции - организации, которая, по широко распространённому мнению,
как раз и была создана для того, чтобы заменить уходящих Великих.
Существование Запретной Зоны заметно облегчало задачу защиты Основы в
Ничейные Столетия, ибо в отсутствие действующих трактовых путей любые
сколько-нибудь значительные возмущения в локальной структуре Граней
распространялись по всей Зоне, как волны от упавшего камешка на ровной
глади воды, что позволяло инквизиторам вовремя обнаруживать и пресекать
попытки агентов Нижнего мира подвести к Земле инфернальные туннели.
Правда, случались и проколы, взять хотя бы нашумевший Чернобыльский
Прорыв, который удалось остановить лишь в самый последний момент - ещё
час-другой промедления, и волны Хаоса накрыли бы всю Восточную Европу.
Но в целом, по моему мнению, Инквизиция справлялась со своей задачей
неплохо.
Размеры Запретной Зоны были внушительные - её диаметр составлял
порядка двух недель пути по Трактовой Равнине для самых опытных
колдунов. Но и за официально установленными пределами Зоны ещё не скоро
можно встретить густонаселённые районы - вблизи Основы активность
нечисти гораздо выше, чем в других местах, а люди в массе своей
предпочитают жить там, где спокойнее. К примеру, если в радиусе недели
пути от Вечного Города (опять же, речь идёт о путешествии по Трактовой
Равнине), в так называемом Золотом Круге Империи, проживает порядка
триллиона человек (жуть какая - вы только вдумайтесь в эту цифру!), то
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг