друга.
- То-то я и смотрю, что в последнее время вы неразлейвода. Даже
Маргарита как-то отошла на второй план.
- В этом нет ничего удивительного, - пожала плечами Елена. - У нас с
Бланкой много общего, гораздо больше, чем у меня или, скажем, у нее с
Маргаритой. Не это удивительно - а то, что поначалу мы друг друга на вид
не переносили.
- Понятно, - сказал Рикард. - И когда вы поженитесь?
Елена звонко рассмеялась:
- У тебя и Маргариты мыслишки вертятся в одном направлении - что
правда, то правда. Увы, это так же невозможно, как и наш брак с тобой... -
Она мигом оборвала свой смех и помрачнела. - Ну почему я твоя сестра?
Рикард вздохнул:
- Думаю, Господь порой не прочь зло подшутить над людьми... Ах, если бы
вместо тебя моей сестрой была Маргарита!
- Зачем? Чтобы ты не мог любить ее? Или чтобы смог полюбить меня?
- И то, и другое, родная, - ответил Рикард. Он быстро застегнул камзол
и обул башмаки. - Ладно, пойдем. Вот потолкую с Маргаритой и только тогда
окончательно решу, стоило ли мне вообще рождаться в этом дурацком мире,
где обе женщины, с каждой из которых я был бы счастлив, равным образом,
хоть и по разным причинам, недоступны для меня.
Глава XLI
ПРОШЛОГО НЕ ВЕРНЕШЬ
Почти четверть часа пришлось простоять Рикарду в приемной апартаментов
принцессы, дожидаясь возвращения сестры. Наконец Елена явилась; вид у нее
был встревоженный.
- Маргарита еще не спит, - сказала она, - и согласна поговорить с
тобой. Только недолго.
- Где она сейчас?
- В библиотеке.
- И как выглядит?
- Очень худо. Слишком уж спокойная, а это не к добру. Боюсь, я
сглупила, согласившись помочь тебе. Надо было...
- Все в порядке, сестренка. Не беспокойся.
- Тебе легко сказать - не беспокойся... Ну, да ладно, ступай. - Она
поцеловала его в губы и добавила: - И будь умницей... безумец ты этакий!..
Маргарита в самом деле выглядела очень худо. Она сидела в широком
кресле в дальнем от двери углу библиотеки, неподвижная, как статуя, и даже
не шелохнулась, когда в комнату вошел Рикард, лишь устремила на него
тяжелый взгляд своих прекрасных голубых глаз. Свет, исходивший от трех
горевших в настенном канделябре свечей, придавал ее бледному лицу зловещий
багровый оттенок.
- Прошу садиться, кузен, - сухо произнесла Маргарита. - Надеюсь, ваша
сестра передала вам, что я не расположена к продолжительной беседе?
- Да, кузина, - ответил Рикард, устраиваясь в соседнем кресле,
развернутом под прямым углом к тому, в котором сидела принцесса. Сердце
его ухнуло в холодную пустоту: обращение на вы в личном разговоре и
подчеркнутая официальность тона не сулили ему ничего хорошего. Более того,
это было дурным предзнаменованием.
- Итак, - продолжала Маргарита, глядя мимо Рикарда, - если я правильно
поняла вашу сестру, вы намерены сообщить мне нечто весьма важное.
- Чрезвычайно важное. Но, прежде всего...
- Ага! Значит, ты выдвигаешь предварительные условия?
- Нет, не условия. Всего лишь несколько вопросов.
- Хорошо, - снизошла Маргарита, - я отвечу на твои вопросы. В том
случае, разумеется, если они не будут слишком дерзкими. Спрашивай.
Рикард сделал глубокий вдох, набираясь смелости.
- Маргарита, ты уже знаешь о помолвке Кра... Филиппа Аквитанского с
Анной Юлией?
Маргарита поджала губы. Профиль ее заострился, глаза потемнели. Она
резко повернулась к нему лицом.
- Да, знаю. А тебе какое дело?
- Для меня это очень важно, Маргарита. И ты знаешь почему - потому что
я люблю тебя.
- Ну и что? Мне-то какое дело?
Рикард криво усмехнулся:
- О, насчет этого я не питаю никаких иллюзий, ваше королевское
высочество. Вы никого не любите; вы просто неспособны полюбить. Любовь для
вас пустой звук...
Впрочем, нет, ошибаюсь. В вашем лексиконе это эвфемизм, обозначающий
состояние возбуждения перед и во время физической близости. Ведь сколько
раз вы говорили мне в постели, что любите меня...
Маргарита вскочила на ноги. К лицу ее прихлынула кровь, а пальцы
судорожно сжимались и разжимались, словно она собиралась вцепиться ими в
горло Рикарда.
- Замолчи, негодяй! Ты ничего не понимаешь. Я... я люблю...
- Ах да, совсем забыл! - саркастически произнес Рикард. - Вы же любите
Красавчика!.. Гм... Однако здорово он отблагодарил вас за столь нежную и
преданную любовь.
Маргарита упала обратно в кресло и закрыла лицо руками. На глаза ей
навернулись слезы.
- Ты такой же бессердечный ублюдок, как и все остальные. Вы, мужчины,
все на один пошиб. И ты... ты тоже... У тебя нет ни капли сочувствия, ни
толики соучастия. А я-то считала тебя самым чутким, самым отзывчивым из
мужчин... Но ты... ты оказался... - Тут она не выдержала и горько зарыдала.
Растроганный до глубины души Рикард мигом бросился ей в ноги.
- Прости меня, милая, прости. Я сказал так сгоряча, не подумав... Ну,
пожалуйста, не плачь. Бей меня, мучь - только не надо плакать, родная.
Наконец Маргарита успокоилась и, то и дело всхлипывая, заговорила:
- Ты не представляешь, Рикард, какой он подлец, какая бессовестная
скотина, этот... этот подонок! Сегодня я ходила к нему... когда еще не
знала о его помолвке. Я пришла сказать ему, что передумала выходить за
него замуж, а он...
Вместо того, чтобы честно признаться, что у него появились другие планы
и наши желания полностью совпадают, он заставил меня... он это умеет,
проклятый!..
заставил меня унижаться перед ним, просить, умолять... О, как я его
ненавижу!..
Она крепко прижалась к Рикарду, зарылась лицом в его волосах и спросила:
- Ты по-прежнему любишь меня, дорогой?
- Еще больше, чем прежде, - пылко ответил Рикард. - За это время я
понял, как дорога ты мне, чтo ты для меня значишь. Ты стала смыслом всей
моей жизни, неотъемлемой частью меня самого. Помимо тебя, Маргарита, я не
вижу, ради чего еще мне стоит жить. Теперь я знаю, что только любовь к
тебе и тайная надежда когда-нибудь добиться взаимности обуздывали во мне
самые дурные наклонности, не позволяли им взять верх над тем добрым и
чистым, что есть в каждом человеке...
Но стоило мне потерять тебя - и я оказался способным на такую гадость,
на такую мерзость...
- Ты имеешь в виду попытку самоубийства?
- Нет, не только. Но об этом позже, а сейчас...
- Да, ты прав, - согласилась Маргарита, поднимая его лицо к себе. - О
делах мы поговорим утром, а сейчас... - Она наклонила голову и нежно
поцеловала его в губы. - Знаешь, милый, у меня такое чувство, будто
вернулось лето. Наше с тобой лето... Я тоже многое поняла за это время. Я
не люблю и никогда не любила Красавчика. Я люблю тебя.
Рикард схватил ее за плечи.
- Это правда? - с дрожью в голосе переспросил он. - Это не почудилось
мне? Я не ослышался? Ты... ты любишь меня?
- Да, люблю. Может быть, я превратно понимаю значение этого слова.
Может быть, то чувство, которое я испытываю к тебе, на самом деле не
является любовью... Но если я и люблю кого-то, если я вообще способна
кого-нибудь любить, так это только тебя. До нашей размолвки я даже
представить себе не могла, как ты стал мне дорог, как мне будет не хватать
тебя. Возможно, это всего лишь привычка - ну что ж, пусть будет так, мне
нравится такая привычка. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной, хочу снова и
снова слышать твои заверения в любви, хочу заниматься с тобой любовью,
хочу засыпать и просыпаться в твоих объятиях. В постели ты прекрасный
любовник, но что гораздо важнее, ты замечательный друг, лучший из друзей,
и я очень нуждаюсь в тебе, нуждаюсь в твоей ласке, в твоей заботе, в твоем
понимании и участии. И если это не любовь, тем хуже для любви.
Рикард слушал ее со смешанным чувством удивления, недоверия и какого-то
радостного потрясения. Он уже привык к резким перепадам в настроении
Маргариты, но в таком взвинченном состоянии видел ее впервые. В ее
искренности сомневаться не приходилось, она была слишком возбуждена, чтобы
сознательно кривить душой, однако вопрос состоял в том, было ли это
правдой или просто попыткой самообмана, стремлением оскорбленной женщины
выдать желаемое за действительное.
- Ты это серьезно, дорогая? Ты не разыгрываешь меня?
- Клянусь, милый, я люблю тебя. Прости за ту нашу ссору, прости за все,
что я наговорила тебе в тот день... и на следующий тоже... Господи, как я
была слепа!
Ты на целую голову выше Красавчика - и не только ростом, но и во всех
других отношениях. Он подлый обманщик, грязный, отвратительный негодяй, а
ты... Ты хороший, ты честный, ты порядочный, ты так любишь меня, так мне
предан. Ты самый лучший, самый прекрасный человек из всех, кого я знаю...
Да что там! На всем белом свете не сыщешь лучше и прекраснее тебя. Я так
соскучилась по тебе, любимый, я так тебя хочу. Ведь ты останешься со мной,
правда? Ведь ты не уйдешь?
Мы снова будем вместе, снова будем любить друг друга, и все у нас будет
по-прежнему...
Чем больше лестных слов сыпалось в его адрес, тем больше Рикард
хмурился. Все это было неспроста. Вне всякого сомнения, Маргарита
говорила, что думала; но при всем том она явно что-то недоговаривала,
что-то скрывала, пытаясь оттянуть неизбежное объяснение, и тем временем
подслащивала горькую пилюлю, которую ему рано или поздно все же придется
проглотить.
- Нет, дорогая, - оборвал он ее, - по-прежнему ничего у нас не выйдет.
- Почему? - удивилась Маргарита. - Разве мы не любим друг друга? Разве
мы не будем счастливы вместе? Ну, скажи: что теперь мешает нашему счастью?
- Неопределенность в наших отношениях, вот что. Я чертовски устал,
Маргарита. У меня больше нет сил жить в постоянном страхе перед грядущим
днем, ежеминутно, ежесекундно дрожать при одной лишь мысли о том, что я
могу потерять тебя, потерять навсегда. Если это вернется, я не выдержу, я
сойду с ума.
- О нет, милый, нет! Я никогда не разлюблю тебя, верь мне.
- И ты согласна освятить нашу любовь узами законного брака? Ты станешь
моей женой?
Маргарита вздохнула и высвободилась из его объятий.
- Это невозможно, Рикард. Все, что угодно, только не это. Брак всегда
был камнем преткновения в наших отношениях, он был причиной всех наших
ссор. Пожалуйста, не надо об этом, я не хочу ссориться с тобой, я не хочу
снова потерять тебя. Я очень тебя люблю, и ты мне очень, очень нужен.
- И это все, чего стоит твоя любовь? - с горькой улыбкой, больше
похожей на гримасу боли, произнес Рикард. - Да-а, не сказал бы что много.
Несмотря на столь пылкие заверения, твоей любви ко мне явно чего-то
недостает. А именно, готовности разделить со мной не только постель, но и
всю свою жизнь.
- Не говори так, дорогой! - воскликнула Маргарита и тут же в смущении
опустила глаза. - Да, это правда, у меня будет муж... Но любить-то я буду
тебя!
- Весьма тронут, сударыня. Ваши слова делают мне честь... А в мужья,
стало быть, я вам не гожусь? Недостоин, наверное?
- Ах, Рикард, не в том дело, - почти что простонала она, прижимая руки
к груди.
- Вовсе не в том.
- А в чем же тогда? Объясни мне, непонятливому. Нынче ты не на шутку
разоткровенничалась, так будь же откровенной до конца. Ну!
Маргарита сплела пальцы рук, положила их себе на колени и
сосредоточенно посмотрела на Рикарда.
- Разумеется, я могу объяснить, - сказала она. - Но вряд ли мое
объяснение придется тебе по душе.
- Об этом уж позволь судить мне самому. Придется по душе или не
придется, но я должен знать, что тобой движет. Возможно, мне удастся
переубедить тебя, развеять твои сомнения.
- Как бы я этого хотела! - с тяжелым вздохом произнесла Маргарита. - Но
это безнадежно. Беда в том, Рикард, что я очень плохая девочка. Я вконец
испорченная. Капризная, своенравная, самовлюбленная, эгоистичная,
развращенная властью, богатством и всеобщим поклонением - и это лишь малая
толика моих отрицательных черт; в действительности я еще хуже... Молчи! Я
знаю, что ты любишь меня со всеми достоинствами и недостатками, со всем
хорошим и плохим, что у меня есть; но речь сейчас о другом. Когда-нибудь я
стану королевой (дай Бог, чтобы это случилось как можно позже), и я хочу
быть настоящей правительницей Наварры, а не женой правителя, королевой, а
не женой короля. Как бы я не любила тебя, как бы я не нуждалась в твоей
любви, власть для меня превыше всего, и я не собираюсь делиться ею даже с
тобой.
- Но ведь я не честолюбив, Маргарита. Я люблю тебя, а не твое
наследство, и корона мне ни к чему. Поверь...
- Я верю тебе, Рикард. Я ничуть не сомневаюсь в твоей искренности. Уж
я-то знаю, каков ты на самом деле. При других обстоятельствах из тебя
вышел бы идеальный супруг для такой непомерно честолюбивой женщины, как я.
Однако, себе на беду, ты происходишь из могущественного наваррского рода.
Твой отец пользуется большим уважением в Наварре, особенно в ее
кастильской части. После моего отца он самый влиятельный человек в стране,
и волей-неволей ты унаследуешь от него и это уважение, и это влияние. К
сожалению, всерьез рассчитывать на то, что со временем ты растеряешь
полученный в наследство авторитет, не приходится. Ты слишком честен,
порядочен, благороден, добродушен и даже простодушен. С такими качествами
из тебя вряд ли выйдет хороший правитель, но подданные будут любить тебя,
для них ты будешь олицетворением доброго и справедливого короля в
противоположность мне - злой и коварной королеве. Ты вправду далек от
государственных забот, политика не твоя стихия, и тем не менее, женившись
на мне, ты против своей воли будешь втянут в эту трясину. И когда в один
прекрасный день мои подданные скажут: "Королева нам не указ! У нас есть
король, потомок Александра Завоевателя[45] по мужской линии, пусть он нами
и правит", - тогда у тебя не будет даже того слабого оправдания, что,
дескать, ты никогда не занимался делами государства.
Рикард поднялся с колен, глядя на Маргариту с каким-то суеверным ужасом.
- И только поэтому ты отказываешь мне?
- Да, только поэтому. Не будь ты сыном Клавдия Иверийского, внуком
Елены де Эбро, я бы с радостью вышла за тебя замуж и была бы счастлива с
тобой. Ты прекрасный человек, Рикард, я тебя очень люблю, но, увы, судьба
распорядилась иначе. Прости меня, дорогой.
- Боже! - в отчаянии прошептал он. - Кого я полюбил? Я полюбил чудовище!
- Рикард...
- Да, Маргарита, ты чудовище. Жажда власти, неограниченной, неоспоримой
власти, так испортила тебя, что в тебе мало что осталось человеческого. Ты
ничем не лучше кузена Бискайского! Тот свихнулся на мысли об утраченной
короне, а ты заразилась от отца чувством неполноценности, которое
преследует его с тех пор, как он взошел на престол, поправ законные права
сына своего старшего брата. В тебе также сильно это чувство, порождающее
угрызения совести, и ты во что бы то ни стало стремишься самоутвердиться,
убедить саму себя в законности своих прав, подчиняя этой цели все
остальное - от личной жизни до государственных интересов.
Ты отказываешься от счастья, от любви; мало того, ты упускаешь
возможность укрепить королевскую власть, объединив Внутреннюю Наварру,
Риоху и Алаву в единый домен. И ради чего все это? Ты пренебрегаешь мной,
собой, целостностью страны единственно ради того, чтобы никто не мог
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг