- Ну, если мы начнем показывать друг на друга пальцами... - Недовольно
проговорил Путукнуктин. По молодости и неопытности Слава Путукнуктин был
очень недоверчив. Он полагал, что никакого телепата не существует, и вся
эта история выдумана ученым советом, чтобы повысить качество расчетов. -
Тогда уж надо начинать с верхов. Ведь если рассуждать логически, сам
Хачаврюжин, как бы это выразить половчее, тоже может оказаться искусной
человеческой моделью.
Гамлет Варапетович подумал, почесал пальцем нос и вынужден был
согласиться, что такая возможность действительно не исключена.
- Да, но мои расчеты... - Начал Ахябьев. - Хачаврюжин о них понятия не
имел.
- О твоих расчетах, мой милый, - возразил ему Слава Путукнуктин, - о
твоих расчетах знает половина института. Перфораторщица знает? Знает.
Дежурный оператор тоже знает. Не на пальцах же ты считаешь, в конце концов.
Владимир Иванович Фомин слушал этот разговор и раздражался. А раздражался
он всегда, когда речь заводили о пустом. Не верил Фомин в пустое, и в ИПП
он тоже не верил. Но если недоверие Путукнуктина исходило от недостатка
опыта, у Фомина оно исходило от избытка. По поводу телепатем у Фомина была
своя версия: ИПП (и это любому вахтеру известно) находится на грани
закрытия. Три года назад торговые организации города Кимры заказали в ИПП
простенький телепатометр для изучения спроса покупателей, и до сих пор
этот заказ не выполнен. А почему? Да потому, что никакой телепатии не
существует. И, чтобы поддержать свою репутацию, ИПП пустился на
сомнительный трюк. "Позвольте, дорогие, как это не существует? Вот,
полюбуйтесь, свеженькая телепатемка, подлинность которой подтверждена
институтом конкретного счета". А информацию о неприятностях в ИКСе
сотрудники ИПП получают по нормальным человеческим каналам. Кто из нас не
дарил шоколадных конфет секретаршам и машинисткам? А что мы с этого имеем?
Информацию, ее одну.
Кроме того, что за подход - "Завелся пришелец"? В солидном, уважающем
себя институте, где есть проходная, охранная служба, отдел кадров,
наконец, - в таком учреждении не может ничего завестись. Мыши, тараканы -
куда ни шло, да и то можно указать и наказать виновных, а тут, видите ли,
завелся пришелец, и никто как будто ни при чем. Да еще пришелец, по
внешнему виду не уступающий сотрудникам. Что значит "по внешнему виду"? А
документы у него тоже не уступают? А анкетные данные? У Фомина, например,
в анкете все ясно: родился пятого августа тысяча девятьсот сорок пятого
года в городе Туле. И это можно перепроверить, если настанет нужда.
Допустим, окажется, что Фомин родился не в Туле, а в созвездии Лебедя. И
сразу встает вопрос: где же тогда тот Фомин, который в Туле родился? Об
этом Фомин и сказал со всей присущей ему прямотой, но понимания не
встретил. Ахябьев и Путукнуктин переглянулись глумливо, а Мгасапетов
возразил в том смысле, что "эти, там", по-видмому, не глупее нас, а, может
быть, даже умнее. Такое низкопоклонство перед чуждым разумом очень не
понравилось Фомину, но он решил промолчать и предоставил дискуссии
возможность развиваться естественным путем.
- Мне представляется... - Задумчиво начал Гамлет Варапетович, но ему не
дали договорить.
Путукнуктин и Ахябьев шумно заспорили: может ли упоминание в телепатеме
служить гарантией непричастности? Ахябьев утверждал, что может. Зачем
наблюдателю доносить на самого себя? Путукнуктин, напротив, считал, что не
может, поскольку "эти, там" должны были предусмотреть такой элементарный
ход. Разгорячившись, Роберт Аркадьевич набросал на листке из календаря
программу вопроса и позвонил в машинный зал. Минуты две все молча ждали
ответа, потом Ахябьев пожал плечами и, криво усмехнувшись, положил трубку.
- Ну, что? - Нетерпеливо спросил Путукнуктин.
- А ничего, - ответил Роберт Аркадьевич. - Эти "Неги" совсем обнаглели,
скоро непечатно выражаться начнут.
При этих словах Фомин громко и радостно засмеялся. Все посмотрели на него
с недоумением, но он ничего не стал об'яснять: только покрутил головой и,
усмехаясь, стал рыться в своем столе. В тумбу стола у Фомина был
вмонтирован портативный предметный каталог. С помощью этого нехитрого
приспособления Владимир Иванович экономил отведенное ему машинное время.
Другие по всякому пустяку становились на очередь к "Неге" и к концу
квартала попадали в жесточайший цейтнот, Фомин же выходил на связь с
машиной только в случае крайней необходимости, и за это "Нега" его
уважала. Владимир Иванович был убежден, что ему-то машина не скажет ничего
непечатного.
- Мне представляется... - Снова начал Мгасапетов, и на этот раз его
услышали. - Мне представляется неразумным выяснять, кто он и где
находится. Пусть это модель, но модель человеческая, и устраивать на него
облаву попросту бестактно. Мы должны отнестись к нему человечно: без
пренебрежения, без излишнего любопытства и, главное, с тактом, со всем
мыслимым тактом!
- Кончай ты о своем такте, - раздраженно сказал Ахябьев. - Все это мы уже
слышали. А кроме того, Гамлет, ты требуешь от нас слишком многого. Чтобы
относиться к НЕМУ человечно, мы должны как минимум знать, где он есть.
Владимир Иванович Фомин зорко взглянул на Ахябьева, но опять-таки не
вмешался. Хотя вмешаться стоило: недоволен был Фомин поведением своих
товарищей. Ахябьев совсем зазнался, да и Путукнуктин слишком активничает в
разговоре. Пора им указать на их место... Но Мгасапетов делать этого не
умел.
И в это время на табло вспыхнула новая надпись:
"Вниманию тт. Мгасапетова, Ахябьева, Путукнуктина, Фомина. Уважаемые
товарищи, произошла досадная неточность. Отныне и впредь вы можете обедать
в любое удобное для вас время. Милости просим, дорогие вы наши! Лично ваш
Недомычкин".
Ровно через минуту сотрудники группы пересчета трюизмов вбежали в
пищеблок - и остановились в оцепенении.
Пищеблок был прекрасен. Доверяя фантазии читателя, автор не станет в
подробностях описывать грустную нежность погруженного в полумрак
кафетерия, солидную задумчивость напоенной светом столовой, доверчивую
прелесть отдела полуфабрикатов. Повсюду восхитительно пахло свежемолотым
кофе, на стойках и в витринах в изобилии были выставлены рыбные
копчености: палтус, салака, треска. Жемчужно-белая икра омонии подавалась
на все столы бесплатно, как соль.
Низко кланяясь и безмолвно разводя руками, навстречу нашим героям
выступил сам Недомычкин. Лицо его было искажено восторгом, на лбу
выступили крупные капли пота. Такая встреча могла смутить кого угодно, и
наши герои, естественно, слегка растерялись. Стараясь, насколько возможно,
держаться с достоинством, они обошли все помещения этой райской
пристройки, заглянули даже в душевую и в тенистый ресторан для руководства
(официантка было погрозила им пальцем, но забежавший вперед Недомычкин
шепнул ей что-то на ухо, и она, прикрывая лицо передником, отступила за
перегородку), - и только затем, насытив глаза свои, сотрудники группы
пересчета трюизмов вернулись в кафетерий, который им как-то больше
пришелся по душе.
На них смотрели. Больше того, с них не сводили глаз. При их появлении в
кафетерии стало тихо. Никто не приглашал их за свой столик, никто не
окликал, не махал фамильярно рукой. Люди смотрели на них с тревожным
любопытством, как на делегацию реакционной державы. Слава Путукнуктин,
пробираясь к свободному столику, похлопал по плечу кого-то из своих
знакомых - тот поперхнулся и, поспешно вытирая губы бумажной салфеткой,
вскочил. "Мэй ай хелп ю?" - Спросил он отчего-то по-английски и, не
дождавшись ответа, стоял до тех пор, пока наши герои не уселись.
В зале кафетерия собралась в основном институтская молодежь. Люди
пожилые, щадя свою печень, спустились в столовую, подальше от холодных
закусок, многосемейные толпились очереди за антрекотами. Но обстановка в
зале кафетерия тем не менее была принужденной. Не слышно было лихих
кандидатских песен, научные сотрудники с деланным самозабвением ели,
искоса поглядывая на наших героев.
Ну, лично мне все ясно, - пробормотал Ахябьев, листая меню.
- Эх, Гамлет, наивный ты человек. Хотел от нас скрыть то, что уже
известно каждому официанту. Да что там официанту... Как-то встретит тебя
жена твоя, Гамлет? Хотел бы я при этой встрече присутствовать.
- Ты думаешь? - Понизив голос, спросил Мгасапетов.
- Абсолютно уверен, - ответил Ахябьев. - Да нас уже по интервидению
передают.
- А ты поменьше зыркай по сторонам, - смутившись, проговорил Мгасапетов.
- Веди себя как средний турист-европеец.
- Кто? Я? - Высокомерно спросил Ахябьев. - Я, преодолевший сотни тысяч
парсеков, должен сидеть, потупив глаза, среди своих, можно сказать,
братьев по разуму? Да наблюдатель я или не наблюдатель? За что мне платят
командировочные ?
И Роберт Аркадьевич, сдвинув брови, пронзительным взглядом окинул зал. За
окрестными столиками произощло некоторое шевеление, и обедающие дружно
накинулись на еду.
- А не произнести ли здравицу? - Спросил Ахябьев. - Молчание какое-то
удручающее. Поворотный момент, как-никак.
- Роберт Аркадьевич! - С отчаянием воскликнул Мгасапетов.
- Вас понял, - ответил Ахябьев. - Чистота контакта превыше всего.
- О чем вы собственно? - Спросил Путукнуктин, с напряжением прислушиваясь
к их разговору.
- Ну, как о чем? - Добродушно ответил ему Ахябьев. - Нас запеленговали,
дружок. Один из нас того... Это самое... - Роберт Аркадьевич юмористически
покрутил пальцами в воздухе. - И всем это уже известно. Кроме,
естественно, нас.
Тут стало тихо за столиком. Слава Путукнуктин побледнел, потом покраснел
и растерянно завертел головой, а Фомин, рассеянно шаривший у себя в
карманах, вдруг резко выпрямил спину, как будто нащупал там скорпиона.
Ахябьев наслаждался их реакцией, а Гамлет Варапетович, сбросив с плеч
тяжкий груз мотиваций, по-видимому, сразу почувствовал себя легче: он
вытер пот со лба, облегченно вздохнул и устроился за столом поудобнее.
- Что ж получается?... - Заговорил Путукнуктин, но покраснел еще больше и
надолго умолк.
- Допрыгались! - Мрачно буркнул Фомин и, насупившись, возобновил свои
поиски в караманах. Поиски, как ему ни хотелось их растянуть, тут же
увенчались успехом: без особого удовлетворения Владимир Иванович достал из
нагрудного кармана расчетную карточку по теме "Динамика автомобильных
катастроф среди курящих женщин северного Мадагаскара".
- Что ты этим хочешь сказать? - Осторожно спросил Ахябьев, но Фомин не
удостоил его ответом: у него был теперь повод уклониться от дальнейшего
участия в разговоре, углубившись в изучение карточки, и он этим поводом
воспользовался. - Так, так... - Сказал Ахябьев неопределенно, но тут новая
мысль завладела им, и он забыл о реплике Фомина. - И что же, - спросил он
Мгасапетова, - один из нас, но неизвестно кто? Я правильно понял?
- Правильно, Робик, - вполголоса сказал Мгасапетов. - Пока неизвестно.
Удалось лишь установить, что источник излучения находится в триста
пятнадцатой комнате. Но, может быть, мы все-таки будем обедать? Все
смотрят, неудобно как-то...
Держа перед глазами карточку, Владимир Иванович снова горько улыбнулся.
- Однако! - С чувством произнес Роберт Аркадьевич и, откинувшись на
спинку стула, повторил: - Однако! За себя я, конечно, спокоен, себя я
помню с глубокого детства...
- Я тоже! - Торопливо сказал Слава Путукнуктин. - Честное слово,
товарищи! С четырехмесячного возраста! У меня просто феноменальная память.
- Вот как? - Ахябьев, прищурясь, посмотрел ему в лицо. - Насколько мне
известно, это характерно именно для пришельцев. кстати Владислав, об'ясни
ты мне наконец, почему ты так охотно откликаешься на имя "Слава"? Может
быть, тебе все равно? Или тебе более привычен порядковый номер?
Путукнуктин взмок от волнения. Он судорожно глотнул, ослабил узел
галстука, еще раз глотнул и издал какой-то слабый звук, похожий на писк.
- Да что ты так нервничаешь? - Удивился Ахябьев. - Славик, дорогой,
успокойся. Ты не пришелец. Для пришельца ты слишком быстро себя выдаешь.
Итак, остаются двое. Либо Гамлет, либо Фомин. Гамлет, дорогой, я горжусь
своей дружбой с тобой, но временами мне начинает казаться... Это имя, эти
глаза! Эти маленькие нечеловеческие глаза! И потом, где ты достаешь такие
дивные "водолазки"?
- Робик, ты расшалился, - оглянувшись, укоризненно сказал Мгасапетов. -
Твое оживление, как бы тебе сказать...
- Выдает во мне пришельца? - Подхватил Роберт Аркадьевич. - Боже мой, да
я счастлив был бы осмыслить себя неземным существом! Это дало бы ответ на
пронзительный вопрос, который меня с детства мучает: Отчего я лысею? И
большой живот мне зачем? Иногда он так странно урчит... Может быть, там и
находится передатчик? В таком случае, я уже добрый час телепатирую. Нет,
Гамлет, ты слишком любезен для пришельца. Ты вселил в меня такие надежды!
- А Фомин между тем молчит... - Жалко улыбаясь, проговорил Путукнуктин.
- Фомин? - Роберт Аркадьевич круто повернулся на стуле, чтобы лучше
рассмотреть Фомина. - Да, пожалуй. Склад черепа, форма ушей... Скажи,
Владимир Иванович, тебе не хочется временами превратиться в исполинского
паука?
Фомин ссутулился и ничего не ответил.
- Вот видите, - не унимался Ахябьев. - Видите, он промолчал. А ведь на
его месте любой землянин ответил бы: "Да, хочется. Чтобы пожрать тебя,
Роберт Ахябьев! "
Тут Владимир Иванович медленно поднял голову и посмотрел на Ахябьева
ясным, красноречивым и бесконечно терпеливым взглядом.
Ахябьев смутился: - Впрочем, да... - Пробормотал он. - Впрочем,
конечно... Я несколько увлекся. Но поймите меня правильно: мы - участники
контакта! По сравнению с тем, что происходит в этом зале, высадка на Луну
- пустячок, утренняя гимнастика для лиц среднего возраста. Завтра утром
наши фотографии появятся во всех газетах мира! Наши мемуары будут закупать
на корню!
- Это все завтра, Робик, - недовольно сказал Мгасапетов. - А пока давайте
перекусим - и к себе. Нечего напрасно мозолить людям глаза. Мы и так
засиделись. Смотрите. Какой затор создаем!
В самом деле, зал кафетерия был переполнен. Отобедавшие не уходили: сидя
за столиками, они напряженно тянули шеи и прислушивались к беседе
пришельцев, но, по-видимому, не понимали ни слова, как будто разговор шел
на экзотическом языке. А в дверях толпились вновь прибывшие, толпились, не
выражая недовольства и нетерпения. Все с волнением ждали момента, когда
пришельцы начнут принимать пищу.
- Черт возьми, да пусть смотрят! - Воскликнул Ахябьев. - Пусть
записываются в очередь, как на гробницу Тутанхамона. Есть контакт, вот в
чем суть! И один из нас... Нет, это невероятно! Потрясающее везение!
- Суета это, а не везение, - неожиданно сказал Фомин. - Что нам с этого
пользы? Уставились как в зоопарке.
- А! Ты практик, Фомин! - Так и взвился Ахябьев. - Тебе надо немедленной
пользы! Пожалуйста.
Он поднял руку и лихо щелкнул пальцами. За соседними столиками все
повскакивали с мест, но никто не решился приблизиться.
- Что он делает? Остановите его! - Умоляюще произнес Мгасапетов.
Но Фомин и Путукнуктин не сдвинулись с места.
Через минуту из толпы зрителей осторожно выбрался Недомычкин. Лицо его
блестело от волнения.
- Семен семенович, дорогой, - строго сказал ему Ахябьев. - Что это у вас
тут делается? Теснота, обслуживания никакого. С завтрашнего дня будьте
любезны подавать нам обед в триста пятнадцатую. Заказы будем делать по
телефону.
- Понимаю, - шепотом ответил Недомычкин. - Понимаю и немедленно приму
меры. Прикажете обслужить?
- Да уж, обслужите.
И Ахябьев победоносно оглядел сослуживцев.
- Забегали! - Сказал он, когда Недомычкин, пятясь, удалился. -
Заволновались! Есть контакт, черт побери!
- Робик, ты меня ставишь в ужасное положение! - Жалобно сказал
Мгасапетов. - Ты мне делаешь очень плохо.
- Ни один волос не упадет с твоей головы! - Заверил его Ахябьев. - Для
дружественной галактики Недомычкин на все пойдет. Вот так, товарищи
прищельцы! Может осетринки желаете?
Гамлет застонал и схватился обеими руками за свою голову.
- Все это, конечно, хорошо, - медленно проговорил Фомин. - Ну, а если ИПП
блефует? Да у нас тогда эту осетринку из глотки вынут.
- Что значит "блефует"? - Оскорбился Ахябьев. - Они нас запеленговали?
Запеленговали. Значит кто-то из нас телепатирует?
- Ну, не я, во всяком случае, - с достоинством ответил Фомин. - И
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг