Мария, прижавшись к нему, засыпала.
- Это... будет стоить... большой крови, Ди-ик...
- Кровь неправедных падет на их головы.
- Кто ... так... сказал?
- Бог, христианский Бог. Но я не люблю крови, не верю в Бога, и мне не
нравится это изречение. Я исповедую другую мудрость.
- Какую?
- Не милосердие, но справедливость. Правда, справедливость не дается
даром, и цена ей - все та же кровь. Но если я найду "Полтаву"...
Головка Марии отяжелела, веки сомкнулись, и Саймон услышал мерное
тихое дыхание. Поцеловав ее теплую щеку, он улыбнулся, вдохнул ставший
родным аромат и прошептал:
- Спи, милая, спи... - Потом добавил пожелание на тайятском: - Да
пребудут с тобой Четыре алых камня, Четыре яркие звезды и Четыре прохладных
потока. Спи!
* * *
КОММЕНТАРИЙ МЕЖДУ СТРОК
Половина Земли спала, другая - пробуждалась и бодрствовала.
В восточном полушарии над безжизненной частью света, называвшейся
Европой, разгоралась утренняя заря. Первые солнечные лучи скользили над
морем и редкими островками на месте Британии и Франции, над темными
гигантскими провалами и вздыбленной землей, над канувшими в вечность
рубежами государств - Германии, Австрии, Польши, Чехии, России. Но
кое-какие границы возникли взамен исчезнувших; размытые и неясные, они
разделяли жалкий остаток Украины с аймаками новой восточной империи, что
протянулась от волжских степей до монгольских пустынь. Эта держава не
отличалась многолюдием, но все же могла по праву считаться империей: народ
ее был воинственным, земли - обширными и большей частью не пострадавшими в
эпоху Исхода. Как любая империя, Байкальский Хурал стремился к победоносным
войнам, однако врагов на достижимых территориях оставалось немного: с
запада - ЦЕРУ, тонувшая в хаосе, анархии и разрухе, с северо-востока -
Колымская Тирания, защищенная тундрой, болотами, гнусом и свирепыми зимними
холодами. Еще имелись Чеченские Княжества - Центральное, Тбилисское,
Дербентское, Бакинское и независимый аул Басарлык - но все они, оптом и в
розницу, не представляли опасности для Хурала. Их население исчислялось
сотнями, и большему было не прокормиться в бесплодных Кавказских горах.
За океанами и морями лежали другие страны. На юге, в Африке, - Черные
Королевства, в верховьях Нила, в бассейнах Нигера и Конго; на австралийских
берегах - семь Эмиратов, разделенных бушем, засушливыми степями и
пропастями километровой глубины; на западе - Американский континент,
таинственный и легендарный; в Хурале было известно, что он существует, а
более - ничего.
Над осенней сибирской тайгой небо было затянуто тучами, холодные воды
Байкала застыли меж припорошенных снегом берегов, над Амуром шли дожди,
Обскую губу сковал лед, чудовищный провал на месте Уральских гор казался
черной раной среди унылых белесых равнин. Близилась зима, солнце висело
низко, но был день, и люди бодрствовали: текли на запад отряды вооруженных
всадников, грохотали пороховые мельницы, над плавильными печами курился
дым, катились вагонетки в узких шахтных штреках, пастухи объезжали стада, в
юртах на волжском берегу завтракали, в ярангах на берегу Алдана готовились
обедать. В другой половине мира царила ночь. Темные крылья ее раскинулись
от канадских лесов до Огненной Земли, от гор Каатинги до моря, чьи волны
плескались над Калифорнией, над затонувшими Мексикой и Техасом, над
Оклахомой и Джорджией. На севере еще остались острова - Гренландия, Канада,
Лабрадор, Аляска; они громоздились могильными плитами на кладбище
исчезнувшего материка. На юге, почти не изменившее очертаний, лежало
побережье Колумбии, Венесуэлы, Бразилии - низмеуность, за нею - Гвианское
плоскогорье, снова низменность, непроходимые джунгли на берегах огромных
рек, а дальше - тусклое мерцание огней, города, селения, фермы, поля и
плантации, корабли у причалов, редкие ленты дорог, мосты и рельсы на
утрамбованной насыпи. Больших городов было немного, и в названиях их
слышался отзвук тоски по иным временам и иной Земле, не пышной и знойной,
зато привычной, покинутой с болью в сердце и не забытой.
Рио-де-Новембе... Буэнос-Одес-де-Трокадера...
Санта-Се-васта-ду-Форталеза... Харка-дель-Каса... Дона-Пуэрто...
Рог-Гранде... Херсус-дель-Плата...
Сейчас они спали, большие и малые города. Спали земли и воды, спало
небо над континентом и кружившая в нем "Пальмира", последний земной
сателлит - заброшенная, недостижимая, леденеющая в космической тьме. Под
ней и под яркими звездами спали кибуцы и вольные поселения, лагеря и
рудники, спали бараки у нефтяных озер, стойбища гаучо в ниx, спали крепости
и форты, гавани и вокзалы. Спали рабы, отстрельщики и "шестерки",
гуртовщики и бугры и качки, фермеры и рудокопы, нищие и богачи и те, с кого
собирали, выдавливали, выжимали.
Под рокот прибоя спал дон Грегорио, ворочался в хрупком старческом
забытьи дон Хайме-Яков, храпел после вечерней попойки дон Хорхе Диас,
посвистывал носом дон Эйсебио Пименталь, видел сладкие сны дон Алекс по
прозвищу Анаконда.
Но Ричард Саймон не спал, хотя глаза его были закрыты.
И чудилось, будто перекликается он с кем-то другим, не спящим, но
только дремлющим дни и годы, десятилетия и века, - не человеком, но
творением человека, не существом из плоти и крови, но разумом.
Этот разум, затаившийся где-то, ждал.
Быть может, в том месте мерцали экраны и перемигивались огоньки,
может, что-то щелкало и гудело, вращалось с тихим шорохом, наигрывало
бесконечную мелодию или пребывало в молчании; может, в придвинутом к пульту
кресле лежал контактный шлем, или оно пустовало, или рассыпалось прахом;
может, двери в это убежище были распахнуты настежь или запечатаны паролями.
Может быть!
Саймон беспокойно пошевелился.
Где это место, пригрезившееся ему? "Полтава"? Или какой-то другой
тайник, запрятанный на земных континентах либо на океанском дне? Что
означает это видение?
Он вздохнул, не в силах разгадать его смысл, и погрузился в сон.
Глава 8
Ричард Саймон стоял перед овальной, бронированной, похожей на люк в
подводной лодке дверью Первого Государственного банка ФРБ.
Это название не подразумевало, что в республике есть другие банки -
скажем, второй и третий, или же поименованные иначе, с заменой определения
"государственный" на "коммерческий", "частный", "инвестиционный". Совсем
наоборот: Первый Государственный являлся единственным финансовым
учреждением ФРБ, которое могло бы считаться банком - в том смысле, как это
понимали в Разъединенных Мирах, и к тому же с большой натяжкой. Его филиалы
имелись во всех столицах провинций и протекторатов, но это не
способствовало хождению безналичных средств или каким-либо платежам и
расчетам. Подобных понятий в ФРБ не существовало, и Первый банк занимался
лишь чеканкой монеты, сбором налогов и их перераспределением между кланами
- то есть играл роль накопительного и эмиссионного центра. Так было
заведено с эпохи НДБ, державшей в нем свою партийную казну, которая
одновременно являлась и государственной, а с тех пор не было никаких
существенных перемен. Правда, в результате Большого Передела банк поменял
хозяев: функционеров НДБ сменили дерибасовские, избравшие клановым символом
серебряную монету.
Пако дышал в затылок, и Саймон, передернув плечами, велел ему убраться
к лестнице. Она спускалась из коридора в это подвальное помещение,
своебразный холл, отделанный гранитом; слева располагался Архив, справа -
банк, а прямо - открытый подъемник для транспортировки мешков с серебром и
постановлений Думы, подлежащих архивному хранению. Вход в Архив был
свободный, а банк, упрятанный под землю, казался абсолютно неприступным - в
него вела единственная дверь, охраняемая синемундирными пулеметчиками. Но
сейчас они спали, как прочие стражи Богадельни на всех шести этажах, и сон
их, вызванный маленьким гипноизлучателем, был безмятежен и глубок.
Запоров на двери не обнаружилось, но в середине, люка красным
огоньком, зияла щель - вероятно, приемный порт электронного замка,
несовершенного и примитивного, однако проходившего здесь по разряду чудес.
Теперь Саймон понимал, отчего банки в ФРБ "не обтрясали", по выражению Пако
Гробовщика: если б кто-то и справился с охраной, открыть такую дверь не
удалось бы никому. Разве что взорвать, пустив на воздух Серый Дом со всей
прилегающей территорией.
Он приложил к щели браслет, активировал дешифратор и задумался,
разглядывая дверь. Очень похожа на корабельный люк, - мелькнуло в голове.
Из броневой стали, поверхность гладкая, ни швов, ни заклепок, только
выпуклость к центру, будто на тайятском щите чатха. Такая могла бы вести в
орудийную башню или скорее в отсеки с боеприпасами, учитывая кодовый замок.
Скажем, в пороховой погреб крейсера.
Красный огонек сменился зеленым, что-то лязгнуло, громыхнуло, и дверь
медленно растворилась. Толщина плиты была солидной, пальцами не обхватить,
и вдоль всего торца тянулись едва заметные выступы запорных планок. Саймон
осмотрел дверь со всех сторон, рассчитывая обнаружить какой-то след или
надпись, свидетельство ее былой принадлежности, однако не нашел ничего.
Хмыкнув, он повернулся к лестнице, но Пако, Кобелино и трое мордастых
молодцов уже стояли за его спиной.
- Да ты кудесник, дон! Вертухаи дрыхнут, пушки в сторону, а дверь
нараспашку,.. И как у тебя получилось? Может, какие-то хитрые штучки от
срушников? Сонный газ, э?
- Ты ведь не спишь, - сказал Саймон, отметив, что произведен в доны. -
А раз не спишь, позаботься о мешках.
- Может, и сплю, - пробормотал Пако, ныряя в узкий проход за дверью. -
Кобель, - донесся его приглушенный голос, - кликни-ка остальных! Кроме
Штанги и Кирпича - пусть у колес подежурят, а Коротышка за ними
присмотрит...
Саймон неторопливо поднялся в верхний коридор, где ждали его Пашка с
Филином. Коридор был широк и тянулся по первому этажу от главного входа с
площади до другого, выходившего к набережной и гавани. Там, под пальмовыми
кронами, затаились фургон и лиловый автомобиль, а с ними - дюжина
головорезов Пако. Над пальмами повис серебристый диск луны, в бездонном
небе сияли звезды, и резвый морской ветерок проносился по набережной,
шевеля обрывки гирлянд да раскачивая трупы гаучо над темной глубокой ямой.
Гирлянды и трупы напоминали о минувшем празднике и о славных победах над
воинством дона Федора, одержанных за рекой Парашкой.
В коридоре был полный порядок. Проказа с Филином дежурили у главного
входа, мордовороты Пако таскали мешки с серебром, охранники мирно храпели у
стен, а их карабины вместе с подсумками были сложены в аккуратный штабель у
пулеметной треноги. Саймон распорядился, чтоб не забыли вынести и это
добро, и зашагал к парадной лестнице мимо думского зала.
Он хорошо изучил Богадельню со слов Майкла-Мигеля и в результате
визитов, нанесенных лично - с поддельными документами, в синей форме
оцелот-лейтенанта, командированного из Буэнос-Одеса. Кроме обширных
подвалов, в этом здании насчитывалось шесть этажей, первый из которых был
отведен народным избранникам, сотни лет удобрявшим подвальный архив
протоколами и резолюциями. Думские депутаты в ФРБ избирались пожизненно, но
в выборах участвовали не все, а лишь сословие полноправных граждан,
владевших имуществом в двадцать тысяч песо. Впрочем, это нельзя было счесть
дискриминацией и ущемлением в правах, так как Дума почти не влияла на
государственную политику и финансы. В ней занимались исключительно
долгосрочными прожектами: не повернуть ли Амазонку к югу, не скрестить ли
барана с тапиром, не ввести ли особый "голубой" налог на оральный секс и
другие мерзкие извращения. Дел у думаков было по горло, о чем
свидетельствовали плакаты, украшавшие зал заседаний: "Экономика должна быть
экономной", "Врагам народа - трудовое перевоспитание в кибуцах", "С каждой
ламы - тонну шерсти в год" и тому подобное. Особенно потряс Саймона лозунг,
утверждавший: "Больше мяса - больше силы, больше силы - больше мяса". С
минуту он размышлял, о чьем мясе речь, потом плюнул и направился на второй
этаж, в департамент Общественного здоровья.
За полчаса он осмотрел все комнаты и убедился, что здесь нет ни
тайников, ни сейфов с секретными документами, ни роскошной резиденции,
какая приличествовала бы дону Грегорио. О нем напоминал лишь портрет на
стене, изображавший сурового лысоватого мужчину, да надпись, в которой дона
Грегорио именовали небоскребом справедливости и локомотивом прогресса. По
прежним своим посещениям Саймон знал, что выше, в других департаментах,
дела обстоят точно таким же образом: канцелярии и кабинеты, лестницы и
коридоры, сытые ленивые чиновники в годах, стайки болтливых секретарш,
бумажки, порхающие со стола на стол, и никаких следов реальной власти либо
приближенных к ней людей. Серый Дом являлся вывеской и синекурой, сборищем
клоунов и недоумков, иллюзией и миражем, и если здесь имелись какие-то
ценности, то лишь в подвале, который сейчас инспектировал Пако Гробовщик.
Итак, Серый Дом стал отработанной версией, которая, кроме мешков с
песюками, не принесла ничего, - что, впрочем, не смущало Саймона. Минуя
один за другим пустынные гулкие коридоры, он размышлял над следующими
шагами, стараясь распределить во времени и пространстве факты, догадки,
события и людей - так, чтобы добиться выигрышной комбинации. Это было не
просто; шесть с половиной недель на Старой Земле не располагали к
оптимизму, позволяя сделать лишь печальные выводы, и главный из них касался
его миссии. Помехопередатчик был недостижим; он не мог ликвидировать его
стремительно и скрытно, как предусматривалось первоначальным планом, не мог
уничтожить вообще - без дополнительных сил и ресурсов. Их полагалось найти
или создать, но между такими очевидными решениями была большая разница:
поиск являлся операцией быстрой и автономной, создание - длительной и
трудоемкой. Он понимал, что ничего не создаст в одиночку, ни дальнобойных
лазеров, ни реактивных снарядов, и что на этом пути тоже имеется развилка:
либо местная власть будет сотрудничать с ним, либо ему предстоит сделаться
этой властью. Доном-протектором Земли, калифом Австралийских Эмиратов,
правителем ЦЕРУ и ФРБ, байкальским ханом, чеченским князем и африканским
королем... Что ж, он был готов и к этому; люди, деньги и патроны у него
имелись. Не слишком много, но для начала хватит.
Что же касается поисков, то их надлежало вести по двум направлениям
сразу, как тайному, так и явному. У каждого были свои достоинства и
недостатки: первый, сохранявший его инкогнито, был извилистей, но
безопасней, второй же мог обернуться серьезными неприятностями, ибо вел
прямиком к дону Грегорио и остальным властительным донам, которых Саймон
рассматривал как хитрых, хищных, но наиболее информированных людей. Вот
только захотят ли они поделиться информацией? Тем более сотрудничать, если
делиться окажется нечем? Он испытывал большие сомнения на этот счет, хотя
не мог предугадать в деталях реакцию властей. С одной стороны, власть в ФРБ
квалифицировалась как преступная и бандитская, а значит, ненадежная; с
другой же - Саймон как-никак был эмиссаром Разъединенных Миров, чему
имелись неоспоримые доказательства. Но стоило ли полагаться на благоразумие
бандитских главарей? Скорее на их страх...
Страх не перед гипотетическим возмездием со звезд, а перед зримой
угрозой, как вскрытая дверь и опустевшие сейфы Первого Государственного.
Опасения за свою жизнь и власть, боязнь очередного Передела, страх перед
новым кланом. Ужас перед врагом, более хитрым, хищным и изворотливым, чем
они сами.
Но страх внушался лишь силой и умением; так говорил Наставник, так
утверждали инструкторы ЦРУ, и эта истина была, разумеется, бесспорной. И в
соответствии с ней Саймон решил, что встретится с донами в тот момент,
когда не будет сомнений в его превосходстве и силе. Он должен переиграть их
- тут, на Земле, власть над которой принадлежала им; он должен внушить им
ужас - в лесах войны, где они считались кайманами и ягуарами, хоть были
всего лишь стаей крыс.
Таким был явный путь, и Саймон уже обдумывал акции устрашения, не
забывая, впрочем, и о тайных дорогах. Куда они вели? В Форт и древний
Архив, о котором рассказывал Гилмор? В резиденции власть имущих? К
"торпедам", имевшим какую-то связь с заокеанскими странами? На улицы Рио, в
таверны и кабаки? В гавань, к пирсам и кораблям? В другие города? В Разлом?
В Чилийский и Аргентинский протектораты?
"Куда б ни вели, - подумал Саймон, спускаясь по лестнице, - я их
пройду. Но начинать, пожалуй, надо с Архива... Или с какой-нибудь
крупномасштабной операции по истреблению крыс".
Внизу люди Гробовщика грузили последние туго набитые мешки. В мешках
позванивало, но не шуршало - бумажные банкноты тут доверием не
пользовались. По двум причинам, о коих Саймон уже знал, и обе были довольно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг