ладно, оставим это. По правде говоря, я даже рада, что ты пришла. Иначе
довелось бы будить Констанцу, а мне сейчас не шибко хочется видеть ее
кислую мордашку. К тому же она пристает ко мне еще настойчивее, чем ты.
Тоже мне, порядочная!.. Ну, ложись, не стой, как вкопанная. Только сперва
подай мне рубашку, она должна валяться где-то там, возле тебя.
Матильда подобрала с пола сей кокетливый наряд, скромно именуемый
ночной рубашкой, и отдала его своей госпоже. Маргарита облеклась в
полупрозрачную дымку, делавшую ее еще более соблазнительной, нежели в
голом виде, а Матильда тем временем сбросила с ног тапочки, сняла с себя
пеньюар и быстро юркнула под одеяло. Обхватив Маргариту за талию, она
крепко прижалась к ней.
- Ну вот! - с грустью произнесла принцесса. - Что я говорила! Пожалуй,
тебе пора замуж.
- Нет, - прошептала Матильда, зарываясь лицом на ее груди. - Не надо...
Не хочу...
- А что же ты хочешь? Остаться старой девой?
- Не знаю, сударыня, я ничего не хочу. Я... Я хочу в монастырь!..
- Ага! - выдохнула Маргарита с явным облегчением. - Понятненько! - Она
взяла Матильду за подбородок и подняла к себе ее лицо. - Коль скоро речь
зашла о монастыре, значит ты влюбилась.
Матильда густо покраснела и опустила глаза.
- Так я угадала? - не унималась Маргарита. - И кто же он, этот
счастливчик?..
Ну-ка, ну-ка! Ведь это Красавчик-Филипп, верно? Отвечай!
Матильда утвердительно кивнула и вдруг разразилась громкими рыданиями.
- Да что же это такое, в самом деле? - растерялась принцесса. -
Прекрати реветь, успокойся. Объясни, наконец, что стряслось?
- Он... Он... - начала было Матильда, но слезы помешали ей говорить.
- Неужели он обидел тебя?!
- Нет, не... не он... Это... это не о-он...
- Не Филипп? А кто?
- Это его... господин де... де Шеверни.
- Господин де Шеверни? Тот приятный молодой человек, с которым ты
проболтала весь вечер?
- Д-да... Он...
- И что же он сделал?
- Он... он... Он оскорбил... оскорбил меня.
- Оскорбил? Как?
- Ну... Он... Он взял... взял и... и меня... оскорбил...
- Боже правый! - вскричала Маргарита. - Он изнасиловал тебя?!
- Д-да... да... - ответила Матильда и разрыдалась пуще прежнего.
Разбуженная громкими причитаниями, в спальню заглянула горничная
принцессы.
- Госпожа...
- Брысь! - прикрикнула на нее Маргарита.
Она села, опершись спиной на подушки, подтянула ноги и положила голову
Матильды себе на колени.
- Поплачь, девочка, поплачь, милая, - нежно приговаривала она, гладя ее
по спине и волосам. - Плачь, сколько можешь, постарайся хорошенько
выплакаться, тогда станет не так больно... Ах, он негодяй, подонок!
Мерзкий насильник! Да я ему...
Я покажу ему, где раки зимуют, подлецу такому. Ой, и покажу - чтоб
другим неповадно было. Он у меня попляшет, помяни мое слово. Так получит,
что после этого ад ему раем покажется. Ублюдок поганый! Блудливый сын
гиены и шакала...
Нет, это уму непостижимо! С виду такой вежливый и обходительный, такой
кроткий и застенчивый молодой человек - и на тебе! - Маргарита тяжело
вздохнула. - Как плохо я знаю мужчин!..
Чуть погодя она принялась выспрашивать у Матильды подробности
происшедшего; девушка отвечала ей, сдабривая каждую фразу обильным потоком
слез, так что к концу повествования она наплакалась всласть и приутихла.
Выслушав ее, принцесса вновь легла и привлекла Матильду к себе.
- Бедняжка ты моя глупенькая! Разве ты не понимаешь, что сама
напросилась!
- О да, сударыня, прекрасно понимаю. Я полностью отдаю себе отчет в
том, что эта справедливая кара Божья за мои грехи, за мою развратность.
- За что, за что?! - изумилась Маргарита. - Какие еще грехи? Какая
развратность?
Да ты в своем уме, детка?!
- Это правда, сударыня, - серьезно ответила Матильда. - Я уже согрешила
в мыслях, я поддалась соблазнам Искусителя. Я развратна своими помыслами.
- Бред собачий! Попридержи эту религиозную чушь для падре Эстебана, с
ним вы разберетесь, что к чему, совершила ли ты грех или нет, а мне мозги
не пудри.
Речь сейчас о другом. Вы с господином де Шеверни оба хороши; я даже
затрудняюсь сказать, кто из вас больше виноват. Парень влюбился в тебя до
умопомрачения, совсем потерял голову, а ты еще провоцировала его. Ну разве
можно так обращаться с человеком, у которого крыша поехала? Вместо того
чтобы посочувствовать ему, проявить жалость, сострадание, ты откровенно
издевалась над ним, и, подозреваю, еще почище, чем рассказала мне. "Вам у
меня ничего не светит", "я никогда не смогу полюбить вас" - это же ни в
какие ворота не лезет. Уж если ты в чем-то и согрешила, так это нарушила
заповедь Господню не искушать ближнего своего.
Филипп, кстати, тоже издевался надо мной, но с определенным умыслом -
чтобы я сама бросилась ему на шею. У него и в мыслях не было довести меня
до белого каления, а затем попросту отшить... Черт возьми! Да попытайся он
отколоть нечто подобное, я бы живо позвала стражу, велела привязать его к
кровати и... - Маргарита прокашлялась. - Ладно, оставим это. Вернемся к
нашим баранам... Гм, и в самом деле к баранам, вернее, к барашкам - к двум
маленьким, глупеньким барашкам. Я, право, ума не приложу, что мне с вами
делать - с тобой и господином де Шеверни. Во время приема, надо сказать,
он произвел на меня очень приятное впечатление...
- Он негодяй, - сонно промямлила Матильда, крепче прижимаясь к
принцессе. - Господи, как я ненавижу его... И Красавчика ненавижу - он
обманщик и подлец...
Все мужчины подлецы... лжецы... Я их всех ненавижу...
- Ну-ну! - посуровела Маргарита. - Ты это брось! Без мужчин жизнь была
бы скучна. Кого тогда прикажешь любить? Девчонок? Нет уж, уволь... Ах,
душенька, ну и наделала ты мне хлопот со своим неистовым поклонником. Как
же теперь поступить с ним? Примерно наказать его, что ли? Можно, конечно,
это напрочь выбьет дурь из его глупой башки - но ведь больно ударит и по
тебе. Поди тогда найди тебе приличного мужа. Как там ни крути, а ты у нас,
почитай, из самых низов. Даже если я соберу для тебя царское приданное,
вряд ли какой-нибудь уважающий себя барон позарится... Нет, вру! Один
точно позарится. И не простой барон, а виконт.
Но, боюсь, моя идея не придется тебе по нутру. А, Матильда?
Девушка не ответила. Измученная переживаниями столь бурной ночи, она
наконец успокоилась и забылась в глубоком сне, тихо посапывая маленьким
носиком; губы ее тронула слабая, еле заметная улыбка. Она была так
восхитительно красива, что Маргарита не удержалась и поцеловала ее.
- Спи, моя детка, спи, дорогая. И пусть сон принесет тебе облегчение...
Принцесса закрыла глаза, мысленно возвращаясь в объятия Филиппа. Тотчас
кровать под ней будто провалилась, какое-то неведомое течение подхватило
ее и быстро понесло сквозь густеющий туман дремоты в самую пучину сладких
грез.
А за окном уже светало, и чистое безоблачное небо, веселое и
жизнерадостное пение птиц предвещали наступление погожего солнечного дня.
Глава XXXIII
В КОТОРОЙ ПОХОДЯ РЕШАЕТСЯ СУДЬБА МАТИЛЬДЫ, А ФИЛИПП НАЧИНАЕТ ПОНИМАТЬ,
ЧТО ЯВНО ПОСПЕШИЛ С ПЕРЕОЦЕНКОЙ ЦЕННОСТЕЙ
Молоденький паж провел Филиппа на крытую террасу с видом на дворцовый
парк, где при хорошей погоде Маргарита имела обыкновение завтракать, а
порой и обедать в узком кругу друзей. На этот раз за круглым обеденным
столом компанию ей составляли две постоянные ее сотрапезницы - Бланка и
Жоанна, а также Этьен де Монтини, занявший место своей сестры, которая по
вполне понятным причинам сегодня отсутствовала.
Пустовало и кресло справа от Маргариты - с начала июня и вплоть до
последнего дня его неизменным хозяином был Рикард Иверо, уже вошедший в
историю наваррского двора как виновник самого продолжительного увлечения
принцессы. Но сегодня Маргарита не пригласила его к себе. Также не
предвиделось присутствие сестры Рикарда, Елены.
Когда появился Филипп, Маргарита, и до того несказанно удивившая Бланку
и Жоанну бесконечными проволочками с началом обеда, отколола нечто вообще
из ряда вон выходящее - она встала из-за стола и почти бегом бросилась ему
навстречу.
- А вот и наш милый кузен, - проворковала она, глядя на него с
откровенным восхищением. - Вы уж не взыщите, что мы начали без вас...
- Э, нет, кузина, - живо возразил Филипп. - Так не пойдет. Ведь это я
должен просит у вас прощения, что опоздал. - Он галантно поцеловал ее руку
и почтительным кивком приветствовал остальных присутствующих. - Во всем
виноват мой паж. Я сказал ему, что меня ни для кого нет, имея в виду моих
придворных. Но он понял эти слова буквально и целых полчаса заговаривал
зубы вашему посланнику, в то время как я беседовал с... мм... с одним из
моих дворян - о чем я рассчитываю потолковать с вами несколько позже.
- Да, - кивнула Маргарита. - Об этом мы непременно поговорим - но чуть
позже. А пока, прошу вас к столу, кузен. Присоединяйтесь к нашей компании,
отобедайте.
Вы, кстати, почти не опоздали; только что нам подали первые блюда.
Бланка с трудом подавила ироническую улыбку: да, почти - если, конечно,
не принимать во внимание получасовую задержку в связи с его
"почтинеопозданием".
Филипп расположился в кресле Рикарда Иверо, первым делом отпил из кубка
глоток вина... и тут же поперхнулся, когда Маргарита больно ущипнула его
за бедро. Он, впрочем, ожидал какого-нибудь интимного знака внимания с ее
стороны, наподобие нежного пожатия руки под столом или потирания ножкой о
его ногу, но эта выходка принцессы потрясла его.
"Ты что, милочка, спятила? - будто говорил ей укоризненный взгляд
Филиппа. - Умерь-ка свой пыл".
Маргарита зарделась и в смущении потупила глаза. На губах Бланки
заиграла ехидная усмешка. По всей видимости, она догадалась, в чем дело, и
уже открыла рот с явным намерением отпустить колкость в адрес кузины,
однако Филипп был начеку. Он торопливо сказал:
- Направляясь к вам, я заметил на площади римские флаги и штандарты. Вы
не знаете, с какой это стати? Неужели прибыл император?
Маргарита с благодарностью взглянула на него и ответила:
- Нет, только консул Гай Орсини Калабрийский с известием о приближении
императорского поезда. Самого Августа Юлия мы ожидаем к вечеру.
- Ах да, теперь вспомнил. Утром меня пытались разбудить по поручению
отца, но спросонку я заявил, что и сотня консулов не помешают мне
выспаться всласть.
- Еще бы! - едко заметила Бланка. - Ведь вы так утомились.
Филипп озадаченно уставился на нее. Эти симптомы были ему хорошо
знакомы. В дурном расположении духа Бланка становилась крайне язвительной,
и горе было тому, кто в такие моменты подворачивался ей под горячую руку
(вернее, острый язычок) да еще осмелится пререкаться с нею.
"Вот как! - подумал Филипп. - Вижу, ты очень привязана к Матильде".
- Вы правы, кузина, - с готовностью согласился он, лишая, таким
образом, Бланку повода для дальнейших злых острот. - Я в самом деле
чувствовал себя уставшим, и даже приезд императора не заставил бы меня
встать с постели... Однако постойте!
Коль скоро Август Юлий лично приезжает за своей невестой, то и венчание
должно состояться сразу же после передачи.
Маргарита пожала плечами.
- Ясное дело! Ведь в противном случае итальянские ханжи-патриции лопнут
от негодования: ах, какое вопиющее нарушение правил приличия, подумать
только!
Венчание назначено на десятое число. На десятое сентября, разумеется...
- Очень существенное уточнение, - съязвила Бланка. - Не то кузен
подумал бы, что на десятое декабря.
Маргарита бросила на нее быстрый взгляд и продолжала:
- Так вот, десятого сентября Август Юлий и Нора обвенчаются здесь, в
Памплоне, в соборе Пречистой Девы Марии, а уже на следующее утро
отправятся в Рим, где по их прибытии состоится коронация новой королевы
Италии.
- Можно подумать, - вставила Бланка, - что до их прибытия.
- А можно подумать, - раздраженно ответила Маргарита, - что у тебя
больше неприятностей, чем у меня, что я меньше твоего переживаю за
Матильду, что в конце концов... Ведь это ребячество, кузина! Постыдись! Ты
же не девчушка малая.
К удивлению Филиппа, Бланка не огрызалась и даже попросила прощения за
несдержанность, хотя видно было, что она очень расстроена.
"Взрослеет", - отметил он с умилением отца, в один прекрасный день
обнаружившего, что его дочь из нескладного подростка превратилась в
очаровательную юную девушку.
После этого инцидента разговор за столом увял и лишь изредка молодые
люди обменивались скупыми бессодержательными репликами. Когда, наконец,
подали десерт, Жоанна, не любившая сладкого, молча поднялась со своего
места.
- Ты уже уходишь? - спросила ее Маргарита.
- Пожалуй, да. Если я не ошибаюсь, у вас намечается разговор не для
чужих ушей.
- А разве ты чужая? - не так чтобы очень настойчиво, скорее ради
проформы, запротестовала принцесса. - Оставайся. Мы люди простые,
откровенные, нам нечего от тебя скрывать.
- Однако я пойду.
Маргарита небрежно передернула плечами.
- Воля твоя, сестренка. И пожалуйста - про Рикарда никому ни слова.
Передай Александру, что если он станет болтать...
- Не надо угроз, Маргарита. Я просто попрошу его молчать. Меня он
послушается.
- Вот и хорошо.
Проводив Жоанну взглядом, Маргарита повернулась к Филиппу:
- Представьте, кузен! Этот бешеный идиот...
- Сиречь виконт Иверо? - усмехнулся Филипп, по достоинству оценив такую
оригинальную характеристику бывшего любовника принцессы. - И что же с ним
приключилось?
- Он едва не покончил с собой.
- Да что вы говорите?!
- Так оно и было. Этой ночью он пытался выброситься с восточной башни.
Она у нас самая высокая, а внизу - вымощенный булыжником двор, так что
почти наверняка он разбился бы насмерть.
- Но он не выбросился, как я понимаю.
- Только благодаря вмешательству кузена Бискайского. Порой у него
бывает бессонница - вот он и шатался ночью по дворцу и случайно забрел
именно в эту башню. Жоанна рассказывала, что он спокойно сидел на парапете
меж двух зубцов и дышал свежим воздухом, как вдруг появился кузен Иверо и,
точно лунатик, не видя ничего вокруг, направился к краю башни. К счастью,
Александр вовремя сообразил, что к чему, и в самый последний момент
помешал ему совершить эту глупость.
- М-да, невеселая история, - констатировал Филипп и пристально
посмотрел Маргарите в глаза. - А как вы считаете, кузина, что могло
толкнуть его к самоубийству?
- Наверное, долги, - смущенно ответила она. - Так он сказал кузену
Бискайскому.
- Ой ли! - усомнился Филипп. - И в самом-то деле?
- Он задолжал ростовщикам свыше восьмидесяти тысяч, - будто
оправдываясь, сообщила Маргарита; щеки ее сделались пунцовыми.
- Восемьдесят тысяч! - ошарашено произнес Филипп. - Ничего себе! Да
ведь это, пожалуй, в три, а то и в четыре раза превышает годовой доход
графства Иверо. И как только он ухитрился растранжирить такую уйму денег?
- Мало ли как! Этот остолоп на все способен.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг