настоящий обед, борщ и жаркое с картошкой. Судя по всему, Даша была из тех
хозяек, у коих котлеты не пригорают, не убегает молоко и сливки сбиваются
всегда.
"Есть в семейной жизни свои преимущества, есть!.. - размышлял Ким с
блаженной улыбкой. - Конечно, ночью теперь не поработаешь, и до двенадцати
не поспишь, и нужную книгу найдешь не сразу, зато сидит он ухоженный и
обласканный, сытый и свежий, как майская роза. А ночь... Ну, ночные бдения
могут быть приятны не только у компьютера. Что компьютер? Пентюх пентюхом!
Железки, пластик да стекло... ни нежной упругости, ни теплоты, ни аромата..
Ни кофе в постель!"
Он лениво ударил по клавише, и на экране появилась буква "А", ударил
еще раз, и появилось "н". "Ан", - подумал Ким. Анабиоз, анаконда, аналогия,
ананас... А что мы знаем про ананасы? К примеру, как поживает Анас
Икрамович? И что он вообще за птица? Бойцы у него серьезные, при
огнестрельном оружии, так что вряд ли он с Кавказа возит виноград... С
другой стороны, вежливый - Даше цветы дарил и называл красавицей...
Минувший день прошел спокойно, ни звука от Анаса и Пал Палыча, ни
провокаций, ни наездов, ни угроз. Ремонт в ресторане двигался полным ходом,
Славик присматривал за работами, у дверей дежурил Селиверстов, усиленный
сержантом из милиции, а Дарья оценивала убытки и торговалась со страховыми
агентами. Ким закончил пару эпизодов - похоронил Зийну и описал, как Конан
с Идрайном пришли на подворье Эйрима, ванирского вождя, и обнаружили там
незваных и нежеланных гостей. Этих воинов послал Небсехт, чтобы заставить
Эйрима готовиться к набегу на остров - для устрашения зеленоглазой феи и
демонстрации мощи колдуна. Эйрим хоть был недоволен, но покорился В общем, в
земной и в хайборийской реальностях жизнь струилась тихо-мирно, так что
использовать кувалду не пришлось, равным образом, как диски от
распиловочного станка. Сие тем не менее не гарантировало безопасности; по
временам дух Конана, сроднившегося с Кимом, напоминал, что враг коварен и
хитер.
С этой мыслью Ким поднялся и начал бродить от окна к креслу,
посматривая на телефонный аппарат. Телефон стоял теперь не на пачке книг, а
на изящном китайском столике, который Дата притащила из Варвариной квартиры.
Столик был Дашиным наследием от бабушки Клавы Тальрозе-Сидоровой --
когда-то, еще в пятидесятых годах, в дни цветущей юности, она гастролировала
в Пекине с московским цирком, приволокла оттуда этот столик и подарила на
склоне лет любимой младшей внучке. Крышка стола, инкрустированная
перламутром, изображала демоническую рожу с оскаленными клыками и нагло
высунутым языком. Примерно так Ким представлял себе Анаса Икрамовича.
Почесав в затылке, он снял трубку, набрал номер знакомого репортера
Влада, служившего в бюро журналистских расследований, справился о здоровье и
успехах и поведал про налет на Дашин ресторан. Потом сказал:
- Мы там праздновали именины Конана, так что я из живых очевидцев.
Слышал всякие разговоры... будто тамбовские наехали или норильские... а кто
говорит, бойцы Анаса Икрамовича. Забавное имя, вроде ананаса, вот и встряло
в память... Чечены, что ли?
- Мафия чеченская, - пояснил всезнающий Влад, - а служат ей не одни
чечены да кавказцы. Прибалты есть и наши, и с Украины, и с Молдавии... Даже
бывшие спецы из бывшего КГБ.
- Ну и ну! Вот это ренегатство! - изумился Ким, припоминая
сероглазого тренера Зайцева. - А как же честь мундира?
- Честь без денег, как сапог без ваксы, - мудро разъяснил Влад. --
Опять же, чем служба у Анаса хуже государевой? Тут и там беспредел, а потому
не ренегатство это, а конверсия в шпионском ведомстве. - Помолчав, он
добавил: - Что до Икрамова Анаса Икрамовича, то он мужик серьезный - такой
серьезный, что мы им заниматься не рискуем.
- Ваше бюро?
- Вот именно.
- А остальные? Милиция, налоговая служба, ФСБ?
- Шутишь! - хихикнул компетентный Влад - Если уж мы не лезем, куда
остальным? Все схвачено-оплачено.
Распрощавшись, Ким повесил трубку и некоторое время сидел, хмуро
уставившись в окно и думая о всевластии мафии, о связях между Икрамовым и
Дашиным супругом и о том, что сотворил с этим супругом давешний
искусник-экстрасенс по кличке Тормоз-Забайкальский. Если, конечно, упоминал
маэстро о персоне загребущего Пал Палыча... и если оная персона в самом деле
схавала инклин...
Ничего не придумав, Кононов сел к компьютеру, отхлебнул кофе, закурил
сигарету и принялся стучать по клавишам.
* * *
- Выпьем за врр-рагов, брр-рат Конан, - произнес Эйрим Высокий Шлем.
Речь его после многочисленных возлияний казалась невнятной, но все-таки
понять хозяина усадьбы Рагнаради было можно. Он поднял огромный рог,
окованный бронзой, чокнулся с гостем и рявкнул: - Во имя
прр-роморр-роженной задницы Имира! Выпьем за врр-рагов, брат мой, ибо, пока
у человека есть врр-раги, он жив!
Конан, тоже испивший немало, с одобрением мотнул головой. Они с Эйримом
сидели за грубо отесанным столом в бревенчатом покое с закопченными сводами,
в личных чертогах ванирского вождя. Пол здесь устилала солома, за спинами
пирующих пылал огромный очаг, а по бокам тянулись низкие полати, устланные
шкурами; над полатями висело оружие, награбленное с половины мира. Еще здесь
были две двери: одна, в дальней стене, вела во двор, а другая, около очага,
-- в Длинный Дом, где коротали зимнее время воины Эйрима. Больше в хозяйской
горнице не имелось ничего примечательного - если не считать мохнатого пса,
трех седоусых соратников-ванов, нескольких бочонков с пивом и вином, а также
заставленного блюдами стола. На одном из этих блюд разлеглась зажаренная
целиком свинья, уже обглоданная на три четверти.
Рога сдвинулись с глухим стуком, плеснула густая пивная пена. Все
пятеро - гость, хозяин и седоусые витязи - выпили за врагов.
- Хорошо ты сказал, брат, - вымолвил Конан, отирая рот нетвердой
рукой. - Х-хорошо, клянусь Кромом! Ч-человек жив, пока у него есть враги!
-- Он сделал паузу, наблюдая, как Найрил, один из седоусых, наполняет рога
из полупустого бочонка. - Но ч-человеку нужны и друзья, Эйрим! Так выпьем
же за них!
- Хмм, дрр-рузья... - протянул охмелевший вождь ваниров, поглаживая
шрам на подбородке. - Дрр-рузья - сомнительное дело, брат Конан... Врр-раг
-- он всегда врр-раг... А дрр-руг - сегодня дрр-руг, а завтра - врр-раг. И
пока он жив, морр-ржовы кишки, не разберешь, кто он таков!
Конан не стал спорить. Обглодав последние остатки мяса со свиной ноги,
он швырнул кость псу и предложил:
- Т-тогда выпьем за п-покойных друзей, брат Эйрим. С мертвецами-то все
ясно!
- Вот с этим я согласен, брат Конан! - ухмыльнулся владыка Рагнаради.
Три седоусых воина, кормчие его кораблей, враз кивнули головами. Найрил,
Храста и Колгирд плавали еще с Сеймуром Одноглазым, отцом Эйрима, и после
вождя являлись самыми важными людьми в усадьбе Рагнаради. Их присутствие на
пиру было знаком особого почета, оказанного Эйримом, сыном Сеймура, Конану
из Киммерии - и никак не меньшим, чем жареная свинья на столе. Не так уж
много у Эйрима оставалось свиней в хлеву после долгой зимы и голодной весны!
Однако он не поскупился, велел заколоть самую жирную. Точнее, не самую
тощую.
Трое кормчих почти не вмешивались в беседу хозяина с гостем - то ли
были молчаливы от природы, то ли предпочитали налегать на пиво и мясо, пока
того и другого имелось вдосталь. Окинув взглядом их покрасневшие от
хмельного лица, Конан осушил рог и пристально уставился на ванирского вождя:
- А скажи-ка мне, брат Эйрим, п-почему ты не стал пить за ж-живых
друзей? Не х-хотел ли ты нанести мне обиду? В-ведь я - ж-жив, и я т-твой
друг! Уже целый день и п-половину ночи - друг!
Подсчет был совершенно точным - они начали пить со вчерашнего утра,
едва лишь Конан с Идрайном заявились в усадьбу, а сейчас стояла глухая ночь.
Прошло достаточно времени, чтоб подружиться до гробовой доски.
Эйрим взлохматил густые волосы, отливавшие начищенной медью. Ванирский
вождь был года на три постарше Конана и почти столь же высок и широк в
плечах, как киммериец. Большой вождь, храбрый и удачливый, как сказал
Хорстейн, сын Халлы, и было это чистейшей правдой, ибо владел Эйрим и
людьми, и кораблями. Но истиной являлось и другое, тоже поведанное
Хорстейном: удача Эйрима могла закончиться в любой момент. В усадьбе его
находились незваные гости, сотня воинов из Кро Ганбора, и он не мог тронуть
их, поскольку опасался мести колдуна. Пока что он даже не хотел говорить на
эту тему, обрывая Конана всякий раз, когда тот упоминал Гор-Небсехта. Но
историю об острове и его зеленоглазой владычице выслушал с интересом. Конан
поведал ее, ничего не утаив, кроме загадочной природы Идрайна, своего слуги.
В ответ Эйрим буркнул, что остров в теплых морях, видать, тот самый, который
интересует колдуна. При этом он многозначительно переглянулся со своими
кормчими.
Сейчас, убедившись, что рога наполнены до краев, вождь встал, слегка
покачиваясь, и вполне рассудительно промолвил:
- Я не желаю нанести тебе ни обиды, ни оскорбления. Ни того, ни
другого, брат мой Конан. Брат, а не дрр-руг! В этом большая р-разница.
- Какая?
- Клянусь Имирр-ром! Разве ты не понимаешь? Я же говорил: брат --
всегда брат, а дрр-руг может стать недрр-ругом.
- Вроде врага? - уточнил Конан.
- Врр-роде, - подтвердил Эйрим.
- Так в-выпьем за братьев?
- Выпьем!
Они выпили, и хозяин Рагнаради кивнул Найрилу:
- Наливай!
- Пиво кончилось, - ответствовал тот, пнув ногой бочонок.
- Наливай вина! Барр-рахтанского!
- Кончилось.
- А арр-госское?
- Тоже.
Покачиваясь, Эйрим недоверчиво разглядывал опустевшие бочонки, потом
распорядился:
- Пусть р-рабы несут аквилонское! И еще пива! Побольше!
Вино и пиво были доставлены без промедлений. Перед очередным возлиянием
пирующие решили покончить с жареной свиньей, и некоторое время в бревенчатом
чертоге раздавались лишь чавканье, хруст да стук костей, которые бросали
огромному мохнатому псу, вертевшемуся у стола.
- Вот, - сказал Эйрим, лаская широкой ладонью загривок своего
любимца, - вот настоящий дрр-руг, который не предаст! Потому что не умеет!
- Т-тогда выпьем за псов, - сказал Конан.
- Выпьем!
Красное аквилонское хлынуло в рога, а из них - в глотки. Способность
ваниров поглощать еду и хмельное питье казалась неистощимой, но Конан им не
уступал. За долгие дни скитаний по равнинам Ванахейма ему до смерти надоели
зайцы, тощие куропатки и пахнувшая мхом вода, а потому он не отказывался от
свинины и соленой рыбы, от каши и вареной репы, от пива, браги, вина, меда и
прочих яств, что подносили расторопные рабы. Он ел и пил за двоих, за себя и
за Идрайна, дремавшего сейчас в Длинном Доме, в тихом уголке, под надзором
воинов Эйрима.
Вождь западных ванов устроил гостю почетный и обильный пир, чему
имелись целых три причины. Прежде всего Эйрим скучал и потому обрадовался
пришельцу, славному воителю из Киммерии, повидавшему свет и отхватившему
немало голов. Одной из них, как вскоре выяснил хозяин, была башка Хеймдала,
давнего недруга Эйрима, что явилось вторым поводом для возлияний. Тут уж
Конан сделался не просто гостем, а братом, ибо Хеймдал лет десять назад
прикончил Сеймура Одноглазого; выходило, что киммериец, сам того не ведая,
отомстил за Эйримова отца.
Но имелась и третья причина - быть может, самая веская. На подворье
Эйрима стояли две полусотни бойцов из замка Кро Ганбор, дожидавшиеся своего
господина-чародея. Предводительствовали ими Торкол и Фингаст, люди
малопочтенные, а просто говоря - изгои, ублюдки и смрадные псы, коих Эйрим
в другое время и на порог бы к себе не пустил. Тем более - идти с ними в
поход! С ними и с мерзким колдуном! Да еще в такие края, о которых в
Ванахейме никто слыхом не слыхивал!
Однако Эйрим, храбрый и удачливый Эйрим, боялся; он хорошо представлял,
что может сотворить колдун с его рабами и дружиной, с его усадьбой, ладьями
и с ним самим. А потому молчал, ни словом не противореча Торколу и Фингасту
в том, что касалось будущей экспедиции, подготовки кораблей к долгому
плаванию, снаряжению их запасами и воинским скарбом. Но уж сажать за свой
стол этих ублюдков он не собирался! И сейчас, пируя с Конаном и ближними
людьми, Эйрим Высокий Шлем наслаждался маленькой местью. Пусть видят Торкол
и Фингаст, как он принимает почетного гостя - хоть тот и.не рыжий ванир, а
черноволосый киммериец!
Хозяин снова встал и поднял рог с красным аквилонским - в знак того,
что хочет держать речь.
- Мы выпили за врр-рагов и покойных дрр-рузей, за братьев и за собак,
-- сказал он. - Еще мы пили за тебя, Конан, за меня, за моих людей и мои
корабли, за их весла и мачты, за снега Ванахейма и горр-ры Кимме-рии...
Помнится мне, мы поднимали рога за печень Крр-рома и задницу Имрр-ра...
Теперь настало время выпить за женщин! За твою рр-рыжую!
Конан понурился и помотал головой.
- Н-нет, брат мой Эйрим, н-не хочу я за нее пить. Она ведь ведьма и
обманщица!
- Хмм... - Эйрим недоуменно оглядел горницу, полати, пылающий очаг и
две двери - ту, которая вела во двор, и ту, которая вела в Длинный Дом. --
Ведьма и обманщица, говоришь? А почему, брат Конан?
- Она - владычица с-сновидений, брат Эйрим, а с-сны - всегда обман.
Вождь ваниров, покачиваясь на нетвердых ногах (все же выпито было
немало!), погрозил Конану пальцем:
- Ты не прр-рав, брат, не прр-рав! Я не считаю сны обманом. Подумай,
что есть наша жизнь? Тот же сон, полный славных битв, дальних странствий,
веселых пирр-ров и любви! Жизнь проходит, как сон! И просыпаемся мы лишь в
самый последний миг, на ложе смерти, когда сразила нас сталь или доконала
болезнь.. Так можно ли гневаться на ту, что посылает сны? Пусть она ведьма,
зато - крр-расивая женщина, а?
При этих словах Конан несколько протрезвел, восприняв их как намек --
намек, что пора поговорить о деле. Он поднял свой сосуд с вином, сдвинул его
с рогом Эйрима и сказал:
- Ладно, в-выпьем за рыжую. И за то, чтоб освободить ее от колдуна Он
ведь и тебе ненавистен, брат Эйрим?
- Ненавистен, - подтвердил вождь, влив в глотку аквилонское. --
Прислал ко мне своих ублюдков, а те стали грр-розить... мол, не исполнишь
волю господина, не доживешь до зимы! И никто не доживет в твоем жалком
крысятнике! Господину подчиняются ураганы, и сметут они в море и дома твои,
и корабли, и запасы пива, и людей - всех до последнего раба! Господин! --
Эйрим хмыкнул. - Им он, может, и господин, да не мне!
- Т-тогда давай прикончим его, - предложил Конан. - Вместе! А людей
его перережем.
- Хорошая мысль... - Эйрим вдруг перестал покачиваться, будто и не
пил вовсе. Он посмотрел на своих кормчих, но те, не отрываясь от блюда с
китовым мясом, смущенно потупились. - Хорошая мысль, брат Конан, --
повторил хозяин Рагнаради и мечтательно уставился в закопченный потолок. --
Перерезать глотки Торколу и Фингасту... и всей их своре...
- А потом и колдуну, - добавил Конан. Храста, кормчий, прожевал
ломоть мяса и буркнул:
- Мысль хорошая, да опасная. Против колдуна мы не пойдем.
- Не пойдем, - подтвердил Колгирд. А Найрил добавил:
- Ублюдков его мы не боимся, клянусь Имиром! Их в Кро Ганборе осталось
пять десятков, плюнуть да растереть... Сам колдун страшен! Смешает нас с
грязью в тундре да с камнями на морском берегу.
- Колдуна я беру на себя, - сказал Конан. Он принялся есть кислые
моченые ягоды, зачерпывая их ладонью - это помогало побороть хмель.
Некоторое время ваниры переглядывались и молчали, обдумывая слова
гостя. Наконец Колгирд, взглядом попросив у Эйрима разрешения, пробормотал:
- Колдун-то, говорят, крепок... Ни сталь его не берет, ни бронза, ни
камень. Как ты справишься с ним, брат Эйрима?
Конан погладил железный обруч, плотно сидевший на голове, затем вытащил
из-за пояса нож и положил рядом с миской, в которой плавали остатки ягод.
- Мне колдун не страшен. - Он усмехнулся, лаская пальцами золотистый
клинок. - Говорил я вам, что ведьма с зелеными глазами дала мне оружие и
защиту от колдовских чар. Этот кинжал и обруч, что у меня на голове.
Эйрим и трое седоусых внимательно оглядели и то и другое. Потом хозяин
Рагнаради произнес:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг