чувствовала себя скованно и неловко, принимая в штыки каждую новую его
ласку. Ее неотступно преследовал страх перед разного рода извращениями -
этими коварными ловушками, которые в изобилии расставил на тернистом пути
любви враг рода человеческого, завлекая в них неосторожных и чересчур
горячих любовников. Как-то раз она в пылу страсти укусила Монтини, да так
сильно, что тот взвыл от боли, а на плече у него впоследствии появился
внушительный синяк. Потрясенная своим поступком, Бланка немедленно
прогнала Этьена прочь, сгоряча обвинив его в том, что якобы он умышленно
довел ее до такого состояния, и затем целую неделю не подпускала его к
себе.
В конце концов она сменила гнев на милость, однако за время опалы
Монтини сделал для себя ошеломляющее открытие. Он вдруг понял, что любит
ее всем сердцем, любит ее как женщину, а не как принцессу, и оттого очень
испугался. Этьен был парнем здравомыслящим и даже циничным и прекрасно
понимал, что для Бланки, как бы она не убеждала себя в обратном, их любовь
- лишь тихая, уютная гавань, где она решила временно укрыться от жизненных
бурь и невзгод, чтобы оправиться от жестоких ударов судьбы, восстановить
утраченное душевное равновесие и со свежими силами пуститься в новое
плавание к неведомым ему берегам. А он, брошенный и забытый, останется
влачить свое жалкое существование на этом берегу, каждый Божий день до
боли в глазах вглядываясь в пустынный горизонт, с тоской и грустью
вспоминая навсегда ушедшее счастье...
Пока еще не поздно, Монтини пытался бежать из Памплоны, но Бланка
вовремя спохватилась и отрядила в погоню за ним дюжину королевских
гвардейцев, которые быстро изловили беглеца и препроводили его назад во
дворец. Увидев горькие слезы возлюбленной, Этьен мигом позабыл обо всех
своих страхах и сомнениях, бросился ей в ноги, моля о прощении, и, конечно
же, был прощен. С тех пор он старался не думать о будущем и жил только
текущим днем.
Когда граф Бискайский без предупреждения ворвался в спальню жены,
утомленные любовники едва лишь погрузились в легкую дрему. Бланка
вскрикнула от неожиданности и подхватилась с подушки. В лицо ей бросилась
краска негодования.
- Вы?! - гневно произнесла она. - Вы осмелились нарушить мой запрет?!
Александр остановился возле кровати, держа в руке зажженную свечу. За
дверью слышалось встревоженное кудахтанье сонной горничной.
- Погодите, сударыня, не кипятитесь. Я пришел совсем не для того, чтобы
проситься к вам в постель. Тем более что место в ней, похоже, занято
всерьез и надолго.
- Ах, какое великодушие, граф! Какой широкий жест! Я, право,
польщена... Гм...
Так чему же я обязана честью вашего визита?
Граф вставил свечу в пустой подсвечник на туалетном столике, пододвинул
ближе к кровати низенький табурет с обитым красной бархатной тканью мягким
сидением и осторожно опустился на него.
- Чему, спрашиваете? Скорее, кому. - И он вперился взглядом в
оробевшего Монтини.
- Даже так! - Вдруг Бланка сообразила, что она совершенно голая, и
торопливо натянула на плечи одеяло. Этьену и вовсе захотелось укрыться с
головой, чтобы спрятаться от пронзительного взгляда графа, который не
сводил с него глаз. - Ну и ну! Это уже интересно.
- Очень интересно, сударыня, - с готовностью согласился Александр. -
Даже интригующе: принцесса Кастилии, старшая дочь короля, в постели с
нищим попрошайкой. Да-а, порой жизнь преподносит нам такие курьезы, что и
не снились жалким сочинялам романов и баллад с их убогой фантазией.
- Если вы намерены и дальше разговаривать со мной в таком тоне, -
предупредила Бланка, бледнея от гнева, - можете не утруждать себя. Лучше
уж сразу убирайтесь к чертовой матери.
- Ай, ай, ай! - удрученно покачал головой граф. - Как быстро вы учитесь
у Маргариты всем ее порокам - и разврату, и сквернословию! Куда и девалась
ваша была застенчивость, изысканность в речах... - Он умолк, так как
Бланка уже готова была взорваться. - Впрочем, ладно. Прошу прощения за
грубость и предлагаю в дальнейшем обходиться без взаимных упреков и
оскорблений. Скажем так: лежащий подле вас молодой господин, несмотря на
все свои бесспорные достоинства, будем откровенны, все же недостаточно
знатен и богат... мм... для такой высокой должности, как любовник
принцессы.
Монтини не знал, где ему деться от стыда и унижения. В словах графа он
почувствовал кислый привкус правды - тот самый привкус, который уже давно
набил ему оскомину.
- Это не ваше дело, сударь! - зло ответила Бланка. - Вас это не должно
касаться.
- Однако касается. Так касается, что даже кусается. Ведь вы, сударыня,
хотите того или нет, в глазах всего мира являетесь моей женой, а потому
мне вовсе не безразлично, с кем вы делите постель, так как об этом судачат
все, кому не лень.
И, добавлю, исподтишка насмехаются надо мной. Вы выставляете меня на
всеобщее посмешище.
- Скажите еще спасибо, что не на позорище, - с издевкой ответила
Бланка. - А я могу это сделать, вы знаете. И тогда плакали все ваши
честолюбивые планы.
Александр тяжело вздохнул:
- Да уж, знаю. Крепко вы держите меня в узде, нечего сказать... Итак,
сударыня, после этой словесной разминки, нам, пожалуй, пора переходить к
делу.
- К какому такому делу? У меня, к счастью, нет с вами никаких общих дел.
- Речь идет об одном милом молодом человеке, который...
- Об этом милом молодом человеке я как-нибудь сама позабочусь, -
оборвала его Бланка. - Не смейте вмешиваться в мою личную жизнь, господин
граф. Вы потеряли на это право.
- Но я хочу предложить вам полюбовную сделку, - настаивал Александр. -
Надеюсь, она удовлетворит нас обоих... всех троих.
Однако Бланка была непреклонна:
- Ничего у вас не выйдет, милостивый государь. Я не собираюсь ронять
свое достоинство, заключая с вами какую бы то ни было сделку. Довольно с
меня и нашего брака - самого прискорбного события всей моей жизни...
Коломба! - громко позвала она.
Тотчас дверь отворилась, и в спальню прошмыгнула молоденькая
смуглолицая горничная Бланки.
- Что вам угодно, моя госпожа?
- Граф покидает нас. Проводи его к выходу, чтобы он случайно не
заблудился.
- Но, сударыня... - начал было Александр.
- Аудиенция закончена, милостивый государь, - кротко произнесла Бланка.
- Еще одно слово, и я велю страже вышвырнуть вас вон. Уразумели?
Граф все уразумел. Ему был хорошо знаком этот тон - ровный, сдержанный,
чуть ли не ласковый. Таким вот тоном покойный дон Фернандо в былые времена
объявлял смертные приговоры провинившимся дворянам и чиновникам. Таким же
тоном в тот памятный февральский день Бланка запретила ему под страхом
разоблачения впредь переступать порог ее покоев. В состоянии крайнего
раздражения она производила еще более жуткое впечатление, чем даже ее
отец, ибо произносила свои угрозы не только ласково, но и нараспев.
Александр вновь вздохнул, поднялся с табурета и молча направился к двери.
- Ага! - в последний момент вспомнил он, вернулся к столику, вынул из
подсвечника свою свечу, пояснив с мрачной улыбкой: - Чего доброго, еще
швырнете мне в спину, - и лишь затем вышел.
- Интересно, о какой это сделке он говорил? - первым отозвался Монтини,
когда горничная затворила за собой дверь. - Что он хотел предложить?
- Наверняка собирался дать тебе денег, - сказала Бланка, положив голову
ему на грудь. - Полагаю, тысяч десять, не меньше. Вот негодяй!
- Но зачем? - удивился Этьен. - Чтобы откупиться от меня? Бланка,
родная, неужели ты подумала, что я соглашусь? Да ни за что! Никогда! Ни в
коем случае!
Ты мне дороже всех сокровищ мира.
- Знаю, милый. Но он не это имел в виду. По-видимому, он хотел, чтобы
ты прикупил себе земель и стал зажиточным сеньором. Чтобы он, видишь ли,
не стыдился тебя, как моего любовника.
- О! - только и сказал Монтини.
- Какая низость! - гневно продолжала Бланка. - Предлагать свои грязные
деньги!
Ну, нет! Пусть лучше я опустошу нарбоннскую казну, но сама, без его
помощи, соберу нужную тебе сумму.
- Дорогая! - с горечью произнес Этьен. - Опять за свое? Пожалуйста, не
надо. Мне и так досадно, что я вынужден брать у тебя на текущие расходы, а
ты... Да пойми же, наконец, как это унизительно - быть на содержании у
любовницы. Ты, конечно, прости за откровенность, но факт остается фактом:
моей дружбы ищут лишь всякие лизоблюды, а те, с кем бы я сам хотел
дружить, относятся ко мне свысока, пренебрежительно. Еще бы - выскочка,
содержанец. Вот если бы я смог как-то отличиться, завоевать себе
положение...
Тут Бланка схватилась и села в постели. Глаза ее радостно засияли.
- Ах да, совсем забыла! Кажется, я нашла тебе достойную службу.
- Правда? - оживился Этьен. - И какую? Надеюсь, военную?
- Разумеется. И ни где-нибудь, а в королевской гвардии.
- О-о...
- Несколько дней назад подал в отставку один из лейтенантов, -
объяснила Бланка.
- Маргарита пообещала выхлопотать его патент для тебя - отец ей не
откажет. Так что ты уже, считай, лейтенант гвардии.
- Лейтенант?! - изумленно воскликнул Монтини. - Да это же курам на
смех. Я - лейтенант! Ни единого дня в армии, а уже лейтенант!
- Эка беда! Пусть и курам на смех, зато при дворе ты будешь важной
персоной.
- И опять же, выскочкой.
- Ошибаешься, милый. Патент-то вручу тебе не я, а король - причем по
просьбе Маргариты. Ты понимаешь, что это значит?
- Ну, и что?
- Вот глупенький! Всем известно, что Маргарита не раздает милости
направо и налево, она благоволит лишь к тем, кого уважает, это непреложный
факт.
- Ты хочешь сказать...
- Сообразил, наконец? Когда при дворе узнают, что ты назначен
лейтенантом по ее личной просьбе, то сразу поймут, что она не просто
терпит тебя из-за Матильды и ради нашей с ней дружбы, как это утверждают
злые языки; ведь никакая дружба не заставит ее сделать услугу
несимпатичному ей человеку. Этим Маргарита покажет, что ты у нее в фаворе,
что она уважает тебя. А раз так, то и отношение двора к тебе в корне
изменится. Я здесь чужая, - в голосе Бланки явственно проступила грусть. -
Для сторонников короля я, прежде всего, жена графа Бискайского, для
сторонников графа важно то, что я с ним не в ладах, и моя благосклонность
ни тем, ни другим не указ. А Маргариту обожают все - и друзья, и враги; ее
любимцы здесь в почете хотя бы потому, что они ее любимцы. Вот, к примеру,
твоя сестра.
Около Матильды увиваются не только льстецы. Ее дружбы добиваются также
и порядочные девушки из богатых и знатных семей, а многие весьма достойные
молодые люди не прочь жениться на ней. Так и ты, как только станет
известно о твоем назначении...
- Постой-ка! - вдруг всполошился Монтини. - Ведь я даже не рыцарь.
Какой же из меня лейтенант?
Бланка улыбнулась:
- Будь покоен, за этим дело не станет. Хоть завтра я могу посвятить
тебя в рыцари.
- Ты?!
- Ну да. А что тут такого? В конце концов, я графиня Нарбоннская, один
из пэров Галлии, и мне уже шестнадцать лет.
- Это что, шутка? - спросил Этьен.
- Конечно, шутка, - сказала Бланка. - Я же не хочу, чтобы придворные
насмешники измывались над тобой: дескать, заслужил рыцарские шпоры в
постели. А если без шуток, то я попрошу кузена Аквитанского. Мы с ним
добрые друзья, и он не откажет мне в этой услуге.
Монтини пристально посмотрел ей в глаза.
- А знаешь, дорогая, такой очаровательной женщине, как ты, опасно
обращаться к Красавчику за услугой. Глядишь, он потребует благодарности -
на свой манер.
И они весело рассмеялись.
Глава XXXII
ПОРУГАННАЯ
После ухода Габриеля Матильда долго лежала на кровати, тупо уставившись
невидящим взглядом в потолок. Ее охватило какое-то жуткое оцепенение. Ей
отчаянно хотелось заплакать, но, несмотря на все старания, глаза ее
оставались сухими, она не могла выдавить из себя ни единой слезинки. Тугой
комок подступил к ее горлу и так и застрял там намертво, не желая ни
возвращаться обратно, ни вырываться наружу.
Прошло довольно много времени, прежде чем Матильде удалось стряхнуть
оцепенение.
Она села в постели и медленно, будто в трансе, принялась сбрасывать с
себя измятую, местами разорванную одежду. Раздевшись донага, Матильда
тщательно вытерла кровь - и лишь тогда комок в ее горле, наконец, подался,
слезы хлынули из ее глаз, и она безудержно зарыдала, горько оплакивая свою
поруганную невинность, свои разрушенные иллюзии, свои безжалостно
растоптанные мечты...
Когда начал заниматься рассвет, Матильда, выплакав все слезы и оттого
немного успокоившись, встала с постели, надела на себя чистую нижнюю
рубаху и длинный пеньюар, вступила босыми ногами в тапочки и торопливо
покинула комнату. Она больше не могла оставаться там, где над ней так
жестоко наглумились, ей было страшно наедине со своими мыслями, и она
решила пойти к Маргарите. Матильда знала, что накануне принцесса
рассорилась с Рикардом Иверо, поэтому надеялась застать ее в спальне одну
или, в худшем случае, с Констанцей де Арагон. В последние два года
Маргарита плохо засыпала сама и обычно, когда у нее не было мужчин, брала
к себе в постель дежурную фрейлину - но при всем том ее отношения с
девушками были совершенно невинными.
По пути Матильда едва не столкнулась лицом к лицу с Филиппом и лишь в
последний момент успела спрятаться в одной из неглубоких ниш в стене
коридора.
Филипп прошел мимо, не заметив ее. Его белокурые волосы были
всклокочены, щеки пылали алым румянцем, одет он был явно второпях и очень
небрежно, а на его губах играла самодовольная ухмылка ловеласа, только что
одержавшего очередную победу.
На Матильду повеяло тонким ароматом духов, которыми пользовалась
Маргарита, и запах этот ударил ей в ноздри так резко и неприятно, точно
нашатырь. Бедняжка с трудом проглотила комок, который вновь подступил к ее
горлу, и до боли прикусила губу, из последних сил пытаясь унять очередной
приступ рыданий. Как она была глупа и наивна, поверив его лживым речам о
любви! Как жестоко он обошелся с ней!.. В его глазах она была лишь
игрушкой - красивое личико, черные кудри, длинные стройные ножки, гибкий
стан - одним словом, лакомый кусочек, вполне пригодный для развлечений, но
не слишком ценный, чтобы им дорожить. Он с легким сердцем уступил ее
своему дворянину, тут же выбросил ее из головы и отправился искать любви у
другой...
Когда Матильда вошла в спальню, Маргарита лежала ничком на кровати,
уткнувшись лицом в подушку.
- Решил вернуться, милый? - нежно промурлыкала она, услышав тихий скрип
двери.
- Это я, сударыня, - дрожащим голосом отозвалась Матильда.
- Ты? - Маргарита перевернулась набок и озадаченно взглянула на нее. -
Что с тобой, душенька? Почему ты не спишь? У тебя такой измученный вид.
- Ну... Да нет, ничего, сударыня. Просто... Просто я хочу побыть с вами.
Принцесса вздохнула:
- Боюсь, не к добру это, Матильда. Слишком уж часто ты набиваешься ко
мне - смотри, как бы не начала всерьез интересоваться девчонками. Впрочем,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг