- А, это ты, - пробормотал оригинал, когда я пинком ноги открыл дверь и
ввалился в кабинет, где Шекет наговаривал на компьютер очередное
отрицательное заключение об изобретении Бурбакиса. - Входи, входи.
- В комнату или в тебя? - поинтересовался я.
- И туда, и туда. Ты как предпочитаешь - полностью раствориться в моем
подсознании или оставить за собой некоторую степень автономности?
- Предпочту автономность, - заявил я. - Надо же, чтобы кто-то учил тебя не
делать глупостей.
- Сомнительное умозаключение, - хмыкнул Шекет Первый. - Впрочем, неважно.
Ты ж понимаешь, что я в любом случае смогу с тобой справиться.
Приоритетное право еще не отменено, к счастью.
Это он верно подметил. Но и я, возвращаясь с Вендетты и проигрывая в уме
различные варианты наших будущих отношений, не забыл о приоритетном праве,
созданном в 2012 году, когда, если кто помнит, в моду на короткое время
вошла дурацкая идея иметь дома клонированных близнецов собственного
производства.
Если мне самому не изменяет память, законодателем моды стал известный в то
время футболист Массимо Розетти, выступавший за сборную России. С его
помощью команда выиграла Кубок то ли Европы, то Азии, то ли вообще
Северного полушария, и болельщики не давали бедняге прохода. Думаете,
просили автографы? Ничуть не бывало. Где бы форвард ни появлялся, его
встречали транспаранты: "Розетти, убирайся домой!", "России не нужен
Розетти!" и "Мы сами способны!", причем на что именно способны русские,
никогда не уточнялось.
Короче говоря, Массимо Розетти, заработавший в России пять триллионов
рублей, что составляло шестнадцать миллионов долларов, решил пустить
деньги по ветру и заказал в Рочестерском институте собственного
клонированного двойника. Если вы думаете, что введенный в 2002 году
мораторий ООН на клонирование людей хоть кого-нибудь отвратил от этого
занятия, то вы не знаете, что представлял собой мир в начале нашего века.
Клондайк! И если вы не знаете, что такое Клондайк, то мои объяснения вам
не помогут, потому что я сам смутно припоминаю, что это область то ли в
Америке, то в Австралии, то на Марсианском Сырте, где аборигены били друг
другу морды чаще, чем в любой другой местности. Климат, должно быть, был
гнусным. Относительно Марсианского Сырта я это могу точно
засвидетельствовать, поскольку сам провел там как-то пару недель и в конце
этого недолгого срока готов был драться с кем угодно за место на корабле,
летевшем на Землю.
Так вот, клонированный двойник Розетти прибыл в Россию, и футболист начал
именно его, незнакомого ни с обстановкой, ни с правилами поведения с этой
стране, выпускать на встречи с болельщиками. После того, как клону Розетти
третий раз зашили череп, разбитый энтузиастами истинного российского
футбола, бедняга взбунтовался и как-то ночью выгнал футболиста из спальни,
где тот баловался то ли с невестой, то ли с девицей легкого поведения, то
ли с обеими, а по некоторым сведениям, девица легкого поведения и была
невестой итальянца. Как бы то ни было, клон не впустил Розетти обратно, а
невеста легкого поведения поддержала его в этом начинании, поскольку, как
потом выяснилось, клонированные близнецы обладают гораздо большей
сексуальной энергией, нежели оригиналы. В причины этого явления я не стану
вдаваться - важен факт, он же прецедент.
Розетти подал на своего клона (а по сути - на себя) в суд, но надо же было
соображать, с кем имеешь дело! В Москве тогда как раз ввели в очередной
раз институт присяжных заседателей, среди которых не оказалось ни одного,
кто не видел футболиста в деле - на поле, разумеется, а не в постели.
Приговор гласил: клон Розетти обладает всеми правами оригинала, а оригинал
лишается не только прав, но даже документов, удостоверяющих личность. И вы
знаете, что послужило истинной причиной такого решения? Не поверите:
Массимо Розетти заявил на суде, что терпеть не может всяких клонов,
выдающих себя за людей. От клонов, дескать, все беды, и он, Розетти,
совершил большую ошибку, согласившись пустить этого негодяя в свой дом.
Заявление было признано антисемитским, поскольку слово в слово (если,
конечно, заменить слово "клон" на слово "еврей") повторяло известное в те
годы высказывание какого-то деятеля, осужденного по статье о разжигании
национальной розни.
Россия - страна парадоксов; нигде, конечно, клон не смог бы доказать, что
именно он является владельцем гражданских прав. Однако прецедент был
создан, и впоследствии клоны, во множестве создававшиеся в разных странах
по заказам, без заказов, в научных целях и без всякой разумной цели,
немедленно отправлялись в Россию, подавали в суд на свой, с позволения
сказать, первоисточник и становились настоящими людьми со всеми правами и
без каких бы то ни было обязанностей. А российские суды, между прочим,
неплохо на этом зарабатывали, поскольку каждое дело влетало истцу в
копеечку - тут и взятки прокурорам, и подарки судьям, и попойки со всей
коллегией присяжных заседателей.
Когда я, будучи студентом Еврейского университета, знакомился с
документами того периода, клонирование людей было уже повсеместно
запрещено, а клоны успели вымереть подобно динозаврам, поскольку, даже
обладая всеми правами, оказались не способны выдержать навязанный им
цивилизацией темп жизни. Но прецедентное право никто не отменил, оно
сохранилось до наших дней, и я, открывая ногой дверь в собственный
кабинет, уже знал, каким образом смогу если не одержать победу над Шекетом
номер один, то хотя бы заставить его уважать собственную копию как самого
себя. А может, и любить.
Мне не пришло в голову в тот момент, что Шекет-первый, будучи, по сути,
мной и никем другим, думал в тот момент о том же самом
прецедентно-приоритетном праве и полагал, что легко побьет меня моим
оружием.
- Что ж, входи, - предложил Шекет-первый и раскрыл мне свои мысленные
объятия.
Я вошел, и возникла новая личность, состоявшая из двух равных половинок.
- Ну, - сказала одна половинка, - я буду главным, поскольку был всегда, а
тебя создал в преступных целях безумный изобретатель Бурбакис.
- Ну, - сказала другая половинка Шекета, - главным буду я, потому что меня
создали, пользуясь всеми технологическими новинками, а ты был сделан
тяп-ляп матерью и отцом, которые вовсе не думали о чистоте производимого
ими опыта. Кстати, это записано в приоритетном праве, читай решение
Мосгорсуда от 29 января 2012 года, где сказано...
- Знаю я, что там сказано! - воскликнула первая половинка. - И именно
поэтому все права на Шекета должны принадлежать мне, поскольку приоритет
определяется по времени создания, а я, как ты сам только что признал,
старше тебя на пятьдесят...
- Черта с два! - перебила вторая половина. - Право на интеллектуальную
собственность определяется не по времени рождения физического тела, а по
времени возникновения новой интеллектуальной единицы, каковой являюсь я...
- Но поскольку речь идет о владении именно физическим телом Шекета, а не
его интеллектом, время нужно исчислять именно...
- Ничего подобного! Физическое тело вторично и достанется тому, кто имеет
приоритет в области интеллекта...
Минут через десять обе мои половинки поняли, что оказались в замкнутом
круге, ибо ссылались на одно и то же прецедентное решение, которое было
противоречиво в самой основе, ибо судьи так и не поняли, что интеллект
может существовать и без тела, а вот тело без интеллекта подобно младенцу,
которого никто и никогда, естественно, не наделял никакими правами.
- Перерыв, - сказал Шекет-один.
- Перерыв, - согласился Шекет-два.
Они подняли тело Шекета и повели его в буфет, чтобы насытить перед новыми
сражениями за интеллектуальную собственность. И хорошо, что повели именно
в буфет, а не в ресторан, потому что иначе я не стал бы самим собой, а вы
не читали бы сейчас этой главы моих воспоминаний. Дело в том, что в
ресторане посетителей обслуживали роботы-официанты, завезенные с Ганимеда
и ничего не понимавшие в жизни, кроме "подай, отнеси" да еще "чаевых
недостаточно, господин!" А в буфете работал барменом Антон Чечик, вышедший
на пенсию юрист, который еще в юности мечтал трудиться на ниве
общественного питания. Судьей же он стал по недоразумению, когда компьютер
перепутал файлы и вместо кулинарного определил беднягу-абитуриента в
юридический колледж. Спорить с компьютером в те давние годы не решался
даже престарелый Билл Гейтс, так что Чечику и в голову не пришло
сопротивляться навязанному ему решению. Юристом, впрочем, он был
замечательным, и потому многие сотрудники Института безумных изобретений
обращались к нему за советами и рекомендациями.
Оба Шекета, естественно, сначала заказали коктейль (один), а потом
изложили свои претензии (в двух экземплярах). Чечик посмотрел Шекету
(Шекет - это я, если вы еще не забыли) сначала в левый глаз, потом в
правый, кивнул сам себе и изрек свой судейский вердикт:
- Шекет рожденный обладает правом совещательного голоса, а Шекет созданный
обладает правом голоса решающего. Совещательный голос не предполагает
решения, а решающий не предполагает права на обсуждение. Это следует из
прецедентного приговора Мосгорсода по делу...
- Меня это устраивает, - быстро заявил Шекет-первый, сразу сообразивший,
что решение будет приниматься Шекетом-вторым только и исключительно по
его, Шекета-первого, соображениям.
- Меня это устраивает, - быстро заявил Шекет-второй, сразу сообразивший,
что, принимая решение, он будет избавлен от моральной ответственности за
возможную ошибку.
- За это нужно выпить, - философски заметил бывший судья, Шекет-первый
обсудил эту проблему, понял, что пить - полезно, передал эти сведения
Шекету-второму, и тот принял решение выпить, не закусывая, поскольку
проблема закуски Шекетом-первым не обсуждалась.
Вот так я опять стал самим собой, но все-таки, принимая с тех пор то или
иное решение, ощущаю некое внутреннее неудобство. Мне все время кажется,
что решение возникает помимо моей воли. Такое неудобство возникло у меня,
к примеру, когда ко мне на прием явился изобретатель со странным именем
Пук Дан Шай.
БЕЗУМНЫЙ И СУМАСШЕДШИЙ
Я надеялся, что безумный изобретатель планет господин Бурбакис оставит
меня в покое. Во всяком случае, вот уже месяц он не докучал мне своими
посещениями. Возможно, занимался тем, что писал на меня жалобу. Ну и
ладно. Жалоба придает государственному чиновнику некую самодостаточность,
и вторая половина моего я была с этим полностью согласна.
Мы - два моих я - предавались воспоминаниям о том, как Бурбакис третировал
нас своими проектами, и когда воспоминания достигли кульминационной точки,
дверь произнесла раздраженно:
- К вам Пук Дан Шай. Впустить?
Обычно дверь не раздражалась по всяким пустякам вроде прибытия очередного
клиента. Дверь на то и запрограммирована, чтобы не впускать без доклада и
сообщать о посетителях. Если уж в голосе двери слышалось раздражение, это
свидетельствовало о том, что новый посетитель попытался применить
физическое воздействие, чтобы проникнуть в кабинет, не сообщив о себе
заранее. Мне это не понравилось, второй моей половине - тоже.
- Впустить, - сказал я. - И поставить экран. Посетитель огнедышащий, судя
по имени?
- Нет, - сообщила дверь. - Гуманоид.
- Тогда не нужно экрана, сам справлюсь.
Своим занудным скрипом дверь выразила сомнение в моих физических
возможностях, но на подобную мелочь я уже давно не обращал внимания.
Посетитель вошел с таким видом, будто он был Наполеоном Бонапартом, а я -
французским народом, по гроб жизни благодарным явлению правителя.
Это действительно был гуманоид. Более того, человек - но какой! Роста в
нем оказалось два метра сорок три сантиметра, я определил это точно,
поскольку посетитель, войдя, задел макушкой висевшее под потолком знамя
Зман-патруля, память о моей службе в этой замечательной организации. Масса
посетителя превышала два центнера, и это я тоже легко определил по тому,
как взвизгнули и прогнулись биметаллические пластины пола.
- Пук Дан Шай, - басом, срывающимся в инфразвук, сказал клиент и протянул
мне через стол для пожатия свою ладонь, похожую на ковш метеоритной
ловушки.
- Иона Шекет, - представился я, делая вид, что не замечаю протянутой руки,
и не упоминая о том, что на самом деле представляю собой две равноправные
личности, прекрасно уживающиеся друг с другом. - Если у вас есть заявка на
безумное изобретение, готов вас выслушать.
- У меня нет никаких изобретений - ни безумных, ни обычных! - воскликнул
Пук Дан Шай. - Терпеть не могу ничего, связанного с техникой!
- Зачем же вы тогда проделали путь с Земли до Цереры, записались на прием,
довели мою дверь до истерики?..
- Объясняю, - заявил клиент. - Я, видите ли, главный врач клинической
лечебницы для душевнобольных представителей цивилизаций Третьего
галактического рукава. Это региональная клиника, принимаем мы только
рожденных, а не отпочковавшихся, только дышащих, а не жаброносящих,
поскольку специфика лечения предполагает...
- Замечательно! - воскликнул я. - Всегда мечтал посмотреть на психов с
разных планет! Непременно побываю в вашей клинике - в качестве гостя, само
собой разумеется. Вы здесь проездом, я вас верно понял?
- Неверно, - ухнул Пук Дан Шай. - Я специально проделал путь от
Альтрогениба Второго, чтобы предложить вам проект, который прославит ваш
Институт не только в пределах Третьего рукава, но даже в соседних
галактиках.
- Вы же только что сказали...
- Да, я не изобретатель! Но в моей клинике лежат десятки разумных существ,
мания которых заключается в том, что они воображают себя именно и только
великими изобретателями прошлого, настоящего и будущего.
- Понятно, - вздохнул я. - Извините, вы неправильно поняли название нашего
института. Безумное изобретение, согласно стандарту, - это ни в коем
случае не изобретение, сделанное психом! Изобретение должно быть безумным
настолько, насколько в свое время была безумной теория относительности или
квантовая механика, или пространственная хронодинамика, или... В общем, вы
меня понимаете?
- Я вас - да, а вы меня - еще нет, - холодно отпарировал Пук Дан Шай. -
Изобретения моих психов никуда не годятся, это верно. Но прошу учесть,
господин Шекет, что у меня лежат выдающиеся умы, которые воображают себя
изобретателями, не умея изобретать. А также выдающиеся писатели, не
умеющие связать два слова. И еще великие полководцы, не знающие, как
руководить ротой. С полководцами и писателями все ясно - их мы лечим,
поскольку полководческий и писательский таланты - от Бога. Но
изобретатели! Их-то можно обучить, поскольку существует всеми признанная
теория, в которой я, к сожалению, ничего не понимаю, но вы-то, Шекет,
обязаны разбираться, как золотарь в дерьме! Что скажете на это?
И Пук Дан Шай ткнул в меня своим длинным пальцем, более похожим на
стальной прут.
- Повторите, - сказал я, потирая ушибленную грудь.
- Почему в эксперты идут самые тупые? - будто бы про себя проговорил
посетитель. - Повторяю. Есть разумное существо с отклонениями в психике.
Диагноз: мания величия в области изобретательства. Можно вылечить и
выпустить. А можно обучить - ведь это действительно умные существа,
способные обучаться чему угодно! И тогда...
- Вы полагаете, - задумчиво сказал я, - что если сумасшедшего изобретателя
обучить теории, то его изобретения...
- Это будут поистине гениальные безумные изобретения! - воскликнул Пук Дан
Шай и стукнул по столу кулаком, отчего мой компьютер в ужасе отпрыгнул в
угол кабинета и заявил, что отказывается работать в условиях повышенной
сейсмической опасности.
- Итак, - продолжал Пук Дан Шай, немного успокоившись, - мы с вами
объединяем усилия. Я предоставляю материал, отбирая наиболее перспективных
больных. Вы обучаете их теории изобретательства. Они создают безумные
изобретения. Прибыль мы делим пополам, поскольку клиенты моей клиники
лишены всех прав, в том числе и авторских.
- Я нахожусь на государственной службе, - напомнил я-первый, в то время
как я-второй упорно пытался оттеснить меня-первого от управления органами
речи и готов был согласиться на сомнительное предложение. - То, что вы
предлагаете, является...
- Ну хорошо - прибыль поделим между мной и государством! - пожал плечами
Пук Дан Шай. - Кстати, я с удовольствием осмотрю вас на предмет выявления
психических отклонений. Впервые встречаю человека, готового отдать
государству прибыль от сугубо частного предприятия!
- Перейдем к делу, - торопливо сказал я.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг