контрабаса, что он и сделал. Бабушка! Его бабушка на Больших Эмпиреях! Уму
непостижимо, как она сюда попала! Но что это? Рядом с бабушкой, отставая на
шаг, шествует со своей застывшей улыбкой генеральный консул Старжен Фиц, а
за ними несколько ленинградских, явно ленинградских девочек, и среди них
Доллис, вернее, не Доллис, а самая настоящая Наташа Вертопрахова. А дальше
группа почтенных эмпирейских и советских граждан, и отец Наташи, доктор
геологических наук Вертопрахов, и огромный ленинградский поэт Борис
Горошкин. Уж не снится ли это ему? Уж не галлюцинация ли это? Уж не
результат ли это нервного напряжения?
Из-за контрабаса Геннадий услышал голос Наташи:
- Девочки, посмотрите, как похож этот бледный красивый музыкант на
Джона Грея - Силача-Повесу! Бон суар, месье!
- Бон суар, мадемуазель! - быстро ответил "бледный красивый
музыкант".
Геннадий схватил Джона за штанину.
В полном смятении чувств провел Геннадий всю ночь на Львиной лестнице.
Тревожно вслушивался он в каждый шорох, вглядывался в темные воды бухты. Ни
Доллис, ни Чаби Чаккерс не явились.
ГЛАВА XIV,
в которой над кашлем, хлюпаньем и хрустом коленных суставов преобладает
мощный голос Марии Спиридоновны, а также звучат стихи огромного поэта
Благосклонный читатель должен простить автору то, что в этой главе он
вынужден прервать описание напряженных драматических событий, оставить
своего героя в сомнениях и тревоге на Львиной лестнице Оук-порта и совершить
не очень-то грациозный скачок в недалекое прошлое, в прохладные июльские дни
города Ленинграда.
Было прекрасное дождливое утро, когда Наташа Вертопрахова приехала на
дачу Стратофонтовых в Лисий Нос. Мария Спиридоновна в это время, напевая
песенку "Мы парни бравые, бравые, бравые...", неумелыми пальцами мастерила
котлеты, похожие на аэростаты заграждения.
- Мы должны действовать, - коротко сказала она, выслушав рассказ
Наташи о вчерашнем лондонском звонке.
- Но как? - пролепетала растерянная девочка. - Мария Спиридоновна, я
очень тревожусь за Генку, ведь он такой фантазер! Однажды в турпоходе наша
группа столкнулась с огромным стадом. Стадо шло мимо нас очень долго, и все
дрожали, боясь быка. И вдруг, представьте, мы видим - верхом на быке едет
ваш внук, и бык помахивает хвостом, словно обыкновенное домашнее животное...
- Моя школа! - не без гордости сказала подполковник. - Я совершенно
не боюсь за Геннадия: он смелый, находчивый и благородный мальчик. Но мы
должны действовать, мы должны узнать хотя бы, что там происходит.
- Но как? В газетах совсем ничего не пишут об этой маленькой стране.
- Мы должны поехать на Большие Эмпиреи!
- Мария Спиридоновна, но это же нереально!
- Нереально? - сверкнула очами штурман, смешала в бесформенную массу
"аэростаты заграждения", вышла и вернулась в голубой аэрофлотской форме с
орденской колодкой.
И при взгляде на нее Наташа поняла, что это реально, что все реально,
что в мире нет ничего нереального.
Бабушка начала свою деятельность с Публичной библиотеки имени
Салтыкова-Щедрина. Здесь в кратчайшие сроки она проштудировала все материалы
по Республике Большие Эмпиреи и Карбункл. Помогли и семейные архивы. В
частности, в походном сундучке адмирала бабушка обнаружила
русско-эмпирейский словарь, составленный врачом клипера "Безупречный"
Фогель-Кукушкиным. В результате не прошло и недели, а Мария Спиридоновна уже
прекрасно разбиралась в истории, этнографии и экономике далекой, но близкой
страны и могла сносно объясняться по-эмпирейски.
После этого бабушка обратилась с запросом в общество "Альбатрос",
которое занималось культурными связями с народами Океании.
- Увы! - сказал научный консультант. - Наши связи с Большими
Эмпиреями очень ограниченны. Мы пытаемся наладить с ними обмен книгами,
картинами, просто добрым словом, но увы... страна эта так далека, а их
единственный дипломат Старжен Фиц. проживающий в Токио, не отвечает на наши
письма.
- Это дело поправимое, - энергично сказала бабушка, и консультант
приободрился.
Бабушка направилась в соответствующие организации с предложениями
усилить работу "Альбатроса" по части связей с Большими Эмпиреями.
Соответствующие организации отнеслись к ее предложениям положительно.
- Пусть сокращаются большие расстояния, - сказали они. - А вам,
Мария Спиридоновна, спасибо за хорошую инициативу. Видим, что есть у вас еще
порох в пороховницах.
Порох у бабушки действительно был. С невероятной энергией она взялась
за дело. Вскоре в общество влились три коллективных члена: фабрика мягкой
игрушки No 4, крупный северный аэропорт и огромный ленинградский поэт Борис
Горошкин. Почетным президентом общества был избран один из первых русских
дарвинистов академик Флюоресцентов. Надо ли говорить о том, что во всех
начинаниях сопутствовала Марии Спиридоновне юная чемпионка Наталья
Вертопрахова. Добровольным курьером крутился вокруг на общественных началах
наперсник детских игр Валька Брюквин. В Страну Восходящего Солнца полетели
телеграммы. Ответа не последовало. Бабушка села на телефон. Двое суток она
не сомкнула глаз, разыскивая Старжена Фица через муниципалитет и полицейское
управление японской столицы. Наконец в трубке послышался кашель.
- Господин Старжен Фиц! С вами говорят из общества "Альбатрос"! -
закричала бабушка.
- Очень, очень, очень... - послышалось в трубке. Потом все стихло.
- Господин Старжен Фиц! - крикнула бабушка.
- Очень приятно, мисс, - сразу же отозвался приветливый старческий
голос.
- Я не мисс! - крикнула бабушка.
- Пардон, мадам, - скрипнул Старжен Фиц.
- Я не мадам!
- Как же мне вас называть?
Бабушка на миг растерялась. Действительно, как же ему ее называть? Ведь
не "товарищем штурманом" в самом деле...
- Зовите меня Марией! - крикнула бабушка.
- Мария! - закричал Старжен Фиц. - Мария, Мария, Мария...
- Господин генеральный консул, почему вы не отвечали да наши
телеграммы? - спросила бабушка.
- Не было средств, - хлюпнул носом консул. - Конъюнктура все время
падает, Мария. Тресты душат мелкого буржуа.
- Господин Старжен Фиц, мы приглашаем вас на переговоры по вопросу
культурных контактов между нашими странами.
- С едой?
- В каком смысле?
- Кроме дороги, гостиницы и карманных денег, еда оплачивается?
- Уж будьте уверены! - теряя терпение, гаркнула бабушка.
Повесив трубку, она вдруг изумилась: весь разговор с эмпирейским
дипломатом шел на чистом русском языке!
Итак, на средства двух коллективных членов общества (фабрика мягкой
игрушки No 4 и крупный северный аэропорт) старина Старжен Фиц снялся с
насиженного места и прибыл самолетом в Ленинград.
Общество встречало почетного гостя почти в полном составе, за
исключением Бориса Горошкина.
Дипломат был прекрасен в расшитом золотом мундире и в традиционном
головном уборе, отдаленно напоминавшем поварской колпак. С хрустом преклонив
колено, он поцеловал бетон аэропорта, обвел руками пространство и
воскликнул:
- Узнаю! Все встало в памяти, господа! Ведь я, господа, старый
петербуржец!
В это время радио любезным голосом сказало:
- Господин Севрюгин Феликс Вениаминович, прибывший из Токио, вас
встречает ваша сестра Таисия. В руках у Таисии гладиолус.
Вскрикнув от радости, Старжен Фиц заключил в объятия ближайшую старушку
с гладиолусом.
- Тасенька, родная! Ничуть не изменилась! Ни капельки!
Старушка вырывалась до тех пор, пока не подошла настоящая Тасенька,
которая тоже за шестьдесят лет "ничуть не изменилась".
По дороге с аэропорта в "Асторию" дипломат проявлял вежливое, но
настойчивое любопытство:
- Этот у-ни-вер-маг частный? - спрашивал он Марию Спиридоновну.
- У нас, Феликс Вениаминович, все государственное, - поясняла
бабушка.
- Да-да, понимаю, - сочувственно кивал Старжен Фиц. - Я все понимаю,
Мария. Скажите, а эти "Фрукты - овощи" частные?
- Все государственное, - терпеливо говорила бабушка.
- Да-да, все, абсолютно все! А эта парикмахерская частная?
- Феликс Вениаминович, - немного даже рассердилась бабушка, - вы же
русский человек! Неужели не понимаете? Ничего у нас нет частного, и никакие
монополии на нас не давят.
В честь высокого гостя общество устроило обед в ресторане Дома
архитектора.
Обед прошел на замечательном уровне, если не считать того, что гость то
и дело убегал на кухню и совал нос во все кастрюли.
В конце обеда поэт Горошкин, который, конечно же, на сей раз
присутствовал, прочел начало новой поэмы:
Эмпиреи!
Я немею!
Чую ветер голубой!
Чую, но не очумею!
Ближе берег мне родной!
- Браво, вы просто Апухтин! - воскликнул Старжен, отчего огромный
поэт едва не подавился стручком.
После обеда Старжен Фиц и Мария Спиридоновна удалились на деловое
совещание.
- Ну вот, господин генеральный консул, вы познакомились теперь с
членами нашего "Альбатроса", - начала Мария Спиридоновна. - К сожалению,
наш президент академик Флюоресцентов уже много лет прикован к постели.
- Прикован к постели? - воскликнул Старжен Фиц. - А чем его лечат?
- Думаю, что антибиотиками, - ответила Мария Спиридоновна.
- Аку! - закричал консул.- Аку, аку, аку... - Он замолчал с
застывшей улыбкой на устах.
Привыкшая уже к этому феномену, бабушка спокойно выждала.
- Аку, аку-пунктура! - завопил консул.- Только иглоукалывание спасет
нашего друга. Берусь за умеренное вознаграждение поставить академика на
ноги. Я лучший знаток тибетской медицины в Юго-Восточной Азии, и если бы не
интриги...
- Давайте вернемся к этому позднее, - сказала бабушка. - Не
вертитесь, пожалуйста, господин генеральный консул.
- Что делается на кухне? - спросил Старжен Фиц, тревожно
принюхиваясь.
- Моют посуду,- начала сердиться бабушка.
- Чем? - вскричал дипломат.- Неужели они обходятся без порошка
"Сальвиола"? Я немедленно берусь доставить пробную партию этого
чудо-порошка! Об условиях договоримся.
- Господин генеральный консул! - повысила голос бабушка.
- Дайте вашу руку, Мария! - прошептал дипломат. - Нет, левую. Бугор
Венеры, Мария, у вас резко выделен, линия таланта уникальная и пересекается
с линией чести. Бойтесь первых двух дней полнолуния, Мария. Эти дни...
- Послушайте, перестаньте пороть этот вздор! - вскричала бабушка. -
Я бывший штурман авиации, прошла всестороннюю подготовку. Понятно? Мы хотим
послать в вашу страну культурно-спортивную делегацию. Как вы и ваше
правительство посмотрите на это?
- Милости просим! - возопил Старжен Фиц. - Я буду вам сопутствовать,
конечно с едой, и сам с удовольствием познакомлюсь со своей страной.
- Вы хотите сказать, что вы...
- Да, Мария, я никогда не был в своей стране. Увы, Мария, таковы
гримасы нашей потусторонней жизни!
Мария Спиридоновна почувствовала сильное головокружение, как будто
вошла в пике.
- Так, - сказала она, выходя из пике. - Состав делегации таков. Я -
глава. Одновременно собираюсь выступить в соревнованиях по баттерфляю и по
прыжкам с трамплина. Поэт Горошкин прочтет стихи. Доктор геологии
Вертопрахов расскажет о разведке наших и зарубежных недр. Его дочь Наталья
возглавит команду "Юная грация". По-моему, состав очень представительный.
- В высшей степени представительный! - воскликнул генеральный консул.
- Мужчинам могу предложить чикагские носки и запонки, а вам, дамы... - он
заговорщически подмигнул, - ожерелья из почти настоящего жемчуга. За все
одиннадцать рублей девяносто копеек.
- Эх, Феликс Вениаминович, Феликс Вениаминович, - покачала головой
бабушка, - как крепко засел в вас этот дух наживы...
Итак, в то время когда наш герой совершал тайный рейс в компании
наемников, делегация "Альбатроса" на совершенно законных основаниях
продвигалась к Большим Эмпиреям лайнером компании "ПАН-АМ". Аллигейтер,
Румпельштильцхен и другие агенты Интерпола весь рейс до Зурбагана не сводили
глаз с суетливого Старжена Фица, а также с поэта Горошкина, который брал на
карандаш зарубежные впечатления.
Любезный читатель, еще раз прими мои извинения за вынужденное
отступление в недалекое прошлое. Дай руку, мой благосклонный друг, и мы
вместе, набравшись мужества, подойдем к порогу решительных и яростных
событий.
Дело в том, что, пока я рассказывал об обществе "Альбатрос", в
тропической ночи близ атолла Фео, в полукабельтове от мирно дремавшего на
якоре "Алеши Поповича" всплыла пиратская подлодка "Голубой кит".
Чаби Чаккерс, посланный Доллис, опоздал...
ГЛАВА. XV,
и последняя, в которой смешались все звуки
В канун Дня Кассиопеи популярнейшая на островах газета "Ежедневный
фонтан" опубликовала статью:
"С праздником, дорогие друзья!
Мы рады сообщить вам, что в этом году День Кассиопеи будет особенно
торжественным. Успехи наших мужественных легоперов, особенно последние
победы над финским банановозом, либерийским бензовозом и норвежским
жировозом, создали нашей маленькой стране международную известность.
Мы рады приветствовать здесь культурно-спортивную делегацию общества
"Альбатрос" во главе с госпожой Мария. Кстати, сообщаем, что вчера госпожа
Мария (рост 185, вес 90) показала в плаванье баттерфляем лучший результат
сезона. Браво, Мария! Так держать! Мы надеемся, что ленинградская команда
"Юная грация" полностью устранит последствия печального недоразумения с
фрегатом "Алеша Попович". Мы посылаем свой привет экипажу этого научного
галеона! Не обижайтесь на нас, дорогие друзья! Милости просим!
Гвоздем завтрашней программы безусловно явится выступление огромного
международного оркестра под управлением выдающегося маэстро Грегори фон
Нофирогерга. Он исполнит Второй концерт для фортепиано с оркестром
Чайковского, а также сюиту известного композитора-авангардиста Джорджа
Садовникера "Скандал на центральном вокзале".
Праздник закончится массовым булоногом вокруг памятника спасителю нашей
свободы Серхо Филимоныч Страттофудо. Мы надеемся, что даже у наших братьев с
острова Карбункл будет в этот день сносное настроение".
И вот перед нами, читатель, центральная набережная Оук-порта,
запруженная праздничной, яркой толпой. На эстраде покоряют сердца юные
мастерицы художественной гимнастики. На трибуне для почетных гостей, в
центре, восседает мадам Накамура-Бранчевска в царственно прекрасном наряде с
ожерельями, браслетами и диадемами. На помосте для оркестра, кряхтя, стеная,
держась за затылки, глотая таблетки, клокоча пивом, усаживаются виртуозы.
Легкой пружинистой походкой поднялся маэстро Грегори фон Нофирогерг.
Поглаживая ассирийскую бороду, подкручивая огненно-рыжие кудри, постукивая
узловатой палицей, блестя сумасшедшим огнем сквозь темные очки, он прошелся
среди своих музыкантов, ободряя их:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг