подвергнуть сомнению неделимость твоей власти. Ты, повторяю, чудовище. Ты
политическая и моральная извращенка.
- Какой ты жестокий, Рикард! - тоном обиженного ребенка произнесла
Маргарита. - Жестокий! Жестокий!
- Это ты жестокая, и, прежде всего, по отношению к себе. Ты калечишь
свою жизнь и калечишь мою. Но я не позволю тебе и дальше измываться надо
мной - уж лучше смерть, чем такая жизнь.
С этими словами Рикард направился к выходу.
- Нет!!! - закричала ему вслед Маргарита, вскочив с кресла. - Нет! Не
надо! Не делай этого!
У двери он остановился.
- Нет, я не собираюсь покончить с собой - если ты это имела в виду. К
сожалению, у меня не хватит мужества на вторую попытку самоубийства. Увы!..
- Не покидай меня, дорогой, - взмолилась Маргарита, протягивая к нему
руки. - Вернись, ты мне очень нужен. Я люблю тебя.
- Нет, дорогая, тебе не удастся завлечь меня этими словами. Слишком
часто ты повторяешь их в последние минуты, чтобы они всякий раз
производили на меня магическое действие. Я уже порядком устал от них и
более не хочу слышать никаких признаний - ни в любви, ни в ненависти. Если
ты в самом деле любишь меня, если ты так сильно нуждаешься во мне, скажи
только "да", и я буду твоим - но целиком и на всю жизнь. Ни на что меньшее
я не согласен, меня не устраивает должность обер-любовника при твоем
дворе. И вообще, тебе стоило бы подумать, прежде чем предлагать эту
унизительную роль мне - внуку римского императора... Хорошенько
поразмысли, Маргарита, и реши наконец, что в тебе сильнее - любовь ко мне,
если таковая имеется, или страх перед утратой части властных полномочий.
Даю тебе неделю сроку, как раз до намеченной тобою поездки в
Кастель-Бланко - и ни днем позже. К тому времени ты должна сделать выбор,
только смотри не опоздай.
- Но, Рикард...
- Это все, дорогая. На сегодня все. Следующий наш разговор состоится
лишь тогда, когда ты примешь мое предложение... или вовсе не состоится. До
свидания, Маргарита. Или прощай - это зависит только от тебя.
Оставшись одна, Маргарита бессильно опустилась на пол возле кресла,
уткнулась лицом в его мягкое сидение и вновь зарыдала. Той ночью она
впервые в жизни прокляла корону, которая достанется ей от отца. Вот так
это случилось впервые - но далеко не в последний раз...
Глава XLII
ЕЩЕ РАЗ К ВОПРОСУ О БРАТЬЯХ И СЕСТРАХ
- Что ты тут делаешь, Жоанна? Уже третий час ночи.
Граф Бискайский стоял посреди просторной гостиной своих апартаментов и
вопросительно глядел на сестру, которая сидела перед ним в кресле, сложив
на коленях руки. Как ни старалась она казаться спокойной, но мелкая дрожь
ее пальцев, озабоченное выражение лица и лихорадочный блеск в глазах
выдавали ее крайнее возбуждение.
- Я ждала тебя, Сандро. Где ты был столько времени?
- Ждала? - Граф проигнорировал ее вопрос; не говорить же ей, в самом
деле, что сложись обстоятельства иначе, она бы вряд ли когда-нибудь
увидела его, да и наверняка не захотела бы его видеть. - Зачем ты ждала
меня?
- Нам надо поговорить.
- Поговорить? - удивился Александр. - Среди ночи? Ты что, не могла
дождаться утра?
- Я не могла уснуть, Сандро.
- Почему?
- Я узнала, что помолвка Маргариты с Филиппом Аквитанским не
состоялась, и подумала...
Граф пододвинул стул к ее креслу и сел напротив нее.
- Ну, и что ты подумала?
- Понимаешь, - сказала Жоанна, нервно перебирая пальцами кружевные
оборки своего вечернего платья. - Теперь у тебя снова появились шансы на
престол, а я...
Словом, есть один человек...
Александр широко ухмыльнулся, оскалив зубы.
- Молодой человек, - уточнил он. - Молодой, интересный,
привлекательный, сильный, мужественный, большой и добрый. Любовь с первого
взгляда, как я понимаю. При наваррском дворе есть такой милый обычай -
влюбляться мгновенно и без памяти. И ненадолго.
- Нет, Сандро, это всерьез. Прости, но...
- Ай, прекрати, Жоанна! Свои извинения можешь оставить при себе. - Он
откинулся на спинку стула и издал короткий истерический смешок. - Рано или
поздно это должно было случиться, и я был готов к этому. Мы, люди, по
существу своему похотливые создания, нас постоянно одолевают низменные
страсти, и однажды познав плотские радости, мы уже не можем без них жить.
Жоанна покраснела от стыда и негодования и смущенно опустила глаза. В
последнее время ее брат стал еще более грубым и циничным, чем был раньше.
- Так ты знаешь, кто он? - после минутного молчания спросила она.
- О Боже! Конечно, знаю.
- И... И что ты о нем думаешь?
- Ха! Что я могу думать о нищем варваре? Только то, что он нищий варвар.
- Этого я и боялась, - горько вздохнула Жоанна.
- Чего?.. Ну-ка, ну-ка! - Александр подался вперед и испытующе
посмотрел ей в глаза. - Неужели он настолько повредился в уме после
падения, что намерен просить твоей руки?
Жоанна молча кивнула.
- Вот оно что! - с расстановкой произнес граф. - Понятно.
Лицо его нахмурилось, лоб и щеки покрылись густой сеткой невесть откуда
взявшихся морщин. Какое-то время они оба молчали. Жоанна кусала нижнюю
губу и умоляюще глядела на брата, который напряженно о чем-то размышлял.
Наконец он спросил:
- Ты уже обращалась по этому поводу к... к своему папочке?
- Нет, Сандро, дядя ничего не знает. Еще никто ничего не знает. Я
решила прежде всего посоветоваться с тобой.
- Вот как! А почему не с Маргаритой?
- Я... Боюсь, она не одобрит мой выбор.
- И правильно боишься... А впрочем, кто знает? Маргарита женщина
парадоксальных решений, ее поступки порой непредсказуемы. Не исключено,
что она уговорит дядю дать согласие на этот мезальянс - просто так, шутки
ради, ведь она у нас известная проказница.
- А ты, Сандро? Ты-то что думаешь?
- Я думаю, что не надо спешить. Обожди чуток.
- Обождать? Чего? Сколько?
- Недели две. Еще хотя бы две недели. Ты же совершенно не знаешь его.
Присмотрись к нему, убедись, что он вправду любит тебя, а не охотится
за богатым приданным.
- Нет, он не такой, он хороший - я знаю.
- Угу, - иронически произнес Александр. - Без году неделя, как
познакомилась с ним, и все-то ты о нем уже знаешь!
- Да, знаю!
- Однако нелишне будет удостовериться. Если ты согласишься покамест
держать это в тайне, я наведу о нем кое-какие справки и заодно пораскину
мозгами, как бы умаслить дядю и Маргариту, чтобы они не противились вашему
браку.
- Правда? - не веря своим ушам переспросила Жоанна. - Ты сделаешь это?
- Да, сестренка. Ведь я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива. Ну
как, согласна?
- О да, конечно! - радостно воскликнула она, чуть ли не хлопая в
ладоши. - Ты так добр ко мне, Сандро.
Лицо графа нервно передернулось, и лишь усилием воли ему удалось
совладать с собой.
- Ладно, договорились. А теперь ступай спать, поздно уже.
- Спокойно ночи, Сандро, - сказала Жоанна, поцеловала брата в щеку и
быстро, будто боясь, что он передумает, покинула гостиную.
Александр бухнулся в освободившееся кресло и облегченно вздохнул. Все
это время, с момента объявления о помолвке между Филиппом Аквитанским и
Анной Юлией Римской, он находился на грани нервного срыва, и только сейчас
напряжение последних часов начало понемногу спадать. Разумеется, он был бы
плохим стратегом, если бы не предвидел возможности примирения Рикарда
Иверо с Маргаритой - на этот случай у него был разработан план
незамедлительной ликвидации весьма ненадежного сообщника. Однако, к ужасу
Александра, события развивались так стремительно, что не успел он отдать
соответствующие распоряжения, как неожиданное вмешательство Елены,
явившейся среди ночи повидаться с братом, напрочь спутало все его карты.
Когда же ему доложили о ночной встрече Рикарда с принцессой, граф
вообще запаниковал и решил было пуститься в бега, даже пробрался по
тайному ходу в предместье Памплоны, где держал наготове конную заставу; но
в конечном итоге оказалось, что дела обстоят не столь уж плачевно. Судя по
всему, Маргарита не собиралась мириться с бывшим любовником, а тот, в свою
очередь, предпочел не упускать возможности одним махом поправить свое
финансовое положение и отвести от себя угрозу лишения наследства.
Теперь Александр мог спокойно приступить к устранению ставшего опасным
сообщника, подстроив ему несчастный случай, однако... Успех его
грандиозного по своей дерзости замысла во многом зависел от кузена Иверо,
и было уже поздно что-либо менять. Рикарду отводилась ключевая роль в
предстоящем фарсе, и просто так, механически заменить его кем-нибудь
другим, тем более в последний момент, увы, не представлялось возможным. У
Александра был небогатый выбор - или отказаться от всей этой затеи и
спрятать концы в воду, или все-таки рискнуть, понадеявшись, что безумие,
алчность и ненависть возьмут в Рикарде верх над некстати проснувшейся
совестью, а его раздоры с Маргаритой будут продолжаться.
Решение было предопределено - ставка была столь высока, что оправдывала
какой угодно риск, и тем не менее граф долго и мучительно размышлял.
Стоило ему вспомнить о совести, и она тут как тут - вернее, то, что
осталось от нее после многих лет нравственного выхолащивания. "Ты так
добр", - сказала Жоанна.
"Добр... Добр... Добр..." - как удары колокола звучало в его голове.
Это и был голос совести. Жоанна заменяла ему утраченную совесть - а теперь
он потерял и ее. Она ушла... И хоть он сам решил отказаться от нее - той
памятной ночью, две недели назад, - все же она ушла. И сказала на
прощание: "Ты так добр... добр...
добр..."
- Замолчи, проклятая! - схватившись за голову, простонал Александр. -
Замолчи!
Замолчи! Замолчи!..
Он потерял свою совесть - даже ту, которая не была его собственной.
Впрочем, теперь совесть ему ни к чему - ни своя, ни чужая. Корона лежит за
пределами добра и зла, над ней не властны нравственные законы.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ТЕМНЫЙ ЗАМЫСЕЛ
Глава XLIII
О МНОГОМ И РАЗНОМ
Когда на следующий день утром Филипп явился к Анне, чтобы согласно
обычаю сопровождать королеву любви и красоты на ристалище, она
приветствовала его такими словами:
- Стало быть, принц, теперь ты мой жених?
- Да, принцесса, - ответил он, вежливо поцеловав ее руку. - Вчера
вечером Цезарь, отец твой, дал свое согласие на наш брак.
- В таком случае, почему ты целуешь только мою руку? - с лукавым видом
спросила Анна. - Вот уж не думала я, что ты так застенчив!
Филипп слегка опешил. Хотя свидетели этой сцены были все свои - герцог,
император и по несколько придворных с обеих сторон, - ему стало неловко. А
к его вящему удивлению, Август ХII с довольной ухмылкой посоветовал дочери:
- А ты сама поцелуй жениха, Анна.
Ну что ж, если женщина просит... Под одобрительный шумок присутствующих
Филипп легонько обнял Анну за талию и наклонил голову с намерением
по-братски чмокнуть ее, но едва их губы соприкоснулись, она тотчас
перехватила инициативу, всем телом прижалась к нему и крепко, взасос
поцеловала его, умело работая зубами и языком. Ее поцелуй выказывал хоть и
не слишком большой, но все же вполне достаточный опыт в таких делах, и был
по-мужски агрессивен.
"Вот те на! - мысленно выругался Филипп. В его памяти мигом всплыли
некоторые туманные слухи о странных пристрастиях римской принцессы, затем
он вспомнил, с каким выражением лица она во время вчерашнего пира одобрила
его интерес к Бланке, и вовсе обалдел: - Черти полосатые! Выходит, все эти
сплетни не праздная болтовня злых языков. Моя маленькая проказница в самом
деле балуется с девчонками..."
Позже, когда они следовали во главе праздничной процессии по пути к
ристалищу, Анна сделала Филиппу знак, чтобы он склонился к ее носилкам.
- А ты хорошо целуешься, мой принц, - сказала она. - Мне понравилось.
- Ты тоже не лыком шита, - ответил Филипп, стремясь скрыть
замешательство под личиной нарочитой грубости. Мальчишеская
прямолинейность Анны, ее непосредственность, начисто отвергавшая все
ухищрения своего пола, раз за разом сбивали его с толку, и он то и дело
терялся, словно неопытный юнец. - Прости за нескромный вопрос, принцесса,
но...
- Если тебя интересует, девственница ли я, - перебила его Анна, - то
да. Мужчин у меня еще не было.
"Чертова девственница!" - раздраженно подумал Филипп, а вслух сдержанно
произнес:
- А между тем, дорогая моя королева, мужчина может дать тебе то, на что
не способна ни одна женщина.
- Оригинальная мысль, - ничуть не смутившись, ответствовала римская
принцесса. - Будем надеяться, что в самом скором времени ты на деле
докажешь мне справедливость своего утверждения... Только не обольщайся -
это произойдет в нашу первую брачную ночь, и ни днем... то бишь ни ночью
раньше.
"Ну, вот! - удрученно констатировал Филипп. - Нашла коса на камень.
Дело явно идет к тому, что вскоре в нашей развеселой компашке появится еще
один крутой парень - моя жена".
Но на этом сюрпризы в то утро не закончились. По прибытии на ристалище
Анна подошла к Маргарите и совершенно серьезно заявила, что откажется от
венца королевы любви и красоты, если ее наваррская кузина не согласится
разделить с ней этот титул. После бессонной ночи Маргарита выглядела
измученной и опустошенной. Она весьма вяло поблагодарила Анну за
проявленную любезность и без каких-либо условий и оговорок со своей
стороны приняла ее предложение. Таким образом была устранена возникшая
накануне неловкость, когда на турнире по случаю дня рождения Маргариты
царствовала другая принцесса. (Между прочим, сплетники и остряки были
склонны искать этому более пикантные объяснения; мы их приводить здесь не
будем, но истины ради признаем, что некоторые из них оказались не так уж
далеки от действительности.)
По приглашению Филиппа в почетной ложе королевы любви и красоты прочно
окопались (якобы для защиты дам, но на самом же деле, чтобы оправдать свое
неучастие в турнире) Тибальд де Труа, Оттон Савойский, Педро Арагонский, а
также несколько друзей и родственников Филиппа, среди которых был и Гастон
д'Альбре. Этот последний благоразумно попросил убежища, скрываясь от целой
оравы рыцарей, жаждавших сразиться с победителем легендарного Грозы
Сарацинов. Филипп сжалился над ним, но прежде заставил кузена дать
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг