издателям".
Ким представил себя самого в объятиях Дарьи Романовны, решил, что Конан
круглый идиот и, печально вздохнув, напряг фантазию, чтоб дать сюжету
требуемый импульс. Скажем, такой: сидят волшебница с Конаном в подземном
чертоге, беседуют за жизнь и строят стратегические планы. Примерно как муж с
женой перед разводом: один намылился удрать, другая, может, и отпустила бы,
но только после разделения имущества. Или, предположим, за ценную услугу...
"Я бы к тебе без претензий, но принеси мне скальп Иван Иваныча...
мерзкая он личность, и в прошлый вторник мне похотливо подмигнул.. "
Фыркнув, Ким закрыл глаза и с головой погрузился в процесс
сочинительства.
* * *
- Мой корабль был сделан из хорошего дерева, - сказал Конан. --
Обшивка пробита, киль треснул, весла переломаны, но осталось много крепких
досок. Клянусь Кромом, был бы у меня топор...
Он замолчал, мрачно уставившись на клетку с крохотными птичками в
многоцветном оперении, чьи мелодичные трели соперничали со звоном фонтанных
струй. Фонтан бил вином; судя по запаху, это было аргосское.
- И что бы ты сделал, будь у тебя топор? - спросила Дайома. Владычица
острова сидела в невысоком креслице из слоновой кости. Поза ее была
небрежной и соблазнительно-ленивой, но прищуренные глаза с тревогой следили
за киммерийцем. Он расположился на ковре у ее ног, задумчиво уставившись в
большую серебряную чашу.
- Я сделал бы плот, если бы нашлись веревки, - сказал Конан. --
Сделал бы плот и уплыл на восток или на запад... или на север, или на юг...
к Большой земле или в пасть Нергалу, все равно.
Прекрасные глаза Дайомы наполнились слезами.
- Тебе плохо со мной... - прошептала она. - Плохо, я знаю... Но
почему? Разве ты не искал богатства и славы? И разве ты не обрел их? Тут, у
меня?
- Богатство - пожалуй... Но слава, что приходит в снах и кончается
вместе с ними, мне не нужна. Утром я уже не помню, с кем сражался и кого
покорил. Но Кром видит, не это самое главное...
- А что же?
- Что? - Конан медленно перевернул чашу, убедился, что она пуста, и
вновь наполнил ее из фонтана. - Знаешь, я странствовал по свету и думал,
что завоюю власть, славу и богатство и буду счастлив. Но здесь, у тебя, я
понял, что все не так. Не так! Поиск сокровищ дороже самих сокровищ, битва
за власть дороже самой власти, путь к славе дороже самой славы... Понимаешь?
Дайома понимала, но, как всякая женщина, спросила совсем о другом:
- А я? Разве я не дороже власти, славы и богатства?
Конан отпил из чаши, потом небрежно погладил округлое колено своей
возлюбленной.
- Ты очень красива, рыжая... Ты красива, и ты - великая чародейка,
мастерица на всякие хитрые штуки... и цена твоя много выше славы, власти и
богатства... Но путь к ним стоит еще дороже. Дороже всех женщин в мире!
Клянусь бородою Крома, это так! - Он допил вино и добавил: - К тому же я
хочу отомстить.
- Кому? - Прикрыв лицо ладонями, Дайома попыталась незаметно стереть
слезы.
- Тому, кто погубил мой корабль. Тому, кто отправил на дно моих
парней! Все они были проклятыми головорезами, и жизни их, пожалуй, не стоили
медной стигийской монеты... Но не для меня! Не для меня! - Он яростно
стиснул кулак. - И я хочу отомстить!
- Волнам и ветру? - спросила Дайома, лаская его темные волосы. - Ты
безрассуден, милый!
- При чем здесь волны и ветер? Мой кормчий сказал, что буря
_наслана_... А Шуга, барахтанский пес, понимал толк в таких делах! Прах и
пепел! Наслана, понимаешь! Кем? Вот это я хотел бы знать! Кем и почему!
Несколько мгновений фея пребывала в задумчивости, размышляя, что
сказать и как сказать; она уже почти решила, что план ее насчет Небсехта
нужно осуществить и извлечь из него максимальную выгоду. Взгляд Дайомы
скользнул по пышной растительности домашнего сада, по высокому потолку,
прекрасной иллюзии безоблачных небес, по могучей фигуре Конана и его кинжалу
в блистающих самоцветами ножнах. "В конце концов, - подумала она, - не так
уж хитро изловить одной сетью двух птиц; главное - расставить силки в
нужном месте и в нужное время. И позаботиться о приманке!"
- Скажи, - ее пальцы утонули в гриве Конана, - если б ты отомстил,
твое сердце успокоилось бы? Ты вернулся бы ко мне и принял все, чем я готова
тебя одарить? Покой, негу, любовь..
Конан, подняв голову, подозрительно уставился на нее. Кажется,
начинались женские игры: домыслы и предположения, намеки и хитрости. Что ж,
посмотрим, кто кого переиграет!
- Отомстил - кому? Волнам и ветру? - поинтересовался он с усмешкой.
- Нет, пославшему их. Видишь ли, твой кормчий был прав...
Вскочив, киммериец, словно стальными клещами, стиснул запястья Дайомы;
в глазах его замерцал опасный огонь.
- Ты знаешь его имя? Кто он? Клянусь, Кром получит его печень!
- Предположим, знаю. И предположим, ты сумеешь отомстить. Что дальше?
Ты возвратишься ко мне?
Он яростно мотнул головой:
- Нет! Мир велик, и я не видел сотой его части. А здесь... здесь, у
тебя, я словно в темнице с золотыми стенами... Нет, рыжая, к чему лгать - я
не вернусь!
- А если месть окажется тебе не по силам? Если ты столкнешься с
могущественным существом, с тварью, которую нельзя уничтожить?
- До сих пор ни одна тварь не уходила от моего меча, - произнес Конан
и встряхнул женщину. - Так ты скажешь мне его имя?
- Я подумаю.
- Имя!
- Ладно. - Сквозь прищуренные веки она следила за его лицом.
Поистине, он был прекрасен в ярости! И куда желанней прочих ее возлюбленных,
не говоря уж о северном колдуне... - Ладно, - повторила Дайома, - я скажу
и даже помогу тебе, но не сейчас.
- Имя!
- Будь же благоразумен... ты все равно не справишься без моей помощи.
Если ты построишь плот, то куда поплывешь на нем? До Западного и Восточного
материков добраться нелегко, а на юге и севере лежит лишь бесконечный океан.
Твой плот развалится через десять дней, или ты погибнешь от голода и
жажды... Я не желаю тебе такой смерти, милый!
- Тогда сотвори мне корабль! Большую галеру с двумя мачтами и острым
носом, с веслами и парусами!
- Зачем тебе корабль без команды?
- Дай мне команду! У тебя много слуг!
Дайома покачала головой:
- Моя власть велика, но только вблизи острова, где мои иллюзии могут
стать чем-то осязаемым и прочным. Вдали же, на землях, что лежат вкруг
океана, они обращаются в сны... всего лишь в сны, милый, ибо я - не
всесильная владычица Иштар, и боги положили предел моей власти. Так что
корабль, который ты просишь, станет сухой ветвью в ста тысячах локтей от
берега, а команда, слуги мои, превратятся в груду пестрого камня. И ты
пойдешь на дно вместе с ними.
- Какую же помощь ты можешь обещать мне?
- Ну-у... Я попыталась бы пригнать сюда настоящее судно... Из Аргоса,
Зингары или Шема... Если ты не будешь столь нетерпелив и согласишься на мои
условия... - Дайома лукаво улыбнулась.
Брови Конана сошлись грозовой тучей, однако он выпустил ее запястья из
железной хватки.
- Кром! Похоже, ты торгуешься со мной о выкупе! Словно взяла меня в
плен!
- О, нет, милый, нет! Я только хочу, чтобы ты вернулся ко мне! Чтобы
ты был со мной долго-долго, много дольше, чем отпущено тебе судьбой... жил
бы на моем прекрасном острове в холе и неге, не старел и любил меня... Это
ведь так немного, правда?
- Немного, - согласился Конан. - Всего лишь моя шкура, мои потроха и
моя душа. Ну, и на каких условиях ты желаешь заполучить все это?
- Ты выполнишь одну мою просьбу... насчет той мерзкой твари, что
погубила твой корабль... Поверь, и я хотела бы уничтожить этого монстра, но
слишком уж он далек, слишком искусен в колдовстве!
- Чего он хочет от тебя?
- Хочет заполучить меня на свое ложе. Хочет не только тело мое, но всю
силу... всю магическую силу, которой меня наделили светлые боги... Хоть и
сам колдун силен, очень силен! Но если ты справишься с ним и привезешь мне
доказательства победы, я тебя отпущу. Отпущу, даже если сердце мое
разорвется от тоски!
- А если не справлюсь? - спросил Конан, пропустив замечание насчет
сердца мимо ушей.
- Тогда останешься здесь навсегда. - Лукаво улыбнувшись, Дайома
добавила: - Должен ведь кто-то защищать меня от домогательств колдуна!
Наполнив чашу и медленно прихлебывая вино, Конан размышлял над
сделанным ему предложением. Пока он не мог разглядеть подвохов, хоть смутно
опасался всяких женских хитростей и коварства. К тому же стоило учесть, что
рыжая была не обычной женщиной, а ведьмой и чародейкой, влюбленной в него,
словно кошка. Сам он после первых бурных ночей испытывал лишь томление и
скуку, и это его не удивляло. Красота не главное в женщине; важнее
самоотверженность. Были девушки, готовые погибнуть за него, но эта Дайома...
Вряд ли, вряд ли...
Подумав о смерти, он сказал:
- Ты говорила о том, что произойдет, если я одолею колдуна или не
справлюсь с ним, но останусь в живых. Может сложиться так или иначе, а может
случиться, что я умру. И что тогда?
Дайома ласково растрепала его темную гриву.
- Но ведь твой меч непобедим! Не правда ли?
- И все же?
Лицо ее сделалось печальным, в прекрасных глазах блеснули слезы.
- Значит, так судили боги, милый... Им виднее!
Конан согласно кивнул и потянулся к фонтану, за новой порцией
аргосского, но нежная ручка Дайомы остановила его.
- Ты слишком много пьешь, мой киммериец. Вино крадет силу...
Он стряхнул ее пальцы:
- Ничего! Аргосское лишь горячит кровь. И ночью ты в этом убедишься.
* * *
Ким мысленно поставил точку, прислушался к храпу Кузьмича и решил, что
сцена вышла неплохой. Теперь пора бы корабль пригнать - скажем, из Зингары
или Аргоса - и отправиться в плавание на материк. Однако не будем
торопиться! Еще бы пару-тройку эпизодов... Пусть колдун, проведав о Конане
через волшебное зеркало, пошлет на перехват своих бойцов... Где его замок,
этого Гор-Небсехта? В ледяном Ванахейме, на океанском берегу - значит, есть
у него дружина из местных ваниров, убийц и отпетых мерзавцев. Вот их-то
Небсехт и пошлет! Это раз, а два - пусть Конан потерзается сомнениями в
части женского коварства. Мужик он неглупый и предвидит, что фее желательно
его заполучить - как было сказано, с душой и всеми потрохами...
"Эх, мне бы его заботы!.." - подумал Ким, представив собственную душу
в ладонях у Дарьи Романовны. Душу, сердце и все остальные части тела, какими
она пожелает владеть... Надежда, что это свершится, согрела Кима; он вдруг
поверил, что непременно найдет ее и покорит каким-нибудь подвигом - ну,
например, расправится с постылым мужем. Будет ли эта расправа физической или
интеллектуальной, Кононов еще не представлял, но твердо рассчитывал
определиться с методой, узнав о Чернове Пал Палыче побольше.
Выбросив его из головы, он стал обдумывать третий эпизод.
Как известно, женщины предусмотрительны; взять хотя бы Дашу --
расстаралась, все ведь принесла, икру, вино и фрукты, даже сигареты! Ну а
волшебница чем хуже? Только тем, что она персонаж нереальный, сказочный, но
в мире Дайомы, таком же сказочном, как и она сама, ее поступки должны
соответствовать женской логике. В общем, без икры она Конана не оставит! Это
в фигуральном смысле, а если вернуться к конкретике, даст ему зачарованный
кинжал и наголовный обруч из железа. Клинок, само собой, на колдуна, а обруч
-- чтобы мерзкий демон не переехал в киммерийца, когда колдун сыграет в
ящик. Обруч - ментальный щит от демонических посягательств, с зомбирующим
эффектом - зарежет Конан мага, и тут ему приказ: двигай, недоумок, к
острову, в объятия прелестной феи! А нож... нож киммерийца она заколдует,
чтоб резал он металл и камень. Тысячи смертных падут под его ударами, но
лезвие останется таким же чистым и несокрушимым... тысячи смертных или одно
существо, владеющее магией...
"Кинжал и обруч... эклектика, конечно, но сойдет, - подумал Ким. - А
отыграемся мы на третьем даре, на големе, что сотворен волшебницей из камня,
снабжен навязчивой идеей и выдан Конану в попутчики. А также в
надзиратели... Конан его возненавидит и пожелает закопать, однако от голема
не избавишься... Настырный тип и преданный до гроба! Фея назовет его Идрайн
и будет общаться с ним телепатически, чтобы следить за киммерийцем.
Телепатия же в данном случае..."
"Превосходный способ связи, - произнес у Кима в голове бесплотный
голос. - И в этом случае, и во всех остальных".
Кононов подпрыгнул - да так, что зазвенела пружинная сетка кровати.
Потом сел, оперся спиной о подушку и вытер вспотевший лоб.
- Досочинялся... Еще немного, и мальчики кровавые в глазах... А
слуховая галлюцинация - уже!
"Это не слуховая галлюцинация, - услышал он. - Прошу простить, что я
вторгаюсь в ваши мысли и нарушаю творческий процесс. Меня извиняет лишь
бедственное положение, в котором я невольно очутился".
Челюсть у Кима отвисла, по спине забегали холодные мурашки. Он стиснул
ладонями виски, уставился, выкатив глаза, в висевшее над умывальником
зеркало и прошептал дрожащими губами:
- Ты кто?
"Странник и посланец, который затерялся в вашем мире. Несчастное
создание из галактических бездн... - Голос смолк, потом прошелестел: --
Таких, как я, вы, люди, называете инопланетными пришельцами".
Ким ощутил, что майка его взмокла от пота, а сердце оледенело и рухнуло
куда-то вниз, к желудку или, возможно, к кишечнику. Он с усилием вздохнул,
пытаясь успокоиться; мысль кружила испуганной птицей, сбившейся с курса в
облачной мгле, и помнилась ему сейчас лишь фраза из какого-то романа: "Это
случилось!.. Зеленые человечки добрались до Земли!.." Он как-то сразу
убедился, что с ним не шутят, не разыгрывают - да и какие шуточки ночью, в
больничной палате на двенадцатом этаже? Ни телевизора тебе, ни радио, один
сосед храпит, другой в прострации, а может, в коме... Это подсказывала
логика, а интуиция писателя-фантаста не собиралась спорить с ней и даже,
наоборот, - поддерживала по всем статьям. Интуиция шептала, что для
контактов с инопланетянином годится не первый встречный-поперечный, но
личность, наделенная воображением, талантом к фантазированию, твердой верой
в необычное и романтическим складом души. Словом, Ким Николаевич Кононов, и
никто другой!
- Где ты? - тихо, чтобы не потревожить Кузьмича, промолвил Ким. --
Висишь у окна в летающей тарелке? Расположился на крыше? Или находишься в
поле невидимости?
"Ни то, ни другое, ни третье, - отозвался пришелец. - С вашей точки
зрения, я бестелесный дух и, следовательно, не имею ни облика, ни формы.
Одна ментальная сущность, чистый разум, так сказать. По этой причине для
активного функционирования я нуждаюсь и человеческом мозге, однако мозг
подходит не всякий, как выяснилось в результате многих опытов. В данный
момент я, к сожалению, обретаюсь в таком убогом и жалком сосуде, что..."
- Погоди-ка! - Ким, озаренный внезапным наитием, спустил ноги на пол
и уставился на прыгуна-сантехника. - Ты хочешь сказать, что вселился в
этого... в этого...
"В этого алкоголика, - печально подтвердил пришелец. - Другие,
впрочем, были не лучше, и все до одного - ментально-резистентные типы, не
склонные к разумному сотрудничеству. Клянусь тепловой смертью Вселенной! Я
не какой-нибудь сопляк, я разведчик с опытом, и я побывал во многих мирах!
Но ваша планета... Ну, чтоб никого не обидеть, скажу, что она не подарок.
Совсем не подарок!"
- Это правильно, не подарок, - согласился Ким. - Однако мы привыкли.
Деваться-то некуда!
Он уже вроде бы успокоился. Причины к тому были разнообразными и
связанными как с его духовным складом и повседневным ремеслом,
предполагавшими готовность к чуду, так и с характером беседы, а может, с
благожелательной эманацией, пронизывающей беззвучную речь пришельца. Кто бы
он ни был и каким бы странным способом ни очутился в прыгуне-сантехнике, он
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг